Прогол
Лиам
Я помню день, когда впервые увидел Купера. Было лето — то самое, сразу после первого класса. Запомнилось оно мне потому, что день стоял ненормально жаркий и душный, особенно для Портленда, штат Орегон. Обычно лето не заставляло меня мечтать спрятаться в тень и залпом выпить холодной воды. Но в тот раз даже солнце после полудня било слишком ярко и раздражающе.
Я гонял на детской площадке возле парка, прямо у нашего дома. Папа всегда приводил меня туда после обеда, когда заканчивал работу. Погонять мяч или погреметь старым потертым баскетбольным мячом — это был лучший способ убить время.
Но в тот день даже ритм удара мяча о бетон не смог заглушить чужие крики и шум, больше похожий на завязку драки.
Я помню, как скользнул взглядом на отца, сидевшего на деревянной скамейке. Он был с головой в какой-то потрёпанной книжке в мягкой обложке — я был уверен, что очередной детектив.
Звуки все нарастали, и, двигаясь на них, я почти дошёл до конца парка. Остановился, едва не вывернув за угол. Спрятался за густым кустарником, который полностью закрывал меня с головы до ног, и осторожно выглянул.
Группа пацанов, явно постарше меня, стояла полукругом, что-то обступив. Я не сразу понял, что именно они там выцелили. От их мерзкого смеха и издёвкок у меня по коже пробежали мурашки. На пару секунд толпа чуть раздвинулась, и через щель между их телами я наконец разглядел, что там творится.
И у меня перехватило дыхание.
Перед ними на коленях сидел мелкий пацан, прижимая к себе крошечного рыжего котёнка. На обоих — царапины, синяки. И я помню, хотя обычно был спокойный и сдержанный, в тот момент злость во мне вскипела так, как никогда раньше.
Дыхание стало частым, рваным, сердце колотилось так, что отдавало в ушах. Кулачонки я сжал так, что костяшки аж болели, всё тело трясло от желания вломиться в эту кучу уродов. И только одно меня остановило — взгляд на того мальчишку посреди всего этого дерьма.
У него были тёмные, почти чёрные волосы, спадавшие на лицо и закрывавшие лоб. Но там, где кто-то ожидал бы увидеть глаза, расширенные от страха, я увидел только ледяной, злой взгляд, брошенный прямо в лица этих ржущих ублюдков.
Это был не взгляд перепуганного пацана — это был взгляд зверя, загнанного в угол и готового драться до конца, защищая своё.
В следующий миг его глаза встретились с моими. В них мелькнуло удивление и тревога. Он, наверное, решил, что я тоже пришёл добить его, присоединиться к издевательствам. Но я застыл, пойманный его взглядом, и не мог отвести глаз. Молчал, только пытался показать, что я не из них.
Не знаю, поверил ли он мне или нет, потому что его внимание вдруг дёрнулось в сторону, туда, где-то слева от меня. Я тоже резко обернулся — думал, ещё кто-то из этих уродов подтянулся. Но это оказался другой мальчишка, примерно моего возраста. Он наполовину прятался за деревом и внимательно следил за всей этой сценой. Лицо казалось знакомым — может, одноклассник, хотя я не был уверен. Да и времени разбираться тогда не было, потому что происходило куда более важное.
Нуждаясь в любой помощи, я встретился с ним взглядом. Между нами пробежало немое понимание, и мы коротко кивнули друг другу. Используя эффект неожиданности, мы с криком рванули на хулиганов.
Сейчас, оглядываясь назад, понимаю, что умнее было бы позвать взрослого. Но тогда... нам просто всадили люлей. И всё же мы дрались изо всех сил. Даже когда все трое уже лежали на спине на раскалённой земле — я, Нейт и Купер — мы ржали, как психи, пугая тем самым маленького рыжего котёнка, которого Купер чуть не выронил, спасая.
Я помню тот день, когда впервые увидел Купера.
Было лето, стояла адская жара, и его глаза блестели, как кристаллы на солнце.
И я так же отчётливо помню другой день, годы спустя, когда посмотрел на него и понял — он мой.