Chapter 13
Они больше не говорили о случившемся, но Гарри понял, что это не имеет значения. Не хотелось ворошить прошлое, учитывая, как много тайн он скрывал сам. Зато в Реддле теперь что-то казалось мягче, словно под толстым слоем оборонительных масок проглядывался намек на ребенка – крошечный и едва уловимый, но все же видимый.
Гарри отстраненно размышлял, что, возможно, смог бы смириться с обстоятельствами, ведь Реддл, несмотря на свою ублюдочную натуру, еще не стал Волдемортом. Да, волею судьбы он оказался связан с ним, и это было ужасно, но, быть может, все же терпимо.
Из-за усталости он умудрился пропустить момент, когда сквозь толщи воды начали пробиваться слабые лучи солнца и гостиная окрасилась болотным цветом – наступило промозглое утро. Впрочем, даже те несколько часов, которые он провел в тяжелых раздумьях, не помогли в полной мере осознать произошедшее. Оно все еще ощущалось как нечто нереальное, будто еще один сон или плод разыгравшегося воображения. Было проще поверить в это, чем согласиться с реальностью.
— Если ты кому-нибудь расскажешь, — глухо произнес Реддл, — ты умрешь.
Несмотря на угрозу, устрашающе он не выглядел – как и Гарри, он казался уставшим. Под темными глазами залегли глубокие тени, а когда Реддл зевнул, напряжение исчезло вовсе. Гарри не стал возражать, лишь устало вздохнул и закатил глаза.
— Знаешь, твое магловское прошлое не является для меня приоритетом, — отрезал он. — Это всего лишь сон.
— Это всего лишь Травология, — спокойно парировал Реддл. — Которая начнется через десять минут.
Гарри подскочил в кресле.
— Десять минут?
Реддл кивнул.
— Уже девять.
Сердце успело пропустить удар, прежде чем Гарри понял, что его водят за нос.
— Нет. Ничего подобного. Никто еще не проснулся.
Реддл ухмыльнулся.
— О, я такой рассеянный.
Гарри нахмурился. Как он попался на это?
— Ты такой засранец, — хмуро выдохнул он, подавляя очередной зевок.
— А ты идиот, который повелся, — голос Реддла был теплым.
***
Казалось, впервые в его жизни все шло хорошо. Теперь он гораздо терпимее относился к Реддлу, и хотя по-прежнему не терял бдительности, в его голове настойчиво крутилась мысль, что перемирие действительно может принести пользу. Гарри мог научиться управлять этой связью, получить контроль над своей жизнью, в конце концов – и придерживаться такого поведения до тех пор, пока они не вернутся в будущее. А потом все это останется всего лишь странным, далеким воспоминанием.
Не то чтобы они с Реддлом стали друзьями или кем-то вроде – ничего такого драматичного. И даже если он не рассказал о произошедшем Рону и Гермионе, то не по какой-то причине. Отношения с друзьями, к его огромному облегчению, наладились, а напряжение и неодобрение улетучились. Все было хорошо, и он планировал сохранить этот шаткий мир так долго, как только мог.
Шрам не беспокоил его весь день.
— Молодец, Гарри, — сказал Дамблдор в тот вечер. Они занимались в его кабинете, и на столе между ними, испуская слабый свет, стоял Омут памяти. — Ты смог удержать меня в стороне от своих мыслей.
— У меня получилось?
Но он действительно смог. Каким-то образом Гарри удалось сохранить внутреннее спокойствие, и его мысли остались тщательно запертыми.
— Ты не изгнал меня из своего разума, — объяснил Дамблдор. — Но я ни к чему не смог получить доступ. И, что примечательно, ты оставался спокойным. Это очень славно.
Гарри улыбнулся.
— Это хорошо, правда? Если я смог противостоять вам, то смогу и остальным?
— Думаю, да, — согласился Дамблдор. — Это замечательный прогресс. На тебя что-то повлияло?
Гарри задумался, подбирая слова.
— Не совсем, — медленно ответил он. — Я просто чувствую себя спокойно, будто дал себе установку, что все будет хорошо.
— Так продолжай в том же духе, — удовлетворенно произнес Дамблдор. — И эти уроки не понадобятся.
Гарри покинул его кабинет в приподнятом настроении.
Получилось. Окклюменция наконец-то заработала. И если он не хотел задумываться о том, почему все идет чересчур гладко, то это не должно было заботить и остальных.
За ужином он пребывал в хорошем расположении духа, не замечая ни пристального взгляда Розье, ни слабых попыток Абраксаса завязать разговор.
— Итак, Поттер, — неожиданно обратился к нему Розье. — Ты наконец собираешься стать полноценным членом Слизерина?
Его громкий голос перекрыл разговоры вокруг, и шум за столом стих. Гарри замер, не донеся вилку до рта.
— Что ты имеешь в виду?
— Ты собираешься вступить в Клуб? Уже изменил свои взгляды?
Гарри развернулся к Реддлу, который, казалось, примерз к стулу, а потом снова посмотрел на Розье.
— Нет, — с вызовом бросил он. — Я не собираюсь присоединяться к вашему Клубу.
— Тогда, — взгляд Розье многозначительно скользнул с Гарри на Реддла и обратно, — с чего такая внезапная дружба?
Гарри с силой насадил мясо на вилку и сжал зубы, чтобы не сболтнуть вертевшийся на языке протест, мол, они не друзья. Он не понимал, почему слова Розье задели его за живое.
— Знаешь, мы работаем над собой. Это называется зрелостью. Поищи как-нибудь определение в словаре. Или для тебя это слишком по-магловски?
Розье сжал в руке нож. Он выглядел так, словно собирался перелезть через стол и испытать на практике, на что способно магловское оружие.
— Я сейчас покажу тебе, ты, мерзкий ублюдок, предатель крови...
Реддл прочистил горло.
— Довольно, Эдвин. Это не твое дело.
Розье осекся, и на его лице промелькнула обида. Но Реддл оставался непреклонен – вокруг него сгущалась неуютная, давящая атмосфера, поэтому никто из учеников не осмелился открыть рот. Гарри чувствовал на себе яростный взгляд Розье и понимал, что тот считает ситуацию несправедливой.
— Слизеринцы не вступают в драки с другими слизеринцами, — продолжил Реддл очень медленно, будто разговаривал с глупым ребенком. — Разве это так сложно, что ты не можешь запомнить?
— Нет, мило... то есть, да, я понимаю, я... — он затравленно взглянул на Реддла.
— Хорошо, — сказал Реддл. — Поэтому больше не вмешивайся в мои дела. С твоей стороны это было очень неразумно.
Острые ножи и вилки вокруг Розье задрожали и поднялись в воздух. Тот испуганно отпрянул от них, по инерции едва не свалившись на пол.
— Я... я понимаю, — дрожащим голосом пробормотал он, осторожно забираясь обратно. — Конечно.
Приборы опустились на место, и за столом воцарилась гробовая тишина. Розье больше не смотрел на Гарри, сосредоточив все свое внимание на посуде, обхватив вилку и нож обеими руками на случай, если они вновь поднимутся.
Гарри краем глаза взглянул на Реддла. Его демонстрация беспалочковой магии заставила упасть на несколько градусов и температуру, и настроение за столом. Но Гарри не мог избавиться от иррационального чувства благодарности.
— Что ж, — после небольшой паузы начал Абраксас. Молчание было явно невыносимым для него. — Кто-нибудь слышал, что Гриндевальда видели в Англии?
Разговор возобновился и стал легче: обсудили занятия, профессоров, затем добрались до предстоящего похода в Хогсмид.
— Мне нужен новый учебник по Травологии, — сказала Табита Роули, темнокожая девушка с их курса. — Мой старый был уничтожен заклинанием.
— Если бы ты не практиковала их посреди ночи, ничего бы не случилось, — закатила глаза Лукреция.
— Я просто хочу зайти в Сладкое Королевство, — перечислял Абраксас. — И взглянуть на новую квиддичную экипировку.
Гарри был с ним согласен. Он хотел отправиться в Хогсмид и посмотреть, сможет ли найти что-нибудь, что поможет им вернуться в будущее. Книга, предмет, человек... хоть что-то.
— А что насчет тебя, Белинда? — спросила Лукреция. — У тебя есть планы?
Белинда едва оторвала взгляд от своей тарелки.
— Если ты хочешь знать, — безучастно произнесла она, — я собираюсь встретиться со своим женихом.
Слова прозвучали равнодушно. Абраксас сразу перестал смеяться, а Лукреция, судя по всему, успела пожалеть, что заговорила на эту тему.
— Ох, это... это хорошо.
— Хорошо, — повторила Белинда; ее губы скривились в странной улыбке. — Уверена, так и будет.
Гарри неловко заерзал на стуле. Ее голос был холоднее, чем у Реддла.
— Он старше, не так ли? — встрял Эйвери. — Как его зовут?
Гарри поморщился. Он видел, как Абраксас бросил на него неодобрительный взгляд.
— Какая разница, — раздраженно ответила Белинда. — Неважно.
— Неважно? Как ты можешь...
— Это не твое дело, ясно? — ее голос стал злобным. Эйвери отпрянул, смешно выпучив глаза, но довольно быстро взял себя в руки.
— Ну, как знаешь, — фыркнул он и смущенно рассмеялся. — Радуйся там... веселись.
На этот раз Реддл ничего не сказал, и за столом вновь воцарилась тишина. Когда он поймал взгляд Гарри, то лишь слегка покачал головой. Он не собирался вмешиваться. Не для нее.
Несмотря на тщетные попытки Абраксаса возобновить разговор, оставшаяся часть трапезы прошла в тишине. Гарри устраивал с Реддлом состязание взглядов, Розье накалывал еду, будто насаживал врагов на копья, а Эйвери недовольно бормотал себе что-то под нос, – Гарри пару раз уловил тихое «девчонки».
Белинда так сильно сжимала вилку, что Гарри даже начал беспокоиться за ее сохранность. Однако все продолжали молчать, а когда тишина стала совсем невыносимой, Белинда резко встала и направилась к выходу. Все смотрели девушке вслед, пока ее светловолосая голова не исчезла из поля зрения. Абраксас смерил Эйвери сердитым взглядом и бросился за ней.
***
В эти дни ему не удавалось часто видеть Рона и Гермиону, учитывая разное расписание и факультеты. Но когда они встречались – вечерами в библиотеке или после уроков в пустых классах – Гарри всегда успокаивался, что он не один. Друзья тоже были здесь, и переживали все то же самое.
Конечно, не совсем так: у них не было Реддла и остальных слизеринцев. Но они были рядом, и вместе с ним пытались вернуться домой.
— Я начинаю думать, что это безнадежно, — сказал однажды Рон. — Дамблдор не может починить маховик времени, и если нам не удастся этого сделать, то мы застрянем здесь навсегда.
— Не говори так, — резко ответила Гермиона. Голос подруги был настолько громким, что, будь здесь мадам Пинс, она бы сделала им замечание, просверлив всю троицу убийственным взглядом.
— Почему нет? Вы оба так думаете. Просто потому, что ты не хочешь признавать...
Ноздри Гермионы гневно раздулись.
— Потому что я не хочу сдаваться?
— Потому что ты не признаешь того, что у тебя под носом...
— Это не мне нужно что-то признавать, Рон, — огрызнулась она. — Может, если бы ты просто вытащил голову из задницы, у нас не было бы этой проблемы.
Гарри догадывался, в чем было дело. Если их горячие взгляды что-то и значили, то вовсе не обеспокоенность хронометром – даже ни намека на него.
— Я собираюсь поговорить с профессором Дамблдором, — раздраженно сказала подруга. Рон вытаращил глаза, и Гарри не мог его винить, потому что Гермиона обычно не использовала такие слова как «задница». Друг так и не нашелся с ответом, поэтому Гермиона покачала головой. — Ну, знаешь... попытаюсь сделать что-нибудь.
Развернувшись, она пружинистой походкой направилась прочь – кудрявые волосы гневно подпрыгивали при каждом шаге. Гарри понизил голос.
— Я хочу знать, что произошло на самом деле?
— Она такая... чертовски упрямая, — вздохнул Рон. — И почему она все усложняет?
— Ну... — Гарри плохо разбирался в подобных вещах. На шестом курсе, когда Рон встречался с Лавандой, он чувствовал себя мячом, которым друзья перекидывались между собой. Это заставило его навсегда уяснить, что в таких вещах лучше сохранять нейтралитет. — Она намного разумнее меня или тебя. Так что случилось?
Иными словами: что ты сделал?
— Корнер случился. Я думал... думал, у нас что-то есть. Ты в курсе, что они сейчас практически встречаются?
— В смысле?
— В прямом. Ты бы видел, как обстоят дела в общей гостиной. Весь этот флирт, — он изобразил рвотный позыв. — Тебя бы стошнило.
— Вы с Лавандой не скромничали. Кажется, я даже видел твои миндалины.
— Это другое, — Рон смущенно запыхтел. — Тогда у меня не было шансов с Гермионой. Но я подумал, что, возможно, сейчас у нас может что-нибудь получиться.
Гарри непередаваемо изменился в лице, и Рон сразу насупился.
— Если ты думаешь, что это смешно...
— Нет, — фыркнул Гарри, — я просто думаю, что ты тупой. У тебя всегда был шанс с Гермионой. Мы что, учились на разных шестых курсах? Я помню, как кое-кто много хандрил.
— Уж точно не ты с моей сестрой, — хмыкнул Рон, расплываясь в дурацкой улыбке. Увидев помрачневшее лицо Гарри, друг быстро продолжил: — Помнишь, она писала Краму? А потом чертов Кормак Маклагген.
— Чтобы заставить тебя ревновать. Наверное, она ждет, когда ты сделаешь первый шаг. Например, пригласишь ее на свидание...
— Теперь все по-другому. Гермиона может встречаться с кем угодно. Корнером, например... Она точно мне откажет.
— Я уверен, что он ей не нравится. — Это было совсем не похоже на Гермиону. — Просто скажи ей, Рон.
И закончи этот ужасный разговор.
— Я только поставлю себя в неловкое положение и все испорчу, а что потом?
— Нет, ты не...
— Ты видел Корнера? — перебил друг. — Красивый парень, правда? И такой же умный. Они вместе обсуждают законы Гэмпа и все такое дерьмо.
— Гермионе нравятся законы Гэмпа, — кивнул Гарри. — И восстания гоблинов, и Арифмантика. Но ты ей тоже нравишься.
— Но...
— Думаешь, я ее плохо знаю? Нашу лучшую подругу? Или не видел, как вы милуетесь вдвоем? Держитесь за руки? О чем-то постоянно шепчетесь?
Рон с виноватым видом почесал нос.
— Ты же знаешь, что мы не собирались...
Гарри закатил глаза.
— Я знаю. Кстати, когда мы вернемся в будущее, старина Корнер окажется чьим-то дедушкой. Это ей определенно не нравится.
— Крам был старше, — сказал Рон. После секундной паузы раздался громкий смех, который в тишине библиотеки звучал как минимум неуместно, но им было все равно.
— Иди к черту, — выдавил Гарри. — Это же бред.
— Тогда что мне делать?
— Во-первых, расслабься, — все еще посмеиваясь, посоветовал он. — Во-вторых, перестань уже поднимать бурю в стакане и просто скажи ей. Честное слово, дружище, тебя ведь не просят расщепить коллайдер.
— Папа как-то раз упоминал об этом, — Рон тут же ухватился за новую тему, как утопающий за последнюю соломинку. — Но я не думаю, что он понял хоть что-то из того, о чем говорил.
Ну еще бы. Как-то раз мистер Уизли попросил его объяснить принцип работы почтовой службы... В общем, Гарри в словах друга не сомневался.
— Не переживай, он точно разбирается во всем этом лучше Дадли. У того придурка мозгов еще меньше, чем у Грохха.
Рон рассмеялся, и красные пятна сошли с его лица – алыми остались только кончики ушей. Он взволнованно качнулся на стуле.
— Спасибо, Гарри. Если ты уверен...
Гарри закрыл глаза.
— Я сейчас прокляну тебя, — предупредил он.
— Хорошо, я понял! Прости. Эмоциональный диапазон чайной ложки, помнишь?
— Пожалуй, даже это слишком великодушно, — мрачно произнес Гарри.
— Сомневаюсь, что ты сможешь переплюнуть это сравнение, — хохотнул друг и наконец встал. — Хорошо, я приглашу ее на свидание.
— Мерлин всемогущий, неужели.
— И я немедленно сообщу тебе результат...
— Пожалуйста, не надо.
— Я знаю, что тебе не нравится, когда от тебя утаивают подробности...
— Я тебя ненавижу.
— Ладно, я понял! Не драматизируй. Я пойду, пока снова не передумал, — он встал, коротко посмотрев в сторону выхода из библиотеки. Его взгляд светился одновременно надеждой и опасением.
— Будь хорошим другом и не напоминай мне об этом разговоре, ладно? — напоследок попросил Гарри.
— Я пострадал из-за тебя и Джинни, это будет справедливо.
Боже, заткнись.
Но когда Рон упругой походкой двинулся вслед за Гермионой, нервно подняв вверх большие пальцы, Гарри был счастлив. Счастлив за двух своих глупых замечательных друзей. Они заслужили быть вместе.
Даже при условии, что он, с большой вероятностью, останется позади.
***
Гарри больше не снился ни детский дом, ни страшный вой сирен, однако стоило ему забыться поверхностным сном, как все становилось еще хуже. Он и прежде чутко спал, но теперь вообще просыпался от каждого вздоха, тихого скрипа или шороха.
В одну из таких ночей, когда его разум активно сопротивлялся возможности отдохнуть, Гарри открыл глаза и уставился в потолок. Все, что он предпочитал игнорировать в течение дня, накатывало под покровом ночи болезненными, скребущими душу размышлениями.
Что ты собираешься делать, Гарри, шепотом раздавалось в голове. Что, если ты застрял здесь навсегда?
Снедающий изнутри страх уже невозможно было игнорировать. Что, если он больше не нужен Рону и Гермионе? Что, если он испортил им жизнь? Что, если Реддл узнает о будущем и о том, что им известно о его крестражах?
Что если, что если, что если.
Гарри понял, что еще немного и обязательно тронется умом, поэтому откинул одеяло и встал с кровати. Та, как назло, издала душераздирающий скрип. Выругавшись, он зажег Люмос и направил свет на будильник – стрелки безучастно показывали середину ночи. Отовсюду не доносилось ни звука, отчего хриплый голос Гарри, казалось, эхом прокатился по всей спальне:
— Реддл? Ты спишь?
Наверное, тот спал. Его не преследовали неприятные видения, и вряд ли беспокоило то, что не давало покоя самому Гарри. У Реддла все было в порядке. Лишь Гарри, как обычно, не смог избежать проблем, даже переместившись на пятьдесят лет в прошлое. Ему стало горько от этой мысли.
В спальне еще одно мучительно-долгое мгновение стояла тишина, а потом соседний полог распахнулся, и появился Реддл – бодрствующий и отстраненный. Несмотря на то, что его бледная морда выглядела мрачно, Гарри неожиданно почувствовал облегчение.
— Это становится проблемой, — недовольно произнес Реддл.
Гарри согласно кивнул, хотя его разум уже успокоился, а тревожные мысли исчезли.
— Я думал, ты спишь, — выдохнул он.
— Сплю? Не смеши меня.
— Даже тебе нужно спать, — слабо усмехнулся Гарри. — Я надеюсь.
Он бы не удивился, узнав, что, после создания крестражей, Реддл всерьез задался целью избавиться от своих человеческих потребностей.
— Что ж, Гарри, похоже, все, что тебя беспокоит, влияет и на меня. Поэтому советую побыстрее решить свои проблемы, если не хочешь, чтобы я усыпил тебя навсегда.
— Это называется убийством.
— В точку. Так что не искушай меня.
Хмыкнув, Гарри покачал головой. Он был уверен, что Реддл говорил несерьезно. Ну, наверное. Рядом с этим психом никогда не следовало терять бдительности.
— Если ты будешь спать, а я нет, — вслух задумался Гарри, — это сработает?
— Может быть. Но я не устал. А ты?
В ответ Гарри отрицательно покачал головой. Как бы странно это ни звучало, он чувствовал себя вполне сносно.
— Я не буду убивать тебя во сне, — примирительно сказал он. — Если это то, чего ты боишься.
— Ты бы не смог, — оскалился Реддл и, прежде чем Гарри успел возразить, уже спокойно продолжил: — Давай прогуляемся?
Гарри едва не подавился воздухом от такого заявления. Он уставился на Реддла, пытаясь найти в его словах какой-то скрытый смысл, но не смог. И хотя предательский внутренний голос шепнул, что он и не хотел ничего искать, Гарри его проигнорировал.
Реддл продолжал молча ждать ответа, поэтому Гарри не придумал ничего лучше, чем согласиться.
— Куда? — только и спросил он.
— Куда бы ни завела нас ночь. Возьми свой плащ.
Гарри мысленно чертыхнулся: он не имел привычки убирать свои вещи, бросая их где попало, поэтому поиски необходимого в окружающей тьме могли занять, без малого, целую вечность. Конечно, можно было проигнорировать предложение Реддла (которое звучало как приказ), но внутреннее чутье подсказывало, что сейчас лучше не упрямиться. И когда он наконец нашел то, что искал, Реддл уже ждал его внизу, рядом со входом в гостиную.
— Надеюсь, это не какая-то уловка, чтобы я заблудился в замке, — немного нервно сказал Гарри. — Потому что она не сработает.
Я знаю замок намного лучше, чем ты думаешь.
— Что очень подозрительно, на самом деле, — хмыкнул Реддл. — Но нет, я просто хочу прогуляться. Проветрить голову.
Когда они покинули гостиную и направились в сторону лестниц, Гарри понял, что с трудом поспевает за широкими шагами Реддла. А еще удручало то, что, несмотря на резкую, стремительную манеру передвижения, шагал тот практически бесшумно – в отличие от самого Гарри, чей топот был слышен, наверное, даже в Гриффиндорской башне.
— Ты наложил заглушающее на ноги? — не выдержал он через несколько секунд.
Реддл ухмыльнулся.
— Нет, Гарри, просто у меня есть одна мелочь. Называется одаренностью.
— Нет, ты определенно тренируешься.
— Талант не требует практики. Ты либо рождаешься с ним, либо нет, — Реддл замедлился. — И, к несчастью для некоторых из нас... — он бессовестно медленно расплылся в улыбке, отчего разум Гарри на секунду отключился. — Ты – нет.
Потребовалось время, чтобы осознать сказанное.
— Ты не увидел бы талант, даже будь он у тебя под носом, — буркнул Гарри.
— Как красноречиво.
Однако Реддл уловил посыл правильно – перестал нестись впереди паровоза и подстроился под его шаг.
— Так куда мы идем? — еще раз спросил Гарри, когда они достигли вестибюля. Реддл огляделся.
— Куда захотим. Я староста.
— Это значит, что ты делаешь обходы. По расписанию. Но комендантский час распространяется даже на тебя.
— Это значит, что я могу придумать любую причину, чтобы выйти из гостиной. С легкостью.
Его слова заставили Гарри скривиться. Самодовольные интонации открыто намекали на всевозможные жуткие вещи, которые роились в чужой буйной голове. Не замечая смены его настроения, Реддл подошел к массивным входным дверям и произнес заклинание, после чего те медленно, со скрипом открылись.
— Знаешь, мне, пожалуй, лучше вернуться в постель, — произнес Гарри, с сомнением выглядывая наружу.
— В самом деле? — лицо Реддла скрывали тени, а фигура превратилась в длинный черный силуэт. Его глаза светились завораживающим огнем – казалось, это не пламя далеких факелов отражается в них, а сама преисподняя прорывается наружу. Гарри смотрел в них несколько мгновений, осознавая, что не смог бы отказаться, даже если бы захотел.
Он тряхнул головой.
— Ну, что ж, тогда давай... насладимся октябрьским морозом.
Они вышли наружу. Холодный ветер ударил Гарри в лицо и проник под мантию. Лунный свет казался неестественно ярким, освещая чистейшим серебром протоптанные тропинки и пологие холмы впереди.
— Полнолуние, — заметил Гарри и сразу подумал о Ремусе.
Реддл фыркнул.
— Тогда советую держаться подальше от Запретного леса. Охранные заклинания не всегда срабатывают.
— Какие заклинания? — насторожился Гарри, хотя знал, что оборотни в Запретном лесу – всего лишь слухи.
Реддл направился дальше, беззаботно махнув рукой.
— Неужели ты думаешь, что кто-то может безнаказанно проникнуть на территорию школы? — вопрос был скорее риторическим. — По периметру замка есть чары. Вековые руны под землей, которые не влияют на людей, но если другие существа подойдут слишком близко, они почувствуют границу защитного барьера и повернут назад.
Он посмотрел на Гарри.
— Вот почему мы получаем так много претензий от кентавров и других магических существ.
— В этом есть смысл, — согласился Гарри, взглянув на Лес по-новому. — Но на оборотней чары не подействуют, потому что они не дикие. Они люди. Разве им не пришлось бы целый месяц бродить по Лесу в ожидании полнолуния?
Он знал, что не все оборотни похожи на Ремуса, но они не были дикарями.
— Нет, — ответил Реддл. — Оборотни – стайные животные.
Он заметил, как лицо Гарри напряглось при слове «животные».
— Стая существ. Волшебные стайные существа. В одиночку они не работают. Директор не стал бы приводить их сюда, но именно поэтому в обществе не так много оборотней: они остаются группой, с которой трудно выйти на контакт и которую практически невозможно контролировать. Поэтому их избегают.
— Я знал оборотня. Он был нормальным человеком.
— Ты знал оборотня?
— Он был обычным человеком.
Реддл смерил его долгим внимательным взглядом.
— Большинство из них – нет. Не люди и уж точно не нормальные. Конечно, их жизненные показатели могут соответствовать человеческим, но они во многом нас превосходят. Поэтому не стоит забывать, что они дикие и неконтролируемые. Опасные.
— Но они все еще остаются людьми. Волшебный мир такой предвзятый.
Казалось, Реддл собирался продолжить спор, но почему-то передумал.
— Ты можешь одновременно и симпатизировать оборотню, и признать, что он не человек. Просто признай, что это чудовище.
— По-моему, единственное чудовище здесь ты.
Реддл оскалился и издал самый нелепый рык, который Гарри когда-либо слышал. Это короткое представление неожиданно рассмешило его, и напряжение между ними рассеялось. Реддл какое-то время молча наблюдал за Гарри, а когда тот перестал смеяться, покачал головой:
— Спор окончен?
— Может быть, — Гарри попытался сдержать поднимающиеся уголки губ. — Пока ты не начнешь новый.
Он подумал о Лесе и множестве существ, которые были там в его время: Грохх, колония акромантулов, фестралы...
— Интересно, кто водится там еще?
— Много кто. Оборотни – не единственные, кого стоит опасаться в полнолуние. Я бы вошел, но ты можешь потерять пару конечностей.
— Нет, спасибо, — Гарри окинул его оценивающим взглядом. — И не думаю, что ты сможешь.
Глаза Реддла тут же сузились.
— По-твоему, я не смогу справиться? — он выглядел так, будто никогда в жизни его так не оскорбляли. Гарри подавил улыбку.
— Только не в этой мантии. Она зацепится за дерево или куст. Или ты споткнешься о корень. Что ты тогда будешь делать? А твои бедные волосы...
Раздражение Реддла мгновенно улетучилось, и в его глазах блеснуло что-то странное.
— Не тебе смеяться над прической, Гарри, — он протянул руку и быстро коснулся его растрепанных волос – зарылся в густые пряди и чуть взъерошил, задев кожу головы холодными пальцами. Гарри замер. Несмотря на морозный воздух, его вдруг бросило в жар. Прикосновение ощущалось даже после того, как тот отстранился.
— Поттерские волосы, — слегка запинаясь, ответил Гарри. Застигнутый врасплох, он неожиданно смутился. — Они не поддаются укладке.
— Какой ужас. — Но Реддл не выглядел так, будто это было чем-то плохим. — Так неряшливо.
— Хорошо, мистер Идеальный, оставь меня и мои волосы в покое. В отличие от некоторых, я не трачу несколько часов на укладку.
Реддл проигнорировал подкол.
— Мистер Идеальный? Очень на меня похоже, не находишь?
— Если идеальными ты называешь злых и невыносимых ублюдков.
Реддл ухмыльнулся.
— Это мое определение, да, — его голос подхватил ветер и унес прочь. Гарри чувствовал тепло, исходящее от него на фоне холодного осеннего воздуха.
— Ага, — пробормотал он. — Все что угодно, если это позволяет тебе спать спокойно.
Он не осознавал, что сказал, пока Реддл не рассмеялся. Его смех, громкий и настоящий, оказался неожиданно заразительным. Гарри не выдержал нелепости происходящего и прыснул, глядя вверх, в усыпанное звездами небо.
Может быть, в нем говорила усталость, а может, Гарри все же повредился рассудком. Или он всегда был слишком безрассудным, слишком импульсивным — в противном случае зачем ему вообще здесь находиться?
Он не осознавал, где они, пока не увидел берег Черного озера. Квиддичное поле утопало в ночных сумерках, и огни замка расплывались оранжевыми бликами на поверхности воды.
— Гостиная там внизу, — сказал Гарри, указывая пальцем в его темные глубины. Он никогда не думал об этом раньше. Даже во время второго испытания. — Замок такой большой.
— И никто никогда не терялся по-настоящему, — произнес Реддл.
Гарри оторвал взгляд от озера.
— Что ты имеешь в виду? Я много раз терялся.
— Нет, это ты так думаешь. Но на самом деле нет. Можно подумать, что в таком большом замке, который меняется каждый день, кто-то окажется в ловушке в башне или застрянет в подземельях на неделю, но подобного никогда не случалось.
— Портреты, — сказал Гарри, но усомнился в своих же словах, потому что многие части замка были пусты.
— Магия, — поправил Реддл. — Лестницы всегда движутся, коридоры меняются. Несмотря ни на что, все оказываются там, где должны быть. Разве это не увлекательно?
— Это здорово, — согласился Гарри. — Я бы хотел исследовать весь замок.
Он почти упомянул карту мародеров, но вовремя остановился.
— Я уже его исследовал, — хмыкнул Реддл.
Гарри скептически посмотрел на него.
— Да ни в жизнь. Многого не знает даже Дамблдор. Есть классы, которые существуют только в определенные дни. Или, например, если ты случайно шагнешь левой ногой...
— Не сравнивай меня с Дамблдором, — его нос забавно сморщился.
— ...или споешь песню в определенную среду, — продолжил Гарри, не слушая. — Или прикоснешься к кирпичу на стене...
— Если я изучу магию, которую основатели заложили в замок, я узнаю о нем все. Ты только представь, каково это – знать все, — его лицо неуловимо изменилось, почти засветилось изнутри, и Гарри вынужден был признать, что никогда раньше не видел кого-то, настолько очарованного Хогвартсом, кроме себя самого.
— Ты уверен, что твое место не в Когтевране?
— Как ты посмел, — показательно возмутился Реддл. — Но это лучше, чем альтернативы. Я никогда не видел ничего глупее Гриффиндора.
— Гриффиндор великолепен, — запротестовал Гарри, отчетливо понимая, что заходит слишком далеко, но уже не мог остановиться. — Даже Распределяющая шляпа так говорит.
— Ты слизеринец.
— Поверь мне, я знаю, — он пожал плечами. — Все ребята выглядят такими дружелюбными.
— Что можно легко использовать, — иронично хмыкнул Реддл.
— Ага, у тебя все мысли только об этом. Ты знаешь, что Абраксас вчера спросил меня, носят ли маглы одежду?
Лицо Реддла скривилось при упоминании маглов.
— Верно говорят, что неведение – благо.
Гарри не хотел с ним спорить. Он знал, что Реддл ждал этого – увидел, как тот нахмурился, когда ничего подобного не произошло.
— А ты не даешь забыть, почему мы не должны ладить, — вздохнул Гарри.
Но они ладили, по крайней мере, сейчас.
Луна в небе сместилась, и рассеянный свет осветил лицо Реддла: от холода у него раскраснелись скулы, что сделало его глаза очень яркими и выразительными.
Они не должны ладить.
В конце концов, все это временно. Гарри ощущал себя стоящим на краю бездны, но ничего не мог с собой поделать. Конечно, это было глупо и беспечно: он решил проигнорировать то, кем был Реддл, как и предупреждала Гермиона.
Но сейчас, когда его аккуратно уложенные волосы растрепались от ветра, Реддл казался не таким уж плохим. Даже терпимым. И у Гарри больше не было сил это отрицать.