Глава 10
Драко расцепил пальцы, держащиеся за куртку Поттера, и спрыгнул с метлы. Прыжок этот дался ему тяжело, и он едва устоял на ватных, трясущихся ногах.
Поттер взмахнул палочкой, ноги Драко стали, как и все тело, обыкновенными ногами, твердыми и тяжелыми.
Только трястись они не перестали.
Как и руки.
Сзади с шумом приземлился Блейз.
Он соскочил с метлы и бросился на стоящего у ворот Мэнора друга.
- Придурок! - шипел Блейз, надвигаясь на Драко.
А Драко едва сдерживал улыбку, убирая холодными пальцами с лица белые спутанные пряди волос.
- Нахрена?! - Блейз негодовал, и плевать, что Малфой почти смеялся, глядя на его ярость. - Какого черта?!
Забини тряс откровенно ржущего друга за плечи, смотрел пристально в веселые серые глаза, едва сдерживая себя, чтобы не врезать по хохочущей харе.
Харе, за которую так дико испугался.
- Блейз... - выдавил из себя Малфой.
- Ты жопа! Ты полная жопа, Малфой! Ты мог сдохнуть! Сгореть в гребаном пламени! - внезапно он осекся и покосился на стоящего поодаль Поттера.
Поттер поймал его взгляд, и лишь тогда Забини кивнул ему.
Наверное, так громко слово "спасибо" его глаза не кричали никогда.
Поттер опустил веки, безмолвно принимая безмолвную благодарность.
Драко спохватился.
- Грейнджер! Я запер ее... - перестав смеяться и сбросив с плеч руки Блейза, серьезно заговорил он.
Гарри смотрел на Мэнор. Пугающий, но завораживающий.
- Рон уже, должно быть, освободил ее. Они либо еще тут, либо ищут нас.
При упоминании Рона Драко поморщился.
Блейз картинно вздохнул, оседлал метлу и, едва разжимая губы, чтобы не показывать собственного ликования и улыбки, сказал:
- Мы с Пэнс скоро навестим тебя, - подлетев к другу и похлопав по его плечу, Забини устремился ввысь, и вскоре его силуэт растаял в предрассветной темени и густом тумане.
Драко зашагал к воротам Мэнора, Поттер поплелся за ним следом.
Малфой обернулся.
- Поттер, конечно, спасибо тебе, и все такое, но дальше я и сам справлюсь.
Гарри закатил глаза.
- Во-первых, Гермиона мой друг, поэтому я должен убедиться, что все хорошо. Во-вторых, я не хочу, чтобы вы с Роном поубивали друг друга. Точнее, твоей смертью я был бы крайне обрадован, чего я не могу сказать о смерти Рона, - ответил он, хмуря черные брови и слегка кривясь.
Малфой махнул рукой и ускорил шаг.
- Не думай, что я счастлив принимать тебя в Мэноре, Поттер, но черт с тобой, - Драко остановился у ворот, толкнул их от себя и вошел.
На встречу ему выбежал испуганный малолетний домовик Бобби, брат Джерри.
Он замахал худыми некрасивыми ручками перед хозяином, пытаясь связать слова в предложения, но язык заплетался, и эльф не мог выговорить ничего вразумительного.
Гарри взмахнул палочкой, и заклятие "Кастрарэ Депинжетур" оставило беднягу.
Эльф тут же затараторил:
- Пришел какой-то рыжий господин, поналожил на нас заклятий, а мисс с собой утащил! Уж Бобби бежал за ними, гнался, делал, что хозяин Джерри и остальным велел, а мисс не видела и не слышала бедного Бобби! - Бобби всхлипнул. - Гад этот Бобби лишил языка!
Малфой и Поттер переглянулись. Невольно поняв друг друга лишь по взгляду, они встали будто вкопанные, раздумывая, что делать.
Недолгое молчание нарушил железный голос Малфоя:
- Твой дружок, Поттер, сегодня точно отхватит.
И перед тем, как Малфой трансгрессировал, Гарри успел цепко схватиться за его рукав, перенося обоих в свой кабинет - одно из немногих мест, через которое можно попасть в камин маленькой квартирки в центре Лондона.
В камин квартирки Рона и Гермионы.
***
- Объяснись, Рональд! - рассержено вопила Гермиона.
Сейчас она действительно походила на Белатриссу Лестрейндж - не растрепанными волосами и не порванным темным платьем, а яростью, горящей в широко распахнутых глазах.
Рон испуганно поежился. Не доводилось ему видеть ее настолько устрашающей в гневе. Даже когда он целовал губы Лаванды, даже когда бросил их с Гарри.
Никогда она не была так зла на него.
Н и к о г д а.
Тем временем Гермиона продолжала:
- Как ты посмел, - отвешивая очередную звонкую пощечину парню, вещала она, - как ты посмел, не спросив моего согласия, перетащить сюда?! Как ты смеешь запирать меня тут?! Как ты... - руки вновь потянулись к когда-то любимому лицу, чтобы ударить.
Чтобы бить его, вкладывая в удары все больше и больше силы.
И ничего, что удары эти не делают ему больно физически.
Он от них страдает морально.
- Гермиона! - вскричал Уизли, встряхивая девушку за плечи; а потом так тихо, почти шепотом, все еще сжимая ее тонкие плечи в своих огромных сильных руках: - Что... случилось?
Гермионе вдруг стало страшно. От самой себя.
Что, черт возьми, случилось?
Что?
- Почему?
И правда, почему?
Слезы заблестели в уголках некогда теплых карих глаз.
Почему?!
- Я думал, что у нас все будет как раньше. Я думал, что ничего не изменилось. Скажи мне, - его нос коснулся ее носа, взгляды их не просто соприкоснулись, они будто сплелись. Прижались друг к другу. Глаза в глаза. - Что с тобой случилось? Что с тобой, мать его, сделал этот ублюдок?
Слезы крупными каплями уже покатились по щекам. На языке она ощутила их соль и горечь.
Что, мать его, он с ней сделал?!
- У нас есть второй шанс, слышишь? Шанс... у нас... есть.
Пальцы Рона запутались в каштановых волосах, губы коснулись лба, покрытого маленькими морщинками, которые появляются во время плача.
Шанс.
Правда есть? Или...
- Нет.
Гермиона сделала шаг назад.
Кончики пальцев касались его груди, чувствовали тепло его тела, биение его сердца.
Раньше она за это готова была жизнь отдать.
А сейчас готова отдать жизнь, чтобы с этим покончить.
- У нас нет шанса. Уже нет.
Голос не дрогнул. Голос остался твердым.
Слезы прекратили катиться из глаз крупными каплями и теперь остались застывшими на щеках.
Подбородок выше. Прямая осанка.
Так стояла всегда Нарцисса Малфой.
- Отпусти меня.
И руки Рона опустились.
Не только в прямом смысле.
Рон прошептал что-то, поводив волшебной палочкой в воздухе.
В абсолютной тишине Гермионе показалось, что она услышала шелест.
Наверное, так рушились заклинания, поставленные барьерами на их маленькую квартиру.
С таким же едва слышным шелестом ломались и их отношения.
Изжившие себя отношения.
- Уходи.
Гермиона повернулась спиной к жениху.
Бывшему жениху.
Будто огромный камень упал с ее шеи. Будто душа очистилась от чего-то грязного. Будто за спиной выросли крылья. Будто она вот-вот взлетит.
Лететь. Хотелось оседлать метлу, и плевать, что она и управлять-то ей хорошо не умеет, и лететь! Лететь в Мэнор! Лететь к Малфою. Дать пощечину ему, накричать на него, прильнуть к нему, уткнуться носом в его грудь.
Гермиона сделала шаг. Еще один и еще.
Интересно, а если обернуться, что-то изменится? Вернется на круги своя?
И еще один шаг.
Легкое прикосновение к дверной ручке, и дверь тихонько распахнулась, открывая перед ней новый мир - мир, в котором она свободна.
Или одинока?
Ведь что, в сущности, означают все эти перемены? Только расставание с Роном.
Лишила себя жениха. Квартиры, нажитой совместными усилиями. Имущества.
И ничего не обрела взамен.
Пройдет год, Малфоя освободят из-под ее надзора. И ей придется покинуть Мэнор.
А что потом? Жизнь у родителей? Да, быть может, она за пару месяцев накопит на отличное жилье, но... пустое жилье.
Дом или особняк, в котором будет холодно по ночам.
Она больше ничем не связана с Роном.
Но это не меняет грязи в ее крови. Это не меняет Малфоя.
Это не меняет ничего.
На секунду Гермиона застыла в проходе.
Но уже через мгновение она улыбалась: какая к черту разница, что будет потом?!
Какая к черту разница, насколько одинокой будет ее старость?!
Уверенным шагом Гермиона Грейнджер переступила порог маленькой квартирки в центре Лондона.
Когда Поттер и готовый убивать Малфой выскочили из камина, Рональд уже стоял один. Посреди коридора.
Сверлил взглядом закрытую коричневую дверь.
Молча. Не шевелясь.
В голове как крик раздавалось собственное сказанное полушепотом: "Уходи".
И будто жизнь потеряла смысл. Потеряла краски.
И не нужна больше эта коричневая дверь: Гермиона больше не пройдет через нее.
Не нужны эти окна: он больше не увидит в них Гермиону, поздно возвращающуюся с работы.
Не нужен этот камин: Гермиона больше не выйдет из него, отряхивая на серый ковер золу.
Не нужна алюминиевая турка, не нужна вторая подушка, не нужна розовая чашка с белыми сердечками, не нужен огромный шкаф, не нужно большое зеркало, не нужна полка для косметики в ванной.
Ничего не нужно. Совсем.
- Она ушла.
Это не был голос Рональда Уизли.
Бойкого, честного, доброго, простого, веселого Рона.
Черт вообще знает, чей это был голос!
Холодное сердце Малфоя забилось чаще.
Что-то отдаленно напоминающее жалость заставило его не начинать диалога.
Он бросил взгляд на Поттера. Вечно-все-понимающего-Поттера.
И трансгрессировал.
- Рон...
- Ушла.
- Все наладится, Рон.
Рука на плече друга. Глаза в затылок.
А он не пошевелился. Не дрогнул, как не дрогнула Гермиона, захлопывая за собой дверь.
Как стоял, сверля взглядом дверь, так и остался стоять.
- Ага.
- Рон. Я серьезно.
Тихий смех разнесся по квартире, эхом ударяясь о стены и отталкиваясь от них же.
Или это всхлипы?
- Мне тошно от твоей серьезности. Скентовался с Малфоем? К черту! - Рон обернулся. Его взгляд уперся в глаза Гарри. Он закричал: - Это что, прикол такой? Акция? Променяй Уизли на Малфоя и получишь скидку в Горбине и Бэрке на любую хуйню? - он осекся, резко замолчал, но тут же продолжил, только тихо и спокойно: - Ну вас к черту. Убирайся отсюда, Гарри. Это баста.
- РОН!
Они оба этого не ожидали. Не ожидали этого крика, не ожидали такого всплеска эмоций.
- Рон, мать твою, выслушай меня! Малфой для меня как был ублюдком, так им остался! Я расскажу тебе все, честно! Все, все, все! Не дай разрушенным отношениям разрушить нашу дружбу! Тем более мы скоро породнимся, Рон!
Глаза Рона распахнулись.
Гарри знал, о чем стоит заговорить, чтобы друг растаял. Чтобы друг воспрял духом. Чтобы друг ожил.
- Джинни беременна. Свадьбу сыграем в сентябре. И ты об этом узнал первый.
Кончики тонких пальцев касались холодных ворот.
Всего лишь толкнуть от себя огромную калитку, и мир Мэнора, этого восхитительного особняка, вновь поглотит.
Может, он уже вернулся? Может, они с Гарри уже тут?
Рука надавила на гладкую поверхность, но тут же, будто обожженная, дернулась, прижалась к груди.
А вдруг Гарри не успел? Вдруг Черная Метка рассыпалась, забирая с собой Драко Малфоя до появления Гарри?
Вдруг Малфой уже мертв?
Высокая трава сзади тихо колыхнулась, как от порыва ветра.
Но ветра не было.
Гермиона резко повернулась.
Сзади был Малфой.
Целый и невредимый. Грязный, в обгорелом пиджаке, с копотью на волосах и на лице, но с тем же наифальшивейшим льдом во взгляде и презрительностью в улыбке.
С ленивой красотой усталых, но плавных жестов, идеальной осанкой, легкой поступью.
Она чуть было не вскрикнула.
Чуть не завопила его имя.
Сердце в ее груди колотилось часто-часто, а ноги будто приросли к земле, не давая возможности наброситься на него, повалить на землю, ударить по лицу и, черт возьми, не выпускать из крепких объятий хотя бы несколько секунд.
- Чего уставилась, Грейнджер? Или я настолько сексуален даже после нескольких дней без душа?
Она ожидала чего-то подобного, она ожидала таких слов.
Она и не надеялась, что он изменится за эти несколько дней.
А впрочем, с чего бы ему меняться?
Но Грейнджер не отвела взгляда. Она упрямо продолжала пожирать его глазами.
Отмечать про себя что-то.
Сейчас он выглядел примерно так же, как после освобождения из Азкабана.
Или нет? Совсем не так?
После освобождения из Азкабана он язвил от безысходности, сыпал грубостью за собственную боль. Затравленность во взгляде. Искренность в презрительной улыбке. Ненависть к окружающим и явная нелюбовь к себе.
А сейчас?
А сейчас неизменная Малфоевская ухмылка больше напоминала улыбку, за фальшивой надменностью в глазах скрывалось нечто иное.
Спокойствие и ни следа былого безумия.
- Драко Малфой... - пробуя на вкус буквы его имени. Помнится, Рону когда-то его имя показалось смешным. А ей сейчас кажется смешным имя Рональд. - Драко Малфой... Драко...
- Греээйнджер? - белесая бровь взметнулась вверх.
Непонимание? Нет.
Понимание абсолютное.
Просто желание его скрыть. Скрыть то, что скрываться больше не хочет.
Голова девушки склонилась к плечу. Глаза сощурились. Носик смешно сморщился.
Взгляд проник внутрь Малфоя.
И Малфой это почувствовал. Почувствовал ее взгляд... в себе. Внутри себя. Взгляд, гуляющий по светлым закоулкам грешной души.
Губы приоткрылись, сцепленные зубы разжались.
Это попытка сказать хоть слово.
Как-то назвать то, что творится в самом себе.
- Грейнджер... - уже не иронично и совсем не фальшиво. Он выдохнул ее фамилию. И едва сдержался, чтобы не выдохнуть еще и ее имя.
Она неосознанно сделала шаг назад. Врезалась задом в калитку, и калитка открылась, отчего Гермиона буквально ввалилась на территорию поместья.
В сад Нарциссы Малфой, что так восхищал ее.
Нечто отдаленно напоминающее смех прозвенело над ее ухом, тонкие руки вмиг оказавшегося рядом парня спасали ее от падения.
- Малфой! - уже весело и почти радостно. С блеском в глазах.
Слишком громко звучал безмолвный диалог ее глаз и его души.
Слишком сильно пульсировало в ее венах, и немного больно давили виски. От предвкушения закружилась голова.
А Малфой был спокоен.
Ни боли в висках, ни учащенного сердцебиения.
Губы Малфоя легко коснулись ее лба.
Это уже точно не проделки Мэнора.
- Все будет хорошо? Ты больше не исчезнешь?
- Только если Поттер или Уизли не растреплют в Министерстве о моей маленькой проказе и меня снова не упекут в Азкабан.
- Значит, все будет замечательно.
Им больше не нужно было слов и объяснений. Этой разлуки, этого страха никогда снова не оказаться вместе в одной гостиной хватило, чтобы понять, насколько близки и дороги они стали друг другу.
Насколько они хотели близости друг с другом.
Заключение Малфоя в собственном доме вскоре закончится, но его тюремщица останется с ним навсегда.
Когда-нибудь Малфой научится не кривиться презрительно при виде Рональда Уизли, не бросать язвительных шуток в сторону Гарри Поттера и его жены.
Тогда, когда сын его и Гермионы, которую он все-таки позволит себе называть по имени, будет стоять на платформе девять и три четверти, Драко Малфой пожмет руку подошедшему поздороваться Поттеру. И даже улыбнется располневшему Рону Уизли, держащему под руку светловолосую красавицу-жену.
Когда силуэт сына скроется в вагоне, Драко Малфой тихо скажет сам себе: "Теперь все точно хорошо".
А потом обнимет жену и уйдет. В Мэнор, который перестанет быть пленом для обоих.