Щенок.

Возвращение Северуса в гостиную собственного дома повлекло за собой ряд событий. Первым из них и самым несерьезным стал немалый испуг и последовавший за ним вскрик удивленного домового эльфа. Выполняя привычную работу по дому, он никак не ожидал столь неожиданного вторжения. Увидев же хозяина с ребенком на руках, Даппин, проявив похвальную сообразительность, моментально исчез из комнаты, чтобы уже через мгновение вернуться с теплым одеялом. Бросив на эльфа благодарный взгляд, Снейп прикрыл полуобнаженного мальчика.

А вот дальше произошло гораздо более страшное событие: аппарация не прошла бесследно - малыш вдруг перестал дышать.

Ругая себя на чем свет стоит, Снейп аккуратно уложил ребенка на ближайший диван. Надо было действовать очень быстро, поэтому он стремительно достал волшебную палочку и, несколько раз проведя ею над головой и грудью ребенка, произнес сложное диагностирующее заклинание. Мгновенно над беспомощно распростертым телом вспыхнул яркий голубоватый свет, но столь же быстро пропал. Вот только состояние мальчика не изменилось - он по-прежнему никак не реагировал на манипуляции зельевара. Увидев, что дыхание восстановить так и не удалось, Северус решил прибегнуть к радикальным мерам:

- Ассио Reviver potion!

В ответ на его зов дверь кабинета резко распахнулась, и вскоре Снейп уже сжимал в руке требуемый флакон с оживляющим зельем. Приподняв голову ребенка, он попытался влить в его горлышко немного желтоватой жидкости, но необходимый глотательный рефлекс не сработал. Зелье, немного задержавшись во рту, уже стекало из уголков губ.

Буквально обезумев от страха за жизнь мальчика, Снейп решил прибегнуть к очень мощному заклинанию:
- Respiro Coactum!

Оно должно вдохнуть жизнь в это измученное тело. Молодой человек так ждал чуда, но ничего не произошло. Губы ребенка посинели, а сильно обгоревшее лицо с каждым мгновением все больше напоминало восковую маску. Драгоценное время уходило, но сдаваться Северус не собирался. Очень осторожно он прикоснулся к поврежденной шее малыша, отыскал сонную артерию и прижал к ней свои дрожащие пальцы. Почувствовав едва различимые толчки, молодой человек приободрился: сердечко еще билось, значит, шанс у ребенка был. Во что бы то ни стало надо восстановить его дыхание.

Напрочь забыв о своей природной чистоплотности и любви к порядку, Снейп повернул Гарри набок, позволив тем самым зелью вылиться изо рта мальчика прямо на диван. Собравшись с силами, он снова поднял палочку. Сжавшая ее рука начертила в воздухе необходимый зигзаг, а уверенный голос решительно произнес:
- Respiro Coactum!

И вновь неудача: никаких изменений, никакого движения, ни малейшего вздоха. Северус, почувствовав собственное бессилие, запаниковал. На смену ярости и ненависти к Дурслям, заставлявшим его кровь бурлить, постепенно приходила усталость и отчаяние. Руки сами потянулись к умирающему ребенку - Снейп обнял мальчика и прижал голову малыша к своей груди. Так и сидел он, окончательно разуверившись в чудеса, качался взад и вперёд, словно баюкая несчастного мальчика.

Во всем случившемся Северус винил только самого себя. Если бы только он отправился на Тисовую улицу сразу после разговора с Дамблдором! Конечно, даже тогда он не смог бы оградить Гарри от издевательств, но последствия не были бы столь ужасны.

Кроме этого, его чувство вины усугублял еще тот факт, что он, видевший состояние мальчика, рискнул с ним аппарировать. Можно же было придумать что-то другое, например, вызвать волшебный автобус Ночной Рыцарь. Да уж лучше было бы идти пешком!

Мерлин, он убил ребенка!

Душа Северуса буквально разрывалась от чувства вины, раскаяние затопило сердце. Единственное, что он мог сейчас делать, это тихо шептать над истерзанным, сломанным ребенком:
- Гарри, малыш, прости меня! Пожалуйста, прости!

***

Темнота. Вокруг сплошная темнота. Но тогда почему же ему так хорошо? Боль - вот оно что... Он совсем не чувствовал боли. Вместо нее Гарри ощущал лишь одно - невероятную усталость. А еще какой-то внутренний голос говорил ему, что кошмары и мучения закончились. Больше никогда не будет ни угла во дворе дома Дурслей, ни отвратительного поводка, ни миски с собачьей едой. И Гарри верил этому голосу. А еще он подумал о том, что если так темно, то значит, наступил вечер. Тогда почему же он не ощущает холода? Напротив, здесь так хорошо и спокойно, что можно совсем расслабиться, наслаждаясь этой мягкой и ласковой темнотой. Где бы ни было это благословенное место, мальчик хотел остаться здесь навсегда.

Но неожиданно ребенок почувствовал удар, боль от которого пронзила маленькое тело и буквально выбросила его из такого желанного мира тишины и покоя. Что-то непонятное и страшное ворвалось внутрь, что-то враждебное и темное пыталось завладеть им. Мальчик отчаянно искал блаженный потерянный уголок, но пугающий мрак уже окружал перепуганного малыша, словно готовился засосать его в свою чудовищную воронку. И вот уже ребенок почувствовал, что куда-то летит, уносится далеко-далеко, откуда не будет пути назад. Но что-то задержало неминуемое падение, это произошло в тот самый миг, когда мальчик услышал голос. Кто-то произносил его имя, кто-то звал его, кому-то он был нужен:
- Гарри, малыш, прости меня! Пожалуйста, прости!

«Гарри» - это же его имя... Не «щенок», не «мальчик» и не «ненормальный». К нему обратились по имени. Но ведь никто и никогда не обращался к нему так. Хотя... Гарри неожиданно вспомнил мисс Эгглестром, свою учительницу в младшей школе, куда ему позволили ходить. Однажды она позвала его «Гарри», а он даже не понял, что обращаются именно к нему. Тогда мисс Эгглестром присела перед ним и спросила, нет ли у мальчика проблем со слухом. Как оказалось, со слухом у Гарри было все хорошо. Но от женщины не укрылся тот факт, что весь день ребенок щурится. Именно она настояла на том, чтобы Дурсли купили племяннику очки. Но звавший его голос был совсем другим - низким, каким-то бархатным и очень печальным. Кто же это?

Гарри очень захотелось открыть глаза и посмотреть, но веки не желали подниматься, они словно слиплись. И почему так сильно болит в груди? Да он совсем не может дышать! Темнота, окружающая его, перестала быть приятной. Сейчас она напомнила мальчику об удушающей каморке под лестницей. Вот только в отличие от чулана здесь не было полоски света под дверью. Здесь вообще не было ни света, ни двери!

Малыша охватила паника. Вокруг бушевал порывистый холодный ветер. Не было сил бороться с ним, не было возможности вздохнуть, посмотреть. Неведомая сила вытягивала мышцы и сжимала кости. Стук сердца отдавался в ушах. И вдруг стало очень тепло, а в нос ударил запах нафталина. На одно мгновение сердце Гарри остановилось, но лишь затем, чтобы привычно продолжить свой размеренный бег.

Судорожно вздохнув, мальчик открыл глаза. Наконец-то... Он снова может дышать, он опять видит. Тьма отступила.

Мальчик лежал на диване, завернутый в мягкое, пушистое одеяло, которое пахло нафталиновыми шариками, а какой-то незнакомый мужчина нежно обнимал его. Лицо этого человека было практически скрыто за завесой длинных волос, таких же черных, как у самого Гарри. Глаза незнакомца были прикрыты, а губы двигались - он явно что-то очень тихо говорил. Неожиданно по губам мальчик прочитал свое имя. Вот, оказывается, кто звал его. Именно этот голос вытащил отчаявшегося ребенка из тьмы. Гарри с благодарностью разглядывал своего спасителя, и в этот миг черноволосый незнакомец поднял голову и посмотрел на мальчика.

Когда Дурсли снисходили до обращения к племяннику, тому строго-настрого было запрещено смотреть им в лицо - за ослушание полагалось наказание. Мальчик хорошо усвоил этот урок и поэтому сейчас пугливо отвел взгляд от лица незнакомца. Он уже привычно ожидал обвинений в дерзости, но криков так и не последовало. Сознание прояснялось, и вот уже Гарри понял, что лежит на диване, а незнакомец прижимает его к себе. Никто и никогда не обнимал ребенка, и уж конечно, ему не позволялось сидеть в кресле или на диване. Испугавшись, что сейчас последует суровое наказание, мальчик постарался выпутаться из мягкого одеяла, чтобы занять свое привычное место на полу. Но сил на сопротивление не было совсем. Сделав глубокий вдох, он почувствовал внезапное головокружение.

Незнакомец еще крепче прижал к себе ребенка, даже не подозревая о том, что Гарри от этого стало значительно хуже. Но мальчик привык терпеть, он разучился плакать. Это тоже была очередная заслуга Дурслей. Дядя Вернон четко вбил ему в голову, что плач лишь ухудшит ситуацию. Плакать в доме позволялось только одному человеку - Дадли. Лишь его причины считались достаточно серьезными для этого. И, правда, как не поплакать ребенку, которому отказывали в третьей порции пудинга! Слез же Гарри не видел никто - не увидит их и этот странный незнакомец.

- Гарри? - услышал мальчик мягкий голос.

- Да, сэр? - прошептал мальчик. Малыша охватило странное чувство: он не разговаривал с людьми уже очень давно...

- Слава Мерлину! Ты очнулся! - голос мужчины дрожал от волнения. - Сейчас я отнесу тебя наверх, хорошо? В кровати тебе будет намного удобнее. Я посмотрю на твои повреждения и постараюсь помочь. Ты понимаешь меня?

- Да, сэр, - с трудом выдавил из себя мальчик. Он не понимал, где находится, и не был уверен в том, что это все ему не снится.

Мужчина старался обращаться с ним очень бережно, но любое движение причиняло ребенку страдания. Его еще лишь только подняли, а пришлось закусить губу, чтобы не застонать от боли. Выступившая кровь, теплая и густая, смешалась с остатками какой-то горьковатой жидкости на языке. Малыш с трудом проглотил отвратительную смесь. И сразу последовал ещё один лёгкий толчок - на глазах выступили предательские слезы, которые он попытался смахнуть украдкой.

- Все в порядке, Гарри, мы почти добрались. Все хорошо, - бормотал мужчина, и его спокойный голос таинственным образом успокаивал.

Через некоторое время Гарри почувствовал, как его нежно положили на что-то мягкое. Кровать была очень удобной. Неожиданно внимание мальчика привлек потолок: на бледно-голубом фоне были рассыпаны неясные, расплывающиеся пятна. Если же прищурился, они напоминали белые облака. Тем временем незнакомец убрал пушистое одеяло, а потом внезапно куда-то исчезла одежда. Малыш даже не вздрогнул, не поинтересовался, как это вдруг пропала его футболка, и почему ее даже не пришлось снимать через голову. Нет, чудеса его сейчас не волновали. Гарри устремил взгляд вверх и по-прежнему внимательно рассматривал потолок.

Почувствовав озноб, он попытался обнять себя руками, но это движение причинило сильную боль. Мальчик едва успел повернуть голову набок, как его стошнило прямо на кровать какой-то горькой смесью воды, крови и неизвестной жёлтой жидкости.

- Я не... Простите... Я не хотел, сэр, - испуганно прошептал Гарри, - Я... Мне жаль... Очень...

- Не волнуйся, ничего страшного не произошло, - успокоил смущенного ребенка мужчина. А затем тонкий палец нежно скользнул в рот мальчика, чтобы помочь избавиться от рвотной массы. - Теперь все будет хорошо.

Малыш закрыл глаза: он настолько устал, что не мог даже поблагодарить мужчину.

- Гарри, - услышал он сквозь дремоту, - не засыпай пока.

Но у бедного ребенка совсем не осталось сил бороться со сном. Через мгновение он уже забыл об услышанной просьбе и провалился в желанную темноту.

***

Северус некоторое время смотрел на уснувшего ребенка. Он уже подумывал о том, чтобы разбудить его и дать бодрящего зелья. Безусловно, природная магия Гарри ускорила процесс выздоровления, но зельевара очень волновал безжизненный взгляд малыша и постоянно сотрясающий его озноб. Снейп уже несколько раз накладывал согревающие чары и на кровать, на которой лежал Гарри, и на воздух в комнате. Молодой человек подумал о том, что вовсе не обязательно будить ребенка, чтобы его помыть. А, учитывая, каким непростым и болезненным будет лечение, гораздо лучше, если Гарри будет спать.

Одним взмахом палочки Северус убрал следы от рвоты. Зельевар не решился использовать ни успокаивающее, ни болеутоляющее зелье, поскольку не знал точно, сколько оживляющего средства, влитого в горлышко малышу, попало в его организм. Слишком высокая доза или сложная комбинация этих зелий в таком маленьком и слабом теле могли привести к фатальным последствиям и убить мальчика.

Больше не мешкая, Снейп приступил к лечению. Свои действия он начал с того, что наложил многочисленные следящие чары: за дыханием, сердечным ритмом и даже за мозговой активностью ребенка. Далее было произнесено диагностирующее заклинание. Когда список всех повреждений и последовавших за ними осложнений был составлен, Северус почувствовал приступ тошноты. Понадобилось какое-то время, чтобы взять себя в руки. И вот уже хозяин дома велел Даппину принести его сумку, в которой хранились наиболее часто используемые лечебные зелья. В оказании медицинской помощи он стал почти профессионалом. Этому способствовала двухлетняя работа на Темного Лорда, а потом двухлетняя работа шпионом против Темного Лорда на стороне ордена, организованного Альбусом Дамблдором. Если же добавить к этому еще и нелегкое детство, мятежную юность и бурную молодость, приведшую его на сторону Упивающихся Смертью, то умение лечить любые повреждения, будь то сломанные кости, ожоги или ушибы, стало жизненной необходимостью. Вот почему сейчас Гарри лечил не просто Мастер Зелий, профессор Хогвартса, а практически профессиональный целитель.

Даже после трёх очищающих заклинаний, применённых к Гарри, избавиться от всей грязи и жуткого зловония так и не удалось. Снейп решил заняться ссадинами и многочисленными порезами. Он обработал их дезинфицирующим зельем, чтобы остановить заражение и ускорить процесс заживления. Затем, призвав тазик с водой и мягкую губку, Северус начал обмывать малыша. Он не один раз менял грязную, почти черную воду, чтобы смыть накопившуюся грязь. Создавалось ощущение, что Гарри не мыли несколько лет. Снейп аккуратно прочистил ему ушные раковины и складочку за ними, вымыл пальчики рук и ног, протер кожу между ними, затем осторожно вымыл худенькое тельце. Смотреть на ребенка без содрогания было почти невозможно. Его нынешнее состояние - это неоспоримое доказательство жестокости и бесчеловечности по отношению к маленькому мальчику. Годы заброшенности, запущенности и постоянного недоедания превратили семилетнего ребенка в несчастного и больного дистрофика.

Смыв с мальчика буквально слои грязи, Снейп решил, что этого пока достаточно. Дальше оказалось сложнее: необходимо было понять, с чего начать лечение. Северус тревожно смотрел на выбитые пальцы правой руки и уже заметный перелом на левой. Особенно тревожила лодыжка с разорванными связками. Процесс регенерации тканей и сращения костей уже начался - в этом-то и была главная проблема. Ничем не зафиксированные, они срастались абсолютно неправильно. «Следовательно, придется повторно ломать кости... А что же делать с лодыжкой? Здесь нужно быть особенно осторожным: если допустить ошибку, мальчик может остаться хромым на всю жизнь, и уже никакая магия ему не поможет», - подумал взволнованный Северус.

К следующему этапу он подступал с особым волнением. Боясь разбудить Гарри, Снейп погрузил его в более глубокую фазу сна, чтобы боль, которая сейчас последует, не разбудила мальчика. Затем он нанес на пострадавшую руку замораживающую мазь и, взмахнув палочкой, произнес необходимое заклинание. Последний раз оно использовалось очень давно, когда молодой человек еще состоял на службе у Вольдеморта. Произнесенное заклинание заново сломало кости в тех местах, где началось их неправильное сращение. Затем эти разбитые кости быстро и четко, до самого последнего осколочка, сложились так, как было до этого жуткого перелома, в полном соответствии с законами анатомического строения конечностей.

Самое страшное и опасное позади. Пора было переходить к следующему этапу - к застыванию. Рассматривая руки мальчика, Северус вновь поразился, насколько тонкими они были. А пальчики гораздо больше походили на веточки, из которых птицы любят вить гнезда по весне. Казалось, что если взять руку ребенка, то можно было почувствовать каждую косточку, каждый хрящик. Следующее заклинание заставило сломанные и собранные кости затвердеть. Снейп сознательно отказался от Костероста, прекрасно зная, какие долгие мучения он причиняет.

Разобравшись с переломами, Северус перешел к многочисленным ранам на коже ребенка. Первой была нанесена мазь от солнечных ожогов, затем последовали средства от укусов насекомых: клопов, пауков и комаров - ими маленькое тело было буквально испещрено. Вслед за этим пора было заняться многочисленными синяками и ушибами, щедро рассыпанными по спине, ногам и лицу малыша. Чудодейственный бальзам скоро не оставит и следа от этих украшений. Последняя мазь была нанесена на попку малыша, пораженную какой-то красной сыпью. Когда с бальзамами и мазями было покончено, Снейп произнес последнее заклинание, уничтожающее любую инфекцию на теле. Вот только с лечением пострадавшей лодыжки он решил немного повременить. Северус ограничился лишь тем, что туго обернул ее эластичным бинтом.

Дыхание Гарри было спокойным и глубоким, ресницы слегка подрагивали и отбрасывали тень на бледно-розовые щеки мальчика. Он выглядел таким невинным, таким маленьким, словно ему было три или четыре года, а не семь. Но в нескольких сантиметрах от худенького заостренного личика был виден отвратительный ошейник. И Северус решил не теряя ни минуты заняться именно им.

Ошейник, состоящий из многочисленных звеньев железной цепи, серьезно изуродовал кожу мальчика. В нескольких местах поврежденные кольца вонзались в тоненькую шею. Пролившаяся кровь попала на железные звенья и теперь засохла, буквально приклеив цепь к детскому горлышку. Поэтому снять ее, не причинив сильной боли ребенку и не изуродовав при этом его шею шрамами, было почти невозможно. Взгляд Северуса метнулся ко лбу Гарри, на котором краснел знаменитый шрам в виде молнии. Нет, этого было вполне достаточно.

Медленно, спокойно и сдержанно - Снейп и не предполагал, что обладает такими качествами - мужчина удалял цепь с шеи мальчика. Очень-очень осторожно, звено за звеном. Появлявшиеся при этом ранки кровоточили. Допустить серьезную кровопотерю при таком сильном обезвоживании организма было ни в коем случае нельзя. Вдруг Гарри застонал и попытался вывернуться из лечащих его рук. Северус насторожился: значительно более сложные операции по лечению переломов, а также втирание мазей в пострадавшую кожу мальчик, казалось, не почувствовал. А тут вот неожиданно очнулся.

Но необходимо было закончить. Желая успокоить ребенка, Снейп начал разговаривать с ним тихим, спокойным голосом. Он уговаривал Гарри, словно маленькую птичку, шептал ему, что все обязательно будет хорошо. Видимо, малыш услышал и все понял правильно, потому что потихоньку начал успокаиваться.

Наконец, все закончилось: последнее кольцо цепи было удалено, и ошейник снят. Быстрое движение палочки, и Северус залечил полученные повреждения. Еще раз окинул мальчика взглядом, оценивая проделанную работу, и с облегчением вытер пот со лба.

- Temporus! - произнесенное заклинание позволило уставшему целителю узнать, сколько времени он потратил, сражаясь за жизнь мальчика. Оказалось, прошло уже четыре часа. Снейп выглядел настолько измотанным - создавалось впечатление, что все это время он провел, сражаясь на дуэли. Присев на край кровати, Северус призвал одну из своих ночных рубашек и, уменьшив ее до нужного размера, бережно и осторожно одел на спящего мальчика. Но даже в таком виде она была велика - Гарри чуть не утонул в ней и стал казаться еще меньше, если это вообще было возможно. В очередной раз поклявшись отблагодарить Дурслей за их «доброту», Снейп заботливо подоткнул одеяло вокруг малыша.

Пока Гарри крепко спал, а заклинания и мази приступили к чудодейственному исцелению, пора было позаботиться и о хлебе насущном. Истощенный ребенок остро нуждался в пище. Но длительное голодание не позволит ему усвоить обычную еду. Выручит, пожалуй, молоко, разбавленное с водой, и куриный бульон. Они позволят хоть немного насытить малыша и поддержат действие восстанавливающего зелья.

Дав эльфу указания по поводу еды, Северус заботливо склонился над ребенком и, удерживая его пострадавшую руку (Гарри вполне мог испугаться, когда проснется, и тем самым невольно повредить ее), разбудил мальчика.