Небеса

Полночи Люциус провёл под дверью Гермионы, прислушиваясь к шорохам. Девчонка никак не засыпала, а Малфой, как преданный пес, сидел на пороге её комнаты. Наконец, всё затихло, и Люциус бесшумно проник в спальню.

Гермиона лежала, раскинув в стороны руки, из-под одеяла выглядывали босые ноги. Со своей бледной кожей и растрёпанными волосами она напоминала сказочную нимфу. Люциус потряс головой, отгоняя непрошенные мысли. Надо скорее проверить всё и думать, что делать дальше.

Несколько сканирующих заклинаний показали, что у Гермионы нет амнезии. Эта девчонка всё прекрасно помнила и обманывала его! Сумасшествие диагностировать было сложнее, но те заклятия, что он знал, не показали каких- то проблем.

Люциуса затрясло от волнения, и он сел в кресло. Что же произошло? Зачем Грейнджер дурит его? Решила пробраться в поместье, чтобы отомстить? Но как она вообще могла попасть на территорию мэнора? И если у Грейнджер были какие-то планы, то она давно могла их реализовать. Чтобы пытать или убить, не обязательно усыплять его бдительность целый день. Самым реалистичным казалось сумасшествие, но всё-таки Гермиона казалась достаточно адекватной.

Люциус сжал голову руками, чувствуя, как она начинает раскалываться от боли. Он не понимал, что происходит, и даже чётких предположений придумать не мог. А ещё он вдруг ощутил дикое желание проигнорировать своё открытие и продолжить вести себя так, словно верит в амнезию Гермионы. Она стала якорем, который задерживал его здесь, и Люциус малодушно цеплялся за эту соломинку. Но он должен быть сильным и положить конец этой комедии. Нельзя позволить этой девчонке, какой бы притягательной она ни была, дурить себя.

Люциус даже не знал, сколько времени провёл в кресле, пока Грейнджер не проснулась. Он словно окаменел и снаружи, и внутри. Даже сердце, казалось, стучало медленнее, чем обычно.

Гермиона проснулась на рассвете и сразу увидела его. Девушка резко села и потёрла глаза:

— Что ты тут делаешь?

— Хотел бы задать тебе тот же вопрос, — Люциус нервничал, глядя в карие глаза девушки, и крутил между пальцами волшебную палочку.

— Теперь у тебя случилась амнезия? — Гермиона криво улыбнулась, но, похоже, и сама поняла, что отшутиться не получится.

— Нет. У меня нет амнезии, как и у тебя. Ты всё прекрасно помнишь, Гермиона.

Грейнджер опустила взгляд и сжала одеяло в кулаках:

— С чего ты это взял?

— Заклинания ничего не показали.

— Ты проверял меня пока я спала?

— Не вставай в позу жертвы, — Люциус не сдержался и скривился. — Это ты меня обманывала. Какого чёрта ты вообще явилась сюда? Зачем издевалась надо мной? — Малфой вскочил с кресла и навис над Гермионой. — Говори начистоту! Слёзы и «я не могу ничего сказать, ничего не понимаю» не сработают.

Гермиона наконец взглянула на него. В её глазах и правда стояли слёзы, но она сдерживала их и выглядела решительно.

— Хорошо, давай начистоту. Давно ты решил покончить с собой?

Люциус не удержался на ногах и сел на кровать рядом с Грейнджер:

— Откуда ты знаешь?

— Просто знаю, — Гермиона вытерла слёзы с глаз. — Поверь, лучше тебе не знать откуда.

— Но зачем ты здесь?

— Очевидно, чтобы не дать тебе сделать это, — Грейнджер горько усмехнулась. — Знаю, что я не лучшая для этого кандидатура, но вот так тебе не повезло.

Как сказать. Со своей задачей девчонка справилась. Хотя бы на время. Он ведь отодвинул свои планы, чтобы помочь ей.

— Хорошо, допустим. Но вот он я, жив и относительно здоров. Что же ещё тебе нужно?

— Не мне, а тем, кто меня прислал. И я не знаю, что им нужно. Наверное, гарантии того, что ты не сделаешь этого, даже когда я уйду.

— Какие ещё гарантии? — закричал Люциус. Да он так в самом деле с ума сойдёт от этого абсурда.

Гермиона пожала плечами:

— Непреложный обет тут не сработает, грозить смертью самоубийце глупо. А других вариантов у меня нет.

— Я клянусь, что не причиню себе вреда! А теперь уходи.

Гермиона замерла, словно прислушиваясь к чему-то внутри себя, а потом улыбнулась:

— Если я до сих пор здесь, значит, это не поможет.

Внутри Люциуса закипала ненависть к этой девчонке, которая издевалась над ним.

— Довольно! Ты сейчас же покинешь мэнор. Вон!

Гермиона не сдвинулась с места. Люциусу не хотелось вспоминать замашки Пожирателя, но она не оставляла ему выбора. Он не хотел даже касаться её, чтобы не вспоминать дрожь от прикосновений к ней, и потащил девчонку магией. А та не особо сопротивлялась, хоть и путалась ногами в подоле белого платья, которое решила надеть как ночную рубашку.

Они пришли к камину, и Люциус зажёг огонь:

— Отправляйся в Мунго или к чёрту на рога, но только покинь мой дом.

— Я никуда не пойду.

— Ещё как пойдёшь, — Люциус взял горсть летучего пороха и сам шагнул в огонь, схватив Гермиону за руку. — Приёмный покой больницы Святого Мунго.

Но ничего не произошло. Впервые за всю свою жизнь Люциус видел осечку летучего пороха.

— Приёмный покой больницы Святого Мунго! — повторил он по слогам.

И снова ничего. Гермиона засмеялась и вышла из камина:

— Попробуй так.

Ошарашенный Люциус повторил адрес, и его закружил зелёный вихрь. Он вышел из камина в приёмном покое, где сновали лекари и посетители. На него никто не обратил внимания, и Люциус, пошатываясь, шагнул обратно в камин.

— Что происходит? — сразу же спросил он, оказавшись в своей гостиной.

— Я не могу покинуть мэнор, судя по всему, — Гермиона пожала плечами.

— Ты покинешь его! Не этим путём, так другим.

На этот раз Люциус забыл про магию и поволок Гермиону к выходу, схватив за руку. Они пересекли огромный холл, вышли из особняка и подошли к воротам. Люциус вытолкнул девушку наружу и закрыл створки на замки и заклинания:

— Прощай, Грейнджер. И больше не попадайся мне на глаза.

Ему стоило огромного труда зайти в особняк, не оглянувшись на девушку, но он смог. Однако вся его решительность закончилась, как только за ним закрылась дверь.

Вот и всё, закончилось это сумасшествие. Чёрт с ней с этой Грейнджер. Плевать, сошла она с ума или нет. Он даже не хотел знать, как она попала в поместье и откуда узнала о его намерениях. Ему хотелось только, чтобы всё это закончилось. Он устал.

Люциус сел прямо на пол и прислонился спиной к двери. Его всё ещё пробирала дрожь. Загадочное появление Грейнджер, её осведомленность и невосприимчивость к летучему пороху поражали даже волшебника. Но не пытать же её, чтобы выяснить, что произошло на самом деле. Он окончательно запутался, и ему уже не хотелось во всём разбираться. Какая разница, если он больше не собирался задерживаться на этом свете?

Малфой с трудом встал на ноги и поплёлся в кабинет. Там он достал из сейфа яд, но почему-то снова вернулся к входной двери. Через окно Люциус посмотрел на ворота Малфой-мэнора, сквозь кованную ограду которых было видно ярко-белое пятно.

Гермиона не отошла ни на шаг от его дома. Это злило и пугало. На ней были сильные чары, раз она смогла попасть в мэнор в обход всех защитных заклинаний, а летучий порох не смог перенести её в другое место. За Грейнджер стоял кто-то могущественный. И этот неизвестный почему-то хотел помешать самоубийству Малфоя. Но Люциус знал, что больше никому не нужен. Умирай он в Косом переулке, никто бы не подал ему руки. И тут Грейнджер — одна из его злейших врагов — мешает ему убить себя. Абсурд и сумасшествие! Не может такого быть!

Но, тем не менее, это происходило на самом деле. И ему было приятно, что кто-то не дал ему умереть. Возможно, он сам до последнего надеялся, что найдётся кто-то, кто его остановит. Но никому до него нет дела, даже своей семье он только мешает.

Люциус поставил пузырёк с ядом на столик возле двери и направился к воротам поместья. Гермиона сидела на траве, привалившись спиной к мраморной колонне.

— Почему ты не ушла? — Люциус сел на траву по другую сторону ограды.

— Не могу. Как с летучим порохом. Я привязана к Малфой-мэнору какой-то магией.

— Кто тебя прислал?

— Ты не поверишь.

— Скажи, а там посмотрим.

— Нет, мне и самой жутко об этом говорить.

— И для чего я нужен этим жутким людям?

— Они не жуткие, хоть и не люди. И ты не нужен им, просто тебе не время умирать, вот и всё, — Гермиона, наконец, повернулась к нему лицом. — Просто живи.

— Я и живу.

— Ты не отказался от своих намерений, — девушка просунула руку сквозь ограду и положила её на ладонь Малфоя.

— Объясни мне хоть что-нибудь, иначе я сойду с ума.

— Не могу, правда. Просто поверь мне.

— Да если бы я тебе не верил, то уже отправился бы к твоим друзьям и...

— Только не говори с ними! — Гермиона так сжала его ладонь, что Люциус сморщился от боли.

— Они не знают, что ты здесь?

— Никто не знает, — покачала девушка головой. — И им нельзя ничего знать.

Люциус не нашёлся, что сказать. Происходила какая-то чертовщина, и он не представлял, что нужно делать. Да и что он мог сделать? Отослать Гермиону не получалось, игнорировать её — тоже. Ему совсем не хотелось идти к Поттеру и Уизли и просить их забрать свою подружку, хоть это и было самым логичным. А ведь ещё вчера он сам не хотел, чтобы Гермиона всё вспомнила и покинула мэнор. Так вот, пожалуйста, его желание сбывается. Но это больше пугало, чем радовало. Ведь он не понимал, кто стоит за этой «благотворительностью».

— Гермиона, а ты сама чего хочешь?

— В смысле?

— Я не знаю, что делать в этой ситуации, и поступлю так, как скажешь.

— Правда?

— Ты просила поверить. Хорошо, я верю, насколько бы абсурдно всё это ни было.

— Я хочу остаться здесь. Я могу быть только здесь, — Гермиона прижалась лбом к витой ограде, и её глаза оказались прямо напротив Люциуса.

— Значит, ты должна не дать мне умереть. А если я никогда не откажусь от этой мысли? Если покончу с собой?

— Не надо! — Гермиона обеими руками вцепилась в его запястья. — Не делай этого.

— Тебя накажут за это? — усмехнулся Люциус.

— Не знаю, но я просто не хочу этого!

— Не хочешь, чтобы твой враг умер?

— Я никогда не желала тебе смерти.

— Да, безрадостная жизнь — более сильное наказание.

— Я этого хочу не ради наказания. Просто не хочу, чтобы ты умирал, и всё.

В груди Люциуса словно ворочались раскалённые камни, когда она так смотрела на него. С искренней жалостью и заботой, страхом за него, а не за себя. Никто так не волновался за него уже давно. И пусть это, скорее всего, было по чьей-то указке, но он не мог отказаться от такой «милости».

Люциус поднялся на ноги и отпер ворота. Как только он вышел за ограду, Грейнджер кинулась к нему и обняла за шею. Он замер, не в силах пошевелиться. 

Теперь пути назад не было. Люциус никак бы не смог отпустить Гермиону, даже если бы кто-то и захотел разлучить их.