На какой факультет?
«Дырявый Котёл[1]» после шумной Косой аллеи[2] казался тихой гаванью. Марта устало опустилась за столик в углу, складывая сумки с покупками рядом. День выдался утомительным: примерка мантий у мадам Малкин[3], очереди за учебниками Локхарта, выбор новых перьев и пергаментов. Марта всё ещё думала о рассказе, как мистер Уизли подрался с каким-то мужчиной, и жалела, что не видела этого лично. Джордж рассказал урывками, но было понятно, что история впечатляющая. Также нужно было придумать, что подарить Перси на его грядущий день рождения.
Валери элегантно присела напротив, жестом подзывая официанта.
— Тыквенный сок и жаркое, – заказала она. – Марта?
— То же самое, – пробормотала внучка, разглядывая царапины на старом деревянном столе.
Некоторое время они молчали. Марта чувствовала на себе внимательный взгляд бабушки.
— Что тебя тревожит? – наконец спросила Валери.
Марта подняла глаза. Обычно бабушка не поощряла разговоры о чувствах.
— Помимо текущих дел? Я... – она замялась разнервничавшись. – А что, если я не справлюсь? Всё будет по-другому. Новая школа, новые люди...
— Ты – Донкингск, – привычно начала Валери. Она помолчала, словно подбирая слова. – Ты сильная, Марта. Сильнее, чем думаешь. И дело не в фамилии, если хочешь. Дело в тебе самой.
Официант принёс их заказ. Марта рассеянно помешивала ложкой в тарелке.
— В Хогвартсе другая программа, – продолжила она. – Вдруг я отстала? Я многое учила и повторяла, но я не уверена, что справилась. Или наоборот, что-то уже знаю, и меня будут считать...
— Выскочкой? – подсказала Валери.
Марта удивлённо посмотрела на бабушку.
— Я даже не знаю, на какой факультет попаду.
— На тот, который выберешь сама, – твёрдо сказала Валери. – Шляпа прислушивается к желаниям студентов. Альбус... профессор Дамблдор меня заверил.
Марта заметила оговорку, но решила не спрашивать.
— А... – она набрала воздуха. – Если они узнают? Про родителей? Не представляю, что они будут думать. Что я сирота, что мы какие-то странные...
Валери накрыла её руку своей:
— Лишь болтовня, ничего больше. Это твоя история, девочка. Ты сама решишь, когда и кому её рассказать. Тем более, мы с тобой и сами толком не знаем, что произошло. Я разбираюсь.
За соседним столиком какой-то волшебник громко рассмеялся. В углу мурлыкал огромный кот. А Марта почувствовала, как часть её тревоги отступает.
— Ешь, – сказала бабушка уже своим обычным строгим тоном. – Нам ещё нужно зайти за новым котлом и подарком Персивалю. У семьи Уизли что ни день, то праздник.
Её рука всё ещё легонько сжимала ладонь внучки.
***
На платформе 9¾[4] было шумно и многолюдно. Валери поморщилась, когда чья-то сова пролетела слишком близко.
— Ну где же они? – в десятый раз пробормотала Марта, вглядываясь в толпу.
Она уже видела рыжие макушки близнецов и Перси, заметила Джинни, крепко держащуюся за руку миссис Уизли. Но ни Гарри, ни Рона нигде не было видно.
— Марта, – в голосе бабушки появились знакомые жёсткие нотки, – поезд отправляется через пять минут.
— Ну, бабушка! Они обещали! – она знала, что звучит по-детски, но ничего не могла с собой поделать. – Мы договорились встретиться.
Гудок паровоза заставил её вздрогнуть. Хлопушка беспокойно завозился в своей корзинке.
«Они обещали», – снова подумала она, чувствуя, как внутри поднимается обида. Сначала в «Норе» как следует не попрощались («Увидимся на платформе, Марта!»), теперь это.
— Три минуты, – напомнила Валери.
Марта закусила губу. Ей вдруг ужасно захотелось вцепиться в бабушкину мантию и никуда не ехать. Остаться дома, где всё знакомо.
«Дома больше нет», – напомнила она себе.
— Пора, – сказала Валери.
Марта кивнула, изо всех сил стараясь держаться прямо. Она – Донкингск. Она справится.
— Пиши мне, – бабушка быстро обняла её. – И будь осторожна.
Последние слова прозвучали как-то странно, но Марта была слишком расстроена, чтобы заметить. Уже в поезде, глядя в окно на удаляющуюся платформу, она снова почувствовала укол обиды и злости. Где их носит? Почему не пришли? Почему она должна начинать всё это одна?
— Предатели, – прошептала она, глядя на пустой перрон.
В поезде Марта в третий раз проходила по коридору поезда, заглядывая в каждое купе. Близнецы с однокурсником Ли Джорданом[5] увлечённо обсуждали что-то над коробкой, которую быстро спрятали, увидев её. Длинные дреды Ли были небрежно перехвачены яркой резинкой. Тёмная кожа контрастировала с белоснежной улыбкой. В карих глазах плясали озорные искорки – было видно, что он уже обдумывает, как бы подыграть близнецам в их следующей проделке. Перси важно восседал с другими старостами. Джинни нашла место с какой-то светловолосой первокурсницей. Гарри и Рона нигде не было. В одном из купе она заметила девочку с копной каштановых волос, уткнувшуюся в книгу. Перед ней лежала стопка учебников Гилдероя Локхарта.
«Наверное, это она», – подумала Марта, вспомнив рассказы Рона. Набрав воздуха, она открыла дверь купе.
— Привет. Прости... ты ведь Гермиона Грейнджер?
Девочка подняла глаза от книги.
— Привет. Да, а ты?
— Марта Донкингск, – она помялась в дверях. – Я гостила у семьи Уизли в августе, и Рон много рассказывал о тебе.
В глазах Гермионы промелькнул интерес:
— О! Ты та самая девочка из Дурмстранга? Рон писал об этом.
— Можно присесть к тебе? – Марта крепче сжала ручку корзинки с Хлопушкой. – Просто я искала Гарри и Рона, но их нигде нет.
— Их нет? – Гермиона нахмурилась, откладывая книгу. – Странно. Я тоже их искала. И не нашла.
— Думаешь, что-то случилось?
— С этими двумя? – Гермиона закатила глаза, но Марта заметила тень беспокойства на её лице. – Обязательно случилось. Садись, расскажешь, как тебе жилось у Уизли.
Марта с облегчением опустилась на сиденье. Хлопушка высунул любопытный пятачок из корзинки. Марта присмотрелась к Гермионе. Её передние зубы были чуть крупноваты, что особенно стало заметно, когда она начала говорить – быстро и уверенно. Карие глаза смотрели внимательно и цепко. На Гермионе уже была надета школьная форма – безупречно выглаженная и застёгнутая на все пуговицы, несмотря на то, что поезд только отъехал от платформы. Осанка выдавала привычку сидеть прямо, наверное, от долгого чтения, а на переносице виднелась едва заметная морщинка, появляющаяся у тех, кто часто хмурится над книгами.
— А что ты читаешь? – спросила Марта, кивнув на внушительную стопку книг рядом с Гермионой.
— О! – глаза Гермионы загорелись. – Это учебники на этот год. Я уже прочитала их все, они просто потрясающие. Особенно книги профессора Локхарта. Ты читала «Путешествия с троллями[6]»? Или «Йоркширские йети»?
Марта покачала головой, и Гермиона тут же придвинулась ближе, доставая одну из книг:
— Ох, как он описывает свою встречу с вампирами в Румынии! А здесь – про то, как спас целую деревню от оборотня! И главное – все его методы научные. Он подробно объясняет каждое заклинание, каждый приём.
— А он правда будет преподавать в этом году? – Марта взяла в руки книгу, разглядывая улыбающегося волшебника на обложке.
— Да! Разве это не замечательно? – Гермиона просияла. – Такой опытный специалист по защите от тёмных искусств! Я уже выучила наизусть все основные заклинания. Хочешь, покажу таблицу, которую я составила? Здесь все его достижения в хронологическом порядке.
Марта замотала головой, очень переживая, что может обидеть новую знакомую.
— Ой, какой хорошенький! – неожиданно воскликнула Гермиона. – Это же микро-пиг? Я читала о них в «Магических питомцах современности».
Пронесло. Марта улыбнулась. Кажется, они почти нашли общий язык.
— В Дурмстранге очень серьёзное отношение к дисциплине, – рассказывала Марта чуть погодя. – Никаких поблажек. За малейшее нарушение можно получить наказание.
— А библиотека? Говорят, там потрясающая коллекция древних книг!
— Да, – Марта оживилась. – Особенно по рунам. Некоторым фолиантам больше тысячи лет.
— Тысячи лет! – выдохнула Гермиона. – А как вы их сохраняете? Какие защитные чары используете?
Марта не могла не улыбнуться такому искреннему энтузиазму. И отвечала на него.
— А как это: жить без магии? – спросила она, когда Гермиона наконец перевела дух. – Прости, если это невежливый вопрос.
— Нет-нет, всё в порядке! – Гермиона поправила прядь непослушных волос. – У маглов есть свои «чудеса». Телевизоры, компьютеры, телефоны.
— А что такое теле... первое слово?
— О! – Гермиона просияла. – Это такая коробка, которая показывает движущиеся картинки и рассказывает истории.
— Как портреты или колдографии[7]?
— Почти, только... – Гермиона задумалась, подбирая слова. – Истории всегда разные. И их могут смотреть сразу много людей.
Они проговорили обо всём на свете, от магловских изобретений до любимых книг. Марта поймала себя на мысли, что ей очень легко даётся общение с Гермионой.
— А ещё у маглов есть кино, – рассказывала Гермиона. – Это как большой телевизор, только...
Тележка со сладостями прервала их разговор.
— Хотите что-нибудь? – спросила пожилая ведьма.
— Давай я угощу, – предложила Марта. – А ты расскажешь мне про... как ты сказала? Кино?
Они купили тыквенные пирожки, несколько шоколадных лягушек[8] и пакет конфет «Берти Боттс[9]». Хлопушка проснулся от запаха еды и требовательно хрюкнул.
— Он такой умный! – восхитилась Гермиона, когда поросёнок аккуратно взял предложенный кусочек пирожка.
Поезд мчался на север, за окном сменялись пейзажи, а они всё говорили и говорили. Когда поезд наконец остановился, на платформе в Хогсмиде[10] царила обычная суматоха.
— Первокурсники! Первокурсники, сюда! – раздался громовой голос.
Марта увидела огромного человека с фонарём, должно быть, это был тот самый лесничий Хагрид[11], о котором рассказывали Уизли. Он возвышался над новенькими учениками как живая гора, его массивная фигура заслоняла собой половину звёздного неба. Густая чёрная борода, похожая на воронье гнездо, спускалась до середины груди, почти полностью скрывая лицо. Только чёрные глаза поблёскивали, как жуки, в свете фонаря, который он держал высоко над головой своей могучей рукой. Его огромное меховое пальто было всё в заплатках и карманах разных размеров, из которых, казалось, можно было достать что угодно – от пучка травы до живого дракона. Сапоги, размером с небольшую лодку каждый, оставляли глубокие следы на влажной земле. Когда он повернулся к первокурсникам, его широкое, обветренное лицо расплылось в добродушной улыбке, от которой глаза совсем спрятались в морщинках.
— Джинни, удачи! – крикнула Гермиона, махая рыжей девочке, которая неуверенно направлялась к группе первокурсников. – А ты пойдёшь со мной, – Гермиона повернулась к Марте. – Новенькие со второго курса и старше не плывут через озеро.
Они направились к повозкам, когда мимо прошла группа слизеринцев. Марта заметила бледного мальчика с почти платиновыми волосами, который шёл так, словно владел всей платформой.
— Малфой[12], – сказала Гермиона, заметив её взгляд. – Держись от него подальше.
— Почему?
— Он... – Гермиона зашептала. – Постоянно задирает нас, особенно Гарри и Невилла. Ненавидит гриффиндорцев. Если ты в чём-то с ним не соглашаешься, то автоматически становишься врагом.
Марта кивнула. Она хорошо знала такой тип людей по Дурмстрангу. Девочки забрались в повозку, и Марта с интересом осмотрелась. Такой способ передвижения сильно отличался от суровых саней Дурмстранга.
— Как думаешь, где Гарри и Рон? – спросила Гермиона, когда повозка тронулась. – Я начинаю волноваться.
Марта хотела ответить, но тут из-за поворота показался Хогвартс, и у неё перехватило дыхание. Замок сиял сотнями огней, отражаясь в тёмной воде озера, и выглядел совсем не так, как строгая крепость Дурмстранга.
***
Высокая женщина в изумрудно-зелёной мантии встретила их у дверей Большого зала. Её тёмные волосы были собраны в строгий пучок, а квадратные очки придавали лицу суровое выражение.
— Здравствуйте, я профессор МакГонагалл. Прошу за мной.
Большой зал поражал воображение. В Дурмстранге главный обеденный зал тоже был внушительным, но здесь всё было иначе. Вместо тяжёлых каменных сводов и факелов с красноватым пламенем – бескрайнее небо, раскинувшееся прямо над головой. Зачарованный потолок в точности отражал вечернее небо снаружи: бархатно-чёрное, усыпанное мерцающими звёздами. Тысячи свечей парили в воздухе, их тёплый свет отражался в золотых кубках и тарелках, создавая почти сказочную атмосферу.
Четыре длинных стола были украшены флагами факультетов: алое с золотом для Гриффиндора, синее с бронзой для Рейвенкло, жёлтое с чёрным для Хаффлпаффа и зелёное с серебром для Слизерина. За преподавательским столом, установленным на возвышении, величественно восседал Дамблдор в мантии, расшитой звёздами. Его длинная серебристая борода мягко мерцала в свете свечей.
Призраки факультетов скользили между столами, их серебристые силуэты добавляли залу таинственности. Почти Безголовый Ник приветственно кивал новым гриффиндорцам, придерживая голову, чтобы та не свесилась набок. Кровавый Барон мрачно проплыл над столом Слизерина, его серебристые одежды были испещрены тёмными пятнами.
В воздухе витали ароматы пиршества: свежеиспечённого хлеба, жареного мяса, пряных соусов. Гул голосов отражался от стен, создавая особую, живую атмосферу. Здесь не было чопорной тишины дурмстрангской столовой, и студенты свободно общались, смеялись, делились летними историями.
Марта стояла в маленькой группе переводных студентов. МакГонагалл только что закончила распределять первокурсников, Джинни попала в Гриффиндор.
— А теперь, – объявила профессор, – распределим студентов, прибывших к нам из других школ.
Марта почувствовала на себе любопытные взгляды всего зала. Она заметила Гермиону, которая ободряюще улыбнулась ей с гриффиндорского стола.
— Донкингск Марта!
Девочка медленно подошла к табурету. Сердце колотилось где-то в горле.
«Ну-ну, кого я вижу, – прошептал голос в её голове, когда Шляпа коснулась волос. – Как интересно. Очень интересно...»
«Что интересно?» – мысленно спросила Марта.
«О, эти глаза. Я уже видела такие глаза. Дважды. Любопытно, любопытно... Талант, о да. Острый ум. И храбрость, как у того мальчика с Гриффиндора много лет назад».
«О ком вы говорите?» – спросила она, но Шляпа словно не слышала её вопроса.
«Сложный выбор. Очень сложный. В тебе есть всё: и ум Рейвенкло, и хитрость Слизерина, и верность Хаффлпаффа... Но главное – храбрость встречать свои страхи лицом к лицу. Тебе это пригодится».
Марта крепко зажмурилась.
— ГРИФФИНДОР! – объявила Шляпа на весь зал.
Гриффиндорский стол взорвался аплодисментами. Марта, всё ещё дрожа, направилась к своим новым однокурсникам. Гермиона подвинулась, освобождая ей место.
«О ком говорила Шляпа?» – думала Марта, глядя на пустые места, где должны были сидеть Гарри и Рон. Её мысли прервали шепотки и разговоры с разных сторон. Не все ученики были дружелюбно и торжественно настроены на присоединение к школе и факультету новенькой переводной ученицы.
— Принимают кого попало, а потом сбагривают в Хогвартс.
— Переводные ученики. Ну-ну. Что дальше? Начнут принимать сквибов?
— А может, она шпионка? Говорят, Дурмстранг засылает...
Марта опустила глаза в пустую тарелку, чувствуя, как по спине пробегает холодок. МакГонагалл метнула строгий взгляд в сторону шепчущихся учеников, но напряжение уже повисло в воздухе. Марта чувствовала на себе косые взгляды.
— Дурмстранг, значит? – процедила старшекурсница с Рейвенкло. – Надеюсь, ты не принесла с собой их методы.
За столом Гриффиндора было шумно, и это отвлекло, шепотки просто потонули в криках. Близнецы устроили целое представление, приветствуя Марту:
— Леди и джентльмены! – провозгласил один из них.
— Наша дорогая подруга... – подхватил второй.
— Звезда Дурмстранга...
— Укротительница гномов... МАРТА!
— Фред! Джордж! Вы её смущаете, – одёрнула их Гермиона, но было видно, что она сдерживает улыбку.
— Я Лаванда Браун[13], – представилась девочка, сидевшая напротив. – А это Парвати Патил[14].
У Лаванды были длинные светлые волосы, уложенные в сложную причёску с множеством заколок и ленточек. Её круглое лицо с розовыми щеками озарялось улыбкой, а большие голубые глаза были подведены, пусть совсем чуть-чуть, но она уже начала экспериментировать с косметикой, в отличие от других второкурсниц. Парвати, с её тёмной блестящей косой до пояса, украшенной золотыми лентами, длинными ресницами и точёными чертами лица, казалась воплощением индийской принцессы. Её карие глаза, подчёркнутые идеально изогнутыми бровями, лучились смехом. В ушах поблёскивали маленькие золотые серёжки, а на запястье был тонкий браслет с колокольчиками, который мелодично позвякивал, когда она двигалась.
— А я Шимус[15] Финниган, – подал голос ещё незнакомый мальчик. – А это Дин Томас[16], – он указал на мальчика рядом.
У Шимуса было открытое веснушчатое лицо с курносым носом и соломенного цвета волосы. Его голубые глаза искрились озорством, а на щеках легко проступал румянец, особенно когда он увлечённо рассказывал что-нибудь, размахивая руками и срываясь на характерный ирландский акцент. Дин Томас был полной его противоположностью – высокий и спокойный, с тёмной кожей и вдумчивым взглядом карих глаз. Он был самым высоким среди второкурсников Гриффиндора, очень худой и абсолютно нескладный, будто ещё не привык к своему быстро растущему телу.
— Невилл Лонгботтом[17], – пробормотал пухлый мальчик, сидевший чуть поодаль.
Школьная мантия на нём сидела немного косо, а галстук Гриффиндора норовил сбиться набок, как бы тщательно бабушка ни учила его завязывать узел. Марта кивала, пытаясь запомнить все имена. В Дурмстранге не принято было так открыто проявлять дружелюбие к новичкам. Там было место и вражде, и дружбе, но времени должно было пройти достаточно много. Приглядываться любили больше, чем говорить.
— А где же Гарри и Рон? – спросила Лаванда, оглядывая стол.
— Может, опоздали на поезд? – предположил Дин.
— Или... – начал было Шимус, но его прервал гул голосов.
Позже они поднимались в гриффиндорскую башню. Марта с интересом разглядывала движущиеся портреты на стенах.
— Пароль? – спросила полная дама в розовом на большом портрете.
— Храбрый лев, – отчеканила Гермиона.
Портрет отъехал в сторону, открывая проход в уютную гостиную, залитую тёплым светом камина. Она поразила Марту. После строгих серых стен Дурмстранга всё здесь казалось невероятно домашним. Мягкие кресла и диваны, обитые алым бархатом, так и манили присесть. На стенах висели гобелены с золотыми львами, а по углам стояли столики для занятий, окружённые удобными стульями. В углу примостилась шахматная доска с фигурами, которые дремали. Высокие окна выходили на тёмные просторы школьных земель. Марта глубоко вдохнула: пахло деревом, огнём и корицей.
— Девочки, наверх по левой лестнице, – сказала Гермиона. – Пойдём, покажу нашу спальню.
Спальня девочек оказалась такой же уютной, как и гостиная. Кровати с пологами из тёмно-красного бархата, у каждой прикроватная тумбочка и сундук для вещей. Марта заметила, что её чемодан уже стоял у одной из кроватей.
— Это твоё место, – сказала Гермиона, указывая на кровать между своей и кроватью Лаванды.
— А это чья кровать? – указала Марта на крайнюю кровать у двери.
— Здесь спит Фэй Данбар[18]. Но она так часто отсутствует или болеет, что я не уверена, а доучится ли она вообще.
Марта огляделась внимательнее. Круглая комната была рассчитана на пять девочек – по кровати для каждой. Высокие окна выходили на территорию школы, и сейчас в них было видно звёздное небо. Возле каждой кровати стояла небольшая жаровня для обогрева в холодные шотландские ночи.
— Полог можно задёргивать на ночь, – пояснила Гермиона, показывая, как работают бархатные занавески. – Они зачарованы так, что приглушают звуки снаружи. А ещё они не пропускают свет. Так что можно спокойно почитать, не мешая остальным.
На каждой прикроватной тумбочке стояла серебряная лампа и графин с водой. Рядом с кроватью Марты обнаружился встроенный в стену шкаф для одежды.
— Меняют постельное бельё раз в неделю, – продолжала объяснять Гермиона. – И каждое утро проветривают комнату, пока мы на завтраке. Если замёрзнешь ночью, можешь попросить дополнительное одеяло у старост. Особенно в январе-феврале тут бывает довольно холодно. Ванная общая для всех гриффиндорок, – Гермиона указала на дверь в другом конце комнаты. – По утрам лучше вставать пораньше, иначе придётся долго ждать своей очереди. Особенно когда Лаванда начинает укладывать волосы.
Марта начала раскладывать вещи. Хлопушка, выпущенный из корзинки, деловито обследовал новую территорию, время от времени принюхиваясь к углам.
— Надеюсь, им ничего не угрожает, – пробормотала Гермиона, глядя в окно.
Марта не ответила. Она достала колдографию родителей и поставила на тумбочку, но тут же перевернула лицом вниз. Было нестерпимо больно смотреть на них, зная, что по-настоящему уже никого из них никогда не увидишь. Потом села на кровать с опустевшим взглядом. Гермиона заметила эту смену настроения и нахмурилась.
— Пойдём вниз? – предложила она через некоторое время.
В гостиной было не протолкнуться, казалось, собрался весь Гриффиндор. И вдруг портрет открылся. Первым появился Рон, его рыжие волосы были взъерошены, а на щеке темнела полоса грязи. За ним вошёл Гарри, с листьями в волосах и порванным рукавом мантии. Гостиная взорвалась аплодисментами. Слухи уже дошли, что два ученика опоздали на поезд и решили добраться до школы своим ходом.
— Потрясающе! – кричал кто-то.
— Невероятно! На летающей машине добрались, ю-ху!
— Настоящий подвиг!
А Марта видела, как Гермиона сжала кулаки, её лицо покраснело от гнева. Сама она не знала, злиться ей или радоваться, что с ними всё в порядке. Она всё ещё обижалась и не понимала, зачем нужно было выпендриваться и нарушать данное слово. Гарри заметил их и виновато улыбнулся. Рон помахал рукой, но тут же опустил её, встретив ледяной взгляд Гермионы.
***
— Вы могли ПОГИБНУТЬ! – Гермиона дрожала от негодования. – Или вас могли ИСКЛЮЧИТЬ! Честное слово, я не понимаю, как можно быть такими...
Обида не стихала. Договаривались сесть в поезд вместе. И что в итоге? Они даже не подумали о том, что она будет их искать, волноваться, что она впервые едет в Хогвартс и рассчитывала на их поддержку. Нет, им, видите ли, надо было устроить эффектное появление на летающей машине! Одно дело – нарушить школьные правила, и совсем другое – забыть о данном слове.
Марта наблюдала за этой сценой, сидя в кресле у камина. Она не говорила с мальчишками, дуясь и наблюдая. Гермиона была в своём праве, это правда было как-то... как минимум странно: лететь на заколдованной машине через всю страну, да ещё и на виду у маглов.
— А что нам оставалось делать? Да, мы улетели на папиной машине, – защищался Рон. – Мы на поезд попасть не могли. Барьер на платформе...
— Какой барьер? – спросила Марта, но пожалела, вдруг она лезла не в своё дело.
Все замолчали. Гарри, который до этого виновато молчал под градом упрёков Гермионы, поднял голову:
— Барьер не пропустил нас. Просто закрылся.
— Как это закрылся? – нахмурилась Гермиона.
— Мы врезались в стену, – пояснил Рон. – Все маглы пялились на нас.
— А потом барьер пропустил всех остальных, но не нас, – добавил Гарри. – Будто... кто-то специально не хотел, чтобы я попал в школу.
Марта и Гермиона переглянулись. В голосе Гарри звучало искреннее недоумение.
— Сначала домовик с его предупреждениями, – продолжил он тише. – Теперь это.
— Домовик? – переспросила Марта.
Пока Гарри рассказывал о странном домовом эльфе Добби[19], который пытался «спасти» его, запугивая и уговаривая не ехать в Хогвартс, когда он был у Дарслей[20], Марта чувствовала, как гнев Гермионы постепенно сменяется беспокойством. Этот странный Добби использовал магию, но виноватым посчитали Гарри.
— А британское министерство магии что, не может отличить магию домового эльфа от магии волшебника? – удивилась Марта.
— Видимо, нет, – Гарри горько усмехнулся. – Я получил официальное предупреждение сразу после того, как Добби устроил этот беспорядок с тортом. Они решили, что это я колдовал, и торт взлетел.
В Дурмстранге учили, что магия домовых эльфов сильно отличается от магии волшебников.
— Этот домовик не глупый. Вероятно, он специально замаскировал свою магию, чтобы подумали, что колдовал ты. Эльфы такое умеют.
— Что-то здесь не так, всё странно, – произнесла Гермиона.
— Кстати, а почему вы не подождали родителей Рона? Они бы, думаю, смогли объяснить школе, что вы опаздываете не специально, – спросила Марта.
Мальчишки округлили глаза и переглянулись. Рон тяжело вздохнул.
— Я запаниковал. Думал, мама и папа наругались бы. Мне этого не хотелось.
— А лететь чёрт знает как хотелось?
— Не... Не знаю. Это было в целом забавно. А родители всё равно долго не появлялись, не знаю, что их там задержало.
— Может, они тоже столкнулись с этим барьером?
— Наверное, стоит спросить...
Все четверо сидели у камина, глядя на угасающие угли. Обида постепенно стихала. Да, они всё объяснили, но осадочек немного остался. Хотелось надеяться, что выдадутся ещё моменты, когда её надежды и чаяния оправдаются. Где-то наверху часы пробили полночь.
— Нам лучше лечь спать, – сказала Гермиона. – Завтра первый учебный день.
Марта заметила, что Гарри всё ещё хмурится, явно размышляя о странных событиях этого дня. В Хогвартсе было больше странностей, чем она могла себе представить. И многие, похоже, так или иначе были связаны с Мальчиком-Который-Выжил.
[1] крошечный невзрачный бар с маленькой гостиницей наверху, расположенный в Лондоне и видимый только волшебникам.
[2] извилистая улица в магическом мире, место в Лондоне, где можно купить много волшебных вещей и магических товаров.
[3] владелица «Магазина мадам Малкин. Одежда на все случаи жизни». Одновременно является продавщицей и портнихой в этом магазине.
[4] заколдованная платформа на лондонском вокзале «Кингс-Кросс».
[5] однокурсник и закадычный друг Фреда и Джорджа.
[6] или «Тропою троллей».
[7] волшебные движущиеся фотографии.
[8] шоколадные изделия, имеющие форму лягушки. Примечательной деталью упаковки шоколадных лягушек является вкладыш, на котором есть портрет и краткие биографические данные того или иного знаменитого волшебника. Многие дети магов коллекционируют эти вкладыши.
[9] драже, диапазон их вкуса охватывает самые невероятные сочетания.
[10] маленькая деревушка, расположенная недалеко от Хогвартса.
[11] Рубеус Хагрид – лесничий Хогвартса, наполовину человек, наполовину великан.
[12] Драко Малфой – чистокровный волшебник, студент Хогвартса, ровесник Гарри Поттера.
[13] однокурсница Гарри, лучшая подруга Парвати.
[14] однокурсница Гарри, одна из сестёр-близнецов Патил, лучшая подруга Лаванды.
[15] или Симус Финниган – ирландский волшебник, студент-гриффиндорец, однокурсник Гарри Поттера.
[16] сокурсник Гарри Поттера и один из четверых его соседей по спальне.
[17] или Невилл Долгопупс – однокурсник Гарри Поттера.
[18] однокурсница Гарри, была добавлена в кино-адаптациях и играх.
[19] домашний эльф, его хозяева были тёмными магами и жестоко с ним обращались.
[20] или Дурсли/Дёрсли – тётя и дядя Гарри.