Пролог
«Ты не стала той, которую я хотел,
Но запомнилась, как чума или первая мировая.»
– Евгения, скажите, какие эмоции вы
испытываете, когда видите это фото? - мужчина слегка спустил свои очки на переносицу и протянул старое фото, на котором была изображена девушка лет 18, а на руках у неё улыбалась маленькая девятимесячная девочка. Пожалуй, это один из немногих счастливых моментов из жизни малышки, запечатлённых на камеру.
– Радость. Софа тогда впервые пошла. - ответила психологу темноволосая женщина, положив одну ногу на другую, тем самым поудобнее устроившись в большом кресле изумрудного оттенка.
– Хорошо. Прекрасно, продолжаем. София, а вы что чувствуете? - мужчина обратился к тёмно-рыжей девушке, которая сидела в метре от него, нервно дергая левой ногой.
Темноволосая медленно повернула свою голову в сторону молодой особы, по лицу которой было понятно, что та не особо воодушевлена всей происходящей ситуацией и царящей обстановкой в кабинете. Девушка нервно выдохнув, закатила томные серые глаза, но уже спустя пару секунд натянув гаденькую ухмылку, уставилась на психолога:
– Что я чувствую? Дайте мне подумать... Такой серьёзный вопрос, конечно...- особа на пару секунд сделала саркастический вид, будто глубоко ушла в свои мысли, затем, взглянув на психолога, продолжила, – Мне это уже порядком поднадоело. - она взглянула на наручные часы и добавила, – Мне надо уже ехать в университет, и если вы не против, то давайте заканчивать эту душещипательную прогулку по аллее воспоминаний. - ответила рыжеволосая, хрустнув пальцами, чем ежесекундно разозлила женщину в кресле напротив.
– Да...да, конечно. Раз тебе надо идти, то давайте тогда продолжим в следующий раз. В пятницу. В семь. Но время я ещё уточню и вам сообщу. - ответил психолог, смотря на своих клиенток - мать и дочь.
– Соня, ты издеваешься?! Мы каждый раз стопоримся на этих фотографиях. Каждый раз ты прерываешь сеанс и говоришь, что устала или тебе надо уезжать по делам! Думаешь, у меня или Николая Алексеевича других дел нет?! Ты понимаешь, что за эти месяцы сеансов мы практически никак не сдвинулись с места? Такое чувство, будто это только мне надо!- женщина, не обратив абсолютно никого внимания на мужчину, громко восклицая, повернулась к дочери, которую, кажется, только забавляла эта материнская истерика, а последняя сказанная ей фраза чуть ли не спровоцировала звонкий смех со словами в духе «так тебе это одной и надо!».
– Ну подождите, почему же не сдвинулись? Всё-таки изменения есть и весьма весомые! Насколько я помню, София уже месяц не употребляет! Это нужно считать достижением. Да и на индивидуальных встречах Соня начинает потихоньку открываться мне. На более значительный результат необходимо более, чем три месяца.- попытавшись умерить пыл пациентки в сторону собственной дочери, вмешался Николай Алексеевич.
–Я пойду, до встречи. - спокойно обратилась к мужчине София, будто не видя собственной матери, поднявшись со своего места направилась на выход. Она прихватила с чёрного бархатного кресла, стоящего в углу кабинета кожанку и сумку, двинулась к двери. – Очередную и бессмысленную. - тихо пробормотала та, находясь уже в коридоре.
София, быстро спустившись по лестнице, подлетела к большому зеркалу в холле и безразлично посмотрела на свой немного замученный от двухчасовой терапии вид: белая футболка помялась от вошканья на кресле, а длинные тёмно-рыжие волосы, доходящие до поясницы и путавшиеся на концах, заставили Софи достать из сумки гребень и пару раз быстро прочесать по ним предметом. Проведя пару раз пальцем по своим губам и чуть размазав скатавшийся вишнёвый тинт на губах, девчонка подмигнула пялившейся на неё администратору и выскочила на свежий воздух, стуча каблучками кожаных ботинок по мраморным ступеням здания.
Санкт-Петербург пока радовал погодой. Стоило ловить момент, солнце скоро спрячется за частыми тучами и дождем.
Вытащив ключи от машины и собравшись её открыть, сероглазая услышала позади себя мать.
– Кот, я же как лучше хочу. Ты можешь хоть раз пойти мне навстречу? - до тошноты приторно проговорила женщина, подходя к своей дочери всё ближе и ближе, пока та не выставила руку в качестве преграды.
– Мам, давай сейчас только честно? Кому ты думаешь сделать лучше? Себе? Хочешь передо мной грешки замолить? Или резко вспомнила, что ты оказывается моя мать? Че ты кому доказать-то хочешь? - начала говорить молодая особа. – Моя жизнь тебя раньше вообще не трогала. Шестнадцать лет ты была занята своим новым мужиком и Евой. Я никогда не была у тебя в приоритете. И знаешь, желаю продолжить находиться вне этой зоны. Хватит в дочки-матери играть, поздно уже. Лучше направь всю «любовь» на Еву, чтоб хоть её не упустить. Я не в обиде на тебя, правда. Молодая была, с кем не бывает. Спасибо и на том, что аборт тогда не сделала. - девушка продолжала говорить уверено, оперевшись о машину. – Посмотри правде в глаза: мы никогда с тобой близки не были и этого уже не случится. Давай каждый будет жить своей жизнью? А по пятницам встречаться здесь. Ты будешь отдавать сотку за сеанс, который не приносит пользы, чтоб успокоить свои нервы, что ты хорошая мать и хочешь для меня лучшего, а я, как неблагодарная дочь, буду перечить тебе, переодически закатывать глаза и цокать? Окей? - на одном дыхании закончила тираду Алексеева. – До встречи. Я на пару опаздываю уже.
Подойдя к авто, девушка повернулась и сделала что-то в виде реверанса, быстро развернулась на пятках, села в салон, и перед тем как окончательно испортить женщине настроение, громко добавила:
– Папа, кстати, «привет» передавал.