Глава V
1865 год,
Владения Германской Империи,
Юг Баварии, близ границы с Австрией
На усеянном бриллиантами звёзд тёмном небе сиял месяц. Лунный свет тонкой белой пеленой лёг на склоны чёрных Альп. Средь тёмно-зелёных ветвей также пробивались лучи лунного света, озаряя дорогу. По лесам ехала огромная карета с запряжёнными в неё огромными лошадьми. Обычному человеку бы понадобилось несколько недель, чтобы добраться из Петербурга на юг Германии, но сама Императрица из-за своих габаритов могла позволить себе это сделать буквально в одночасье. На горизонте виднелся огромный замок.
Россия сидела в карете и смотрела на полумесяц, повисший в небе. Она точно знала — это было символом чего-то нового в её жизни. В такт движения кареты покачивался и её живот, в котором всё ещё находился Казахстан. Хан не мог понять, что вдруг произошло снаружи, что заставило Империю резко собраться в путешествие к Германии. Возможно, это было какое-то внезапное донесение? Хан знал, что у России с Германией сейчас очень тесные взаимоотношения, и каждый год между ними да вспыхивает какое-то сражение.
Несмотря на это волнение, Россия продолжала глотать воздух, чтобы Казахстан мог оставаться живым как можно дольше. Она делала это сознательно, но казах не мог понять, зачем она это делала. Хотя желудок и не мог из-за воздуха сжаться и переломать Хану кости, но желудочный сок всё же был крайне активен. На мужчине уже почти не осталось одежды — плотный военный чапан, надетый еще для сражения в кокандской войне, был уже практически полностью разъеден кислотой и ферментами. Это же случилось и с толстыми кожаными сапогами. Желудочный сок не переставал сочиться и уже тёк по оголённой коже Хана. Казахстан уже ощущал неприятное покалывание, но уже перестал делать попытки, чтобы докричаться до Императрицы, ведь он хотел знать, что произошло, и что именно она задумала. Хотя Хан уже отчасти и понимал, что ему и не нужно это знать. Он сейчас не в том положении, чтобы интересоваться этим. Кто он такой, чтобы пытаться добиться чего-то от России, когда она же сейчас и превращает его в ничто? Но, видимо, монархиня предусмотрела это, и она ещё успеет утешить предсмертное любопытство своего вассала.
Карета поспешно прибыла к назначенной цели. Выйдя из кареты, Империя увидела перед собой большой замок. Конечно, для неё он был будто маленькой коробкой, но обычного человека удивили бы такие размеры. Помимо этого этот замок был сам необычайно красив. Его заострённые башни напоминали готику, однако слишком уж просто были выстроены стены, без нагромождения невообразимой сложности украшений. Но в этом и была изюминка неороманского стиля. Сам Германия называл этот замок "сказочным". Стража замка опешила при внезапной встрече с Императрицей.
— Entschuldigen Sie, bitte, aber es ist schon zu spät, und der Kaiser kann jetzt nicht...(Извините, пожалуйста, но уже слишком поздно, и Кайзер не может сейчас... — монотонно затараторил один из стражников в чёрном мундире.
— Straße frei, Dummköpfe!(С дороги, болваны!) — воскликнула Императрица, растолкав по сторонам немецких стражников.
Подняв подол платья, она замахнулась ногой на ворота, слегка упираясь поднятым бедром в живот, и резко толкнула их внутрь каблуком. Ворота незамедлительно открылись, а Россия мгновенно влетела внутрь замка, перед этим наклонив голову, чтобы не удариться.
Империя торопливо шагала по коридору замка, не замечая у себя под ногами прислугу и стражу, пытающихся остановить гостью. Но девушка и без того уже знала, где сейчас находится Германия. Он совсем недавно хвалился ей этим новым замком, особенно своей спальней. Именно туда она и направлялась.
Германская Империя, сидя на своей большой кровати, готовился ко сну. Он не мог налюбоваться красотой своей спальни — всюду были красивые деревянные орнаменты. Никакого золота и мрамора — всё было максимально просто, и прекрасно одновременно. Всё же давали о себе знать и те самые готические элементы, выражающиеся в сложных древесных фигурах над кроватью, которыми был украшен ещё и спальный гарнитур. А перед сном Кайзер наслаждался сюжетами из опер Вагнера, изображённых на потолке — это была ключевая идея его замка.
Но только Германия хотел затушить свечи, как в этот же момент с грохотом открылись двери в его спальню. Мужчина с удивлением, что не столь уж и свойственно немцам, выглянул из-за цветной шторы. Но, увидев в дверях Россию, которая в эти двери с огромным усердием пыталась втиснуться, Кайзер перестал удивляться. Самодержица попыталась протиснуться боком, но тут же поняла, что её живот сейчас этого бы не позволил. Бросив эту затею, Императрица начала влезать в дверной проём напрямую, но упитанные бока и ягодицы были против этого. Была бы она только еще помоложе, когда была совсем девицей... А сейчас её скоро уже можно будет называть женщиной, для которых избыточный вес — обычное явление.
— Хмф, — пыхтела девушка, — Герочка... — стонала Империя.
— Kein Wort mehr.(Ни слова больше) Ich zu allem bereit, aber nenne mich so nimmer mehr,(Я на всё готов, лишь бы ты меня больше так не называла) — выдохнул Император, встав с кровати.
Россия протянула руки вниз, чтобы Германия мог до них дотянуться. Мужчина крепко упёрся ногами в пол и со всей силы начал тянуть гостью внутрь.
— Ist es so wichtig für dich hier zu reden?(Для тебя так важно поговорить именно здесь?) — раздражённо прошипел Кайзер.
— Ich möchte nicht nur reden!(А я и не только поговорить пришла!) — ответила Императрица.
— Atme raus!(Ну-ка выдохни!) — крикнул монарх.
Империя простонала и сделала сделала резкий выдох. Столь же резко она наконец ввалилась в спальню.
— Hast du über das Wort "Diät" gehört?(Ты когда-нибудь слышала о таком слове как "диета"?) — бубня себе под нос, Германия вновь вернулся в постель.
— Ach, Герочка, und hast du über das Wort "Zartheit" gehört?(Ах, Герочка, а ты когда-нибудь слышал о таком слове как "тактичность"?
— So... Was ist los?(Так... Что случилось?) — строго спросил Император, уже смирившись с тем, что девушка теперь будет его всегда так называть.
Россия кинула на спальный гарнитур свою накидку, а сама аккуратно села на крайне маленький для неё стульчик.
— Weißt du, wie kann ich... wie können wir besser, als Frankreich und Britannien werden?(Знаешь ли ты, как я... как мы можем стать лучше, чем Франция и Британия?) — с огнём в глазах спросила Императрица, ожидая подобного энтузиазма со стороны Кайзера.
— Wer noch?(Ну и кто там опять?) — проигнорировал Самодержицу мужчина, указывая на её живот, в котором зашевелился Казахстан.
— Господи, ну просто неслыханная бестактность! — вздохнула девушка, разводя руками.
— Was?(Что?)
— Nichts!(Да ничего!) Kasachstan, wenn es dir wichtiger, als unsere Zukunft ist!(Казахстан, если тебе это настолько важнее нашего будущего!) — обиженно надула губы Россия.
— Unsere?..(Нашего?..) — процедил Германия, но всё же решил уступить Императрице, которая своим поведением чуть ли не самого Наполеона и весь французский народ до самоубийства не довела, — So... Wie können wir?(Ладно... И как мы сможем?)
— Denke mal, was haben wir nicht, was sie haben?(Подумай-ка, чего у нас нет, что есть у них?) — сразу же переменилась в поведении Самодержица, а её глаза вновь засияли.
— Ach... Ich weiß nicht?..(Ах... Я не знаю?..) — задумался Кайзер.
Императрица, улыбаясь, воодушевлённо вскочила и прыгнула к Германии в кровать.
Что-то в кровати в тот момент хрустнуло. Только Император хотел что-то возразить обнаглевшей девушке, как та раскинула руки, и радостно воскликнула:
— Kinder!!(Дети!!)
Казахстан, кожа которого уже начала облезать, явно не ожидал такого исхода событий. Россия уже перестала глотать воздух, и дышать ему уже становилось тяжело. Он не мог поверить в то, что она хотела детей от Германии, а не от него. Хан готов был умереть с мыслью о том, что их с Императрицей любовь будет вечной, и внезапно, когда он уже был готов пасть жертвой голода и красоты своей возлюбленной, он узнаёт, что она заявляет о желании завести детей с другим мужчиной. Хан не мог понять, зачем Императрица держала его в живых до этого момента. Неужели только для того, чтобы поиздеваться над ним? Она проглотила человека, который был влюблён в неё всем своим телом и душой, и был готов беспрекословно отдать ей и то, и другое, если она только этого захочет. И пока этот несчастный человечек готовился к смерти, пасть жертвой своей возлюбленной, она специально оставила его в живых, чтобы побежать к другому и начать с ним говорить о детях в это же самое время, когда в её ненасытном чреве маленьким угольком тлела жизнь её преданного и влюблённого вассала. Казахстан больше не хотел умирать, хотя и знал, что ничего изменить уже не может. В отчаянии он начал колотить обнажённой плотью своих конечностей по стенкам желудка, позволяя желудочному соку ещё сильнее въедаться в его тело.
— Nein...(нет...) — ошеломлённо сказал Германия.
— Aber ich habe recht, und das ist wirklich so!(Но я же права, и это на самом деле так!) — продолжала Императрица.
— Ich kann nicht...(Я не могу...) — Кайзер отвернулся.
— Alles ist ehrlich!(Всё же по-честному!) Ein Kind für mich, und ein Kind für dich!(Один ребёночек мне, и один — тебе!) — не отступала девушка, — Stelle dir vor...(Ты только представь...) Macht und Ruhm in der ganzen Welt... für uns!(Власть и слава во всём целом мире... для нас!) Und diese alte Idioten würden nur beneiden hinter uns...(А эти старые идиоты будут нам завидовать у нас за спиной...) Ich weiß... Das ist was du möchtest, und ich möchte auch, Герочка...(Я знаю... Это именно то, чего ты хочешь, и я тоже хочу, Герочка...) — она нависла над мужчиной, смотря на него безумным взглядом, а голос её завораживал.
Германия отвёл глаза и молчал. Россия была права — честь и слава для него превыше всего. Он всегда была впереди всех, и потомство действительно могло стать огромным шансом на успех немецкой нации. Тем более, ему нечем рисковать.
— Von mir aus, meinen Segen hast du...(Так и быть — твоя взяла...) — выдохнул Император.
— Lass uns beginnen! (Так давай же начнём! ) — радостно воскликнула девушка.
Императрица разорвала на себе корсет, оголяя пышные груди, соски на которых уже набухли, и в порыве страсти сбросила с себя юбку и панталоны на пол, оставшись полностью обнажённой. Кровать всё так же продолжала хрустеть, в то время, когда Самодержица не могла полностью поместиться на ложе.
— Warte mal...(Погоди...)— отстранился Германия, — Und... Er?..(А как же...он?..)
Кайзер указал на колышущееся брюхо Императрицы. Внутри Казахстан из последних сил пытался дать о себе знать, хотя бы в последний раз. Девушка лишь усмехнулась. Она выпрямилась, придерживая живот одной рукой, а другой она прикрыла рот. Поднатужившись, она издала отрыжку, которую она пыталась сделать максимально тихой, но у неё это не очень получилось.
Хан почувствовал внезапную нехватку воздуха, будто воздуха в одну секунду просто не стало. Но он не успел опомниться, как стенки желудка тут же начали двигаться вовнутрь, плотно сжимая тело Казахстана и обильно пропитывая его плоть желудочным соком. Почувствовав сопротивление, желудок стал с ответным напором давить на маленькое тело. Когда с плотной кожей было уже покончено, тело превратилось словно в скелет игрушки, объятый в мягчайший плюш. Хан был настолько плотно зажат между стенками желудка, что не мог даже выдохнуть оставшийся в его груди воздух, чтобы вдохнуть новую порцию ещё чуть оставшегося кислорода, который испарялся с каждой секундой. Казахстан сделал сильный рывок, чтобы оттолкнуть стенки и наконец выдохнуть. Однако ему и не стоило так утруждаться. В ответ на рывок Хана желудок, сократившись несколько раз, с агрессивным рыком мощно сдавил Казахстан. Хруст костей и лопнувших сосудов глухо отрезанировал в стенки желудка, на которые обильным потоком брызнула кровь. Из глаз хлынули слёзы, густо смешанные с кровью. С предсмертным хрипом из раздавленных лёгких Хана вышел воздух.
Россия хихикнула и обронила тихое "Entschuldigung"("Прошу прощения"). Кайзер скривил гримасу лёгкого омерзения и, слегка отвернувшись, прикрыл нос и рот ладонью.
— Wie ekelhaft...(Как омерзительно...) — глухо сказал Германия в свою ладонь.
Он был не столько отвращён, сколько смущён и даже напуган. Всё-таки Казахстан был с ним практически одного размера, и кто ж знает этого дьявола в женском обличье — за один раз и его также слопать может. Но отступать было уже поздно, да и не стоило бы идти ей в этом деле наперекор.
— Ach, Герочка, komme schon!(Ах, да полно тебе, Герочка!)
Императрица метнулась к канделябрам на спальном гарнитуре и потушила свечи.
Лунный свет выводил белой линией мягкий контур мужской и женской фигур, лежащих на кровати. Монархиня в полутьме прижалась своим животом к груди Кайзера, приспустив перед этим его панталоны.
— Niemand und nichts wird uns stören wagen...(Никто и ничто не посмеет нам помешать...)
Яркий солнечный свет заполнял своими мягкими лучами светлую спальню замка Нойшванштайн. Лучи света плыли по древесному орнаменту в комнате и освещали вагнеровские сюжеты на потолке. С косых девянных узоров свет падал на спящую Российскую Империю. Она сонно нежилась в тепле солнца, пока лучи не упали на её закрытые веки. Императрица слегка зажмурилась, а потом медленно открыла глаза. Она поднялась и начала тянуть плечи вниз, чтобы немного потянуться. В этот же момент в комнату зашёл Германия. Не успел он открыть рот, как девушка сразу же затараторила:
— Герочка! Guten Morgen!(Герочка! С добрым утром!) — улыбнулась Империя, но радостный голос тут же сменился грустной интонацией, когда со стороны её живота прозвучал жалобный стон, — Ich bin hungrig!(Я кушать хочу!) Warum hast du kein im Bett serviertes Frühstück für deine Liebe?(Почему ты без завтрака в постель для своей возлюбленной?) — с ноткой обиды спросила Россия, поглаживая свой живот.
— Du bist keine "Liebe" für mich.(Ты для меня никакая не возлюбленная). Es gibt nichts zwischen uns beiden — nur Kinder...(Между нами ничего нет, кроме детей...) — пробубнил Кайзер себе под нос, садясь напротив Империи на стул.
— Genau!(Вот именно!) Und im Bett serviertes Frühstück ist ganz normal, weil unsere Kinder viel Energie brauchen, um stark zu sein, so brauche ich auch(И завтрак в постель — совершенно нормально для нас, потому что нашим деткам нужно много энергии, чтобы быть сильными, а для этого энергия нужна и мне), — сказала Императрица, разводя руками.
— Ich denke, dass du zu viel brauchst(Я думаю, тебе слишком уж много всего нужно), — грубо отозвался Император, — Noch dieser Kasachstan...(Ещё этот Казахстан...) Du bist sehr seltsam(Ты такая странная). Als du eingeschlafen warst, ich habe Schellen aus deinem Bauch gehört(Когда ты заснула, я услышал звон из твоего живота). Ist es auch ganz normal für dich?(Это для тебя тоже совершенно нормально?)
— Ach Schellen...(Ах, звон...) — задумчиво протянула девушка.
Империя аккуратно ухватилась за низ живота, и аккуратно его потрясла. Оттуда раздался глухой, но явно различимый звон железа.
— Schellen...(Звон...) Na ja, das ist nur die Schelle!(Ну да, это всего лишь кандалы!) — смеясь сказала монархиня.
Германии казалось, что Императрица как будто жила в своём собственном мире, неподвластном здравому рассудку. Кайзер не мог перестать удивляться этой женщине. И как только он пытался это сделать, она снова выкидывала что-то такое, отчего чуть ли ни челюсть до пола свисала.
— Kasachstan muss eine gute Stärkung für unseren Kinderlein werden(Казахстан станет хорошим подкреплением для наших деточек), — ласково говорила Россия, глядя Кайзеру прямо в глаза, — Und eine sehr schöne Auffüllung für meine wunderbare Statur...(А также очень хорошим дополнением для моей прекрасной фигуры...)
Императрица потянулась за корсетом, что лежал на полу, чтобы демонстративно попытаться его завязать. В районе декольте корсет с хрустом лопнул, вновь оголяя уже увеличившуюся грудь.
— Aua...(Ой-ой...) Du kannst es auch genießen, mein Liebchen...(Ты тоже можешь всем этим наслаждаться, любимый...) — томно прошептала девушка, проводя ладонями по своей обновившейся фигуре, пытаясь соблазнить Императора.
Но Империя внезапно переменилась в лице и голосе, когда низ её живота протяжно застонал. Вместе с ним застонала и она:
— Aach, Герочка...(Аах, Герочка...) — Россия быстро соскочила с кровати, — Sag mir, bitte, dass du hier ein Klosettbecken eingerichtet hast, weil nur einen Topf für mich zu wenig wird...(Только скажи мне, пожалуйста, что ты установил здесь унитаз, потому что одного лишь горшка мне будет явно мало...)
Императрица не дождалась ответа мужчины, и приметила в конце комнаты небольшое помещение без дверей и с огромным дверным проёмом, где, как ни странно, стоял унитаз. Она сразу же метнулась туда, тихо звеня непереварившимися кандалами из своего живота.
— Ich mag Deutschen!(Люблю я немцев!) Alles logisch!(Всё логично!) — выкрикнула монархиня, пока удалялась, чтобы "выпустить" гостей вчерашнего банкета.
Германия, глядя на всё это, не проронил и словечка — он смирился. Закрыв глаза, Кайзер лишь выдохнул и сказал:
— Es war sehr schwierig dich hier zu bringen(Я еле-еле тебя сюда затащил). Und ich habe natürlich keine Wahl, weil es auf jeden Fall nach Kasachstan unmöglich ist, dich jetzt rauszubringen...(Конечно, у меня просто нет другого выбора, как оставить тебя здесь, потому что уже в любом случае после Казахстана тебя отсюда больше не вытащить...)
Ну вот и конец.
!Важно! : Я не выставляю российский народ кровожадными агрессорами, и против остальных присутствующих в этой истории наций тоже ничего не имею. Данный фанфик — не разбор исторического события как оно есть. Это лишь моё мировоззрение, интерпретация моего взгляда на вещи, на данный исторический процесс, так как в этом и заключается суть любого творчества в целом. Вы не обязаны соглашаться с этим видением, и тем более воспринимать его всерьёз.
В общем, надеюсь, что все остались довольны, и никто не остался обиженным на что-либо :)