Часть 19
The hammer pounds again
But flames I do not feel
This force that drives me, helplessly, through flesh, and wood reveals
A burn that burns much deeper
It's more than I can stand
The reason for my life was to take the life of a guiltless man.
So dream a little, dream for me
In hopes that I'll remain
And cry a little, cry for me
So I can bear the pain
And hurt a little, hurt for me
My future is so bold
This task before me may seem unclear
But it
My maker holds.*
-«The Hammer Holds»
***
ДРАКО
Мы не встретили никого на пути к чему-бы-оно-ни-было, куда потянула меня Гермиона. Подошвы нашей обуви тяжело стучали о камень, и этот звук звонким эхом разносился вверх и вниз по коридорам, пока мы тяжело дышали, болезненно втягивая носом воздух, резавший легкие.
Я пытался не поворачивать голову — я испытывал приступ тошноты и головокружения, и все вокруг вдруг стало казаться чересчур ярким, близким, резким.
Я был жив.
Но мой страх от этого не уменьшился.
Мимо нас стремительно мелькало пламя горевших факелов и свет, лившийся из окна, пока мы бежали, держась за руки, и ладонь Гермионы сжимала мою так крепко, что мне показалось, что она сломает мне кости.
Я хотел, чтобы она держала меня еще сильнее.
Она потянула меня за угол, и нам пришлось затормозить, чтобы повернуть; я вдруг обнаружил, что мчусь по проходу между партами в пустом классе по трансфигурации. Мое тело охватила дрожь, но я не мог заставить Гермиону остановиться.
— Профессор! — Воскликнула она, и ее голос зазвенел — яркий, стремительный и такой настоящий. Мои глаза метнулись к фигуре за письменным столом. За ним сидела профессор МакГонагалл, — ее длинное перо что-то энергично строчило, а поля шляпы прикрывали стекла ее очков. Несмотря на это, она подняла голову в ответ на шум, который мы создали, и ее глаза мгновенно расширились.
— Мисс Грейнджер! Настоятельно прошу вас не бегать! — Предупредила она. — И вы не должны кричать, когда... — Она замолкла, заметив меня, и посмотрела на наши сцепленные руки. На ее лице возникло замешательство.
— Профессор, — проговорила Гермиона с отчаянием в голосе, судорожно ловя ртом воздух, когда мы оказались у ее письменного стола. — Нам сейчас же нужно поговорить с профессором Дамблдором.
— Мисс Грейнджер...
— Прошу вас, Профессор. — Взмолилась Гермиона. — Это вопрос жизни и смерти.
МакГонагалл мгновенно поднялась из-за стола, и ее тело застыло. Взгляд метался между нашими лицами. Мы затаили дыхание. А потом МакГонагалл, должно быть, увидела что-то, что ее убедило, потому что ее челюсти сжались.
— Идите за мной.
Она обогнула стол, спустилась с помоста и зашагала прямо вдоль прохода между партами. Пока мы с Гермионой следовали за ней, мы все еще не разжимали рук — я чувствовал, что она тоже дрожит. Мой желудок переворачивался снова и снова, а сердце билось так часто, что я боялся, как бы оно не остановилось совсем.
Дамблдор.
Мы шли к Дамблдору...
И я знал, зачем. Я знал, чего хотела от меня Гермиона.
И я знал, что я это сделаю.
Я не мог поступить иначе.
Мы спешили за МакГонагалл, которая, однако, только шла, а не бежала. Я боялся, что студенты увидят нас, пока мы идем вот так, — держась за руки, — и озадаченно размышлял над тем, что скажу им в этом случае —, но я бы ни при каких обстоятельствах не разжал руку Гермионы.
Мы преодолели несколько коридоров, сбегая вверх и вниз по лестнице, и, наконец, остановились у укромного уголка, который охраняла огромная крылатая горгулья.
— «Кислые Шипучки». — Проговорила МакГонагалл, и со скрежетом, которым сопровождается трение камня о камень, горгулья отъехала в сторону, открывая нашему взору извивающуюся лестницу.
— Пожалуйста, пройдите дальше. — Подстегнула нас МакГонагалл. — Я должна подготовиться к уроку, который вот-вот начнется.
— Спасибо. — Сказала Гермиона, и все, что я смог сделать, было лишь кивнуть ей. В течение каких-то нескольких секунд МакГонагалл пристально меня рассматривала, затем развернулась и поспешила по коридору, постукивая каблуками.
Я повернулся к Гермионе. Она ответила мне взглядом сиявших глаз и крепче сжала мою руку. Я поднялся с ней по лестнице.
Мимолетная вспышка света, какое-то мгновение, и мы находились в кабинете профессора Дамблдора. Это была круглая комната с высоким потолком, стены которой были увешаны портретами предыдущих директоров и директрисс. Столы были накрыты различными угощениями и мисками со сладостями, подсвечниками, книгами, лежавшими повсюду; на специальном возвышении стоял широкий письменный стол Дамблдора. Там было так тихо, что я слышал каждый свой вдох и каждый удар своего сердца.
— Профессор? — Голос Гермионы прорезал густую тишину. Профессор Дамблдор, сидевший за столом, поднял голову. На нем была светло-лиловая мантия и изогнутая шляпа, и он взглянул на нас поверх своих очков-половинок. Его взгляд проник прямо внутрь меня, на какое-то мгновение пригвождая меня к месту.
— Доброе утро, мисс Грейнджер. — Поприветствовал он Гермиону спокойным и глубоким голосом. — Доброе утро, мистер Малфой. — Он кивнул мне и положил руки на стол. — Чем я могу быть вам полезен?
— Это... Вообще-то, это довольно долгая история, сэр. — Гермиона поморщилась и начала рассеянно поглаживать большим пальцем тыльную сторону моей ладони. Дамблдор приподнял брови, терпеливо ожидая. Гермиона откашлялась и взглянула на меня. Но я не мог оторвать взгляда от Дамблдора.
— Видите ли, — снова начала Гермиона. — Мы застряли...на какое-то время, как мне кажется, в Выручай-комнате...
— А! — Вдруг воскликнул Дамблдор, мгновенно выпрямляясь. — Как раз над этим я и размышлял.
Я озадаченно нахмурился.
— Вы размышляли над тем, где мы? — Отважилась спросить Гермиона.
— Нет, совсем нет. — Он покачал головой. — Я размышлял над Выручай-комнатой и над теми магическими волнами, которые исходят от нее на протяжении всего последнего часа. — Он наклонил голову. — Удивительная вещь, подумал я, — и как раз собирался спуститься и внимательно изучить ее, когда вы вошли.
Я изумленно на него уставился. Затем приложил усилие и повернул голову, чтобы взглянуть на Гермиону. Она, в свою очередь, перевела на меня ошарашенный взгляд, и ее лицо было невероятно бледным.
— Часа? — Пробормотал я. Гермиона тяжело сглотнула.
— Вам казалось, что прошло больше времени, пока вы находились внутри? — Спросил Дамблдор. Она, все еще белая как снег, снова обратила взгляд на директора.
— Вообще-то, сэр...
Он наклонился вперед.
— Насколько долгим это показалось вам, мисс Грейнджер?
— Около месяца, сэр. — Слабым голосом ответила она.
— А. — Снова проговорил он очень низким тоном. — Прошу вас, подойдите ближе. Прошу вас. — Он тихонько поманил нас. Гермиона направилась к нему, и тогда я оторвал свои ноги от того места, где стоял, и подошел вместе с ней — несмотря на слабость в коленях.
Один час...
Мы остановились перед его письменным столом, и в течение долгого времени Дамблдор пристально всматривался в наши лица. Затем сделал глубокий вдох и заговорил.
— Однажды, давным-давно, четверо молодых людей, которые практиковали магию — две колдуньи и два колдуна — попали в Выручай-комнату во время одного незначительного происшествия в стенах Хогвартса. В то время замок был еще совсем молодым, а эти четверо незадолго до этого разругались. — Дамблдор придвинул к себе правую ладонь и накрыл ее левой рукой. Он продолжал. — Вместе они вынесли множество трудностей и испытаний, пытаясь снова отыскать дверь — пытаясь понять, что за магия их там удерживала. Им это удалось, и они стали лучшими друзьями и еще более великолепными волшебниками. Также они обнаружили, что, хоть им и казалось, что они провели внутри Комнаты две недели, в настоящем мире прошло лишь полчаса. — На мгновение Дамблдор смолк. — Их звали Годрик Гриффиндор, Кондида Когтевран, Салазар Слизерин и Пенелопа Пуффендуй.
Я почувствовал, как Гермиона испускает глубокий вздох облегчения.
— Спасибо, что рассказали нам это, сэр. — Выдохнула она. — Я боялась, что вы сочтете нас за сумасшедших.
— Я все еще испытываю некоторое сомнение касательно этого вопроса, мисс Грейнджер. — Возразил Дамблдор, а затем указал на нас. — Как я вижу, вы держите мистера Малфоя за руку. Достаточно крепко, насколько я могу судить.
— Я... В общем, да. — Запнулась Гермиона, хотя и не выпустила моей руки. — Видите ли, в Комнате нас было только двое в течение...как нам казалось, в течение очень долгого времени, сэр. И с нами произошло много страшных вещей, и мы... Ну, у нас была возможность обсудить...некоторые вещи... — Она все чаще и чаще бросала на меня выразительные взгляды, и я понял, что она просит о помощи. Я глубоко вдохнул.
— Мы были до смерти напуганы, профессор. — Наконец, заговорил я. — Видениями самого ужасного рода — видениями того, как убивают наших родителей; как мы бежим по Хогвартсу совсем одни; образами змей, гоблинов — и Темного Лорда.
Дамблдор застыл. Я продолжал, чувствуя, как меня пронизывает холод.
— Это научило нас тому, кто мы на самом деле, сэр. — Произнес я. И значительно понизил голос. — И я... Я понял, что я не такой, каким считал себя изначально.
В течение очень долгого времени Дамблдор внимательно изучал мое лицо. Затем, когда он заговорил снова, его голос звучал очень тихо и ласково.
— Ты пришел, чтобы что-то рассказать мне, Драко?
Тело охватила крупная дрожь. Я почувствовал, как вся моя решимость рассыпается. Гермиона крепче сжала мои пальцы.
— Да, сэр. — Выдавил я охрипшим голосом. — Темный Лорд приказал мне убить вас.
В течение какой-то бесконечно долгой минуты в комнате царила абсолютная тишина.
Затем, наконец, Дамблдор кивнул. На его мудром лице не проявилось ни намека на удивление. Он тяжело вздохнул и опустил лицо. Его затопила печаль.
— Я знаю.
Меня захлестнула волна удивления.
— Вы знаете? — Озадаченно переспросил я.
— Сэр? — Воскликнула Гермиона. Дамблдор поднял на нас взгляд, и его лицо внезапно стало выглядеть изможденным.
— Во всяком случае, я ожидал этого, по многим причинам. — Он взглянул на меня. — Но как ты собирался сбежать после того, как дело было бы сделано, мой мальчик?
Это ласковое обращение зашевелило во мне острое чувство вины.
— Я должен был впустить группу Пожирателей Смерти в Хогвартс. — Тихо проговорил я. — Через Исчезательный шкаф. Он...
— Имеет близнеца, не так ли? — Догадался Дамблдор. Я кивнул, все еще пытаясь переварить тот факт, что он уже обо всем догадался...
— Д...Да. В... В «Горбин и Бэркис».
— И в чем заключаются их обязанности, этих Пожирателей Смерти? — Поинтересовался Дамблдор.
— Они должны проверить, выполнил ли я свою работу. — Ответил я, пока в моем мозгу энергично крутились шестеренки. — А потом забрать меня оттуда, а по пути нанести столько вреда, сколько будет возможно.
Долгое время Дамблдор молчал, рассматривая свои сложенные руки. Затем он медленно поднялся и обошел письменный стол, после чего остановился перед ним и прислонился к его деревянному краю. Он сцепил руки в замок перед собой и задумчиво опустил голову. Наконец, он снова поднял глаза, встречаясь со мной взглядом.
— Я допускаю, мистер Малфой, что с того самого момента, как вы сюда вошли и признались в преступлении, которое еще не совершили, а также рассказали мне детали этого заговора, — вы либо собираетесь убить меня прямо сейчас... — Он приподнял брови. — Либо вовсе не хотите меня убивать.
Я целую вечность выдерживал его внимательный взгляд.
— Нет, сэр. — Прохрипел я, и мое сердце тяжело забилось. — Я не хочу убивать вас.
Я почувствовал, как трепет Гермионы проникает в меня, просачивается из кончиков ее пальцев в мою руку, в грудь. Я не мог посмотреть на нее. Все мое внимание было приковано к Дамблдору.
— Тогда ты должен довериться мне, Драко. — Медленно проговорил он. — И я расскажу тебе дальнейший план действий.
Руку Гермионы сковала нервная дрожь. В то время как мое сердце чуть не выпрыгнуло наружу, прорывая грудную клетку.
— Какой? — Сдавленно спросил я. Дамблдор поднял руку.
— Послушайте минутку; послушайте. — Настоятельно призвал он, после чего поманил нас еще ближе. Мы сделали шаг к нему, и он опустил одну руку на плечо Гермионы, а вторую — на мое. Его взгляд то и дело порхал от ее лица к моему, пока он говорил — очень мягко, — а его глаза проникали прямо в наши души.
— Приостановление плана во время его исполнения будет для вас роковым, мистер Малфой. Ваше ослушание будет стоить вам жизни, — а также жизней членов вашей семьи и кое-кого еще, кому мы не можем позволить умереть в данный момент. Вы должны впустить Пожирателей Смерти в Хогвартс в назначенный срок... — Он сделал глубокий, вдумчивый вдох. — А я должен умереть этой ночью.
Рука Гермионы задрожала в моей ладони, и я отчетливо услышал, как она борется с подступающими слезами.
— Не понимаю, сэр. — Беспомощно признал я дрожащим голосом. — Я не могу — я не стану...
— Тихо, тихо. — Успокоил меня Дамблдор, стискивая мое плечо. — У меня нет намерения превратить тебя в убийцу, Драко.
Гермиона вскинула голову.
— Тогда как вы...? — Она умолкла. В первую секунду Дамблдор улыбался, очень печально.
— Это я обсужу с мистером Малфоем позже — наедине. Чем меньше людей будет знать о нашей маленькой лазейке, тем будет лучше.
Я попытался смягчить выражение своего лица. Не сработало. Дамблдор посмотрел на меня очень серьезно.
— Я обещаю тебе, Драко — я защищу тебя от той участи, которой ты страшишься. — Поклялся он. — Есть и другие, кто сделают то же самое без промедления. Но сейчас я должен попросить вас — вас обоих — быть сильнее, чем я имею право от вас требовать. — Он повернулся к Гермионе, замолчав, и окинул ее выразительным взглядом. — Так как некоторые студенты Хогвартса являются детьми Пожирателей Смерти, — и потому что наш общий друг мистер Поттер — любопытный и решительный юноша, — вы двое должны вести себя так, словно ни одного из ваших приключений в Выручай-комнате никогда не происходило.
В желудок словно проскользнули острые осколки стали. Я не мог говорить. Дамблдор продолжал, крепче сжимая наши плечи.
— Вы должны продолжать жить, как прежде, будто вы не лучшие друзья. Но лишь потому, что вы так сильно волнуетесь друг о друге, что найдете в себе силы держаться друг от друга подальше. И никаких тайных встреч. Ни один слух о перемене в сердце мистера Малфоя не должен достичь другой группировки, в противном случае это может означать конец, — не только для мистера Малфоя, но и для каждого, кто вам дорог. — Дамблдор замолчал и обратился к Гермионе.
— Мисс Грейнджер?
— Да, сэр? — Проговорила она, и когда я на нее взглянул, ее нижняя губа дрожала, а ее блестящие глаза застилали слезы.
— Вы необычайно храбрая и способная юная волшебница. — Тихо похвалил ее Дамблдор. — Поэтому я вынужден просить вас держать это все при себе — вы не должны говорить мистеру Поттеру или мистеру Уизли о том, что произошло между вами и Драко или между нами тремя. У Гарри многое на уме, и он, несомненно, предпримет что-то неразумное, чтобы защитить меня — но это ничему не сможет помочь. Вы меня понимаете? Не сможет.
— Да, сэр. — Лишь прошептала она.
— И, мистер Малфой. — Дамблдор перевел взгляд на меня. — Если кто-то из последователей Воландеморта узнает, что мисс Грейнджер делала все, что могла, чтобы заставить вас передумать... — Он умолк и красноречиво изогнул бровь. Я боролся с побуждением заключить Гермиону в объятия. Дамблдор снова опустил голову и посмотрел на нее.
— И я сожалею, мисс Грейнджер, но вы также больше ничего не можете знать о наших намерениях, и вы не должны строить догадки, — даже в своем личном дневнике. Я не могу в достаточной степени подчеркнуть всю важность такой секретности. Понятно?
На этот раз Гермиона только кивнула.
— У вас такое лицо, дорогая девочка. — Дамблдор печально вздохнул. — Я ни в коем случае не принуждаю вас молчать все оставшееся время! Как и вас, мистер Малфой. — Он взглянул на меня. — Когда буря утихнет, — после того, как опасность минует, — вы оба, безусловно, должны поговорить о вашей дружбе и постараться присматривать друг за другом. — Он назидательно поднял указательный палец. — Но еще не время.
Резкое головокружение от осознания того, что мы выжили, моментально отхлынуло. В тот момент я чувствовал себя так, словно все мое тело состояло из жидкого свинца.
— Мистер Малфой, мне еще многое нужно с вами обсудить. — Произнес Дамлбдор, отклоняясь назад и убирая руки с наших плеч. — Не могли бы вы вернуться в мой кабинет сегодня в восемь вечера? Если придете, загляните в кабинет профессора Снейпа и приведите его с собой.
— Да, профессор. — Хрипло проговорил я, чувствуя, что меня накрывает оцепенение.
— А теперь поспешите на свои уроки, — вы и так уже пропустили часть, это может вызвать лишние вопросы. Я пошлю за вами послание, в котором объясню вашим преподавателям, что вы были у меня, и мы вместе обсуждали торжества по случаю окончания учебного года. Ступайте.
В течение долгого времени мы стояли неподвижно, будто приросли к полу, а затем Гермиона легонько потянула меня за руку. Мы спустились с возвышения и направились к двери.
— О, и, Драко...
Я обернулся и посмотрел на своего директора. Он долго не отрывал взгляда от моих глаз, а затем заговорил, горячо и тихо.
— Я крайне горжусь тобой.
Горло болезненно сжалось, и я не смог выговорить ни слова. Мне удалось лишь наклонить голову, а затем повернуться к нему спиной и зашагать вниз по ступенькам, рука об руку с Гермионой, чувствуя, как что-то в моей груди разбивается вдребезги.
***
ГЕРМИОНА
В грудной клетке гнездилась боль. Где-то глубоко, глубоко внутри, и сердце выталкивало ее прямо в мои руки — словно какой-то жизненно важный орган разрывался. Мы с Драко достигли нижней ступеньки лестницы, и теперь находились за пределами кабинета Дамблдора в пустующем коридоре, рядом с висевшим на стене факелом. Мы остановились, все еще держась за руки. Мы не смотрели друг на друга.
Мы выбрались из Комнаты — мы пережили наши злейшие и страшнейшие кошмары. Я и не догадывалась, что наихудший кошмар обрушится на нас, как только мы вырвемся на свободу.
Теперь у меня появилась надежда. Да, — появилась надежда, — в тот самый момент, когда Дамблдор узнал правду и поклялся защитить Драко. Но тот факт, что осуществление этого ужасного замысла каким-то образом будет продолжаться и дальше, словно пожар в степи, несмотря на все то, за что мы боролись... Я не могла этого понять. Как и тот факт, что я больше не могла говорить с Драко, не могла идти рядом, смеясь с ним над квиддичем, шахматами и «Гордостью и предубеждением», не могла сидеть на солнце и смотреть на облака, — но должна была вести себя с ним как с незнакомцем; нет, с врагом...
Мое бедное сердце больше не могло это вынести.
Я придвинулась ближе к нему, чувствуя, как все расплывается перед глазами; моя голова была опущена. Он возвышался надо мной, и мой лоб находился всего в нескольких сантиметрах от его груди. Я ощущала его дыхание на своей макушке. И я почувствовала, что он дрожит, словно в лихорадке. Я сморщила лоб и положила голову ему на грудь. Он был теплым.
Он отпустил мои пальцы и опустил обе ладони на мои плечи. На мгновение мне показалось, что он оттолкнет меня. Но затем его руки скользнули по моей спине, и он меня обнял.
Я не выдержала. Я протянула руки и отчаянно обняла его за шею, прячя лицо в ворот его рубашки и пытаясь задушить подступающие рыдания. Он крепко прижал меня к груди и опустил голову, зарываясь носом в мои волосы. Я судорожно смяла пальцами ткань его рубашки и повернула к нему лицо, глубоко вдыхая запах его одеколона, пахнувшего сосной, и утыкаясь носом в его щеку. Он поднял голову и сделал вдох, чтобы что-то сказать мне, но я бы не вынесла, если бы он заговорил. Я бы не вынесла, если бы мне пришлось от него отодвинуться.
И тогда мои губы врезались в его рот.
И уже в следующее мгновение мы целовали друг друга в губы, не дыша, пока наши рты все глубже, сильнее, отчаяннее вжимались друг в друга.
Мы продолжали целоваться, и наши сердца приостановились, а все, что мы знали или о чем думали, вырывалось наружу. Я вцепилась в его плечи, и он поднял меня с земли, и в тот момент, когда я чувствовала его губы на своих губах, и вдыхала его запах, и мы дышали одним воздухом, наши сердца находились так близко друг к другу, что, казалось, вполне могли слиться в одно.
В дальнем конце коридора раздался голос.
Мы оторвались друг от друга.
Я тяжело и рвано дышала, судорожно ловя ртом воздух. Серебристые глаза Драко пристально вглядывались в мои, его нос был всего в нескольких сантиметрах от моего лица. Его плечи тяжело вздымались. Он устремил взгляд в темноту кородора. Я не могла оторвать от него глаз.
— Она сказала: «Встретимся в общей гостиной» — я ее слышал.
Это был...
Это был голос Рона.
— Что ж, ее там нет, Рон. — Ответил Гарри, и его голос прозвучал разочарованно. — Должно быть, она попала в какую-нибудь неприятность.
Драко повернулся ко мне, все еще тяжело дыша. Он отстранился, выскользнув их моих объятий.
— Драко... — Проговорила я одними губами, будучи не в состоянии издать ни единого звука. По моим щекам текли слезы. Он крепко сжал мои ладони и снова заглянул вглубь коридора.
— А где ты предлагаешь ее искать? — Настаивал Рон, и на этот раз его голос раздался ближе. — На Астрономической башне? Во всех остальных местах мы уже были.
— Я иду к Дамблдору. — Решительно произнес Гарри.
Драко снова повернулся ко мне — и с внезапным ужасом я осознала, что это был последний раз, когда он смотрел на меня вот так. Он тяжело сглотнул. Мы так крепко сжимали руки друг друга...
— Давай быстрее, Рон... — Поторопил его Гарри. — Мы опоздаем на следующий урок.
Я задержала дыхание. Лицо Драко заполняло собой весь мой разум — его потрясающие голубые глаза, красивое бледное лицо и взъерошенные белоснежные волосы...
Он отпустил меня.
Отступил, развернулся и зашагал по коридору, сжав руки в кулаки и опустив голову. Подошвы его туфель с глухим, тяжелым звуком стучали о каменный пол. На мгновение его шаги замедлились, и он оглянулся на меня через плечо. Я прижала кулаки к животу.
— Гермиона! — От неожиданности я вздрогнула и резко обернулась. Ко мне несся Гарри, чуть позади него бежал Рон. Мое сердце бешено забилось. Я оглянулась, чтобы в последний раз поймать взгляд Драко...
Он ушел.
Я порывисто развернулась, когда Гарри и Рон, наконец, добежали до меня. Взгляд Гарри моментально заострился.
— Ты в порядке?
— Да. — Я натянула на губы дрожащую улыбку. — Думаю, мне что-то попало в глаз. В коридорах так грязно...
— Мы думали, ты куда-то пропала. — Сказал Рон, внимательно меня изучая. — Прошел целый час, Гермиона! Мы были уверены, что Малфой ударил тебя чем-то по голове! Или ты ударила по голове его.
— Правда? — Воскликнула я, пытаясь заставить свой мозг заработать и прорваться сквозь туман воспоминаний целого месяца, вспомнить, что я делала до...до всего этого... — О, нет. — Я отрицательно покачала головой. — Он... Нет, он не доставил мне никаких неприятностей.
— Так... — Гарри выжидающе на меня посмотрел. — Ты что-нибудь выяснила?
Я заглянула в его зеленые глаза — глаза, которые я так любила, — посмотрела на Рона — которого я любила ничуть не меньше, — и ласково им улыбнулась, а затем снова покачала головой, чувствуя, что сердце раскалывается на куски.
— Нет. — Проговорила я. — Ничего важного.
________________________
Примечания:
* (Пер. с англ.)
Молот бьет снова,
Но я не чувствую пламени.
Эта сила зажигает меня, беспомощно, прямо сквозь мою плоть, и дерево рукоятки обнажает
Ожог, который горит где-то гораздо глубже.
Это больше, чем я могу вынести
Это причина, по которой я собирался отнять жизнь невиновного человека.
Так помечтай немного, помечтай обо мне
В надежде, что я останусь.
И поплачь немного, поплачь обо мне
Чтобы я смог стерпеть эту боль.
И пострадай немного, пострадай обо мне
Мое будущее так отважно.
Это задание, которое стоит передо мной, может показаться неясным,
Но его
Выполнит мой создатель.