Глава 2
Гермиона смахнула непослушную прядь с лица.
— Все ясно?
Нервно теребя молнию на сумочке рукой, девушка слегка кивнула. Произнесла еле слышное: «Да».
Конечно, хотелось отказаться. Хотелось нахмуриться и уйти. Не просто выскочить из кабинета, а написать заявление об увольнении и больше никогда не возвращаться сюда.
Министр дал поручение, которое не только скомкало ее планы, как лист бумаги, и выбросило в урну, но и являлось делом настолько неприятным, что при одной мысли о нем девушка с трудом сдерживалась, что бы не скривить губы.
Но что делать? С министром не поспоришь. Хотя ее работа не имеет ничего общего с данным поручением. Неужели людей настолько катастрофически не хватает?
Правда, за данное поручение обещан неплохой гонорар.
Нет, Грейнджер, от такого не отказываются.
Свадьбу с Роном, конечно, придется отложить.
Но Рон подождет.
Они ведь любят друг друга, да? Какая разница? Годом раньше, годом позже.
Рон дождется. Обязательно дождется.
— Я могу идти?
— Идите, мисс Грейнджер. Идите.
***
— Свободен?
Одна бровь моментально взметнулась вверх, изображая на бледном худом лице изумление.
Ее рука по-прежнему касалась серой драной рубашки, и как только парень заметил это, он дернулся, высвобождая потрепанную вещь.
— Не трогай меня. Лучше вечность поцелуев с дементорами, чем одно прикосновение грязнокровки.
Разумеется, Драко соврал. Скорей он готов был даже целовать грязнокровку, чем видеть перед собой дементора.
Гермиона никак не среагировала на острые слова. Она лишь махнула рукой, мол: «Малфоя и Азкабан не исправит», — после чего холодно бросила:
— Идем, тупоголовый. Я доставлю тебя в Мэнор, и там...
Губы синеватого оттенка вновь содрогнулись в новом приступе хохота.
Утирая выступившие слезы на блеклых глазах костлявыми пальцами, бывший пожиратель восклицал:
— Нет уж, Грейнджер, хватит с меня твоего изощренного маггловского юмора! Ты в Мэноре? Только через мой труп! У меня эльфы опрятнее выглядят!
— Довольно! — вспыхнула Грейнджер. — Немедленно успокойся!
Девушка схватила палочку и произнесла немудреное заклинание, после которого тело Драко оторвалось от земли и само полетело в сторону выхода.
***
Ворота Мэнора слегка обросли плетущимся растением, отчего выглядели еще изысканней. Но хозяину это явно не понравилось - он скривился и заворчал:
— Эльфы совсем обнаглели. То, что хозяева в Азкабане, не освобождает их от обязанностей.
Гермиона фыркнула и уже открыла свой прелестный ротик, чтобы сказать что-нибудь язвительное, как огромные ворота Мэнора распахнулись.
Девушке показалось, что собственные глаза ее подводят. Не таким она запомнила этот дом. Она считала его мрачным, холодным зданием, как средневековые замки в маггловских учебниках истории. Мэнор запомнился ей жутким подземельем, истошными криками, пытками. Он ассоциировался с кровью, сумасшедшей Белатрисой Лестрейндж и кровавым шрамом на руке, который по сей день напоминал Грейнджер о ее происхождении. Сейчас же она видела совсем не то, что ожидала - прекрасные сады украшали передний двор Малфоевского дома. Небольшой пруд, над которым огромная ива создавала прохладную тень; диковинные цветы, каких она никогда не видела; огромная беседка.
Гермиона не могла налюбоваться этим великолепием, но все очарование сразу исчезло, как только послышался голос владельца:
— Фу. Даже сад запустили. Чего встала, Грейнджер?
После чего зашагал по направлению к входной двери.
Гермиона двинулась за ним, но на мгновение застыла. Он, облаченный в лохмотья, побитый, худой, смотрелся здесь гораздо гармоничнее, чем она - ухоженная, с иголочки одетая. Он шел прямо, гордо. Наверное, так ходить его обучали с детства. Как и обучали смотреть презрительно на таких, как она, - на грязнокровок.
В эту секунду Гермиона прокляла себя, что родилась не чистой крови. Прокляла родителей-магглов, прокляла письмо из Хогвартса.
Но все это быстро рассеялось, сопровождаемое скрипом двери поместья.
— Хозяин! — взвизгнул старый эльф, встречая обладателя дома.
Драко поморщился, осматривая слугу, но не сделал замечания по поводу запущенного сада.
— Растопи камин и свари мне... — обернувшись на девушку и скривившись еще больше, он поправил себя: — нам кофе.
— Будет сделано! — пропуская Малфоя и его гостью, почти радостно пискнул домовик и удалился.
Навстречу Драко выскочил еще один эльф.
Он был помоложе и намного приветливей первого.
— Отведи ее, — парень окинул Гермиону презрительным взглядом, — в столовую. А я в душ.
***
Гермиона нервно постукивала кончиками пальцев по спинке дорогого кресла. Пожилой эльф вошел в комнату, брюзжа о том, что еще ни разу в своей жизни ему не доводилось обслуживать грязнокровок.
Девушка старалась не слушать недовольное ворчание старого слуги Малфоев: каждое слово глубоко задевало ее.
Поставив поднос с кофе на стол, эльф удалился.
Грейнджер протянула руки к чашке, но не успели ее тонкие пальцы коснуться горячего фарфора, как в комнату вошел Малфой.
Он обошел девушку сзади и по-хозяйски плюхнулся в кресло, усаживаясь в нем по-удобнее.
Гермиона сразу отметила про себя, что он уже не выглядит так страшно.
Душ сделал свое дело: лицо, кое-где подпорченное морщинками, выглядело свежее; мокрые волосы, которые за год отросли почти до лопаток, были зачесаны назад; на влажное худое тело небрежно накинут огромный домашний халат, скрывающий ужасные шрамы.
— Ну? — подтягивая к себе поднос начал он. — Рассказывай.
— Как я уже сказала, суд решил, что трех лет в Азкабане для тебя вполне достаточно. Но отпускать тебя одного никто не был намерен. Как-никак пожирателем ты был.
При слове «пожиратель» Драко поморщился, и Грейнджер со злорадством отметила, что для него это такое же оскорбление, как и для нее «грязнокровка».
— Поэтому, — продолжала она уже увереннее, — меня назначили присматривать за тобой. То есть как присматривать — ни на секунду не покидать тебя. Все, что ты можешь делать без моего надзора, — справлять нужду и принимать ванну. Все остальное время я должна быть рядом, и в случае чего у меня есть разрешение убить тебя. Ты понимаешь, о чем я?
Вместо кивка, который ожидала увидеть девушка, у Драко вырвался сдавленный смешок.
— Убить? Ты? Ты убивать научилась?
Гермиона вздохнула.
Вдруг лицо Малфоя помрачнело, и он почти крикнул:
— Постой-ка... Только не говори, что ты будешь жить в Мэноре!
— Если тебя это не устраивает, то мы можем жить у меня, — сухо ответила девушка, уверенная в отказе, — только, боюсь, Рон будет не очень рад такому соседству.
Малфой скривился еще больше.
— Фу. Ты еще и с Уизли живешь. Только не говори, что за рыжего нищеброда замуж собралась.
Гермиона вспыхнула. Она могла хладнокровно перенести колкость в свой адрес, но не в сторону Рона.
Девушка вскочила с кресла и, выхватив из внутреннего кармана палочку, подскочила к обидчику.
— Не смей... — зашипела она, приставляя палочку к горлу парня. — Иначе я убью тебя.
Гермиона выглядела действительно устрашающе, и казалось, она вот-вот проткнет тонкую бледную кожу Малфоя, но тот, вместо того чтобы ретироваться, громко рассмеялся.
Схватив Грейнджер за руку до того, как она успела это осознать, он сильно толкнул ее от себя, и она, не удержав равновесие, упала на пол.
Драко навис сверху.
Он не прекращал смеяться, но смех был совсем не истерический, какой бывает у психов. Какой был у Белатрисы Лестрейндж. Это был обычный смех Драко Малфоя. Смех, которым он смеялся над своими глупыми шутками в сторону «Золотого трио», смех, после которого слизеринцы всегда начинали громко и фальшиво хохотать, пытаясь подражать своему «принцу» и тыча пальцами в нее, в Гермиону, повторяя при этом: «Грязнокровка!»
Девушка попыталась оттолкнуть в прямом смысле нависшую опасность, но ее руки в мгновение оказались прижаты в мягкому ковру.
— Грейнджер, сучка тупая! — сладко зашептал ей на ухо Драко. — Мои отец и мать сгнили в Азкабане. Меня каждый день зацеловывали дементоры, мое тело помнит столько пыток, что тебе и не снилось. Мне плевать на твою гнилую палочку. Она ничто по сравнению с Азкабаном. И ты ничто.
Сердце Гермионы заколотилось с такой силой, что ей показалось, мгновение - и оно выпрыгнет из груди.
Его пустой взгляд был прикован к ее глазам, отчего девушке захотелось съежиться и отвернуться, но она изо всех сил сохраняла внешнее хладнокровие.
— Отпусти, — пытаясь высвободиться из железной хватки, потребовала Грейнджер.
Казалось, будто ее сжимает вовсе не человек, а обвивают огромные змеи, которые вот-вот подберутся к горлу и задушат.
— Страшно? — скорей не вопросительно, а утвердительно произнес Малфой.
— Нет.
— Врешь, — сдавливая ее тонкие запястья еще сильнее, яростно прошипел он.
— Вру.
В следующую секунду Гермиона осознала, что ее больше ничто не прижимает к полу. Она приподнялась, удивленно глядя на Малфоя, который уже в прежней позе как ни в чем не бывало восседал в кресле.
Нервно сглотнув, девушка вскочила на ноги.
— Ты... - зло проговорила она. — Я лично посодействую тому, чтобы ближайшие лет десять как минимум твоя палочка не оказалась в твоих руках, — снова обретя решимость, она яростно чеканила слова. — Пока твоя палочка под замком в Министерстве, ты - ничто.
***
Рон хмуро бегал взглядом по ровным строкам письма, принесенного старой совой. Дочитав до конца, он грязно выругался, разорвав письмо в клочья. После он надел потрепанную куртку, вошел в камин, взял порох и исчез в зеленом пламени.