Глава 12
Гермиона стояла у высоких ворот поместья, её сердце билось в унисон с торопливым шелестом листьев в надвигающихся сумерках. В сумке через плечо покоилась тщательно изученная карта, а в руке – палочка, служившая не только защитой, но и проводником в неизведанное. Она глубоко вдохнула прохладный воздух, наполненный запахом земли и прелой листвы, отгоняя последние сомнения. Девушка двинулась в путь. Времени было чертовски мало. Оставив поместье позади, словно мираж в зыбком тумане, когда Гермиона вошла под сень деревьев. Тёмный лес встретил её настороженной тишиной, прерываемой лишь хрустом веток под ногами. Температура была очень низкой для поздней осени. Лунный свет пробивался сквозь плотную листву, образуя причудливые узоры на земле, которые играли с её воображением.
Она шла вперёд, руководствуясь лишь внутренним компасом и неясными ориентирами на карте. С каждым шагом лес становился все гуще, тени – длиннее, а сердце – тревожнее. Шёпот ветра казался предостережением, а ночные шорохи – приближением неведомых существ.
Луна висела в небе, словно серебряный галеон, продираясь сквозь клочья облаков. Гермиона, сжимая в руке палочку, пробиралась сквозь колючие заросли леса. Каждый шорох, каждый треск веток заставлял её вздрагивать, но она упрямо шла вперёд, освещая себе путь слабым мерцанием "Люмоса".
Ночь в этом лесу была густой и осязаемой. Воздух, пропитанный запахом сырой земли и гниющих листьев, тяжело давил на грудь. Деревья-великаны, чьи верхушки терялись в темноте, казались мрачными стражами, наблюдающими за каждым её шагом. Филины ухали вдалеке, их голоса звучали зловеще и угрожающе.
Гермиона старалась не думать о том, какие существа могут скрываться в этих темных чащах. Она знала, что здесь, как и в Запретном лесу обитают акромантулы, оборотни и другие, не менее опасные создания. Но мысль о Беллатрикс, давала ей сил двигаться дальше. Она должна найти этот цветок. Под ногами хрустели сухие ветки, словно предупреждая всех обитателей леса о её присутствии. Гермиона замедлила шаг, стараясь двигаться как можно тише. Она чувствовала на себе чужие взгляды, ощущала присутствие чего-то невидимого, наблюдающего за ней из темноты. Гермиона ощутила, как ледяной ужас сковывает её сердце. Она заблудилась. Неужели она зашла не туда? Внезапно тишину леса прорезал жуткий, утробный рык. Перед ней возникло существо, которое, казалось, соткано из самых темных кошмаров.
Это была огромная тварь, нечто среднее между гигантским пауком и скорпионом. Её хитиновый панцирь был испещрён острыми шипами, а множество мерцающих глаз злобно уставились на Гермиону. Из огромной пасти, усеянной острыми зубами, сочилась ядовитая слюна. Существо издавало шипящие звуки, от которых кровь стыла в жилах.
Гермиона, понимая, что волшебная палочка – её единственная надежда, лихорадочно попыталась вспомнить какое-нибудь защитное заклинание. Но страх парализовал разум. Тварь медленно надвигалась, когтистые лапы скреблись по земле, издавая отвратительный звук.
В последний момент, когда чудовище было готово наброситься, Гермиона сумела выкрикнуть первое пришедшее в голову заклинание: "Люмос Максима!" Яркий луч света ослепил тварь. Воспользовавшись замешательством монстра, Гермиона бросилась бежать, петляя между деревьями, не оглядываясь назад. Она бежала до тех пор, пока не почувствовала, что силы покидают её. Девушка остановилась перевести дыхание. Повернув голову, она увидела как, впереди, между деревьями, мелькнул слабый свет. Гермиона замерла, притаившись за широким стволом. Кто ещё может повстречаться на её пути? С замиранием сердца она начала медленно, осторожно, приближаться к источнику света, готовая к любой опасности. Наконец, в глубине леса, там, где лунный свет едва касался земли, она увидела то, что искала.
Среди переплетения корней и мха мерцал слабый, неземной свет. Цветок, ради которого она проделала этот путь, распустился во всей своей таинственной красоте. Его лепестки, словно сотканные из лунного света, источали нежный аромат, который успокаивал и манил одновременно.
Гермиона осторожно приблизилась, чувствуя, как волна магии исходит от цветка. Она знала, что этот момент определит её дальнейшую судьбу.
Гермиона, затаив дыхание, склонилась над мерцающим лунным цветком. Его нежные лепестки, словно фарфор в лунном свете, хранили драгоценные капли росы. Она знала, что от аккуратности и терпения зависит успех всего предприятия. В её руках – крошечная хрустальная склянка, позаимствованная в аптечке, идеально подходящая для столь деликатной работы.
Пальцы Гермионы, обычно занятые перелистыванием страниц старинных книг, теперь двигались с непривычной грацией. Она осторожно наклоняла лепесток за лепестком, позволяя прохладной росе стекать в узкое горлышко склянки. Каждая капля была на вес золота, ведь лунная роса, собранная в полночь, обладала уникальными магическими свойствами.
Работа требовала сосредоточенности и внимания к деталям. Гермиона старалась не повредить хрупкие лепестки, не нарушить их естественный порядок. Она чувствовала связь с этими ночными цветами, с их тихой красотой и загадочной силой.
Постепенно склянка наполнялась мерцающей жидкостью. Лунный свет, проходя сквозь росу, создавал внутри неё миниатюрные галактики. Гермиона заворожённо наблюдала за этим волшебным зрелищем, чувствуя, как внутри неё зарождается надежда. Роса лунного цветка – ключ к решению её беды. Беды, имя которой Беллатрикс.
Закончив сбор, Гермиона плотно закрыла склянку и поднялась, чувствуя лёгкую усталость, но и непередаваемое удовлетворение. Лунный цветок остался стоять нетронутыми, лишь слегка покачиваясь на ночном ветру. Она улыбнулась им, благодаря его за щедрость, и направилась обратно в поместье, зная, что принесла с собой частицу лунного волшебства.
Обратная дорога через лес прошла на удивление тихо и спокойно. Лунный свет проникал сквозь густые кроны деревьев, создавая причудливые тени, но в этот раз они не казались угрожающими. Обычно полные шорохов и подозрительных звуков, лес словно затаил дыхание, уступив место спокойствию и безмолвию.
Девушка шла быстро, но осторожно, стараясь не привлекать лишнего внимания. В памяти ещё были свежи воспоминания о предыдущей встрече, и жутких звуках эхом разносившихся в ночи. Но сейчас лес будто бы благоволил ей, пропуская через свои владения, словно старую знакомую
Каждый шаг отдавался приглушенным шорохом опавшей листвы, и даже он не нарушал общей гармонии. Совы не ухали, ежи не шуршали, а пауки, казалось, крепко спали в своих паутинах. Лишь редкие вспышки светлячков озаряли путь, словно маленькие маяки, указывая дорогу домой.
Постепенно, лес начал редеть, и впереди замаячили знакомые очертания поместья. Гермиона ускорила шаг, чувствуя, как напряжение медленно покидает её тело. Лес остаётся позади, как и напряжение.
Гермиона закрыла глаза, и перед ней вновь возникло бледное, измученное лицо Беллатрикс. Её тёмные, красивые глаза, обычно сверкающие безумием, в последние дни были полны... чем? Отчаянием? Мольбой? Гермиона отказывалась признавать, что в них может быть что-то кроме злости и ненависти. Но воспоминания неумолимо всплывали в памяти. Нежность. Странное, почти неслыханное слово для описания чувств к Беллатрикс Лестрейндж, но именно оно вертелось на языке. Нежность, смешанная с жалостью и... необъяснимым влечением.
Она помнила, как впервые увидела рану. Глубокий, рваный порез на боку женщины, оставленный оборотнем. Беллатрикс не обращала на него внимания, пыталась стоять ровно. Но Гермиона заметила. И в этот момент, в голове, будто что-то переключилось. Желание залечить, укрыть от боли, стало почти физическим. Абсурдное, немыслимое желание, но оно было там.
Гермиона представляла, как осторожно очистит рану, как наложит мазь, которая залечит рану.. Она представила, как Беллатрикс, обычно такая надменная и неприступная, позволит ей это сделать. Возможно, даже в благодарность коснётся Гермионы в ответ. И в этом прикосновении, в этом мимолётном контакте, Гермиона надеялась найти что-то настоящее, что-то, что скрывалось под маской жестокости.
Эти мысли были опасны, она знала. Они шли вразрез со всем, во что она верила, со всем, за что боролась. Но они были там, и она не могла от них избавиться. Образ Беллатрикс, раненой, уязвимой, нуждающейся в заботе, преследовал её. И в этом образе, в этой странной, запретной нежности, Гермиона находила... что-то, что не могла объяснить. Может быть, проблеск человечности в самом тёмном уголке души. А может быть, просто безумие, заразившее её от самой Беллатрикс.
И все же, мысль о возможности залечить её рану, как физическую, так и душевную, не покидала Гермиону. Это было безумие, но это безумие притягивало.
Гермиона переступила порог поместья, ощущая, как её сердце болезненно сжимается. Этот дом был символом всего, против чего она боролась, но сейчас он стал и её домом.
Девушка направилась прямиком в комнату Беллатрикс. Ведьма лежала кровати, её лицо было искажено от боли. Рана не заживала, и с каждой минутой состояние ухудшалось. Гермиона знала, что времени у неё немного. Девушка вышла из комнаты Беллы и быстрым шагом прошла к комнате близ библиотеки. От комнаты ещё чувствовался слабый запах серы и других ингредиентов. Первым делом она решила приготовить Укрепляющее зелье, чтобы поддержать силы Беллатрикс. Она аккуратно развела порошок драконьей крови, добавила измельчённый корень мандрагоры и несколько капель росы. Комната наполнилась едва уловимым ароматом трав. Гермиона с тревогой следила за тем, как меняется цвет зелья, надеясь, что все делает правильно.
Затем она приступила к созданию целебного зелья. Ей понадобилось серебро единорога, слезы феникса и экстракт бессмертника. И, конечно же, главный ингредиент: роса лунного цветка. Гермиона пошла на огромный риск, но она была готова на все ради спасения Беллатрикс. Она смешивала компоненты с особой тщательностью, повторяя про себя заклинания, чтобы усилить целебные свойства зелья.
Когда зелье было готово, Гермиона измученно улыбнулась. Гермиона чувствовала, как усталость просачивается в каждую клеточку тела, словно яд. Долгие часы поисков в библиотеке, потом дорога и поиск цветка, и долгие часы работы над зельем оставили свой след. Её глаза горели от недостатка сна, пальцы одеревенели от постоянного перелистывания страниц, а голова гудела от заклинаний и сложных рецептов.
Создание исцеляющего зелья для Беллатрикс было задачей, граничащей с безумием. Не только из-за морального аспекта – помощи тем, кто причинил столько боли, – но и из-за сложности самого зелья. Ингредиенты были редкими и она не встречала их ранее.. Процесс приготовления требовал предельной концентрации и точности, малейшая ошибка могла привести к катастрофическим последствиям.
Гермиона вспоминала, зелье описывалось как мощное средство, способное исцелить даже самые глубокие раны и восстановить повреждённые ткани. Но в тексте также предостерегалось, что зелье нестабильно и его приготовление требует огромных знаний и умений.
Гермиона крепко сжала в руке флакончик с зельем. Сердце колотилось так сильно, что казалось, будто оно сейчас выскочит из груди. Она знала, что то, что она собирается сделать, безумно опасно, но мысль о Беллатрикс и её мучениях не давала ей покоя.
Она направилась к комнате, где лежала Беллатрикс. Каждый шаг отдавался эхом в оглушительной тишине поместья.
Добравшись до двери, Гермиона решительно распахнула дверь. Комната оказалась темной, и лишь слабый луч утреннего света пробивался сквозь узкое окно. В углу на кровати лежала Беллатрикс, её лицо было бледным и измученным. Девушка замерла на пороге, не зная, с чего начать.
Гермиона неслышно прошлась к кровати по холодному каменному полу. В воздухе висел запах сырости и отчаяния, но она не обращала на него внимания. Её взгляд был прикован к фигуре, лежащей на кровати. Беллатрикс. Даже во сне она казалась опасной, пряди темных волос разметались по подушке, словно змеи, готовые ужалить.
Гермиона остановилась у края кровати, сердце бешено колотилось в груди. Она протянула руку, не решаясь коснуться. Сколько раз она представляла себе этот момент? Сколько раз проклинала Беллатрикс за её жестокость, за боль, которую она причинила стольким людям? Но сейчас, глядя на спящую женщину, она чувствовала лишь смятение и... странное, необъяснимое влечение.
Пальцы Гермионы дрогнули, но она все же коснулась лица Беллатрикс. Кожа была холодной, почти ледяной. Гермиона медленно провела рукой по щеке, очерчивая скулы, линию подбородка. – Почему? – прошептала она, голос дрожал. – Почему ты стала такой? Почему выбрала эту сторону?
Она наклонилась ближе, её дыхание опалило лицо Беллатрикс. – Я ненавижу тебя, прошептала Гермиона, и в то же мгновение поняла, что это ложь. – Но я... я не могу позволить тебе умереть.
Слеза скатилась по щеке Гермионы и упала на лицо спящей Беллатрикс. Девушка наклонилась и коснулась губами уголка губ Беллатрикс. Она отпрянула, словно обожглась. Это безумие. Она н должна того делать. Но ноги словно приросли к полу. Она не могла оторвать взгляд от Беллатрикс, пленённая её мрачной красотой и той странной, запретной связью, что между ними возникла.
Гермиона достала из мантии флакон с мерцающим серебристым зельем.
Она медленно поднесла флакон к губам Беллатрикс и, слегка приподняв её голову, влила несколько капель жидкости.
В комнате была тишина, нарушаемая лишь прерывистым дыханием обеих женщин. Беллатрикс, казалось, напряглась, на её лице промелькнула гримаса боли. Затем, постепенно, напряжение стало спадать. Девушка опустила взгляд на рану, и на ней появилось слабое, серебристое свечение. Гермиона затаила дыхание, наблюдая за происходящим.
Через несколько минут свечение угасло, и на месте раны остался лишь бледный шрам. Девушка перевела взгляд на лицо Беллы и открыла от изумления рот. Морщины вокруг глаз и губ разгладились. Кожа стала немного более упругой, вернулся лёгкий румянец. Губы стали более пухлые и яркие. Это было не радикальное преображение, скорее лёгкое возвращение к той Беллатрикс, которой она была до Азкабана. Женщина будто скинула багаж прошлых лет и помолодела лет на 10.
Гермиона провела рукой по её волосам, ощущая, что они стали более мягкими и шелковистыми. Зелье действовало.
Беллатрикс открыла глаза, и в них плескалось изумление.
– Что... что ты сделала? – прошептала она, глядя на Гермиону с недоверием и одновременно – с едва уловимой благодарностью.
– Спасла тебя, – Глаза Гермионы были полны слез.