Лето подружек
Последние дни июня выдались аномально жаркими. Марта сидела в саду их нового дома, наблюдая, как Хлопушка исследует грядки с цветами. Вопрос, который не давал ей покоя с самого распределения, всплыл в памяти.
— Бабушка, – решилась она, когда Валери вышла в сад с чашкой ароматного чая, – учился ли кто-нибудь из нашей семьи в Хогвартсе?
Валери замерла на мгновение. Её рука, державшая чашку, заметно дрогнула.
— Почему ты спрашиваешь?
— Шляпа, – Марта посмотрела на бабушку. – Во время распределения она сказала, что уже видела такие глаза, как у меня. Дважды.
Повисла тишина, нарушаемая только довольным похрюкиванием Хлопушки, нашедшего особенно интересный цветок.
— Твой отец, – произнесла Валери бесцветно, – да, он учился в Хогвартсе четыре года.
«ЧЕГО?» – глаза Марты округлились.
— А потом?
— Перевёлся в Дурмстранг, – бабушка отвернулась, делая вид, что поправляет розовый куст. – Там и доучился. Встретил твою маму.
— Но почему?..
— Марта, – в голосе бабушки появились знакомые стальные нотки, – некоторые вопросы лучше не задавать, запомни уже. Я работала в Министерстве, поэтому мой сын учился в Хогвартсе. А потом я сменила работу, и мы уехали.
Марта знала этот тон, дальнейшие расспросы бесполезны. Новая информация вызвала странное беспокойство. Почему отец перевёлся, только ли из-за работы бабушки? И кто был тот второй человек с такими же глазами?
Вечером, лёжа в постели, она думала о коробках с вещами родителей, которые до сих пор стояли не распакованными в кладовой. Где-то там могли быть старые школьные учебники отца, может быть, даже его дневники. Только вот сама мысль о том, чтобы открыть эти коробки, вызывала острую боль в груди. Это означало признать, что родители никогда не вернутся. В самые светлые дни без них Марта всегда верила, что они вернутся. Самообман питал её детское счастье.
«Четыре года в Хогвартсе, это немало, – думала она. – Что же случилось, папа? Почему бабушка не хочет об этом говорить?»
***
— Нет, Марта, и это моё последнее слово, – Валери стояла у камина, прямая и непреклонная.
— Но... это несправедливо! – Марта сжала письмо от Гермионы так сильно, что пергамент смялся. – Гермиона долго была окаменевшей! Мы толком не пообщались!
— Ты можешь пригласить её к нам. Здесь достаточно места, – тон Валери не допускал возражений. – И я уверена, что её родители будут только рады, что их дочь проведёт время в безопасности волшебного дома.
— Ты не понимаешь! – Марта топнула ногой. – Я хочу увидеть, как живут маглы! Гермиона обещала показать мне телевизор, и кинотеатр, и библиотеку!
Валери поджала губы:
— Магловский мир опасен, особенно для чистокровной волшебницы, которая не знает их обычаев.
— Я не маленькая! – в голосе Марты зазвенели слёзы. – Мне почти четырнадцать!
— Не хочу, чтобы ты рисковала. Твой отец... – Валери повысила голос.
— Не смей говорить от имени папы! – в глазах Марты блеснули слёзы. – Он бы понял! И разрешил!
— Магнус был другим, – лицо Валери смягчилось на мгновение и тут же вновь стало непроницаемым. – Более доверчивым. И посмотри, к чему это привело.
— К чему? – Марта вызывающе подняла подбородок. – К тому, что он полюбил мою маму? К тому, что был счастлив?
— К тому, что они оба погибли! – голос Валери дрогнул. – Я не допущу, чтобы ты...
— Чтобы я что? Завела друзей среди маглорождённых? Узнала их мир? Думаешь, меня убьют в кинотеатре? Или в библиотеке?
Валери прикрыла глаза, собираясь с силами:
— Ты можешь пригласить мисс Грейнджер к нам, но сама не поедешь.
Марта развернулась и выбежала из комнаты, громко хлопнув дверью. Она неслась по лестнице, перепрыгивая через ступеньки, задыхаясь от обиды и гнева. В своей комнате она заперлась, бросилась на кровать и разрыдалась. Снизу доносились тихие шаги, Валери поднималась по лестнице. Затем раздался осторожный стук в дверь:
— Марта? Открой, пожалуйста.
— Уходи!
— Марта, я не хотела тебя расстраивать. Я только хочу, чтобы ты была в безопасности.
— Нет! – Марта села на кровати, вытирая слёзы. – Ты хочешь, чтобы я стала такой, как ты! Закрытой от всего мира! Но я не такая! Я не буду прятаться всю жизнь.
***
— Валери, ты сегодня необычайно задумчива, – Дамблдор аккуратно поставил чашку на стол в небольшом магическом кафе.
Валери подняла глаза от пергаментов. Никогда она не думала, что всё в её жизни повернётся таким боком, почти задом, что у неё не останется никого, с кем можно обсудить дела и выпить чашку чая. Уж Альбус Дамблдор был точно последним в списке для такого. Она не собиралась обсуждать семейные дела с директором, но что-то в его проницательном взгляде заставило её вздохнуть:
— Дело не в документах, Альбус. Это Марта. Она просит отпустить её погостить у своей магловской подруги, мисс Грейнджер.
— И это тебя беспокоит? – Дамблдор мягко улыбнулся. – Насколько я помню, мисс Грейнджер – исключительно ответственная девочка.
— Дело не в девочке Грейнджер, – Валери поджала губы. – Дело в самой ситуации. Магловский мир... Марта выросла изолированно, она не знает их обычаев. И после всего, что случилось с Магнусом и Ингрид...
Дамблдор внимательно посмотрел на неё поверх очков-половинок:
— И чего ты боишься?
— Я боюсь, что не смогу её защитить, если она будет далеко от меня, – призналась Валери. – В мире, где я сама беспомощна.
Директор задумчиво провёл пальцами по бороде:
— Сейчас, как ни странно, магловский мир может быть безопаснее для Марты, чем наш собственный.
Валери медленно откинулась на спинку кресла:
— И всё же...
— К тому же, – продолжил Дамблдор, – познание магловского мира поможет Марте лучше понять наш собственный. И, возможно, позволит ей избежать некоторых предрассудков, которые сыграли свою роль в трагедии вашей семьи.
Валери резко взглянула на него, в глазах директора не было осуждения.
— Возможно, ты прав, – наконец сказала она. – Мне нужны гарантии её безопасности.
— Хочешь, я лично прослежу, чтобы дом Грейнджеров был под наблюдением? – кивнул Дамблдор. – Не вмешиваясь, разумеется. Просто на всякий случай.
— А проследи, Альбус, почему бы нет.
Когда Валери вернулась домой, Марта всё ещё сидела в своей комнате. На двери висели маленькие сосульки – верный признак того, что её эмоции по-прежнему бушевали.
— Марта? – Валери постучала. – Можно войти?
Ответа не последовало, дверь была не заперта. Валери осторожно вошла. Марта сидела на подоконнике.
— Я пересмотрела своё решение.
Марта медленно повернула голову, её глаза были красными от слёз:
— Правда? Не верю.
— Ты можешь поехать к мисс Грейнджер, – кивнула Валери.
Лицо Марты осветилось такой радостью, что Валери на мгновение увидела в нём свою невестку, Ингрид тоже умела так сиять от счастья.
— Да? Спасибо, бабушка! – Марта бросилась обнимать её. – Я обещаю быть осторожной!
Валери обняла её в ответ, чувствуя, как ледяной ком тревоги в груди немного тает. Им необходимо было строить мосты, а не стены, чтобы ужиться вместе.
Дом Грейнджеров оказался совсем не таким, как представляла Марта. Она ожидала увидеть что-то странное, ведь это был магловский дом, но перед ней был обычный двухэтажный особняк с аккуратным садиком и двумя автомобилями на подъездной дорожке. Яркое отличие от волшебных домов – это провода, тянущиеся от столбов к крыше, да спутниковая тарелка на стене.
Гермиона выбежала навстречу, волосы были собраны в пышный хвост:
— Ты приехала! Я очень рада. А мама с папой так ждали! Они столько вопросов приготовили о волшебном мире.
На Гермионе были выцветшие джинсовые шорты и свободная белая футболка с принтом магловской рок-группы. Марта выбрала самое простое из того, что они купили с бабушкой в Лондоне – светло-голубое хлопковое платье до колен с коротким рукавом. Оно немного напоминало школьную форму своим консервативным фасоном, но выглядело достаточно по-летнему. Её светлые волосы были заплетены в привычную косу, а на ногах – простые белые кеды, купленные специально для этого визита.
Джин-Хелен Грейнджер оказалась невысокой женщиной с такими же каштановыми кудрями, как у дочери, только короче. Карие глаза светились теплотой:
— Добро пожаловать, дорогая. Гермиона столько о тебе рассказывала; и то, что ты никогда не была в магловском доме.
Ричард Грейнджер, высокий мужчина с добрым лицом и едва заметной сединой на висках, помог занести чемодан:
— Надеюсь, тебя не смутит отсутствие магии? Мы, конечно, не можем предложить движущиеся лестницы, как в Хогвартсе. Покажем тебе другие, наши «магловские» чудеса.
— Папа! – засмеялась Гермиона.
Первый вечер был полон открытий. Марта с изумлением наблюдала, как миссис Грейнджер готовит ужин без помощи магии, как мистер Грейнджер включает телевизор, как Гермиона пользуется микроволновкой, чтобы разогреть остывший чай.
— У вас всё делается руками? – осторожно спросила Марта за ужином. – И всё это работает без магии? – не удержалась Марта за ужином. – В Дурмстранге нам говорили... – она замолчала, не желая обидеть гостеприимных хозяев.
— Что маглы беспомощны без магии? – слегка улыбнулась миссис Грейнджер. – Мы научились делать всё по-своему.
— Да, – подхватил мистер Грейнджер. – У нас есть электричество, техника. Другой вид магии, если хочешь.
— Это называется технологии, – уточнила Гермиона.
— А вот, кстати, о магии, – начала миссис Грейнджер, – Гермиона говорила, ты из волшебной семьи? Что и заметно. Должно быть, наш мир кажется тебе очень странным, помимо того, что мы всё делаем руками?
Марта задумалась:
—У вас столько интересных способов делать обычные вещи. Это занимательно.
Позже вечером девочки устроились в комнате Гермионы. Стены были заставлены книжными полками, где учебники по магии соседствовали с магловской литературой. Марта, разглядывала компьютер на столе Гермионы.
— И ты правда умеешь пользоваться всем этим?
— Конечно! – Гермиона просияла. – Завтра я покажу тебе ещё столько всего! Мы сходим в кино, это как Омут памяти[1], только с придуманными историями. И в торговый центр. И...
Марта слушала планы подруги, чувствуя странное волнение. Целая неделя в совершенно новом мире. Без магии, но полном своих объяснимых чудес. Интересно, что сказала бы бабушка, увидев все эти магловские изобретения? Тем же вечером, когда восторг от компьютера и телевизора немного утих, Гермиона неожиданно замолчала и нахмурилась, глядя на свою книжную полку.
— Я так переживаю, – она присела на край кровати, нервно теребя прядь волос. – Из-за окаменения я пропустила столько важных уроков. А потом ещё и отменили экзамены!
— Разве это не здорово? Никаких экзаменов, – улыбнулась Марта, листая глянцевый магловский журнал.
— Вовсе нет! – Гермиона выглядела почти оскорблённой. – Как я теперь узнаю, насколько хорошо освоила программу? Что если в следующем году я не смогу догнать остальных?
Марта с трудом сдержала смешок. Гермиона не сможет догнать? Девочка, которая, кажется, проглатывала книги целиком? Гермиона достала из-под кровати аккуратную папку.
— Здесь всё, что я должна повторить за лето. И я подумала, – она вдруг смутилась, – мы могли бы заниматься вместе? По вечерам? Я могла бы помочь тебе с трансфигурацией, а ты мне с защитой от тёмных искусств?
Марта посмотрела на толстую папку. Часть её хотела возразить – они же на каникулах! Но Гермиона выглядела такой обеспокоенной...
— Конечно, – кивнула она, мысленно усмехнувшись. Максимум через два-три дня им надоест, и они переключатся на что-нибудь более интересное. – Давай попробуем.
Гермиона просияла.
***
— Сегодня идём в кино, – объявила юная мисс Грейнджер за завтраком. – Показывают «Парк Юрского периода».
— Это про динозавров, – пояснил мистер Грейнджер, заметив непонимающий взгляд Марты. – Огромных существ, которые жили миллионы лет назад.
В кинотеатре Марта забыла о своём чистокровном воспитании. Она ахала, вскрикивала и хваталась за руку Гермионы. После сеанса девочки обсуждали фильм за молочными коктейлями в кафе.
— И всё это без единого заклинания! – восхищалась Марта. – Как они делают такие спецэффекты?
— Компьютерная графика, – Гермиона с удовольствием объясняла технологии.
Вечерами они часто сидели в комнате Гермионы. Марта училась пользоваться мышкой и клавиатурой, а Гермиона показывала ей магловские фотографии своего детства. Они, в отличие от колдографий, не двигались, что вводило Марту в ступор. Просто застывший момент на бумаге, без эмоций, без характерных движений людей. Просто картинка, которая хранит воспоминания для маглов не хуже, чем для них колдографии или Омуты памяти.
— А это мы в Париже, этим летом тоже туда поедем, кстати, – Гермиона перелистывала альбом. – Тогда я ещё не знала, что я волшебница. Странные вещи происходили, конечно, родители думали, что я просто особенная. Или списывали всё на совпадения.
Миссис Грейнджер часто приносила им чай с печеньем и была рада просто наблюдать за их общением.
— Рич, – сказала она однажды мужу, пока девочки собирались в торговый центр, – я так рада, что у Гермионы появилась настоящая подруга. Я всегда боялась, что она будет одинока в этом волшебном мире. Да и вообще по жизни.
***
— Нет, Марта, второе восстание было в 1612 году, а не в 1621!
Марта сидела, обложенная учебниками, конспектами и шоколадными лягушками (последние были её спасением). Гермиона не просто не устала от учёбы – она с каждым днём становилась всё более энергичной.
— Какая разница? – простонала Марта. – Это было сто лет назад!
— Триста семьдесят восемь лет назад, – автоматически поправила Гермиона. – И разница огромная! Весь политический контекст...
Марта взмолилась:
— Может, сделаем перерыв? Посмотрим телевизор?
— Мы уже смотрели час назад, – Гермиона была непреклонна. – И у нас ещё трансфигурация и зелья на сегодня.
Ближе к окончанию пребывания Марты у Грейнджеров взрослые отвезли девочек в зоопарк. По пути мама и папа Гермионы не уставали радоваться, что у их дочки есть подружка – девочка! А не эти задиристые мальчишки. Что-то было в голосах взрослых осуждающее, страшащееся. Гермиона старалась пропускать их хвалебные речёвки мимо ушей. В тот момент Марте показалось, что между дочкой и родителями образовалась пропасть. Она многим не делилась с ними, с трудом объясняла природу магии, ей было с ними не интересно. В какой-то момент Марта даже ощутила, что она как будто больше заинтересована в общении со старшими Грейнджерами, чем сама Гермиона. Лично Марта всё бы отдала за то, чтобы её родители говорили – хоть что, хоть глупости, задавали тупые вопросы. Что угодно, лишь бы были живы.
— А что не так с дружбой с мальчиками? – спросила Марта подругу, когда взрослые отошли за напитками.
— Эм... Мне неудобно об этом говорить, но родители считают, что такая дружба опасна. Что мальчики склонны к тому, чтобы... совращать, например.
Лицо Гермионы сильно покраснело.
— Но ведь твой папа тоже был мальчиком когда-то. Неужели он так себя вёл?
— Нет, конечно, нет. Они просто волнуются обо мне. Запретить общаться они не могут. У меня не так уж много друзей...
В зоопарке Марта с интересом сравнивала обычных животных с магическими существами, которых изучала в Дурмстранге. Гермиона знала множество фактов о каждом звере, даже экскурсовод удивлялся её познаниям. В последний вечер они пошли в театр на «Призрак Оперы». Марта сидела, заворожённая музыкой и спецэффектами.
— У нас тоже есть театр, – шепнула она Гермионе, – но там всё делается с помощью магии. А здесь какое-то другое волшебство.
Позже, укладываясь спать, Марта думала о том, как изменился её взгляд на магловский мир за эту неделю. Всё, чему их учили в Дурмстранге о примитивности маглов, оказалось неправдой. У них была своя хорошая жизнь без магии: технологии, искусство, наука, медицина.
— Спасибо, что показала мне всё это, – сказала она Гермионе перед сном. – Теперь я понимаю, почему ты можешь легко жить в обоих мирах.
Гермиона улыбнулась:
— А я рада, что теперь могу разделить оба этих мира с подругой.
***
После магловского мира дом Марты и Валери казался Гермионе особенно волшебным. Старинные часы с планетами, самопомешивающаяся ложка в чайной чашке, книги, которые сами становились на полки – всё дышало магией. За завтраком Гермиона заметила на столе у Валери странную схему с рунами.
— Простите, мэм, – не удержалась она, – это руническая схема времени?
Валери подняла бровь, явно удивлённая познаниями гостьи:
— Да, мисс Грейнджер. Вы интересуетесь древними рунами?
— Очень! – Гермиона просияла. – Я записалась на этот предмет в этом учебном году. А эта схема похожа на те, что использовались для маховиков времени, я читала о них в «Истории магических артефактов».
— Вижу, вы хорошо подготовились к учёбе, – в глазах Валери мелькнуло одобрение. – Да, это именно схема для маховика. Я участвовала в их разработке в Министерстве давным-давно, когда ещё там работала.
Марта с интересом подняла голову, бабушка редко рассказывала о своей работе.
— Видите ли, – продолжила Валери, – маховики времени – очень опасные артефакты. Министерство долго не решалось использовать их даже в экспериментальных целях. Потребовались годы исследований, чтобы создать систему ограничений.
— А как работают эти ограничения? – спросила Марта, заметив, как Гермиона жадно впитывает каждое слово.
— Древняя магия, – в глазах Валери появился профессиональный блеск. – Руны времени, переплетённые с защитными чарами. Например, вот эта комбинация, – она указала на сложный символ, – не позволяет использовать маховик дважды в одной временной точке. А эта ограничивает радиус действия определённой территорией. Ещё чаще всего ставят ограничение на «дальность» прыжка – не больше пяти часов назад.
— А что случится, если попытаться нарушить ограничения? – не удержалась Гермиона.
— Не стану вдаваться в подробности. Если кратко, то ничего хорошего, – строго ответила Валери. – Время – не та материя, с которой можно шутить. Именно поэтому Министерство так строго контролирует все временные артефакты. Все мы понимаем, что есть те, кто искусно нарушает правила.
После завтрака девочки поднялись в комнату Марты.
— Твоя бабушка удивительная! – восхищалась Гермиона. – Такие сложные магические разработки.
— Она редко рассказывает о своей работе, – заметила Марта. – Ты ей понравилась. Она любит умных и любознательных людей.
Гермиона улыбнулась, Марта заметила, как подруга достала блокнот и быстро записала что-то о рунических ограничениях. Впрочем, в этом не было ничего необычного: Гермиона всегда записывала всё, что могло пригодиться в учёбе.
Разбирая книги в комнате Марты, Гермиона наткнулась на семейный альбом.
— Можно? – осторожно спросила она.
Марта кивнула, садясь рядом. На первой странице была свадебная колдография родителей. Отец, высокий темноволосый мужчина с тем же прямым носом, как у Марты, улыбался в камеру. Мама, изящная блондинка с длинными волосами, смеялась, когда ветер подхватывал её фату. У неё были те же тонкие черты лица, что унаследовала дочь.
— Какие они красивые, – сказала Гермиона.
— Это их свадебный отпуск, – Марта перевернула страницу. На фото родители стояли у северного фьорда[2]. – Папа любил путешествовать по-магловски. Говорил, что так больше видишь.
Ещё фото: мама в саду, колдует над розовыми кустами. Отец в рабочем кабинете, заваленном книгами и свитками. Маленькая Марта на руках у отца, оба с одинаково яркими голубыми глазами.
— А это мой первый год в Дурмстранге, – Марта показала на фотографию, где она стояла в красной форменной мантии. – О, я же получила сегодня письмо от Эрики, моей бывшей одноклассницы.
— И что она пишет? – Гермиона оторвалась от альбома.
— Я спрашивала про трубы в Хогвартсе. Знаешь, как василиск мог незаметно передвигаться? – Марта достала письмо. – Эрика написала, что в Дурмстранге изучали работы Слизерина. Он был известен своими пространственными чарами. Накладывал особые заклинания на помещения, чтобы они становились больше изнутри. Эрика пишет, что он наверняка зачаровал трубы, сделал их бесшумными и расширил изнутри специально для василиска.
— Конечно! – Гермиона просияла. – Это объясняет, почему никто ничего не слышал! А можно взглянуть на письмо? Там есть ещё что-нибудь интересное про Тайную комнату?
— Может, пойдём в беседку? – предложила Марта.
В беседке, увитой плющом, они провели остаток дня, обсуждая загадки Хогвартса. Письмо из Дурмстранга подтвердило их догадки: Салазар Слизерин продумал каждую деталь своей Тайной комнаты.
***
Марта уронила голову на книгу. Как она могла так ошибиться? Гермиона не просто любила учиться – она была одержима. Три часа учёбы каждый вечер, строго по расписанию. Даже в Дурмстранге с его суровой дисциплиной не было такого режима.
— Я создала чудовище, когда согласилась, – пробормотала она в страницы. – Магическое учебное чудовище.
— Что ты сказала? – Гермиона подняла голову от своих записей.
— Ничего, – вздохнула Марта и потянулась за ещё одной шоколадной лягушкой. – Рассказывай дальше про гоблинов.
На карточке из-под лягушки ей достался Мерлин, который, показалось, смотрел на неё с сочувствием. Ей предстояло ещё четыре дня образовательной пытки, любезно организованной лучшей подругой.
На следующий день Марта не выдержала. Когда Гермиона достала очередную стопку конспектов по зельеварению и начала раскладывать их по темам, что-то внутри Марты щёлкнуло.
— Всё, хватит, – она с силой захлопнула учебник. – Я больше не могу.
Гермиона подняла удивлённый взгляд:
— О чём ты? Мы только начали повторять противоядия.
— Гермиона, – Марта глубоко вздохнула, стараясь говорить спокойно. – Мы занимаемся по три часа каждый вечер. Мы на каникулах. Каникулы – для отдыха.
— Но мы же отдыхаем днём!
— Я хочу отдохнуть, – Марта повысила голос. – Без учебников. Без конспектов. Без бесконечных вопросов о том, что сказал Бинс в марте!
На мгновение повисла тяжёлая тишина. Гермиона смотрела на подругу широко раскрытыми глазами, её нижняя губа чуть дрожала. Марта пожалела о своей резкости:
— Прости. Я не хотела кричать. Давай сделаем перерыв? Никаких учебников. Повеселимся.
Гермиона опустила взгляд. Она начала аккуратно складывать конспекты, и в этом методичном движении было что-то бесконечно печальное.
— Ты права, – наконец отреагировала она. – Я перегнула палку. Мне так страшно отставать.
— Ты? Отставать? – Марта не удержалась от смешка. – Гермиона, ты лучшая!
— Пока, – тихо ответила Гермиона. – Но если я расслаблюсь...
Марта увидела в глазах подруги настоящий страх – без учёбы, без вечного стремления быть лучшей Гермиона просто не знала, кто она.
Той ночью Марта уснула, чувствуя облегчение. Наконец-то настоящие каникулы! Но когда она проснулась на следующее утро, Гермиона уже сидела у окна с книгой.
— Что ты делаешь? – сонно спросила Марта.
— Отдыхаю.
Марта со стоном накрылась подушкой.
***
Вечером после ужина Марта достала коробочку с косметическими зельями:
— У меня есть идея. Давай устроим, как его... девичник? Или что-то похожее.
Гермиона неуверенно посмотрела на разноцветные флаконы:
— Я никогда... В смысле, Лаванда и Парвати постоянно делают подобное, но мне всегда казалось это глупым.
— В Дурмстранге мы тоже редко этим занимались, – призналась Марта. – Но иногда просто хочется побыть обычной девочкой?
Гермиона кивнула. Она слишком хорошо понимала, хоть и не признавала вслух, что вечно быть самой умной, самой серьёзной, самой ответственной утомляло.
— Ладно, – она решительно села на кровать. – Что нужно делать?
Марта достала два флакона с переливающейся перламутровой жидкостью:
— Это увлажняющая маска с экстрактом лунных цветов. Мама... – она запнулась на мгновение, – Всегда говорила, что красота не главное, но ухаживать за собой важно.
Они нанесли маски, и Гермиона удивлённо охнула, когда жидкость начала мягко светиться на коже.
— Щекотно, – хихикнула она.
Марта включила магловский плеер, который Гермиона привезла с собой. Устроившись на кровати с масками на лицах, они болтали обо всём на свете: о книгах, о мальчиках, о том, как сложно быть девочкой-подростком в волшебном мире.
— Я всегда считала такие вещи пустой тратой времени. Думала, что если увлекаюсь этим, то перестану быть собой, той умной Гермионой, которая думает только об учёбе.
— А теперь? – Марта колдовала над волосами подруги, заплетая их в косички.
— Понимаю, что, наверное, можно быть и той, и другой.
— Точно! – Марта улыбнулась. – В Дурмстранге нас учили, что внешность – это часть этикета чистокровных ведьм. Сейчас мне просто нравятся эти минуты уюта и спокойствия.
Хлопушка, развалившийся на подушке, согласно хрюкнул. Когда они смыли маски, Гермиона с удивлением посмотрела в зеркало:
— Надо же, кожа правда сияет!
— Завтра покажу тебе зелье для волос, – пообещала Марта. – Только не говори Лаванде и Парвати, что мы тут устраивали девичники, а то они нас засмеют.
— Или хуже – затащат на свои бесконечные косметические посиделки, – рассмеялась Гермиона.
Они ещё долго не могли заснуть, шёпотом обсуждая всё на свете. Для обеих это был новый опыт: просто быть девочками-подростками, без необходимости соответствовать чьим-то ожиданиям.
***
Гермиона, перед тем как вернуться домой, оставила Марте информацию, как связаться с Гарри, Роном и Невиллом. Последнего, как хорошего приятеля, Марта поздравила 30 июля, отправила открытку и коробку конфет. А вот утро 31 июля Марта начала с особым волнением. Она несколько раз перечитала записку, приложенную к подарку для Гарри:
«Дорогой Гарри,
В Дурмстранге нас учили особым защитным чарам для палочки. Этот набор помогает сохранить её силу и точность. Надеюсь, он пригодится тебе (особенно, учитывая твои квиддичные тренировки в любую погоду, то одежду высушить, то метлу в порядок привести).
С днём рождения!
Марта Д».
Она в сотый раз проверила коробочку с набором: специальное масло для полировки, защитные руны, тонкая замшевая ткань с особой пропиткой. Сердце странно замирало при мысли о том, понравится ли подарок Гарри.
— Бабушка, – позвала она, спускаясь на кухню, – а когда мы перевезём остальные вещи родителей?
Валери, читавшая утренний «Ежедневный Пророк», подняла глаза:
— Скоро, дорогая. Нужно правильно подготовить место, наложить защитные чары.
Она прервалась, уставившись в газету. Марта успела заметить огромный заголовок: «СИРИУС БЛЭК СБЕЖАЛ ИЗ АЗКАБАНА!»
— Кто это, ты знаешь? – Марта потянулась к газете.
Валери помедлила, решая, сколько можно рассказать:
— Блэк. Очень опасный преступник. Один из самых преданных сторонников Волдеморта. Он, – она сделала глубокий вдох, – предал семью своих лучших друзей. Выдал их Тёмному Лорду. А потом убил тринадцать человек одним заклинанием.
— А, Блэк. И он сбежал? – Марта почувствовала, как по спине пробежал холодок. – Но разве это возможно? Из Азкабана же никто никогда...
— Именно поэтому это так тревожно, – бабушка сложила газету. – В этом году в Хогвартсе будет больше защитных мер. И ты должна их соблюдать. Обещай мне.
— Да, но...
— Ты отправила подарок Гарри?
Эта резкая смена темы была такой неочевидной, что Марта растерялась:
— Да, сова уже улетела.
Весь день бабушка была необычно молчалива. Марта заметила, как она несколько раз перечитывала газету, хмурясь всё сильнее. А вечером в доме появились новые защитные амулеты.
Перед сном Марта думала о Гарри: получил ли он уже подарок? Понравился ли он ему? В последнее время мысли о нём вызывали странное волнение, совсем не такое, как в прошлом году. А ещё она думала о Блэке. Что должен чувствовать человек, чтобы предать своих лучших друзей?
В августе, когда бабушка повела Марту выбирать новую школьную форму, они столкнулись с неожиданной проблемой: мантии прошлого года стали слишком короткими, а новые сидели как-то странно.
— Ты просто растёшь, – спокойно сказала мадам Малкин, подгоняя мантию. – В этом возрасте все девочки меняются.
Марта посмотрела на своё отражение в зеркале. За лето она вытянулась. Руки и ноги казались слишком длинными, она не знала, куда их деть. А ещё началась первая менструация, и бабушка научила её специальным гигиеническим заклинаниям.
— Это естественно, – объяснила Валери, когда Марта, смущаясь, рассказала ей о произошедшем. – Все девочки через это проходят.
Одно дело знать это умом, и совсем другое – справляться с реальностью. Новая школьная форма теперь должна была учитывать появившуюся грудь, а Марта пока не знала, как себя вести с этими изменениями. Она стала более неуклюжей, как если бы заново училась управлять собственным телом.
Однажды вечером, рассматривая себя в зеркале, она заметила, как изменились её черты лица, стали тоньше, более взрослыми. Мысль о том, что скоро нужно будет вернуться в школу, где её увидят все, особенно Гарри, в этом новом, меняющемся образе, вызывала странное волнение и беспокойство.
Бабушка понимала её состояние. Она купила Марте новую расчёску с чарами для укладки волос и показала несколько простых заклинаний, помогающих чувствовать себя увереннее.
— И я, и твоя мама тоже переживали в этом возрасте, – сказала она однажды. – А потом и я, и она расцвели, превратившись в красивых молодых ведьм. Дай себе время, Марта.
***
— Вот. Древние руны, нумерология[3] и уход за магическими существами[4], – Марта показала бабушке свой выбор дополнительных предметов.
Валери одобрительно кивнула:
— Разумное решение. Основы древних рун у тебя уже были в Дурмстранге, так что будет проще. А нумерология – очень полезный предмет, особенно для понимания сложных заклинаний.
— А уход за магическими существами я выбрала ради Хлопушки, – призналась Марта, почёсывая питомца за ушком. – Хочу лучше понимать его.
Бабушка развернула список учебников:
— Нам нужно в Косой переулок. Только, – она помедлила, – в этом году там будет усиленная охрана.
— Из-за Блэка?
Бабушка кивнула:
— Министерство усилило меры безопасности везде. В Азкабане теперь вдвое больше дементоров[5], – она поёжилась. – Отвратительные создания, эффективные стражи.
— А что такое дементоры? В Дурмстранге о них только вскользь упоминали.
— Самые тёмные существа из всех, – Валери налила себе чаю. – Они питаются счастьем, высасывают все радостные воспоминания, оставляя только страх и отчаяние. Именно поэтому их используют в Азкабане, от них невозможно скрыться, они чувствуют эмоции.
— И такие существа будут охранять школу? – Марта почувствовала, как внутри всё сжалось.
— Они будут только на границах территории, – бабушка положила руку ей на плечо. – Дамблдор никогда не допустит их внутрь замка. И всё же будь осторожна. Не приближайся к ним, если увидишь.
В Косом переулке действительно было много авроров. Они патрулировали улицы, внимательно осматривая прохожих. Из витрин магазинов смотрело лицо Блэка. На выцветшей колдографии изнурённый мужчина смотрел безумными глазами сквозь спутанные чёрные волосы, падающие до плеч. Его лицо, когда-то красивое, осунулось и покрылось глубокими тенями. Скулы резко выступали на истощённом лице, а тюремная роба висела на исхудавших плечах. Время от времени Блэк издавал беззвучный крик, показывая жёлтые зубы, и его глаза становились ещё более дикими. В этом взгляде читалось что-то настолько жуткое, что прохожие старались побыстрее отвести глаза от плакатов.
Марта заметила, как маленькая девочка, увидев фотографию, разрыдалась и уткнулась лицом в мантию матери. Мать поспешно увела ребёнка подальше от витрины, а колдография продолжала зловеще мерцать в сумерках Косого переулка.
В книжном магазине было столпотворение.
— Может, стоит взять дополнительные книги по защите? – предложила она. – На всякий случай.
Валери кивнула:
— Хорошая мысль. И обязательно возьми «Щиты и барьеры: продвинутый курс». Сейчас это может пригодиться.
Марта с бабушкой встретили Грейнджеров у входа в Косой переулок. Гермиона сразу бросилась обниматься. В «Флориш и Блоттс» они столкнулись с Уизли. Фред и Джордж были не одни, рядом с ними стояли две девушки.
— Марта! – Фред просиял. – Знакомься, это Софи Гилган.
Светловолосая хаффлпаффка с россыпью веснушек на носу приветливо улыбнулась. В её глазах плясали озорные искорки, было заметно, почему она привлекла внимание Фреда.
— А это Виктория Фоули, – представил Джордж свою спутницу, высокую темноволосую рейвенкловку.
— Можно просто Вик, – она крепко пожала руку Марты. – Наслышана о тебе от близнецов.
Фред сел на скамейку:
— Марта, ты не поверишь! У нашего идеального старосты есть девушка.
— Пенелопа Кристал, – подхватил Джордж, присаживаясь к брату. – Джинни их застукала целующимися!
— Представляешь – наш Персик! – Фред изобразил страстный поцелуй с невидимым партнёром. – Интересно, он не забывает протирать значок старосты между поцелуями?
Марта почувствовала, как краснеет, вспоминая, как сама видела Перси и Пенелопу за гобеленом.
— И вы, конечно, теперь будете его дразнить? – она старалась, чтобы голос звучал строго.
— Конечно! – хором ответили близнецы.
— А вы не думали, что, может быть, именно поэтому он никому не говорил? Что он знал: вы превратите это в шутку?
Близнецы переглянулись.
— Но это же Перси, – неуверенно начал Джордж.
— Который, может быть, впервые влюбился, – перебила Марта. – И теперь из-за Джинни... – она осеклась, но мысленно уже представляла, как отчитывала бы младшую Уизли при встрече.
— Ты слишком серьёзная, – отмахнулся Фред.
— Как бы вам понравилось, если бы кто-то начал дразнить вас из-за Софи и Виктории?
Уши близнецов слегка порозовели.
— Если будешь ты дразнить, мы переживём, – хитро улыбнулся Фред.
— Ну-ну, посмотрим.
Пока девушки выбирали учебники, в магазин вошёл Гарри. У Марты перехватило дыхание, за лето он изменился, стал выше, или дело было в чём-то другом? Она не могла оторвать взгляд от его встрёпанных волос и зелёных глаз за стёклами очков.
— Гарри, привет! – окликнула она, чувствуя, как предательски краснеют щёки. – Спасибо за письмо. Я рада, что тебе понравился подарок.
— О, привет. Это тебе спасибо, – улыбнулся он. – Очень полезная вещь.
От его улыбки у Марты почему-то задрожали колени. Это было новое, незнакомое чувство. Не просто радость от встречи с другом, а что-то более глубокое, волнующее.
После книжного все отправились в «Волшебный зверинец», колокольчик звякнул, когда они вошли в магазин. Воздух был наполнен щебетом, писком и шорохом множества животных.
— Мне нужно что-то для Паршивца, – сказал Рон, доставая своего крыса из кармана. – Он выглядит больным в последнее время.
Пока продавщица осматривала Паршивца, Гермиона разглядывала клетки с разными существами. Она решила, что ей тоже непременно нужен питомец. Вдруг что-то большое и рыжее прыгнуло с верхней полки прямо ей на плечи. Это был огромный рыжий полукот-полужмырь[6]. Его морда была странно приплюснутой (он что, врезался в кирпичную стену?), а рыжая шерсть была густой и взъерошенной. Несмотря на несуразную внешность, жёлтые глаза смотрели удивительно умно.
— О нет, – простонала ведьма-продавщица. – Косолапус[7], опять ты за своё!
Гермиона уже почёсывала кота за ухом, тот громко мурлыкал.
— Никто не хочет его брать, – вздохнула продавщица. – Он здесь уже давно.
— Я возьму! – решила Гермиона.
В этот момент Косолапус заметил Паршивца. Жёлтые глаза сузились, шерсть встала дыбом, он рванулся с рук Гермионы.
— НЕТ! – закричал Рон, хватая своего крыса. – Это чудовище чуть не убило Паршивца!
— Он просто играет, – начала защищаться Гермиона, Рон отступил подальше, прижимая дрожащего крыса к груди.
Марта заметила, как странно повёл себя Хлопушка, обычно спокойный микро-пиг вдруг насторожился, принюхиваясь к воздуху.
— Я беру его, – Гермиона достала кошелёк, не обращая внимания на возмущения Рона.
Косолапус устроился в корзине для переноски, всё ещё не сводя пристального взгляда с кармана Рона, где скрылся Паршивец. И было что-то странное в этом взгляде, очень осмысленное.
— Прекрасно, – пробурчал Рон, когда они вышли из магазина. – Теперь мне придётся круглосуточно охранять Паршивца от этого монстра.
— Он не монстр! – возмутилась Гермиона. – Это мой питомец! Он умный и... Вообще, отстань, я сама могу выбрать себе питомца, я так хочу. У тебя крыс, у Гарри сова, у Марты поросёнок, я тоже хочу пушистого друга.
— Он пытался съесть моего крыса!
День пролетел незаметно. Они закупили новые перья и пергаменты, пополнили запасы ингредиентов для зелий. Софи оказалась очень весёлой, её заразительный смех раздавался над их компанией. Вик держалась более сдержанно, Джордж в любом случае был от неё без ума. Перед уходом Марта ещё раз взглянула на Гарри. Он спорил с Роном, и солнце играло в его волосах. Сердце снова сделало странный кульбит.
— Завтра увидимся в поезде, – попрощалась она с друзьями.
«И почему, – думала она вечером, – мысли всё время возвращаются к его улыбке?»
На платформе 9¾ было особенно шумно. Марта успела заметить, как близнецы флиртуют с Софи и Вик, как Джинни спорит с Перси, когда увидела Гарри.
— Гарри! – она бросилась к нему, и они крепко обнялись. Что-то изменилось в этом объятии. То, как её сердце забилось быстрее, как не хотелось отпускать его. Марта почувствовала запах его волос, и в животе затрепетали бабочки.
В купе они устроились вместе с Гермионой и Роном. В углу спал мужчина, выглядевший очень уставшим и больным. Несмотря на то, что он явно был не стар, его русые волосы были густо прострелены сединой. Поношенная мантия была аккуратно заштопана в нескольких местах. На бледном лице виднелись шрамы, а под глазами залегли тёмные круги, будто он давно не спал как следует. Даже во сне его лицо сохраняло напряжённое выражение.
— Профессор Р. Дж. Люпин[8], – прочитала Гермиона надпись на его потёртом чемодане, перевязанном бечёвкой.
Марта отметила про себя странное сочетание: несмотря на явную бедность и измождённый вид, в нём чувствовалось благородство.
— Наверное, новый преподаватель защиты, – предположила Марта, разглядывая шрамы на его лице.
— Смотрите! – Рон с гордостью достал новую палочку. – Четырнадцать дюймов, ива, сердцевина из волоса единорога.
— Наконец-то собственная палочка? – Марта с интересом разглядывала её.
— Ага, – кивнул Рон. – До этого пользовался старой палочкой Чарли. Она уже была потрёпанная, когда мне досталась, а потом ещё и сломалась в прошлом году...
— Погоди, – Марта нахмурилась. – Ты пользовался чужой палочкой? И она тебя слушалась?
— Ну... не особо, – признался Рон. – Половина заклинаний получалась через раз. А иногда вообще непонятно что творилось.
— Но как ты вообще учился? – поразилась Марта. В Дурмстранге подбору первой палочки уделяли огромное внимание.
— Как мог, – пожал плечами Рон. – У нас в семье... ну, не всегда есть возможность купить новое.
— Зато теперь, – вмешался Гарри, заметив, как покраснели уши друга, – у тебя отличная палочка. Может, даже начнёшь лучше учиться?
— Ну вот чего ты! – Рон шутливо толкнул его, было видно, как он гордится новой палочкой.
— «Палочка выбирает волшебника», – процитировала Гермиона. – Теперь у тебя есть палочка, которая действительно твоя.
Марта смотрела, как Рон бережно убирает палочку в карман, и думала о том, сколько всего она не знает о первом годе их учёбы в Хогвартсе. О том, через что они прошли вместе, задолго до её появления.
— Как думаете, он правда спит? – шёпотом спросил Рон.
— Похоже на то, – ответила Гермиона. – Почему ты спрашиваешь?
Рон наклонился ближе:
— Я слышал, как родители разговаривали ночью. Папа пытался убедить маму, что нужно... то есть... рассказать тебе, Гарри.
— Рассказать что? – Гарри подался вперёд.
Марта заметила, как напрягся Гарри.
— Ну... – Рон замялся. – Блэк сбежал из Азкабана, чтобы найти тебя.
— Меня? – голос Гарри чуть дрогнул.
— Папа говорит, что Блэк помешан на мысли, что, если убьёт тебя, Сам-Знаешь-Кто вернёт себе силу.
В купе повисла тяжёлая тишина. Кажется, удивлены были все, кроме самого Гарри.
— Поэтому в этом году будет усиленная охрана школы, – добавил Рон. – И папа взял с меня клятву, что я буду... ну, присматривать за тобой.
— Присматривать за мной? – в голосе Гарри появилось раздражение.
— Гарри, – заботливо подала голос Марта. – Они просто беспокоятся. И это оправдано. Блэк... он первый, кому удалось сбежать из Азкабана.
— А твои родители? Нет никакой связи? – спросил он.
— Бабушка сказала, их убили пожиратели смерти. Оставшиеся фанатики. А Блэк... он был одним из самых преданных последователей Волдеморта. Так ведь?
Гермиона вздрогнула от имени, но промолчала.
— И теперь все будут обращаться со мной, как с ребёнком, – горько сказал Гарри. – Охранять, следить.
— Лучше так, чем умереть.
Профессор Люпин пошевелился во сне, и они замолчали. За окном начал накрапывать дождь, и стало ещё тревожнее.
— Кстати, – Гермиона пыталась сменить тему, – как там Лапик[9]?
Огромный рыжий кот важно выбрался из своей корзины и потянулся.
— Только держи его подальше от моего крыса! – возмутился Рон.
Марта достала Хлопушку, и некоторое время все развлекались, наблюдая, как микро-пиг с любопытством обнюхивает кота.
— Я всё думаю про новые предметы, – сказала Гермиона. – Марта, ты же выбрала древние руны? И нумерологию?
— И уход за магическими существами, – кивнула Марта, стараясь не слишком откровенно любоваться профилем Гарри. – В Дурмстранге была хорошая база по рунам, так что должно быть несложно. А ты что выбрал? – спросила она Гарри, радуясь предлогу заговорить с ним.
— Прорицания и уход за магическими существами, – ответил он. – Вместе с Роном.
— О, значит будем вместе на уроках ухода! – обрадовалась Марта, и её сердце снова ухнуло куда-то вниз и вскочило, когда Гарри улыбнулся в ответ.
Внезапно поезд начал замедляться. Свет погас, и температура резко упала. Марта почувствовала, как по спине пробежал холодок, а в голове зазвучал странный шёпот на немецком. Снова!
Дверь купе отъехала в сторону, и кто-то споткнулся о ноги Рона.
— Ой, извините! – раздался голос в темноте. – Я не знаю, что происходит. Мы шли к себе в купе, но ошиблись.
— Невилл? – спросил Гарри, вглядываясь в темноту.
— Гарри? Это ты? Что происходит?
— Понятия не имею... садись... С кем ты?
— Я тут, – подала голос Джинни.
Послышались глухой стук и тихий болезненный вскрик.
— Осторожно! – воскликнула Гермиона.
Все услышали лёгкое потрескивание, и в купе появился дрожащий свет. Гермиона держала в руках горстку пламени. Марта почувствовала укол ревности, когда Джинни села рядом с Гарри, но быстро одёрнула себя.
И снова дверь купе медленно открылась. Существо в чёрном балахоне потянулось к ним костлявой рукой. Марта почувствовала, как счастье утекает, сменяясь первобытным ужасом. Перед глазами всё поплыло, в ушах зазвенело, а потом... Она увидела высокого мужчину с пронзительно-голубыми глазами. Из носа потекла кровь, а видение стало таким ярким, что она едва могла дышать. Краем глаза она заметила, как Гарри падает без сознания. В тот же момент профессор Люпин вскочил, выкрикивая заклинание. Его янтарные глаза внезапно распахнулись, и в них читалась настороженная внимательность человека, привыкшего к опасности. Движения, когда он вставал, были плавными и уверенными, совсем не как у человека, который только что спал.
— Никто из нас не прячет Сириуса Блэка под мантией. Уходи.
Серебристый свет прогнал дементора.
— Гарри! – Марта рванулась к нему, вытирая кровь с лица.
— Он придёт в себя, – спокойно сказал Люпин, доставая шоколад. – А вот вам нужно сесть. У вас необычная реакция на дементоров, – он протянул ей платок, чтобы она вытерлась, и большой кусок шоколада. – Съешьте. Это поможет.
Тепло постепенно возвращалось в купе, Гарри лежал на полу без сознания. Марта и Гермиона одновременно опустились рядом с ним, в то время как Рон легонько похлопывал его по щекам.
— Гарри! Гарри! Очнись!
Снова появился свет, и поезд начал набирать ход. Гарри медленно открыл глаза, Марта с облегчением выдохнула.
— Кто кричал?
— Никто не кричал, Гарри, – ответила ему Гермиона.
— Что произошло? – слабо спросил Гарри поднимаясь.
— Ты упал в обморок, – сказал Рон, помогая ему вернуться на сиденье. – Это был дементор, стража из Азкабана. Они ищут Сириуса Блэка.
— А больше никто... никто не упал? – спросил Гарри, явно смущённый.
— Нет, – ответил Рон, обеспокоенно глядя на друга. – Я чувствовал себя ужасно, будто никогда больше не смогу быть счастливым...
— Дементоры заставляют нас переживать наши худшие воспоминания, – объяснил Люпин. – Некоторые люди реагируют особенно сильно. Это не слабость, – он посмотрел сначала на Гарри, потом на Марту. – Это значит, что у вас есть что-то, что вы пережили, чего никто не должен переживать в таком юном возрасте.
Марта заметила, как внимательно он смотрит на неё. Она всё ещё чувствовала металлический привкус крови во рту, а перед глазами стояло лицо того человека из видения.
— Некоторые раны оставляют глубокий след в душе. Дементоры это чувствуют. Извините, ребята, я скоро вернусь. Мне нужно поговорить с машинистом.
Он вышел из купе, и все молча смотрели друг на друга. Марта заметила, как обеспокоенно Джинни смотрит на Гарри, и снова ощутила укол ревности.
— Точно никто больше не падал в обморок? – спросил Гарри.
— Нет, – ответила Гермиона, тревожно глядя на него. – Джинни тряслась, как лист.
Невилл и Джинни вернулись к себе, шокированные и испуганные. До конца поездки все сидели молча. Марта держала руку Гарри, не совсем понимая, кого она больше хочет поддержать, его или себя. И всё думала о том человеке из видения. Кто он? Зачем снова появился?
***
В Большом зале царило обычное оживление первого вечера, но Марта заметила, что в этом году всё немного иначе. Студенты говорили тише, поглядывая на преподавательский стол, где Дамблдор серьёзно беседовал с профессором МакГонагалл.
Профессор Флитвик, крошечный и энергичный, устроился на своей стопке подушек, оживлённо беседуя с профессором Вектор[10], которая выглядела сдержанно элегантной в тёмно-синей мантии. Профессор Спраут была одета в привычную потрёпанную мантию, на которой виднелись следы земли, видимо, до последнего возилась в теплицах. Снейп, мрачный как всегда, сидел с края стола, чёрная мантия сливалась с тенями. Он бросал недовольные взгляды на нового преподавателя защиты от тёмных искусств – Ремуса Люпина. Его глаза живо блестели, когда он осматривал Большой зал. Русые волосы были аккуратно зачёсаны. Профессор Синистра[11] в тёмной мантии, расшитой серебряными звёздами, казалась погружённой в свои мысли, возможно, размышляла о предстоящих занятиях по астрономии[12]. Рядом с ней профессор Трелони, закутанная в шали и увешанная бусами, выглядела как экзотическая бабочка среди более консервативно одетых коллег. Мадам Хуч в чёрной мантии что-то энергично обсуждала с профессором Бабблинг[13], которая потягивала тыквенный сок, время от времени поправляя тонкие очки для чтения.
Софи помахала им со стола Хаффлпаффа. Вики, сидевшая за столом Рейвенкло, кивнула с капитанской серьёзностью – она наконец-то получила должность, о которой мечтала все эти годы. После выпуска Роджера Дэвиса[14], старшего брата Трейси Дэвис[15], Виктория буквально вцепилась в освободившийся пост капитана.
После распределения первокурсников Дамблдор поднялся. Зал мгновенно затих.
— Добро пожаловать в новый учебный год в Хогвартсе, – его голос звучал серьёзнее обычного. – Прежде чем мы приступим к нашему превосходному пиру, я должен сообщить вам несколько важных новостей.
Марта заметила, как напряглись преподаватели. Даже вечно язвительный Снейп выглядел обеспокоенным.
— Как вы уже знаете из своих собственных встреч с ними в «Хогвартс-экспрессе», – продолжил Дамблдор, – в этом году школа принимает несколько дементоров Азкабана, которые находятся здесь по поручению Министерства магии.
По залу пробежал встревоженный шёпот. Марта почувствовала, как Гарри рядом с ней напрягся.
— Они размещены у каждого входа на территорию школы, – Дамблдор говорил очень чётко, – и пока они здесь, я должен предельно ясно дать понять: никто не должен покидать школу без разрешения. Дементоров невозможно обмануть никакими масками или мантиями-невидимками, – его глаза на мгновение остановились на их столе. – Их не интересуют наши отговорки или мольбы.
В зале стало так тихо, что можно было услышать, как потрескивают свечи.
— Поэтому предупреждаю всех: не давайте дементорам повода причинить вам вред. Я обращаюсь к старостам факультетов и к нашим новым старостам школы, – он кивнул в сторону Перси, который выпятил грудь, – проследите, чтобы ни один студент не пытался противостоять дементорам самостоятельно, – Дамблдор обвёл взглядом притихший зал. – Также в этом году будут усилены защитные чары замка. Некоторые коридоры и проходы будут закрыты. Ночные дежурства преподавателей участятся. И я вынужден попросить вас проявить особую бдительность, если заметите что-то странное или необычное, немедленно сообщайте преподавателям.
Марта заметила, как профессор Люпин внимательно наблюдает за реакцией студентов. Его взгляд на мгновение встретился с её глазами, и она снова почувствовала, что он пытается разглядеть в ней что-то такое, чего не видел никто.
— А теперь, – Дамблдор улыбнулся, и атмосфера в зале немного разрядилась, – давайте насладимся пиром!
Появившиеся на столах блюда выглядели аппетитно, но Марта заметила, что многие студенты продолжают тихо переговариваться о дементорах и новых правилах. Гарри, всё ещё бледный после встречи с дементорами, вяло ковырялся в йоркширском пудинге, пока Марта не подвинула к нему блюдо с шоколадным десертом:
— Профессор Люпин сказал, что шоколад помогает. Ешь. О! Передай, пожалуйста, картошку, – попросила она Невилла, который сидел напротив, необычно тихий.
Невилл молча протянул ей блюдо, не поднимая глаз. Его руки слегка дрожали.
— Ты в порядке? – спросила Марта, накладывая себе еду.
— Да, я... нормально, – Невилл попытался улыбнуться – вышло неубедительно. Он оглянулся по сторонам, опасаясь, что кто-то подслушает, и понизил голос. – Просто... этот год как-то не задался с самого начала.
— Из-за дементоров в поезде?
Невилл кивнул, ковыряясь вилкой в своей тарелке:
— Они были ужасны. Когда тот дементор зашёл в купе, я почувствовал, что никогда больше не смогу быть счастливым, вот прям как Рон говорил. Вспомнил все самые плохие моменты своей жизни.
— Я тоже. Как будто весь мир превратился в лёд.
— Ну, типа того! – Невилл посмотрел на неё с благодарностью за понимание. – А потом... я... чуть не расплакался. Прямо там, перед всеми, – его голос стал едва слышным. – Уверен, все думают, что я трус.
— Невилл, никто так не думает, – Марта наклонилась через стол. – Все были в ужасе.
— Малфой уже разносит по школе, что я обмочился от страха.
— Драко сам забился в угол купе, когда увидел дементора. Он случайно, испугавшись, зашёл к Фреду и Джорджу, когда свет погас, они мне рассказали, – фыркнула Марта.
Невилл слабо улыбнулся, отправляя в рот кусочек пирога с почками:
— Всё равно... это плохое начало года. Дементоры, Сириус Блэк сбежал из Азкабана и охотится за Гарри... Мы даже не начали учиться, а я уже потерял расписание и забыл пароль от гостиной. Шляпа ошиблась со мной. Я должен был попасть в Хаффлпафф.
— А я из Дурмстранга вообще, – парировала Марта. – Но мы здесь. Значит, на то есть причина.
Невилл улыбнулся ей и потянулся за добавкой. Близнецы Уизли устроили соревнование, кто быстрее съест свою порцию желе, заставляя Перси неодобрительно качать головой. Марта заметила, как профессор Люпин за учительским столом с явным удовольствием накладывает себе всего понемногу, видимо, давно не видел такого обильного ужина.
— Как думаете, – прошептала она друзьям, – почему Министерство так уверено, что Блэк появится именно здесь? Разве у него есть шансы хотя бы приблизиться к Гарри при такой-то охране?
— О, а где Фэй? – спохватился Рон, игнорируя вопрос Марты.
— Она перевелась в Ильверморни[16] после истории с василиском, – ответила Лаванда.
— За два года я так и не смог запомнить, как она выглядит.
[1] неглубокая каменная (или металлическая) чаша с вырезанными на ободке рунами. Предназначена для просмотра чьих-либо воспоминаний.
[2] узкий, извилистый и глубоко врезающийся в сушу морской залив со скалистыми берегами.
[3] дисциплина об изучении букв, цифр и диаграмм.
[4] дисциплина, изучающая волшебных животных, птиц, насекомых, их особенности поведения, кормления и ухода за ними.
[5] слепые существа, которые питаются человеческими, преимущественно светлыми, эмоциями. В особых случаях, если предоставляется такая возможность, дементор высасывает душу человека, примыкая ко рту жертвы (отсюда возникло название «поцелуй дементора»).
[6] небольшой зверёк, похожий на кошку с пёстрым, крапчатым или пятнистым мехом, несоразмерно крупными ушами и львиным хвостом.
[7] или Живоглот – питомец Гермионы.
[8] профессор защиты от тёмных искусств в Хогвартсе в 1993-1994 учебном году.
[9] моё сокращение от «Косолапуса».
[10] Септима Вектор – преподаватель нумерологии в школе чародейства и волшебства «Хогвартс». Она имела репутацию «действительно строгого учителя», так что некоторые ученики по этой причине опасались выбирать для изучения её предмет. Её уроки были самыми любимыми у Гермионы.
[11] Аврора Синистра – преподаватель астрономии в школе Хогвартс.
[12] предмет в школе, изучающий звезды и движение планет.
[13] Батшеда Бабблинг – преподаватель изучения древних рун в школе чародейства и волшебства «Хогвартс».
[14] в каноне капитан и охотник рейвенкловской команды по квиддичу, где-то на год-два старше Гарри. У меня же он на порядок старше и закончил обучение уже к 1993 году.
[15] подруга Дафны Гринграсс, слизеринка.
[16] школа чародейства и волшебства в Северной Америке, расположенная на горе Грейлок в штате Массачусетс. Основана в 17 веке.