Глава 9
— Кто это стоит за окном? — нахмурившись, спросил Хагрид, вглядываясь в темноту за стеклом.
Мы все одновременно повернули головы. В лунном свете промелькнуло лицо — бледное, с высокомерной ухмылкой.
— Малфой... — прошептала я, почувствовав, как по спине пробежал холодок.
— О, чёрт... — пробормотал Хагрид, резко опустив занавеску.
Он выглядел так, будто весь воздух вышел из его груди. Мы больше не произнесли ни слова, но все знали, что это значит: Драко всё видел.
— Хагрид всегда мечтал о драконе, — сказал Гарри, пока мы спешили обратно к замку по ночной тропинке. Его голос был тихим, задумчивым. — Он сказал мне это ещё при нашей первой встрече.
— Это безумие, — возразил Рон, озираясь по сторонам. — И очень нехорошо, что теперь Малфой знает.
Я сжала кулаки. В животе неприятно засосало, как перед бурей. Мы так старались быть осторожными — и вот всё пошло прахом.
И именно в этот момент из-за поворота вышла высокая фигура. Плащ развевался на ветру, а выражение лица было столь грозным, что мы остановились как вкопанные.
— Добрый вечер, — произнесла профессор Макгонагалл, и в её голосе слышалась сталь.
Рядом с ней стоял Малфой, довольный, как павлин на параде. У него было самодовольное выражение лица, и, глядя на него, я с трудом удержалась от того, чтобы не сжать палочку в кулаке.
Я бы с удовольствием придушила тебя прямо сейчас, Драко Малфой, — подумала я, но вместо этого только сузила глаза и сжала губы.
Мы стояли в кабинете профессора Макгонагалл. Вчетвером. Напротив неё. Малфой стоял чуть поодаль, прижимаясь к стене и едва сдерживая насмешливую ухмылку. Я чувствовала, как внутри закипает злость.
— Ничто, повторяю, ничто не даёт ученику права находиться вне школы ночью, — произнесла Макгонагалл, глядя на нас строго и холодно. — Поэтому, в качестве наказания за ваше поведение, будет снято... пятьдесят очков.
— Пятьдесят? — воскликнула я, потрясённая. — Но...
— Ровно пятьдесят очков. — уточнила она, перекладывая перо на стол. — И чтобы гарантировать, что подобное больше не повторится — все пятеро подвергнутся аресту.
Мы замерли. На мгновение в кабинете повисла тишина. Потом мы переглянулись и... усмехнулись.
Малфой выглядел ошарашенным.
— Простите, профессор, — нарочито вежливо сказал Драко, — я не расслышал. Вы сказали — все пятеро?
— Нет, вы всё услышали правильно, мистер Малфой, — произнесла профессор Макгонагалл с ледяным спокойствием. — Какими бы благими ни были ваши намерения, вы тоже были вне постели после отбоя.
Малфой открыл рот... и захлопнул. Вид у него был, будто он проглотил лимон. Я едва удержалась от смеха, но внутренне ликовала.
— Справедливо, — прошептала я, и впервые за этот вечер почувствовала облегчение.
Мы с мистером Филчем шли по тропинке, теряющейся в густом мраке. Тьма казалась живой — она обволакивала меня с каждой секундой всё плотнее. Воздух был влажным, пропитанным запахом мокрой листвы и чего-то, чему я не хотела давать имени. В каждом шорохе мне слышались шаги, а слабый свет фонаря, который держал Филч, казался единственной ниточкой, связывающей нас с безопасностью замка.
— Жаль, что отказались от старых способов наказания, — сказал Филч, ухмыляясь, будто вспоминал самые сладкие моменты своей жизни. — Было время, когда провинившихся подвешивали за большой палец в подземелье. Господи, как я соскучился по крикам!
Я невольно поёжилась. Мы с Гарри, Гермионой и Роном переглянулись — глаза расширились, губы нервно дрожали. С таким человеком идти в лес казалось опаснее, чем с кем угодно ещё.
— Сегодня вечером вы будете отбывать наказание с Хагридом, — продолжил он. — Он должен выполнить небольшую работёнку в тёмном лесу.
Мы подошли к домику смотрителя. Свет в окнах был тусклым, будто и сам дом печалился вместе с хозяином. Когда дверь отворилась, и на пороге показался Хагрид, я сразу почувствовала укол вины — он выглядел удручённым и подавленным.
— Нелёгкий жребий, Хагрид, — хмыкнул Филч. — Как по мне, так заслужено.
— О, Господи, ты ещё расстраиваешься из-за этого кровожадного дракона? — с насмешкой спросил он, словно сочувствие было для него ругательством.
— Норберта нет, — тихо сказал Хагрид, погладив свою бороду. — Дамблдор отправил его в Румынию. Жить в колонию, с другими драконами.
— Так это же хорошо! Там его сородичи, — попыталась ободрить его Гермиона, делая шаг вперёд.
— А вдруг ему не понравится Румыния? — Хагрид говорил почти шёпотом. — А если другие драконы будут плохо с ним обращаться? В конце концов, он ещё ребёнок...
Сердце сжалось. Я посмотрела на него, и впервые так остро ощутила, как сильно мы его подвели. Он любил этого дракончика, как собственного ребёнка. Мне хотелось извиниться, но слова застряли в горле. Я просто опустила голову, чувствуя вину каждой клеточкой.
— Бога ради, возьми себя в руки! — раздражённо бросил Филч. — В конце концов, вы же идёте в Тёмный лес. Там надо быть начеку.
— В лес? — голос Малфоя сорвался. — Я думал, это шутка. Нам нельзя туда ходить. Ученикам это запрещено! Там водятся... оборотни.
Я фыркнула, глядя в его сторону.
— Это единственное, в чём я с ним согласна, — буркнула я, скрестив руки на груди.
Филч обернулся к нам и с наслаждением сказал:
— В этом лесу есть вещи пострашнее оборотней.
Он сказал это с такой интонацией, будто нарочно хотел нас запугать. И, к сожалению, у него это вышло. От этих слов мурашки побежали по спине, и я почувствовала, как ладони покрываются потом. Мы собирались войти туда, где свет почти не проникает сквозь листву. Туда, где заканчиваются школьные правила.
Мы с Хагридом шагали в тёмный лес, и с каждым шагом мне становилось всё более не по себе. Всё вокруг было глухо, мрак казался живым, а воздух — холодным и сырым. Деревья, скрещенные между собой, образовывали зловещие узоры, напоминающие силуэты монстров. В голове всё ещё звучали слухи, которые ходили по школе о Тёмном лесу — про чудовищ, про скрытые опасности и странных существ, которые были запретной темой для большинства учеников. Но в этот момент мне стало ясно, что всё это не вымысел.
— Это место не для детей, — произнёс Хагрид, как будто читая мои мысли.
Мы продолжили идти. Он был спокоен, но я чувствовала, как напряжение струится от него в воздухе. Мои шаги стали всё тише, когда мы углублялись в лес. Вдруг Хагрид остановился, наклонившись к земле. Он протянул руку и дотронулся до какой-то светлой жидкости, растекающейся по листве, которая была странно похожа на расплавленный металл, но не была горячей.
— Хагрид, что это? — я подступила поближе, боясь, что следующее, что я увижу, будет ещё страшнее.
Хагрид поднял голову, его лицо стало серьёзным, как никогда.
— То, из-за чего мы здесь, — произнёс он. — Видите? Это кровь единорога. Пару недель назад я нашёл мёртвого единорога, а теперь кто-то тяжело ранил этого. Ладно, не будем терять времени. Нам нужно найти это бедное животное, пока не стало слишком поздно.
Гермиона и Рон кивнули, явно настроенные на помощь. Гермиона посмотрела на меня с тревогой в глазах, но ничего не сказала.
— Рон, Гермиона, вы пойдёте со мной, — сказал Хагрид.
— Хорошо, — ответили они в один голос.
— Драко, Эмили и Гарри, вы пойдёте втроём. — Хагрид повернулся к нам, его глаза стали более сосредоточенными. — И будьте осторожны, лес может быть опасным даже для старых друзей.
— Тогда мы возьмём клыка, — хмуро сказал Малфой. Его лицо было напряжённым, как всегда, но в глазах я заметила что-то похожее на страх. Похоже, даже он не привык к этой атмосфере.
— Помните, — сказал Хагрид, — не спешите, смотрите под ноги и остерегайтесь всяких шорохов. Темный лес полон опасностей.
Мы разошлись. Хагрид, Гермиона и Рон направились влево, исчезнув за тенью деревьев, а мы с Малфоем и Гарри пошли вправо, поглощённые мраком, который всё больше нависал вокруг.
Деревья над нами сгибались, их сучья словно пытались запереть нас в своём ловушке. Я чувствовала, как моё сердце колотится в груди, и старалась не обращать внимания на шорохи в кустах и отголоски шагов за спинами. Гарри шёл рядом, его лицо было серьёзным, но я чувствовала, как он тоже насторожен. Малфой, похоже, с каждым шагом становился всё более нервным, его взгляд скользил по темным углам леса, словно он ожидал увидеть что-то страшное в любой момент.
Мы шли по Тёмному лесу, и с каждым шагом становилось всё мрачнее. Деревья становились выше и плотнее, их скрюченные ветви тянулись навстречу друг другу, словно пытаясь сплести над нами потолок из темноты. Лес словно сжимался вокруг нас. Воздух был пропитан сыростью и странными запахами — то ли прелых листьев, то ли чего-то древнего и тревожного. Чем глубже мы заходили, тем гуще становился мрак и тем отчётливее доносились пугающие звуки: треск веток, приглушённое шуршание, таинственные отголоски, похожие на дыхание невидимого зверя.
Даже Малфой, обычно полон самоуверенности и ехидства, шёл молча. Его глаза метались по сторонам, он уже не бросал колких взглядов в нашу сторону, не язвил и не пытался командовать. Я заметила, как он держится ближе к нам — может, бессознательно, а может, вполне намеренно. Он надеялся, что мы защитим его, если случится что-то плохое. И хотя меня это раздражало, я поймала себя на мысли: несмотря ни на что, я бы спасла его. Не первым, нет — но и не оставила бы в беде. Хотя в глубине души я понимала: он бы нас не спас. Он убежал бы, прикрываясь красивой фамилией и чужой спиной.
— Пусть только мой папа узнает об этом, — пробормотал Малфой. — Это работа прислуги, а не учеников.
— Если бы я не знал тебя, Драко, — спокойно, но с явным уколом сказал Гарри, — я бы подумал, что ты боишься.
— Заткнись, Поттер! — шикнул в ответ Драко, голос его дрогнул. Он старался быть язвительным, но страх пробивался сквозь маску надменности.
— Замолчите оба! — сказала я, не выдержав. Мой голос прозвучал резко. Я жалела, что не пошла с Гермионой и Роном. С ними мне было бы спокойнее. А сейчас я шла с двумя мальчишками, один из которых был готов на всё ради дружбы, а второй — только ради себя.
Мы продолжали идти, и вдруг сквозь лес пронёсся глухой, затягивающий гул, как будто лес на мгновение затаил дыхание. Я резко остановилась и вслушалась, сердце забилось быстрее.
— Вы слышали? — прошептала я, оборачиваясь к мальчикам. Гарри кивнул, его рука уже тянулась к волшебной палочке. Малфой замер, его глаза расширились, он выглядел так, словно собирался броситься назад, в сторону Хагрида.
Что-то явно было в этом лесу. Что-то, что нас уже заметило.
Мы пошли дальше, не произнося ни слова. Напряжение повисло в воздухе, словно туман, и с каждым шагом оно сгущалось.
— Идём, Клык, — хрипло бросил Малфой, поглаживая пса по голове, хотя его рука немного дрожала.
Мы шагали долго, осторожно пробираясь сквозь подлесок и прячась от хрустящих веток под ногами. Время тянулось медленно, а лес становился всё плотнее и мрачнее. Я уже начала думать, что мы заблудились, когда вдруг впереди, в просвете между деревьями, появился слабый серебристый свет.
Мы наткнулись на него — единорога. Он лежал на боку, его белоснежная шерсть поблёскивала в лунном свете, но рядом с ним... я заметила фигуру. Человеческую, но зловещую — она была закутана в длинный тёмный плащ, и казалось, что тень от него пульсирует, как живое существо.
— Кто это?.. — прошептала я, едва слышно, голос задрожал. Сердце забилось быстрее. Гарри тут же встал передо мной, заслоняя и меня, и Малфоя. Я видела, как его плечи напряглись, он сжал палочку в руке, готовый действовать.
Но всё произошло в долю секунды — Драко закричал, диким, пронзительным воплем, и бросился бежать, не оглядываясь. За ним посеменил Клык, визжа от страха. Мы остались вдвоём — я и Гарри.
— Гарри? — прошептала я, заметив, как он схватился за лоб и согнулся, будто пронзённый внезапной болью. — Всё хорошо?
— Да, нормально... — выдавил он, пытаясь выпрямиться, но в его голосе чувствовалось напряжение. Что-то явно было не так.
И в этот момент фигура в плаще начала двигаться. Тихо, но с пугающей скоростью. Она скользила над землёй, словно паря. Я ахнула и вытащила палочку, отступая назад. Сердце стучало в ушах, и каждый шорох казался сигналом к бегству.
Мы начали пятиться назад, но корни деревьев были повсюду. Оба одновременно споткнулись — и рухнули на землю, тяжело дыша. Моя палочка вылетела из руки, я попыталась дотянуться до неё, но фигура в плаще приближалась всё ближе. Мы отползали назад, но она надвигалась неумолимо.
И тут, с треском веток и грохотом копыт, перед нами возник он — кентавр. Высокий, величественный, с сильным телом лошади и торсом человека. Его волосы блестели при лунном свете, а глаза сверкали мудростью и гневом.
Он встал между нами и тенью, подняв руку. Фигура застыла, затем издала пронзительный визг и исчезла в темноте, словно растворившись в воздухе.
— Гарри Поттер и Эмили Роузвуд , — сказал кентавр, обращаясь к нам с глубоким уважением. — Вам нельзя здесь находиться. Почти все существа леса знают ваши имена. И в это время здесь особенно опасно. Особенно для вас.
— А... вы не знаете, кто это был? — с трудом выговорил Гарри, приподнимаясь с земли.
— Это был монстр, — мрачно ответил кентавр. — Убийство единорога — страшное преступление. Единорог — чистейшее из всех существ. Выпить его кровь — значит обречь себя на жизнь в проклятии. Это дар, который спасает, но и отнимает душу. С того момента, как кровь единорога коснётся губ, человек жив, но его жизнь больше не принадлежит свету.
— Кто согласится на такую жизнь? — прошептала я, до сих пор не веря в происходящее.
— Попробуйте догадаться, — мягко сказал кентавр, смотря в глаза Гарри.
— Вы хотите сказать... что это был Волан-де-Морт? — тихо спросил Гарри.
Кентавр вздохнул и чуть кивнул.
— Надеюсь, вы знаете, что охраняется в школе, мистер Поттер.
— Философский камень, — твёрдо сказал Гарри.
И в тот момент сквозь деревья выскочили Хагрид, Гермиона, Рон, Драко и Клык. Гермиона подбежала первой, глаза расширены от ужаса.
— Ребята! — вскрикнула она, подбегая.
— Приветствую, Фирензе. Уже познакомились с ребятами? Всё хорошо, Гарри, Эмили? — голос Хагрида донёсся до нас сквозь деревья, как будто сам лес выдохнул с облегчением. Его массивная фигура показалась из темноты, и на лице отразилось беспокойство, когда он быстро подошёл ближе.
— Угу, — хором ответили мы с Гарри. Мои ноги дрожали от напряжения, и я с трудом могла отпустить палочку, всё ещё сжимая её побелевшими пальцами.
— Я прощаюсь с вами. Вы в безопасности. Удачи, — произнёс Фирензе, величественно кивнув. Его спокойствие как будто передалось нам, хотя страх ещё не отпустил.
— Спасибо... и вам, — прошептала я, почти неслышно, когда он скрылся за деревьями, оставив за собой лёгкий треск веток и ощущение чего-то важного.
Позже, в тёплом полумраке гостиной Гриффиндора, мы сидели все вместе у камина. Огненные языки отбрасывали отблески на наши лица, а за окнами ночь казалась не менее тёмной, чем лес. Тревога не уходила.
— Значит, вы хотите сказать, что вы знаете, кто был там в лесу? — не веря своим ушам, сказала Гермиона. Её голос дрожал, и я заметила, как она сжала ладони, будто борясь с непрошеным страхом.
— Тот, кто был в лесу, пьёт кровь единорогов... потому что слаб, — я говорила медленно, ощущая, как с каждым словом правда становилась всё тяжелее. — Мы ошибались. Снэгг не хочет философский камень для себя. Он нужен ему... для Волан-де-Морта. Тогда Волан-де-Морт получит эликсир жизни... и вернётся.
Воздух вокруг нас будто стал гуще, и даже потрескивание дров в камине на миг стихло.
— Но если он вернётся... вдруг он попытается убить тебя, Гарри? — сказал Рон, переводя взгляд с меня на Гарри, и в его голосе зазвучал испуг.
— Если бы он мог... он убил бы меня сегодня ночью, — Гарри опустил голову, его голос был тихим, но в нём звенела усталость. Я заметила, как его плечи поникли. Он снова провёл рукой по шраму.
Я почувствовала, как внутри всё сжалось. Он действительно мог погибнуть. Мы все могли.
— А я так волновался из-за экзамена по превращениям, — пробормотал Рон, неловко усмехнувшись. — И зачем только зубрил всю ночь?
Несмотря на мрачную тему, мы хором выдохнули, слегка улыбнувшись. Но напряжение никуда не делось.
— Подождите минутку... — Гермиона вдруг оживилась. — Давайте подумаем. Какого единственного волшебника всегда боялся Волан-де-Морт?
— Дамблдора, — уверенно сказала я, вспоминая, как мама всегда упоминала его с уважением.
— Именно, — кивнула Гермиона. — Пока Дамблдор рядом — Гарри ничего не грозит. Он не тронет тебя. Он боится его.
Я кивнула, но в глубине души не чувствовала облегчения. Если Волан-де-Морт уже рядом... неужели Дамблдор действительно всё знает?
Следующее утро.
Солнечный свет заливал Большой зал, и казалось, что мрак леса остался в другой жизни. Ученики смеются, шуршат пергаментами, вспоминая экзамены. Но наша компания за столом Гриффиндора сидела тише остальных.
— Мне говорили, что годовые экзамены в Хогвартсе — это сущий кошмар, — сказала Гермиона, склонившись над чашкой тыквенного сока. — Но они оказались даже приятные.
— Ну да, я думала, будет сложнее, — кивнула я, перекладывая в рот кусочек яблока. — Хотя, может, на контрасте с ночью в Запретном лесу всё остальное кажется пустяком.
— Говорите за себя, — пробормотал Рон, страдальчески качая головой. — У меня до сих пор чёрнильные пятна под ногтями от экзамена по рунам.
Я сдержанно хихикнула, но тут заметила, как Гарри мрачно молчит, глядя в стол. Его рука лежала у лба.
— Всё в порядке, Гарри? — обеспокоенно спросил Рон.
— Мой шрам... он просто горит, — наконец сказал Гарри, и голос его звучал непривычно слабо.
Я придвинулась ближе, ощущая, как в груди зарождается беспокойство.
— Такое бывало раньше? — спросила я, внимательно вглядываясь в его лицо.
— Было... но не так сильно, — ответил Гарри, его взгляд потускнел. — На этот раз... это как будто предупреждение. Что-то приближается.
Мы переглянулись, и я почувствовала, как по спине пробежал холодок. Весна за окном, экзамены почти окончены, но в воздухе уже витала буря.
Мы шли по территории замка, вечерняя прохлада щекотала кожу, а небо постепенно окрашивалось в тёмно-синий. Гарри внезапно остановился, словно что-то щёлкнуло у него в голове, и, не сказав ни слова, резко ускорился в сторону хижины Хагрида.
— Ну конечно... — пробормотал он, почти бегом устремившись вперёд.
— В чём дело? — спросила Гермиона, нахмурившись. Мы с ней переглянулись, и я почувствовала, как моё сердце заныло от предчувствия.
— Вам не кажется странным, — начал Гарри, оборачиваясь на бегу, — что Хагрид всю жизнь мечтал о драконе, и вдруг появляется какой-то незнакомец... и у него оказывается драконье яйцо? Ну скажите, много ли людей носят с собой в кармане яйца дракона? Почему я не понял этого раньше?!
Я сглотнула. Всё начинало складываться в картину, от которой мороз бежал по коже.
Когда мы добрались до хижины, Хагрид мирно возился у плиты. Из кастрюли доносился пряный запах жареной рыбы, а в воздухе витал дымок и запах дерева. Он повернулся к нам, улыбаясь, будто не замечая нашей спешки.
— Хагрид, кто дал тебе драконье яйцо? — резко спросил Гарри, заходя внутрь.
— А? Я не знаю... — пожал плечами Хагрид, не отрываясь от кухни. — Я не видел его лица. На нём был капюшон.
Я прикусила губу. Это звучало подозрительно... слишком подозрительно.
— Наверное, ты говорил с ним? — продолжал Гарри, не унимаясь.
— Ну, мы немного поболтали, — небрежно сказал Хагрид, покручивая ложку. — Он спросил, за кем я раньше ухаживал. Я рассказал, что после Пушка дракон — сущий пустяк.
Мои глаза расширились. Я сделала шаг вперёд.
— Он... интересовался Пушком? — вырвалось у меня, голос прозвучал тише, чем я ожидала.
— Ну да, конечно, интересовался. Не каждый день видишь трёхголовую собаку, даже если ты... там, торговец... — пробурчал Хагрид. — И ещё я ему сказал — любого зверя можно унять, главное, знать как. Вот Пушок, например: стоит включить музыку, как он и засыпает.
Он на мгновение задумался, потом виновато посмотрел на нас:
— Зря я вам это сказал, правда? Эй, куда вы? Куда вы бежите?!
Мы уже мчались по каменным коридорам Хогвартса, стук наших шагов отдавался эхом, словно сам замок чувствовал, что что-то надвигается. Моё сердце стучало в груди, будто сейчас вырвется наружу.
Добежав до кабинета профессора Макгонагалл, Гарри первым вбежал внутрь.
— Нам нужен профессор Дамблдор. Немедленно! — произнёс он громко, и голос его дрожал от волнения.
Профессор, стоявшая у окна с пергаментом в руках, обернулась. На её лице отразилось лёгкое беспокойство.
— Боюсь, профессора Дамблдора здесь нет. Ему пришла сова со срочным сообщением из Министерства, и он сразу же уехал в Лондон, — ответила она, сдвинув брови.
— Он уехал? — повторил Гарри, явно потрясённый. — Но это очень важно! Это касается философского камня!
— Откуда вы... откуда вы знаете о нём? — спросила профессор Макгонагалл, и в её голосе звучало настоящее изумление.
— Кто-то собирается его украсть, — твёрдо сказал Гарри. Мы стояли, затаив дыхание.
Профессор нахмурилась.
— Я не знаю, откуда у вас эта информация... — произнесла она, уже более строго. — Но я уверена, что философский камень прекрасно защищён. Пожалуйста, вернитесь в спальню. Спокойно.
Мы молча кивнули и вышли, переглянувшись. Никто не хотел говорить, но в воздухе висело одно и то же ощущение: мы остались одни. И кто-то, кто хочет вернуть Волан-де-Морта... уже начал действовать.