Глава 8
Каникулы подошли к концу так же внезапно, как и начались. Но этот Новый год... он был волшебным. Не из-за подарков, не из-за снега за окном или аромата горячего шоколада — а потому что впервые за долгое время я по-настоящему чувствовала себя счастливой. За эти полгода я стала ученицей Хогвартса. Официально. И это по-прежнему звучало, как мечта.
В Рождество мама вручила мне небольшой, тщательно упакованный подарок. Внутри оказался амулет — тонкий, изящный, с переливчатым камнем в центре. Но она сказала, что открыть его я смогу только после определённых событий. Каких — не уточнила. Конечно, у меня зудело любопытство, но амулет не поддавался ни уговорам, ни магии, ни попыткам его вскрыть. Он просто... ждал.
От Лео я получила великолепную мантию. Ткань мягко струилась в руках, а алые нити будто пульсировали под светом, вплетённые в тёмно-бордовое полотно. Она была праздничной, но при этом какой-то особенной, почти защитной. А ещё он добавил к подарку мешочек с моими любимыми сладостями — и знал ведь, что я не устою.
Я тоже отправила подарки ребятам. Гермионе — новое перо с самопоправляющимся наконечником, Гарри — подставку для метлы с гравировкой в виде Золотого снитча, а Рону — набор для волшебных шахмат. И пусть они были простыми, но от всего сердца.
Казалось, всё идеально... но нет.
Кошмары вернулись.
Они давно отступили — после того, как я несколько лет спустя научилась отпускать день смерти отца. Но теперь... снова. Один и тот же день. Один и тот же крик. Один и тот же холод. Ночь за ночью я просыпалась в темноте, с колотящимся сердцем и дрожащими руками. Мама заметила это и, не говоря ни слова, передала мне маленький мешочек с шалфейной пылью. «Рассыпь немного на подушку, и кошмары уйдут». Это сработало. Пыль была тёплой на ощупь, пахла деревом, дымом и чем-то древним. И с ней ночи снова стали тихими.
Возвращение в Хогвартс было уютным, несмотря на холодную стужу, скапливавшуюся на стекле поезда. В купе меня уже ждала Гермиона — с книгой на коленях и широкой улыбкой. Мы обнялись, словно не виделись сто лет, и сразу заговорили наперебой: о каникулах, о Рождестве, о странных снах и загадочных амулетах.
— А ещё я нашла упоминание о Николаcе Фламелле! — с блеском в глазах сказала она. — Но расскажу уже в замке. Нам нужно свериться с Гарри.
Поезд мягко притормозил у платформы, и знакомый пейзаж замка показался за окнами: башни, покрытые инеем, огоньки в окнах и мягкий дым, вьющийся из труб. Мы выскочили из вагона, зябко кутаясь в шарфы, и пошли к замку вместе с другими учениками.
Вернувшись в спальню, я аккуратно разложила свои вещи. Амулет занял почётное место на тумбочке — он всё ещё не открывался. Потом мы с Гермионой поспешили в Большой зал, где уже начался ужин.
В зале было шумно и оживлённо. Свечи в небесном потолке ярко горели, и воздух был наполнен ароматом жареного мяса, тыквенного сока и ванили. Я заметила Гарри и Рона за столом Гриффиндора и широко им улыбнулась. Они махнули нам в ответ.
— Эми! Гермиона! — крикнул Рон. — Ну наконец-то!
Мы сели рядом, тарелки тут же наполнились едой, и я почувствовала, как по телу разливается тепло. Дом. Я снова дома.
И всё самое интересное — только начинается.
— Посмотрите на себя. В карты играет... Жалкое зрелище. Нам надо готовиться к экзаменам, — строго произнесла Гермиона, не отрывая взгляда от толстой книги, которую она держала перед собой. Мы сидели в Большом зале, за длинным столом Гриффиндора. Над нашими головами плавали заколдованные свечи, а за окнами весенний ветер шевелил деревья, намекая, что до летних каникул оставалось не так уж много времени.
— Я готов, — ухмыльнулся Рон, лениво откидываясь назад и засовывая колоду волшебных карт в карман мантии. — Спрашивай что хочешь.
— Ладно, — проговорила Гермиона, как будто с трудом сдерживаясь, чтобы не закатить глаза. — Какие три самых главных ингредиента зелья забывчивости?
Я сидела рядом с Гарри, наблюдая за их небольшой перепалкой с лёгкой улыбкой. В такие моменты они были особенно забавны. Я чуть наклонилась к Гарри, стараясь не попасть под суровый взгляд Гермионы.
— Они милые, — прошептала я ему на ухо, чувствуя, как от этого простого признания губы сами собой растягиваются в улыбке.
Гарри едва заметно кивнул, уголки его губ тоже приподнялись.
— Согласен, — так же тихо шепнул он в ответ, а затем, после короткой паузы, добавил, понизив голос до едва уловимого шёпота: — Ты тоже милая...
Он тут же смущённо отвернулся, будто испугался собственного признания. Я почувствовала, как мои щёки заливает лёгкий румянец. Повернув голову, я уставилась на свой учебник, притворяясь, что читаю, хотя мысли унеслись куда-то далеко от темы зельеварения.
— Эээ... забыл, — раздался голос Рона, вернувший меня к реальности.
— И что ты будешь делать, если этот вопрос попадётся на экзамене? — немедленно отозвалась Гермиона, сверля его взглядом.
— У тебя спишу, — буркнул он, будто это было самым логичным решением.
— Не спишешь, — с торжеством сказала Гермиона, закрывая свою книгу с характерным хлопком. — Профессор МакГонагалл сказала, что все перья на экзамене будут заколдованы — с заклинанием против жульничества.
— Да это уже оскорбление! — вспыхнул Рон, глядя на неё с возмущением. — Как будто они нам не доверяют. Снова этот Дамблдор! — добавил он, будто в этом заключалась главная несправедливость года.
— Может, они и правы, — усмехнулась Гермиона, возвращаясь к чтению.
Мы с Гарри переглянулись и тихо захихикали. Я чувствовала, как в груди всё ещё тёпло от его слов. Да, экзамены были уже на носу. Но в этот момент мне казалось, что у нас впереди — целая магическая вечность.
Вдруг тишину нарушил какой-то странный звук — будто кто-то неловко прыгал по коридору. Мы повернули головы и в изумлении замерли.
— Кто это прыгает? — спросила я, глядя на приближающуюся фигуру с непонятным выражением.
— Это Невилл, — спокойно ответила Гермиона, убирая закладку в книгу.
Он подпрыгивал, будто обе ноги были связаны невидимыми верёвками, и его лицо было сконцентрированным и слегка испуганным. Мы бросились к нему навстречу.
— А кто заклятие наложил? — нахмурился Рон, глядя на мучительно прыгающего друга.
— Это был Малфой, — сказал Гарри, стиснув зубы. — Подкараулил его возле выхода из спальни.
— Пора вставать, Невилл, для приветствия, — пошутил Рон с добродушной усмешкой, подмигнув ему.
— Как? Я вообще еле стою! — простонал Невилл, кривясь от попытки удержать равновесие, когда мы его ловили за плечи, чтобы он не упал.
— Я попробую снять заклятие! — с энтузиазмом предложил Симус, вытаскивая палочку.
— Нет! Только не ты! — воскликнул Невилл, отскакивая вбок, насколько позволяли ему склеенные ноги. — Чтобы ты поджарил мои чёртовы коленки?!
— Не нравятся мне твои инсинуации, Долгопупс! — обиделся Симус, выпрямляясь. — И, кстати, надеюсь, нетрудно заметить, что мои брови практически отросли!
Он гордо повернулся спиной, но мы не смогли сдержать смех: на затылке у него всё ещё красовалась лысина в форме сердечка. С минуту вся комната взорвалась весёлым хохотом, даже Невилл прислонился к стене и хихикнул.
— Я нашёл его! — вдруг воскликнул Гарри, вытащив из стопки книг одну с потрёпанной обложкой.
Мы мгновенно замолчали, подбегая к нему.
— Дамблдор прославился победой над тёмным волшебником Грин-де-Вальдом в 1945 году... — начал читать Рон, заглядывая через плечо.
— Продолжай, — нетерпеливо сказал Гарри.
— ...а также открытием двенадцати способов применения крови дракона и работами по алхимии совместно с Николасом Фламелем. — Рон дочитал фразу, его глаза расширились от удивления.
Гермиона ахнула. Я тоже широко раскрыла глаза.
— За мной! — быстро сказала Гермиона и, не дожидаясь, пока кто-то из нас что-то скажет, рванула по коридору.
Мы переглянулись и, не теряя ни секунды, бросились вслед за ней, петляя между учениками и пролетая мимо портретов, которые возмущённо бормотали нам вслед. Сердце билось быстрее от азарта — мы приближались к разгадке. Имя Николас Фламель уже не казалось просто загадкой — оно стало ключом.
— Вы ходили в Запретную секцию, — возмутилась Гермиона, хлопнув книгой о стол. — Какая же я глупая!
Она покачала головой, и из её сумки вылетела внушительных размеров книга, с глухим стуком приземлившись рядом с нами. Мы все дружно обернулись.
— Я взяла эту книгу для лёгкого чтения, — пояснила она, усаживаясь с самым серьёзным видом.
Наши глаза расширились одновременно. Книга была в два раза больше и толще всех учебников, что нам задавали. Гарри переглянулся со мной, а Рон уставился на неё, будто она только что призналась в том, что читает энциклопедии на ночь ради удовольствия.
— Это? Лёгкая? — недоверчиво пробормотал он.
Гермиона одарила его ледяным, укоризненным взглядом, от которого Рон мгновенно притих и втянул голову в плечи.
— Ну конечно! Вот! — Она перелистнула несколько страниц и ткнула пальцем в строку. — Николас Фламель — единственный создатель Философского камня!
— Чего? — спросила я, нахмурившись.
— Чего?! — воскликнули Гарри и Рон хором.
Гермиона раздражённо вздохнула.
— Хотите сказать, вы не читали? — её брови поднялись почти до линии волос.
Мы втроём неловко отвели взгляды. Было очевидно, что никто из нас не имел ни малейшего представления о том, о чём идёт речь.
— Философский камень — легендарное вещество с удивительными свойствами, — начала читать Гермиона вслух, её голос был чётким и наполненным уважением к каждой строке. — Он превращает любой металл в чистое золото и производит эликсир жизни, который даёт бессмертие!
— Бессмертие?! — изумлённо повторил Рон, его голос дрогнул.
— Будешь жить вечно, — буркнула Гермиона, закатывая глаза.
— Не надо меня учить, — раздражённо огрызнулся Рон, но она его проигнорировала.
— Чшш! — шикнули мы с Гарри одновременно, бросив на него предостерегающий взгляд.
Гермиона не обращала внимания на перепалку и продолжала читать:
— Единственный камень, существующий ныне, принадлежит мистеру Николасу Фламелю — алхимику, которому в прошлом году исполнилось 665 лет.
Мы переглянулись. В комнате стало ощутимо тише, будто само здание Хогвартса прислушивалось.
— Вот что охраняет Пушок на третьем этаже... — медленно сказала Гермиона, её голос стал почти шёпотом. — Вот что под люком. Философский камень.
Ночь сгустилась над Хогвартсом, и прохладный ветер гнал редкие облака по небу. Тусклый свет луны освещал дорожку к маленькому домику на краю леса. Мы с Гарри, Гермионой и Роном почти бежали, спотыкаясь на неровных камнях. Где-то вдали ухнула сова, и у меня по спине пробежали мурашки.
Гарри постучал в дверь.
Она распахнулась с лёгким скрипом, и на пороге появился Хагрид — огромный, лохматый, в коричневом фартуке, испачканном чем-то чёрным.
— Привет... Не хочу показаться грубым, но я сегодня не принимаю гостей, — пробурчал он, нахмурившись, но без особой строгости в голосе.
— Мы знаем о Философском камне! — выкрикнули мы хором.
Хагрид замер. Его густые брови удивлённо приподнялись, и через пару секунд он нехотя посторонился. Мы вошли внутрь. Внутри было тепло, пахло дымом, мясным рагу и чем-то горелым. Огонёк в камине потрескивал, отбрасывая пляшущие тени по стенам.
— Кажется, Снэгг хочет украсть его, — заявила Гермиона, усаживаясь на скамью.
—Снэгг? Господи, вы опять его подозреваете? — Хагрид тяжело вздохнул и опустился в кресло. — Он охотится за камнем, но мы не знаем почему, — сказал Гарри, нахмурившись.
—Снэгг не собирается красть камень. Он один из учителей, охраняющих его, — сказал Хагрид с усталым видом.
— Что?! — снова воскликнули мы хором.
— Вы слышали? Ладно, всё. Я сегодня немного занят, — пробурчал Хагрид, явно пытаясь сменить тему и избавиться от нас.
— Подожди минутку... Один из учителей... Ну конечно! — вдруг осенило меня. — Камень охраняет не человек, а магия. Заклинания. Колдовство.
Хагрид замялся.
— Пытаться его украсть — напрасная трата времени, — пробормотал он, глядя в пол. — Никто не пройдёт мимо Пушка. Эту тайну знаю только я и Дамблдор... — он осёкся. — Зря я это сказал. Очень даже зря.
Мы переглянулись. Но тут в углу что-то громко забулькало. Хагрид вскочил и бросился к кастрюле.
— Ай-ай-ай! Горячо же, черт возьми!
Он вытащил что-то большое, овальное, и быстро положил на стол. Это было яйцо. Чёрное, покрытое мелкой чешуёй, оно едва не обожгло ему руки.
Мы с интересом подошли ближе и окружили стол.
— Хагрид... что это такое? — спросила я, чувствуя, как моё сердце колотится от волнения.
— Я знаю, что это... но, Хагрид... где ты его взял? — добавил Рон с подозрением.
— Выиграл у незнакомца... в баре, — пробормотал Хагрид, слегка виновато. — И, кажется, он был очень рад избавиться от него...
Яйцо задрожало. Мы вздрогнули и на шаг отступили назад. Гарри, стоявший рядом, машинально прикрыл меня рукой. Я взглянула на него и чуть улыбнулась. Он выглядел напряжённым, но решительным.
С хрустом и треском скорлупа начала раскалываться. Изнутри показался крохотный, чёрный, дымящийся дракон.
— Это... дракон? — выдохнула Гермиона, прищурившись с тревогой.
— Это не просто дракон, — с гордостью сказал Рон. — Это норвежский хребтохвостый. Мой брат Чарли в Румынии с такими работает.
— А он красивый, — удивлённо проговорил Гарри, наклоняясь ближе.
— О, смотрите! Он знает свою мамочку. Привет, Норберт, — мягко сказал Хагрид, протягивая крошечному дракончику палец.
— Норберт? — переспросила я, приподняв бровь.
— Ну, у него же должно быть имя, — хмыкнул Хагрид, будто это само собой разумеющееся.
Но в следующий миг дракончик громко чихнул, и из его крошечной пасти вырвался тонкий язычок огня. Пламя лизнуло бороду Хагрида, поджарив пару прядей. Тот отпрянул с коротким криком:
— Ай! Мерлиновы штаны, горячий малец!
Мы не выдержали и рассмеялись. Даже Гермиона.
И всё же внутри меня уже зарождалось беспокойство: сколько ещё тайн прячет в себе этот камень? И сколько бед принесёт его сила?