Часть 10
С утра стояла теплая, пасмурная, но без дождя погода. Капризное солнце привычно спряталось за низкими серо-синими тучами. В воздухе запахло осенью. Повсюду столько деревьев, что можно было наблюдать, как с каждым пожелтевшим или опавшим листочком она подкрадывалась все ближе и ближе.
Раньше я по-особенному любила последние летние деньки, наполненные предвкушающим ожиданием первого сентября. Весь мир сужался до маячившего где-то вдалеке силуэта Хогвартса. Совсем скоро моя Alma mater вновь откроет свои двери для сотен учеников. Я безуспешно старалась подавить в себе вихрь чувств, в котором смешались ностальгия, печаль и едкая горечь. Боль также была неотъемлемой частью этой гремучей смеси.
Календарь на стене бескомпромиссно отсчитывал дни. Мой первый школьный день в Форксе приближался с неминуемостью бладжера, запущенного узловатой лапкой Добби.
Сегодня уже суббота. Я проснулась на рассвете от страшного зуда. На нервной почве в преддверии дня «икс» у меня на коже выступила сыпь. День обещал выдаться дерьмовым. Красные пятнышки свербели, мешая заниматься повседневными делами. К Умиротворяющему бальзаму я не притрагивалась из принципа, а от маггловских таблеток меня воротило.
Бесцельные метания по дому не помогали отвлечься. Чтобы не протереть в полах дырку, я вышла на улицу подышать. На крыльце еле слышно поскрипывало растревоженное ветром кресло-качалка. Примирившись с тем, что суровые времена призывали к отчаянным мерам, я изъяла из буфета бутылку текилы и завалилась в него порефлексировать.
«Молодчинка, Гиацинта, заливай стресс алкоголем» — нашептывал неугомонный пессимист в моей голове, — «Десять баллов Гриффиндору за сообразительность! И минус пятьдесят за упорную тягу к саморазрушению».
Послав паскудный голос в далекие дали, я демонстративно хлебнула крепкую мексиканскую водку прямо из горлышка.
Форкс — определенно город моего настроения. Дождливый и туманный. Я никогда не любила ясных солнечных дней. Под солнцем невозможно укрыться. Его лучи озаряли, выставляя тебя напоказ. Угрюмый серенький денек напротив будто прикрывал защитным пологом.
Прохладный ветер окутывал меня шарфом, дразня разрумянившиеся от алкоголя щеки. Мысли текли лениво, кружась хороводами в захмелевшей голове.
На днях мне написал Кингсли. Пригласил стать почетным гостем на праздничном ужине в Хогвартсе и произнести вдохновляющую речь перед учениками. Он бы еще предложил мне провести распределение. В запале я скомкала пергамент и уничтожила его Инсендио. Столп пламени едва не спалил мне брови. На душе сделалось гадко. На секунду я представила себя карманным геройчиком, которого достают из-за пазухи по особым случаям, предъявляя ликующей публике.
Я регулярно пересекалась с самим министром и его ставленниками, пока готовилась к отъезду. Только обострившаяся чуйка подсказывала, что наши встречи никак не случайны. Меня аккуратно обрабатывали по всем фронтам — распинались о фантастических возможностях, взывали к совести и чувству долга, при этом прощупывая рычаги воздействия. Без толку. Кингсли — не Дамблдор. Тот даже из могилы заставлял других играть по своему плану. Талант, вошедший в историю. Вместе с длиннобородым манипулятором ушла целая эпоха.
Записка от бывшего соратника по Ордену выбила меня из колеи. Чертова Англия, как ревнивая любовница, не желала меня отпускать.
В Форксе я по кирпичику выстраивала свою новую жизнь. С чистого листа. Ровно до той проклятой писульки.
Здесь у меня появился собственный дом. Машина. Человек, который находился настолько близко к понятию друга, как я вообще могла допустить. Меня узнавали на улицах и в магазинах. В моем кошельке была скидочная карта супермаркета, а в кармане — читательский билет в библиотеку. Продавцы в кондитерской специально для меня придерживали банановые капкейки с шоколадной начинкой. Аптекарь теперь знал, какие тампоны я предпочитаю.
Еще недавно такие пустяки доставляли мне радость. Делали по-своему счастливой. Я почувствовала себя причастной к форксовскому сообществу. Меня приняли. Не потому что я та самая Поттер — Девочка-Которая-Выжила, чемпионка Тремудрого Турнира и победительница Волдеморта. Для местных я просто Гиацинта — приезжая девчонка из домика Тернера, подружка их Аны, а периодически — кошмар на дорогах.
Дешевый пергамент с печатью Британского Министерства Магии взбаламутил тихую воду. Я разозлилась. Прежде всего, на себя. Ведь никчемная бумажка пугающе легко обесценила мои «великие» достижения и отбросила далеко назад — во времена иступленного самокопания и затяжной депрессии.
В конечном счете, я поступила типично для любой запутавшейся в жизни девушки. На пороге сентября в Америке стартовал сезон распродаж. Подхватив всеобщую истерию, я с головой окунулась бездарно растрачивать свое наследство. Шоппинг отвлекал от панических мыслей.
Ана крутила пальцем у виска, но безропотно сопровождала меня в безудержных забегах по магазинам. Я скупала все подряд — от Ловца Снов в сомнительной ведовской лавчонке на окраине города до дорогущего столового сервиза из фарфора в элитном салоне. Поэтому она взяла на себя роль стоп-крана, нередко оттаскивая меня за шкирку от бесполезной мути вроде портативной сауны или поющего держателя для туалетной бумаги.
В антикварном магазине Порт-Анджелеса мне удалось за бесценок разжиться старомодным, но прекрасно сохранившимся креслом-качалкой. Подруга махнула рукой на мою блажь, но с ехидной улыбочкой спросила, не зайти ли нам потом в аптеку за мазью от артрита? Показав ей язык, я горделиво потащила свою покупку в машину.
Для меня это деревянное кресло явилось олицетворением безмятежности и спокойствия. Обнаружив его между «викторианской» софой и роялем, перед моими глазами тут же возникла идиллическая картинка, как завернувшись в плед, я покачиваюсь в нем с чашечкой какао и книжкой. Только в суровой жизненной реальности какао заменил бокал красного вина, а книгу — сигарета. Для кого-то подобное времяпровождение было скучнейшей обыденностью, для меня — наградой.
Бутылка внезапно опустела. Я с обидой посмотрела на нее и для надежности потрясла. Ни капельки на донышке. Душа просила продолжения, но спиртного в доме не осталось, что меня всерьез обескуражило. Возможно, пора сбавить обороты. Как некстати вспомнилась Петуния. Дражайшая тетка когда-то предрекала, что я плохо кончу. Тоже мне предсказательница недоделанная.
Волшебная палочка выскользнула из рукава, уверенно ложась в пальцы. Древко затейливо рассекло воздух и бутылка превратилась в бабочку. В груди расцвело мелочное удовлетворение. Так-то!
— Я самая могущественная ведьма своего поколения! — обратилась я к ней, — Ты понимаешь меня пустоголовое существо?
Нахальное насекомое и не думало благоговеть передо мной. Оно легкомысленно порхало вокруг, порываясь приземлиться мне на нос.
— А хочешь, превращу тебя в дракона? Будешь сторожить мой покой и испепелять неугодных. Вот припрется сюда Кингсли, а ты на него ка-а-ак дыхнешь... и нет у нас больше министра.
Я призадумалась. Это что же значит, опять выборы? А там Малфой старший не пристроенный тоскует по интригам. Не дело... не дело...
— Я его погубила, я его и возражу... возрожду... сварю в котле, как Волдеморта! Я самая могущественная ведьма в Англии! И уж точно поумнее крысы-недоучки. Будет у меня Кингсли, как новенький, а главное с носом. Министр без носа — это моветон. О чем только думал Волдеморт? С его рожей было в самый раз в маггловских ужастиках сниматься, а не электорат очаровывать.
Меня начало мутить от мельтешения крылатой тварюшки. Я отменила трансфигурацию и с горем пополам выпала из кресла. Тело отказывалось стоять ровно и меня шатало из стороны в сторону. Осторожно держась за стены, я побрела в лабораторию за Антипохмельным.
Гадкое зелье разогнало алкогольный морок и придало телу стабильности. Вместе с тем появилось ощущение, что я держу на плечах всю тяжесть этого мира. Мне срочно требовалось выбраться из дома. Я натянула куртку и стремительно зашагала наружу.
Во дворе сиротливо простаивала моя машинка. Я-то знала, как ей нравится красоваться перед другими автомобилями, ловить восхищенные взгляды и слышать льстивые гудки в свою честь. Она у меня — та еще кокетка. Двигатель завелся в пол-оборота и мы с ветерком помчались в город.
По дороге я купила в пекарне аппетитных кексиков и зарулила к Ане в видеопрокат. Через прозрачное стекло было видно, как она сосредоточенно заполняла за стойкой гроссбухи. Поудобнее перехватив коробку с лакомствами и стаканчики с кофе, я толкнула дверь плечом.
Подруга подняла голову от журналов и лучезарно улыбнулась. Уголки моих губ сами собой поползли вверх.
— А я вот мимо проезжала, дай, думаю, загляну на огонек.
— Цинни, не наступит тот день, когда я буду не рада тебя видеть.
Она грациозно соскользнула с высокого табурета и подошла, чтобы запечатлеть на моей щеке поцелуй.
— Ну-ка переверни табличку, — сама же коварно вырвала из моих рук вкусняшки.
С довольной мордашкой я поменяла вывеску на «Закрыто». Мне было приятно, что для Аны провести время со мной важнее потенциального заработка. Не каждый человек рискнет посреди дня прервать работу, чтобы поболтать с другом. Даже если он принес с собой десерт.
Ана тем временем расставила напитки и открыла коробочку с капкейками. По магазину разнесся аромат свежего кофе, шоколада и сочной клубники.
— Во имя моего бикини их нужно объявить вне закона, — протянула она жалобно, но глаза вопреки словам плотоядно заблестели.
— Попробуй вот этот, называется «Шоколадный экстаз», — я искушающе взвесила кексик на ладони, — Бисквит на основе темного шоколада с начинкой из молочного шоколада и сливок.
— Мммм, — Ана повела носом и блаженно застонала, — Пожалуйста, продолжай.... мои трусики уже намокли...
Посмеиваясь про себя, я соблазнительно понизила голос, — Венчает данный шедевр кондитерского искусства нежнейший крем-ганаш из белого шоколада и ягодка клубники. Сезонная новинка для истинных сладкоежек.
— Напомни, зачем нам вообще нужны мужики? Я могу кончить от одного вида этой божественной супершоколадной амброзии. Просто райское наслаждение в бумажной упаковке.
— Аминь, подруга! За оргазмические кексики! — провозгласила я одобрительно. Мы стукнулись своими капкейками.
В уютном молчании, попивая кофе и уминая за обе щеки убийственную дозу сахара, напряжение постепенно покидало мое тело.
— Гиацинта, какого дьявола?! — Ана без предупреждения цапнула меня за запястье и задрала рукав парки, оголяя кожу.
Вот дерьмо! Я сконфуженно одернула руку и спрятала ее за спину.
— Мисс Поттер, я жду! — меня прожгли особым взглядом. В нем сочетались немой укор, обезоруживающая теплота и воинственный огонек, обозначающий, что Ана не отступит, пока ты не покаешься. Когда она переключалась в режим заботливой мамочки ей было нереально отказать.
— Аллергия, — пробурчала я недовольно.
В процессе чесоточной лихорадки я раз за разом раздирала руку до крови, сдергивая подсыхающую корочку, и образовавшаяся болячка естественно воспалилась.
Светлая бровь приподнялась, запрашивая подробностей.
— На блядскую Англию! — от моего истеричного вопля, казалось, стекла задрожали, — Будь она неладна! Кому нужно заплатить, чтобы ее отбуксировали прямиком к Бермудскому треугольнику?!
— Плохие вести из дома? — Ана была сама невозмутимость.
— Да! То есть, нет! — захотелось отмотать время назад или побиться головой об стол.
Лицо подруги источало скептицизм.
— Ррргх! Короче, никто не умер! — получилось на диво информативно, — Дело не в том, что там... — я показательно постучала пальцами по своему лбу, — А в том, что тут.
— Дорогая, я понимаю, в чем твоя проблема. Ты слишком зацикливаешься, а человек не может двигаться вперед, если его душу разъедает боль воспоминаний. Главное — жить живой жизнью, а не шариться по закоулкам памяти. Не оглядывайся и не горюй о прошлом, потому что оно уже ушло. Тебе нужно глубоко вздохнуть и перезагрузиться, а еще не помешал бы хороший перепих.
Я аж поперхнулась и вспыхнула.
— Чего-о-о? — мои глаза приобрели идеально круглую форму.
Ана запрокинула голову и рассмеялась. Я обожала ее смех. Такой настоящий. Он не был похож на перезвон колокольчиков и манерное хихиканье светских львиц. Ана смеялась так, будто сейчас кто-то должен применить к ней метод Геймлиха. Резковато, безудержно громко и непримиримо до слезящихся глаз.
— Детка, лови момент, пока время и земное притяжение не сделали свою грязную работу, — она подмигнула и радостно осклабилась, — Сегодня мы пойдем кутить.
— Мне в понедельник в школу, а я еще толком не подготовилась, — я попыталась откреститься от этой опасной авантюры.
Сумасбродная девица залезла куда-то под стойку и выудила оттуда пару тетрадок и упаковку ручек, — Держи, считай, ты укомплектована до конца семестра.
— Ана...
Она предупреждающе цыкнула и приложила палец к моим губам.
— Я хочу, чтобы ты отправилась домой и сняла эти намертво прилипшие к твоим ногам джинсы. Надень коротенькое платье, распусти волосы и подкрасься. Ты, конечно, и без того красавица, но нынче вечером мы объявляем охоту на самцов. Будем разбивать их трепетные сердечки и надираться нахаляву, значит обязаны выглядеть сногсшибательно и развратно.
Я вообразила предстоящий фронт работы над собой и насупилась. Ага, красавица, как же... Я дня три уже нормально не расчесывалась. Мужчины обращали внимание на маникюр? Я была в полной заднице...
Подруга впихнула мне собранный на скорую руку учебный комплект и развернула на выход.
— Я заеду за тобой часиков в восемь, — придав мне ускорения шлепком пониже спины, она напоследок зловеще предостерегла, — И если увижу, что ты нацепила свои обычные тряпки, то пеняй на себя. Я захвачу огромные садовые ножницы. Всегда мечтала попробовать себя в роли дизайнера.