Второй шанс

Драко, даже не думая, соглашается на спонтанное предложение девушки, и они вместе шагают к дому. Гермиона открывает дверь и пропускает его вперёд. Её дом небольшой, но уютный, с книгами на полках и витающим запахом корицы в воздухе. Она скидывает туфли, достаёт бокалы и открывает вино.

За вином время пролетает незаметно. Они перемещаются с кухни в гостиную и располагаются прямо на ковре, спиной к дивану. Между ними полбутылки вина и слишком много тёплых воспоминаний.

— Помнишь, — говорит он, — Как ты в четвёртом классе ударила меня по лицу в библиотеке?

Она фыркает.

— Это был не четвёртый, это был шестой. И ты это заслужил.

— Безусловно. Я назвал тебя всезнайкой с манией величия. Но в тот день я понял, что ты красивая, когда злишься.

Она смеётся, тихо, по-настоящему.

— А я в тот день поняла, что ты специально достаёшь меня, потому что я тебе нравлюсь.

— Мне потребовалось четыре года, чтобы осознать это, — признаётся он.

Она замирает на секунду, а потом снова улыбается, параллельно кивая. Он поднимает взгляд. Его голос становится тише:

— Это была не просто детская и глупая влюблённость, Гермиона. Ты спасала меня от моего же дома, от отца... просто своим существованием.

Гермиона не отвечает сразу. Потом тихо:

— А ты был моим бунтом. Моей свободой. Моей первой любовью.

Он кладёт руку ей на колено, слегка сжимая нежную кожу. Она не отстраняется. Драко хочет добавить, что она не только его первая любовь, но и последняя, но от чего-то не решается.

— Я скучал по тебе, Гермиона.

— Тогда поцелуй меня ещё раз, — шепчет она.

Он смотрит на неё — изучающе, внимательно. Наклоняется. Их губы встречаются — сначала робко, потом с жадностью, будто пытаясь восполнить все те десять лет разлуки. Драко прижимает её к себе резко, почти болезненно. Жадно.

Поцелуй — тёплый, сбивчивый, как глоток воздуха после погружения в воду. Они цепляются друг за друга, как за спасение. Срывают одежду почти машинально. Это не просто страсть. Это крик. Тоска по прошлому. Они даже не доходят до дивана. Набрасываются друг на друга прямо на полу. Гермиона тяжело дышит, откидываясь на мягкий ковёр, пока Драко спешно стягивает с себя штаны.

Драко смотрит на её, лежавшую перед ним обнажённой. Осматривает загорелую кожу, каждую родинку, расположение которой он помнил наизусть. Его губы жадно цепляются за её плечо, опускаясь ниже, к груди. Он описывает круги на нежной коже, цепляясь губами за сосок. Гермиона выгибается навстречу его губам и тихо стонет, растворяясь в удовольствии. Драко опускается ещё ниже, целуя стройный живот и останавливаясь возле бёдер. Он поднимает голову и смотрит на неё. Его глаза затуманены страстью, а её — удовольствием, которое он ей безвозмездно дарит.

Он сжимает её бёдра и оставляет короткий поцелуй на её лобке, опускаясь ещё ниже, теперь устраиваюсь между её ног. Дыхание Гермионы сбивается, когда он цепляется губами за её клитор и аккуратно посасывает его. Девушка сладко стонет, ощущая, как падает в пучину наслаждения, когда его поцелуи становятся требовательнее.

Каждое прикосновение его языка такое, будто, он запоминает её заново. Дышит в ритме её трепета. Она замирает, хватается за его плечи, чувственно выдыхает его имя, как молитву. Он нежный, но напористый, уверенный. Потому что знает, как доставить ей удовольствие, от которого она буквально теряет голову, вмиг лишаясь возможности здраво мыслить. Мыслей в принципе не остаётся в её голове.

— Иди ко мне, — сдавленно шепчет она, тянет его к себе и снова целует, путаясь пальцами в его волосах.

Все чувства вмиг обостряются, когда она ощущает на себе жар и тяжесть его тела. Она просовывает руку между их телами и берётся за его твёрдый член, направляя в себя. Они одновременно выдыхают, когда он проникает в неё, заполняя собой. Она принимает его полностью, поддаваясь бёдрами навстречу ему, чтобы чувствовать его ещё сильнее. Ещё глубже.

— Да... — тихо стонет Грейнджер, когда он ускоряется в ней, находя идеальный для них ритм. — Ещё быстрее... Пожалуйста, Драко...

Она не просит, а почти умоляет, цепляясь за его плечи. Мужчина ускоряет темп, попутно захватывая в плен её губы. В этом бешеном ритме смешиваются её стоны и его тяжёлое дыхание.

— Боже... Драко, — сбивчиво дышит Гермиона, ощущая как её тело начинает бить мелкой дрожью.

Его имя снова срывается с её губ — сорванным шёпотом, почти жалобой. Гермиона крепче цепляется за его плечи, как будто пытается удержаться в реальности, которая постепенно утекает. Внутри всё натянуто, дрожит, горит. Он говорит что-то хрипло, прямо у её уха — голос низкий, срывающийся на рычание. Слова теряются в огне под кожей. Он страстно целует её, и в этот момент всё рушится.

Волна поднимается снизу живота, взрывается в позвоночнике и разбивается по телу, как шторм. Она выгибается, беззвучно кричит, сжимая его плечи, оставляют следы на коже от ногтей. Всё замирает — дыхание, время — остаётся только это: чистый, ослепляющий, беспощадный фейерверк, который накрывает её целиком.

И когда сокрушительный оргазм стихает, она только дышит — часто, тяжело — как после долгого бега. Драко прижимается лбом к её виску и коротко выдыхает. Кажется, что в этот момент их сердца бьются в унисон. Глаза Гермионы закрыты, а губы растянуты в блаженной улыбке. Она не даёт себе времени перевести дух и аккуратно отталкивает от себя Драко, вынуждая его лечь на спину рядом.

Гермиона хитро улыбается и приподнимается, кидая на него быстрый и безумный взгляд. Их дыхание ещё не пришло в норму. Пульс буквально долбит в висках, но Гермионе плевать. Она нависает над ним и приближается к его груди, оставляя несколько коротких поцелуев.

— Что ты задумала? — выдыхает Драко, чувствуя, как возбуждается сильнее, когда ощущает на своём торсе её возбуждённые соски.

— Теперь твоя очередь получать удовольствие, — отвечает она, обводя языком кубики его пресса.

Она опускается ниже неспешно — чертовски медленно, будто играет с ним. Её взгляд — прямой, уверенный, и это сводит его с ума ещё больше. Гермиона касается его члена, обхватывая его рукой и в этот самый момент все мысли улетучиваются из его головы. Он коротко вздыхает, когда её теплые губы касаются головки его члена. Мир сужается до ощущений. До её тепла, её ритма, её решительности. Драко сдавленно стонет и цепляется рукой за её кудрявые волосы. В его груди — напряжение, тяжёлое, как пружина, готовая сорваться. Он зажмуривается и несдержанно выдыхает.

Каждое погружение в её тёплый рот — будто удар током. Сильный, острый. Его голос срывается на выдохе, хрипло, неузнаваемо. Она доводит его до грани, медленно, мучительно сладко. И когда эта грань наконец ломается, он тонет — в яркости, в огне, в ней, в сокрушительном оргазме. И не может сказать, где заканчивается его тело, и начинается её власть над ним...

***

Солнце медленно пробирается сквозь полупрозрачные шторы, заливая комнату мягким золотом. В квартире пахнет вином, древесным парфюмом Драко и чем-то почти забытым — как будто прошлым.

Гермиона просыпается первой. Тихо. Осторожно. Как будто пытается не разбудить саму реальность. Лежит на боку, смотрит на него — Драко мирно спит на соседней подушке. Он кажется ей другим. Но таким родным. Настоящим...

Она закрывает глаза, вдыхает — и будто задыхается. Всё внутри ноет от вины, от страха, от воспоминаний, оттого, что ей так хорошо, что это не должно было случиться.

Не снова. Не с ним.

Она встаёт, накидывает халат и выходит из комнаты, направляясь в душ.

Драко слабо морщится и открывает глаза, несколько секунд пытаясь понять, где он находится. Светлая спальня окутана солнечным светом. Рядом пустует помятая подушка. Он едва заметно улыбается, вспоминая минувшую ночь. Мышцы приятно ноют, напоминая о нагрузке. Уснули они глубокой ночью, совершенно обессиленные, когда смогли вдоволь насытиться друг другом.

При солнечном свете Драко может разглядеть спальню Гермионы. Сквозь приоткрытое окно проникает мягкий утренний свет, который ложится на деревянный пол золотистыми лентами. Утренний воздух прохладный, но не холодный из-за яркого солнца. Рядом на тумбочке стоит стакан воды и раскрытая книга, лежащая вниз страницами. Над изголовьем — деревянная полка, несколько свечей в стеклянных банках.

На полу — пушистый ковёр, тёплый на ощупь, с незамысловатым узором. У окна — кресло с пледом, на подлокотнике которого висит лёгкий кардиган. Всё здесь — про неё. Про лёгкий беспорядок, который не давит, а придаёт уют. Это пространство дышит ею.

Он неспешно одевается и выходит из комнаты в поисках хозяйки дома. Из ванной комнаты раздаётся шум воды, и Драко понимает, что Гермиона принимает душ. Он кидает взгляд на закрытую дверь и не может справиться с любопытством. Мужчина колеблется несколько секунд, но вскоре всё же тянется к ручке и открывает дверь.

Драко замирает на несколько секунд, оглядывая комнату в немом изумлении. Она немного меньше, чем спальня Гермионы и выполнена в глубоких синих тонах. Воздух пахнет деревом, книгами и чем-то едва уловимо сладким. На одной из стен — акварельные рисунки: динозавры, ракеты, звёзды и зелёные холмы, как из сказки. У окна — стол с аккуратной стопкой тетрадей и карандашей в стаканчике. Полки — низкие, с вырезанными ручками. На них — книги с толстыми обложками, деревянные фигурки, несколько коробок с пазлами. На подоконнике — маленький глобус и кактус в жёлтом горшке. Кровать заправлена ровно, на подушке — мягкий плюшевый медведь в вязаном шарфике. Драко с ужасом начинает понимать, что это детская.

Он шокирован настолько, что не слышит, что звук воды в ванной уже затих.

— Драко?..

Он оборачивается через плечо, смотря на девушку. Она спешно поправляет халат, туже затягивая пояс на талии. Её влажные после душа волосы спадают на плечи длинными змейками, щёки чуть красные, а глаза распахнуты в немом изумлении.

Мужчина молчит. Только смотрит. Его лицо медленно меняется — в нём появляется что-то закрытое, сдержанное. Он не уточняет. Но он увидел достаточно, чтобы понять.

Взгляд его становится чуть жёстче. На мгновение — холоднее. Гермиона опускает глаза вниз, тихо выдыхая. Она выглядит растерянной.

— И когда ты собиралась сказать, что у тебя... У вас есть ребёнок? — спрашивает он. — Или вообще не собиралась?

Самое интересное, что никто даже не обмолвился о том, что у Грейнджер есть ребёнок. Ему кажется, что знали все, кроме него. Но если знали, то почему молчали? Почему Блейз, который всегда всё про всех знает, не сказал ему об этом?

— Я... Всё как-то закрутилось и... Я собиралась, правда, но...

— Гермиона, — он растерян не меньше, чем она и вдруг начинает злиться на неё. — Чёрт возьми. С этого стоило начать. Ну, знаешь, это не просто какая-то незначительная вещь. Это... Ребёнок.

— Знаю, Драко, прости, — она выглядит виноватой. — Ты не должен был узнать об этом... Вот так. Мне следовало сказать тебе сразу.

— И... сколько ему? — интересуется Малфой, чувствуя себя невероятно опустошённым.

Гермиона теряется, снова пряча глаза в пол. Она не была готова к этому. Не сейчас. Не таким образом.

— Семь, — выдыхает Гермиона. — Драко... Давай не сейчас. Тебе лучше уйти.

— Знаю, — отвечает он. Ни злости, ни обиды. Скорее растерянность.

Повисает неловкая пауза. В ней — всё, что они могли бы сказать. Всё, что не будут.

— Мне нужно... — она делает вдох, словно пытается удержать равновесие. — Просто нужно, чтобы ты ушёл.

Он кивает. Медленно, молча, как будто это решение уже зрело в нём. Он идёт к двери. Не спрашивает ничего. Не оглядывается.

— Драко, — говорит она, прежде чем он выходит.

Он замирает, но не поворачивается, когда слышит короткое:

— Прости...