39.1 🦋

Продолжение можно прочитать в моем телеграмм-канале «Книга 39,1»
https://t.me/elena_filming
Переходи в группу и оставляй комментарий под закрепленным постом, чтобы получить еще 5 бесплатных глав🔥

***

В круглосуточном магазине водку ей, конечно же, не продали без паспорта. Лене стоило немалых усилий и затрат времени на то, чтобы дождаться участливого мужчину, который согласился купить для неё бутылку и пачку сигарет за, конечно, чуть большую сумму, включающую его чаевые.

Лена нерешительно подошла к подъезду и посмотрела наверх на окна квартиры. Что её там ждало? Впервые за всё это время отчим написал ей по телефону и впервые пригласил, чтобы «поговорить».

Это всё не к добру. Только вот к чему? И почему сегодня?

Именно сегодня видеть его не хотелось от слова совсем.

Когда Лена вошла в квартиру, ей сразу ударил в нос затхлый запах, смешанный с перегаром и сигаретным дымом. Она осторожно и медленно прошла по коридору, готовясь в любой момент броситься отсюда вон.

Отчим сидел за столом на кухне и курил.

Лена поставила бутылку на стиральную машинку у входа на кухню и туда же положила пачку сигарет. Благо, в рюкзаке у неё было ещё немного денег, спрятанных в кармане на особый случай, и она могла использовать их сейчас.

Услышав шум, отчим повернул к ней голову и довольно улыбнулся.

– Я возьму свои деньги и пойду, – тихо сказала Лена, не понимая, с чего это вдруг он такой довольный с самого утра, и что он задумал.

– Какие деньги? – спросил он с хитрой улыбкой.

Лена сначала зависла на несколько секунд, не понимая, к чему, собственно, был этот вопрос. Потом до неё вдруг дошло неприятное осознание, верить в которое не хотелось.

Она бросилась в комнату и, порывшись в шкафчике, не нашла ни единой купюры из тех, которые тут спрятала.

Ничего не осталось.

Она вернулась на кухню.

– Где мои деньги?

– Ты серьёзно думала, что я их тебе оставлю?

– Ты же обещал... Если я приду...

– Господи, какая же ты наивная и глупая!

Лена стояла, чувствуя себя действительно полной дурой. Вообще не надо было сюда приходить. Надо было оставить деньги у Ксюши. На что она вообще рассчитывала?! От отчима и не такого можно ожидать.

Ей было так обидно за деньги, которые она зарабатывала нелёгким трудом по ночным сменам, не высыпаясь в школу и страдая от постоянной головной боли.

– Ничего, заработаешь ещё, – жёстко и холодно сказал он, открывая бутылку и рассматривая её на свету с окна, как будто он чёртов гурман, а не больной алкоголик.

Лена смотрела на него с таким обречённым разочарованием и безысходностью, от обиды внутри хотелось плакать, и она поняла, что если прямо сейчас не уйдёт из этого дома, точно не сдержит слёз. А отчиму ни в коем случае нельзя показывать своей слабости.

Она презрительно отвернулась от него, развернулась на месте и вышла в коридор, решив с ним не прощаться.

– Ты помнишь, какой сегодня день?

Голос за её спиной прозвучал тихо, но оглушающе и будто отдался эхом в её голове. Нет, только не это!

Она решила (удалил слово) не отвечать на его вопрос и просто пошла дальше на выход. Тут уже становилось тяжело дышать.

– Ровно год, как её не стало...

А ведь до двери оставалось всего лишь пару шагов.

Лена вздрогнула, её дыхание участилось, а сердце забилось в разы сильнее, как будто пыталось убежать от этого разговора хотя бы на тот свет.

Она замерла на месте, не обернувшись и не ответив. И будто бы затылком почувствовала его улыбку, такую мерзкую и неуместную. Неприятный холодок пронёсся по всему её телу.

– Ты помнишь, кто в этом виноват? Как ты вообще спишь по ночам с осознанием того, что виновна в смерти своего самого родного и близкого человека?

Она не знала, что ему сказать.

Она вообще не была уверена, что способность разговаривать у неё всё ещё осталась. Любые слова не могли прорваться сквозь огромный ком в горле. Сердце охватило такое пламя вины и тяжелых воспоминаний, что любая паническая атака не становилась в сравнение с этим глубоким печальным осознанием.

– Чего молчишь? Стыдно?

Он продолжал напирать на неё, со сладостным дьявольским предвкушением, когда же она сломается. Лена стояла не в силах пошевелиться, и задрожала всем телом.

Отчим резко подошел к ней и дёрнул за руку, поворачивая к себе.

– Я, блять, с тобой разговариваю или с кем?!

Хоть она и сдерживала себя, её глаза постепенно наполнялись слезами. Он ухмыльнулся, довольно её осмотрев.

– По глазам вижу, что стыдно. А она тебе звонила, помнишь?

И вдруг, как по щелчку пальцев, зловеще зазвонил её телефон в кармане. Каждая клеточка тела заполнилась леденящим кровь ужасом. Дрожащими руками Лена медленно вытащила его, как будто находясь под гипнозом.

Она уставилась в экран затуманенными от слёз глазами. Это всего лишь Ксюша. Звонит уже в который раз.

Если Лена сейчас проведёт пальцем вправо, чтобы принять вызов, в трубке послышится голос, и человек на том конце провода сможет сказать то, что хочет.

Надо же, какое простое действие. Если бы она только сделала его в тот роковой день... Трагедии бы не случилось.

– А, я понял! – снова эхом раздался насмешливый голос отчима, – ты просто не умеешь пользоваться телефоном! Ну тогда всё понятно.

Лену уже трясло не по-детски. Перед глазами всё расплывалось от слёз, чёткие очертания реальности канули в лету. А телефон продолжал назойливо звонить. Но в какой-то момент у неё просто заложило уши, и звук стал приглушенным. Как из-под крышки гроба.

– В таком случае он тебе и не нужен, – вдруг слишком радостно объявил отчим и выхватил смартфон у неё из рук.

Лена даже не успела сообразить, что происходит, когда услышала звук открывающегося окна. Она быстро смахнула слёзы с глаз и только успела сделать шаг вперёд в немного прояснившуюся реальность, когда отчим безжалостно выбросил её телефон из окна.

Девятый этаж. Маловероятно, что у него есть шансы выжить.

Точно так же, как и у...

– Твоя мама не пережила такого падения. Вряд ли какой-то кусок метала справится с этой задачей.

Отчим просто озвучил её мысли, и от этого стало ещё больнее.

А самую большую боль причиняло осознание того, что он абсолютно прав. Вот честно, лучше бы он избил её. Синяки хотя бы проходят. А чувство вины убивает изнутри, причём долго, болезненно и мучительно.

– Теперь-то я понимаю, почему ты терпишь побои. Потому что понимаешь, что заслужила их.

Она зажмурилась и устало наклонила голову вперед. Он подошел к ней очень близко, и она подняла на него глаза, в которых явно читалась унизительная мольба. Она сильно удивилась этому чувству, но ей и вправду сейчас хотелось, чтобы он её ударил. Тогда стало бы хоть немного легче. Физическая боль всегда легче, чем моральная.

Какое-то время он стоял так, смотря на неё взглядом, полным презрения и отвращения. Она вдыхала его перегар и всей душей надеялась, что он всё-таки не сдержится и поднимет на неё руку. Но к её огромному разочарованию, он только отчеканил сквозь зубы.

– Пошла вон.

Лена не помнила, как вышла из квартиры, как сбежала по лестнице, как отчаянно искала свой телефон на земле, не потому что сильно хотела его найти, а просто, чтобы занять себя хоть чем-нибудь, чтобы не сойти с ума от разрывающих изнутри эмоций.

Зато она хорошо помнила, как опустилась на землю и зарыдала, больше не в состоянии это сдерживать. Её тело затряслось в истерике, а всхлипы были настолько громкими, что она в какой-то момент реально испугалась, что её заберут в психушку.

Спустя некоторое время она глубоко вдохнула, взяла себя в руки и поднялась на ноги, слегка пошатнувшись. С надеждой найти телефон можно было распрощаться. Да и смысла в этом не было. Сейчас эта материальная проблема казалась такой незначительной по сравнению с прожигающей дырой в сердце, которая с каждой минутой забирала всё больше её жизненных сил.

Лена неаккуратно и даже с агрессивной злобой на саму себя смахнула слёзы с лица и решила, что сейчас есть только одна вещь, которую нужно сделать.

Она вытащила из кармана все деньги и снова пересчитала их. Это всё, что у неё осталось. На автобус должно хватить.

Сегодня она останется без обеда. И без сигарет. Это очень плохо, но ничего не поделаешь. Во всём нужно делать выбор.

Остановка находилась не так далеко от её дома, чему сейчас она была очень рада. Так хотелось поскорее сесть. Зубы застучали то ли от холода, то ли от нервного перенапряжения. А ведь денег у неё нет не только на сегодняшний обед, но и на завтрашний, и на послезавтрашний... Что теперь с этим делать? Одалживать у Ксюши так не хотелось. А если Дмитрий Сергеевич...

Нет, думать о нём в этот чёрный день не хотелось совсем. Он не должен видеть её в таком состоянии. Он не должен знать... Не должен знать о её вине! Иначе ему станет противно, омерзительно. Он никогда больше не посмотрит на неё с добротой и заботой в глазах. Он будет осуждать её... И правильно сделает.

Всю дорогу в автобусе она просидела неподвижно, глядя в одну грязную кляксу на окне. Отопление внутри было очень слабым, и поэтому она сжалась от холода. Вдобавок ко всему прочему, ещё и голова разболелась со страшной силой. Казалось, что она вот-вот просто взорвётся от перенапряжения.

Выйдя на конечной остановке, Лена поёжилась от ледяного ветра и осмотрелась. Так пусто вокруг. Гробовая тишина. В прямом смысле.

Какое всё-таки ужасное место – кладбище. Эти кресты, венки, чёрные надгробные плиты с датами... Всё здесь пропиталось страхом, тоской, воспоминаниями, слезами и сожалениями.

Лена дошла до могилы своей мамы и присела на корточки. Какое тут всё неухоженное, заброшенное. На остальных могилах хотя бы лежали венки, а тут невольно создавалось ощущение, как будто у человека при жизни не было ни родных, ни знакомых и никто сюда не приходил, не приносил цветы, не ухаживал за землёй...

Ведь она и вправду после похорон ни разу за год сюда не пришла, просто не смогла.

Лена всхлипнула и опустилась на колени. Плохая погода, головная боль, высокая температура перестали для неё существовать.

Она наклонилась головой к самой земле и прошептала.

– Мамочка, прости меня... Это я во всём виновата. Пожалуйста, прости... Если...

От злости на себя и от разрывающей боли внутри, которая с каждым мгновением становилась все больше и больше, Лена впилась когтями в грязную землю, пытаясь как минимум сломать свои ногти, а при большом везении переломать себе все пальцы.

– Если бы я только могла, если бы я могла всё изменить, я бы... Я бы ответила на твой звонок, я бы сразу прибежала домой... И ты была бы жива. Прости меня, пожалуйста... мне так... жаль... Я не знаю, что мне теперь делать... Я не знаю, как мне жить с этим дальше... Мне очень... тяжело без тебя... Мамочка, мне так тебя не хватает...

Лена больше не знала, что ей говорить. Было очень больно, и эта боль заглушала все мысли. В какой-то момент она осознала, что её никто не слышит. Её больше никогда не услышат. Её слова, её извинения – это просто пустой звук.

Слишком поздно. Всё кончено. Всё кончилось в тот самый день, когда она была слишком занята экзаменами в школе и поставила телефон на беззвучку. Только потом, увидев множество пропущенных и сообщений, в которых её так просили прийти и помочь, она конечно бросилась домой... Но наткнулась только на открытый балкон и развивающиеся шторы.

Она пронзительно рыдала минут тридцать, сидя у могилы и иногда даже срывалась на крик. Но ничего не менялось. Никто не приходил. И эта тишина убивала.

Она посмотрела на наручные часы, которые ей подарила мама... Времени было 10:30, и Лена только сейчас вспомнила про школу. Наверное, туда нужно пойти. Не потому, что она хотела быть правильной и прилежной ученицей, а просто потому, что школа – это всё, что у неё осталось. Всё, что было дорого сердцу, она променяла на эту чёртову учёбу.

Дорогу до школы пришлось осилить пешком, потому что ещё на один проездной банально не хватило денег. Всего лишь полтора часа, и она на месте.

– Извините, можно? – Лена заглянула на урок географии, и на неё уставились все одноклассники. Как на зло, у неё совсем вылетело из головы расписание уроков, и как только она задала вопрос, сразу же прозвенел звонок на перемену.

Да уж, неловко.

– Все свободны, – объявила учительница географии и обеспокоено обратилась к Лене. – Заходи, у тебя что-то случилось? Почему тебя сегодня на уроках не было?

– Извините, правда, я и не предупредила с утра... У меня просто не было возможности позвонить, телефон разбился, – Лена пыталась говорить спокойно и ровно, не выдавая внутренней тревоги. – Но у меня уважительная причина, по... семейным обстоятельствам.

– Я понимаю, – учительница смотрела на неё с заботой и добротой.

Большинство учителей в школе знали о её трагедии, и поэтому ей вряд ли влетит за прогулы.

– Ничего страшного, не переживай, на следующий урок параграф 26 и ответить на вопросы, которые я написала на доске. Сфотографируй... – учительница запнулась. – А, у тебя телефон разбился, да? Тогда возьмёшь фотографию у Ксюши, хорошо?

– Да, конечно! Ещё раз спасибо за понимание, Вера Васильевна!

Лена облегчённо выдохнула – её хотя бы не наругали. Сейчас она вообще не в том состоянии, чтобы выслушивать чьи-то нотации и чувствовать себя виноватой.

Опять виноватой.

Девушка поправила рюкзак и вышла в коридор. Ноги уже просто ныли от усталости, и так хотелось куда-то присесть, голова разболелась только сильнее, а живот скрутило от голода. Но больше всего хотелось курить. Надо найти Ксюшу и попросить у неё сигарет...

– Лена, блять! – раздалось за её спиной, как только она прикрыла дверь в кабинет географии.

Ну вот, Ксюшу даже искать не пришлось. Точно, она же звонила с утра. Наверное, очень переживает. Лена не была уверена, что сможет поделиться с подругой всем, что так болело внутри, но она на сто процентов знала, что с ней будет легче, она и поддержит, и выслушает, и обнимет...

– Ты ахуела, подруга?

Да уж, поддержка уже не за горами.

– Ксюш, прости, у меня телефон...

– Где ты была?

В её холодном тоне и разгневанных глазах Лена не узнала свою лучшую подругу. Это точно не был сарказм или шутка, это была самая настоящая злость.

– Что-то... случилось? – опасливо спросила Лена, всё ещё наивно надеясь на то, что подруга просто разыгрывает её, и сейчас она вновь станет лёгкой, весёлой и сможет её выслушать.

– А ты, блять, не помнишь? Конечно, куда же тебе!

Ксюша не по-доброму осмотрела её с головы до ног, а Лена только вздрогнула. Опять это «не помнишь». Почему сегодня все ей о чём-то напоминают, и никогда ни к чему хорошему эти воспоминания не приводят.

– У тебя же всегда находятся дела поважнее, чем помочь лучшей подруге, да?

– Пожалуйста, прости, если я что-то сделала не так, – виновато прошептала Лена, понимая, что от нервов уже кружится голова, – но прошу, объясни, о чём ты говоришь...

– Сегодня первым уроком была математика, а на ней семестровый экзамен, очень важный. Экзамен, который нельзя пересдать. И мне так нужен был хороший балл для поступления. Я сотни раз говорила тебе об этом, напоминала, ты клялась, что поможешь мне, и что в итоге?! В самый ответственный момент ты меня тупо бросила!

Лена зажмурилась от тяжёлого осознания.

– Прости, я... я правда забыла... Просто у меня...

– Да тебе же вообще никто не интересен, кроме себя самой! Ты хоть раз поинтересовалась моими делами, моей влюбленностью? Спросила, может, мне какая помощь и поддержка нужна? Нет, ты ж у нас центр вселенной, все должны вокруг тебя бегать!

– Ксюша, пожалуйста, выслушай меня...

– Сколько я бегаю вокруг тебя, сколько утешаю, сколько свожу тебя с твоим любимым Дмитрием Сергеевичем!

Лена поёжилась и с тревогой осмотрелась по сторонам. Хоть бы никто не слышал...

Но к её счастью, в коридоре была такая суматоха и стоял такой гул, что ни один человек не обратил внимание на невзначай брошенную реплику, которая по сути раскрывала огромную тайну её души. А подруга продолжала высказывать накопленные обиды под гнетом эмоционального взрыва.

– Сколько я стараюсь для тебя, как внимательно слушаю, помогаю во всём, поддерживаю! А ты, Лена?! Ты хотя бы в курсе, кто мне нравится в школе?

– Я... – Лена замялась, она действительно даже не подозревала, что Ксюше кто-то может нравиться.

– Ты другие слова, кроме «я», знаешь?!

Лена виновато опустила глаза, больше не в силах смотреть на подругу. Впервые она видела её такой злой. И она была бы рада хотя бы заплакать, чтобы прожить эти ужасные эмоции и выплеснуть их, но как будто в один момент она перестала чувствовать что-либо.

Она стояла с каменным выражением лица, а внутри сгущалась пустота и явное ощущение того, что всё разрушилось.

В конце концов Ксюша махнула на неё рукой, развернулась и ушла, оставив Лену наедине со своими мыслями. Всё, что она чувствовала прямо сейчас, это была нереальная усталость: и физическая, и моральная.

Хоть на перемене и было очень шумно: дети разных возрастов бегали туда-сюда, иногда задевая девушку, она не видела и не слышала ничего, кроме своего сердца внутри, которое налилось кровью и, к большому сожалению, всё ещё билось. Хотя зачем – не понятно.

Осмотревшись по сторонам широкого коридора второго этажа, её взгляд вдруг зацепился за дверь в один из кабинетов.

Кабинет физики. Кабинет Дмитрия Сергеевича.

Увидеть его сейчас, поговорить с ним... Только в этом она могла найти свое спасение.

Она набралась смелости, заглушила все лишние мысли и с убеждением «будь что будет» быстро подошла к кабинету, открыла дверь, забыв даже постучаться.

Однако вместо такого желанного сейчас преподавателя физики она увидела пожилого учителя химии, у которого в самом разгаре была подготовка реактивов к практическому уроку.

– Извините... А Дмитрий Сергеевич...

– Его нет в школе, – ответил он ей, поправив очки и смерив немного раздраженным взглядом. – У него сегодня нет уроков по расписанию.

– А, спасибо. Извините ещё раз, – бросила Лена и быстро закрыла дверь со стороны коридора.

Чёрт.

«Нет, ну он не может не приехать в школу. Мне же... Я же... Да, наверное, Ксюша была права. Я думаю только о себе».

Лена с трудом досидела ещё два урока до конца дня. Впервые она была настолько не сосредоточена на теме уроков. Честно говоря, ей даже тяжело было вспомнить на каких именно уроках она была.

Время тянулось непростительно долго. С каждым часом легче не становилось, только больший груз давил на сердце.

Ксюша отсела на другую парту, и Лена осталась одна. Ей было одновременно обидно, больно и стыдно за себя. И так хотелось сбежать от этой гаммы противных эмоций, но от себя никуда не деться.

Ксюша больше ни разу за день на неё даже не взглянула. После урока, когда все ученики вышли из класса, Лена минут пять сидела за партой, смотря в окно на прохожих. Потом медленно встала и приняла твёрдое решение.

У неё все ещё есть шанс и нужно его испробовать. Глупо рассчитывать на это, но все же... Ей все равно некуда идти.

Школа постепенно пустела. Лена дошла до кабинета директора и замерла перед дверью, переживая уже намного сильнее, чем несколько минут назад. Сердце колотилось внутри, как ненормальное.

Ей только нужно спросить...

Поколебавшись пару минут, девушка всё-таки подняла руку и тихо постучала в дверь.

– Юрий Валерьевич, извините... Можно?

Высокий, немного полный мужчина лет 35 с добрыми зелеными глазами сидел за столом и перебирал какие-то бумаги. Когда Лена нерешительно просунула голову в дверь и задала ему вопрос, он поднял на неё глаза и широко улыбнулся.

– Конечно, проходи. Не стесняйся!

Лена неловко и благодарно улыбнулась, войдя и закрыв за собой дверь.

В его кабинете было по-домашнему уютно. На столе в зеленой тарелке лежали разные печеньки и пахло так вкусно. У стены стоял диванчик, и у неё в голове пронеслось, как было бы хорошо завалиться на него и уснуть. А потом проснуться, как будто сегодняшнего утра не было и в помине.

Она продолжала топтаться на пороге у самой двери, не решаясь начать говорить по сути.

– Извините, что я Вас отвлекаю...

– Ничего страшного, у меня как раз есть свободная минутка. Для тебя двери моего кабинета открыты всегда! Проходи, садись. Хочешь чай?

Лена очень хотела чай, потому что, во-первых, ей было холодно, а во-вторых, у неё все ещё страшно болела голова, и крепкий чай с сахаром всегда помогал ей лучше любого обезболивающего.

– Нет-нет, спасибо, не надо, – вежливо отказалась она, не желая напрягать директора.

– Что-то случилось? Ты какая-то бледная... Хорошо себя чувствуешь?

– Да, просто... Эм... Ничего не случилось, я только хотела узнать... Дмитрия Сергеевича сегодня не было в школе, он...

Лена замялась, уже сомневаясь, была ли это вообще хорошая идея прийти к директору с таким вопросом, а Юрий Валерьевич как-то странно улыбнулся и опустил глаза, как будто знал чуть больше, чем она могла себе представить.

Повисла неловкая тишина, за которую Юрий Валерьевич дал ей возможность спокойно собраться с мыслями. Он внимательно изучал её, пока она смущённо смотрела по сторонам. Наконец Лена заговорила более уверенно, понимая, что пути назад уже нет.

– Может, Вы знаете, будет ли Дмитрий Сергеевич сегодня ещё в школе? Он мне очень нужен... – Лена запнулась и стыдливо зажмурилась, от волнения перехватило дыхание.

Юрий Валерьевич аж поднял брови от неожиданности этого смелого и откровенного заявления, но быстро совладал с собой. Он продолжал смотреть на неё поддерживающие и располагая к беседе. Тогда Лена снова заговорила.

– В смысле, у меня к нему срочный вопрос по учебе. Можно узнать, он ещё приедет в школу сегодня?

– Боюсь, что нет. Сегодня у него есть личные дела, он в другом городе.

Лена в миг потемнела в лице. Её надежды рухнули, и она почувствовала такое огромное разочарование, какого не чувствовала уже давно.

Дмитрий Сергеевич даже не в городе. Значит она... не увидит его сегодня?

Директор посмотрел на неё с беспокойством и состраданием.

– У тебя что-то случилось? Ты можешь обратиться ко мне, если у тебя какие-то проблемы...

– Нет-нет, спасибо, ничего срочного, – отчеканила она с натянутой улыбкой, фальшивость которой Юрий Валерьевич тут же раскусил.

Она резко встала, и директор тоже поднялся со своего места.

– Спасибо Вам большое, я пойду...

Девушка развернулась и направилась к выходу, когда он окликнул её.

– Лена.

Она обернулась.

– Да?

– Хочешь, я дам тебе его номер телефона?

– Нет, не надо! Я не буду его отвлекать. Правда, ничего... страшного, я поговорю с ним завтра. Ещё раз огромное спасибо, Юрий Валерьевич, и извините за беспокойство.

Лена не знала, смогла бы позвонить ему, если бы её телефон не разбился, но, к сожалению или к счастью, у неё, вроде как, была уважительная причина.

Она снова благодарно кивнула директору, как-то печально улыбнулась и вышла из кабинета.

Юрий Валерьевич ещё пару секунд смотрел на дверь, потом нахмурился, собираясь с мыслями, и взял телефон.

– Алло, Дим, тут такое дело...

***

Лена который час бессмысленно бродила по улицам. Уже давно стемнело, было жутко холодно, завывал сильный ветер.

Настроение было, не сказать, чтобы плохое, просто погранично-тревожное с нотками суицидального расстройства, когда мысль «интересно, если я перейду дорогу на красный, какая-то машина не успеет остановится?» уже не казалась странной.

Это было то самое состоянии, когда приходится бессмысленно ходить дохера километров по городу и терпеть безумную усталость в ногах, просто чтобы не началась паническая атака.

Подойдя к дороге у самого дома, она посмотрела по сторонам. Никого.

А жаль.

Вдруг где-то вдалеке появилась одинокая машина. И в этот самый момент Лена почувствовала, что не выдерживает. В голове родилось такое жгучее желание выйти на самую середину проезжей части, закончить всё здесь и сейчас.

Машина становилась всё ближе, и Лена сделала шаг. Потом ещё один. И ещё. До середины дороги оставалось еще пару метров, но девушка замерла на месте, не чувствуя, что вообще способна на такое.

Она просто стояла на краю проезжей части, так и не решившись броситься под машину, которая почти приблизилась к ней.

Однако, к её огромному удивлению, водитель не крутанул руль в другую сторону дороги от греха подальше, как сделал бы любой нормальный человек в подобной ситуации, и даже не продолжил свой путь просто прямо во избежание столкновения.

Нет, он повернул руль именно в сторону девушки, и машина на огромной скорости двинулась прямо на неё.

Лена была бы и рада отскочить обратно на тротуар, но в её состоянии ноги просто приросли к земле, и она не могла даже пошевелиться от шока. Ей даже не оставили ни единого шанса на спасение.

А она, вроде как, уже и не хотела умирать.

«Интересно. А вот это уже убийство, а не несчастный случай» – стало последней мыслью, которая пронеслась в её голове.