Печать молчания

Особняк Малфоя встретил их тишиной и мягким светом в окнах второго этажа. Гермиона шагнула внутрь, чуть поколебавшись на пороге — в этом доме всё казалось будто приподнятым над землёй, как и сам его владелец. Слишком отстранённо, слишком выверено.

Драко молча повёл её за собой, через анфиладу залов, пока они не оказались в уютной библиотеке с камином. Он жестом указал на кресло у огня и молча поставил на стол высокий графин с огневиски.

— После Х5 это почти лекарство, — сказал он глухо, наполняя бокалы.

— Полагаю, ты даёшь его всем своим юристам после вылазок в теневые сектора? — отозвалась Гермиона, принимая бокал, но в голосе её уже не было злости — только усталость.

— Только самым красивым и самым упрямым.

Он сел напротив, закинув ногу на ногу. Огонь отразился в его глазах, делая взгляд тёплым, почти живым. Почти.

— Ты ведь знала, что там будет грязно, — сказал он, сделав глоток. — Но всё равно пошла.

— Потому что ты слишком часто не говоришь всего, что знаешь. А я не могу позволить себе слепоту. Не в этом деле.

Он ухмыльнулся, сдержанно, по-малфоевски.

— Ты не изменилась. Та же Гермиона, которая перечит всем, даже если мир рушится.

— А ты? — подняла она бровь. — Всё тот же Малфой, что прячет уязвимость за сарказмом?

— Лучше сарказм, чем паника, — буркнул он и наполнил их бокалы снова.

⸻

К третьему бокалу они уже спорили — сначала о праве собственности на артефакты, потом о подделке заключений экспертов. Напряжение в воздухе росло — не агрессивное, но плотное, электрическое. Гермиона чувствовала, как алкоголь раскручивает внутри её тугой клубок тревоги, но вместе с тем всё обостряет: взгляды, паузы, жесты.

— Ты ведь не случайно показал мне ту печать в секторе Х5, — сказала она, склонившись вперёд. — Ты знал, что я увижу её. Что пойму.

— Конечно. — Его голос стал хриплым. — Но мне нужно было, чтобы ты поняла сама. Не потому что я сказал. Потому что ты... ты одна из немногих, кому я могу доверять. Если ещё могу.

Они замолчали. Лишь потрескивание дров нарушало тишину.

Он встал, подошёл ближе. Стоял над ней, и в его взгляде было нечто иное — колючее, хрупкое. Губы чуть разомкнулись, будто он собирался что-то сказать... но не сказал. Просто подал руку.

— Потанцуем, Грейнджер?

— Мы пьяны, Малфой.

— Вот именно. Кто ещё это увидит?

Она встала, не отводя взгляда. Их пальцы сомкнулись. Никакой музыки не было — только огонь, их дыхание и странная, тревожная близость, от которой Гермиона не могла оторваться.

Он положил руку ей на талию, и её тело отозвалось слишком быстро, слишком остро.

— Это ошибка, — прошептала она.

— Всё, что стоит помнить, — ошибка, — ответил он.

Она не отстранилась. Он тоже не двинулся ближе.

И всё же между ними вспыхнуло что-то — не огонь, но электричество. Прожигающее до костей. Напряжение достигло точки, где любое слово могло разрушить равновесие. И, может, именно потому они замолчали. Продолжали молча кружиться в танце без ритма, без правил.

До тех пор, пока Гермиона не отстранилась.

— Нам нужно быть трезвыми, чтобы выиграть дело. — Голос её дрогнул, но не сдался.

— А если мы проиграем?

— Тогда хотя бы не пожалеем, что не попытались.

Они больше не прикоснулись. Но напряжение не рассеялось — просто осталось висеть между ними, как обещание. Или как угроза.

⸻

Зал Министерства был наполнен тяжестью молчания. Витражи из чёрного стекла пропускали лишь тонкие лучи света, превращая пространство в полутёмную ловушку. Всё вокруг — сдержанно, строго, как сама система, которую Гермиона теперь должна была обойти, не нарушая.

Она сидела за столом защиты, спина прямая, пальцы сцеплены. На её мантии — ни одного пятна, ни лишней складки. Всё идеально, почти холодно. Только глаза выдавали напряжение.

Слева от неё — Малфой. Он выглядел непривычно собранным. Волосы аккуратно зачёсаны назад, подбородок чисто выбрит, на лице — та самая маска безразличия, которую он с детства оттачивал до совершенства. Но Гермиона чувствовала, что это маска. Его правая рука сжата в кулак, а вены на шее чуть выдают напряжение.

— Слушание по делу № 147-Х7. Обвиняемый: Драко Люциус Малфой, — прозвучал голос председателя Совета. — Обвинения: незаконное хранение магических артефактов, попытка подделки происхождения артефактов, нарушение Статута об ответственном хранении магических реликвий.

Толчок холодной энергии прошёл по залу. Гермиона поднялась.

— Защита готова к слушанию, — отчётливо произнесла она. — И просит начать с предварительного допроса свидетеля Финча.

Финч вышел к трибуне с почти самодовольной уверенностью. Взгляд его скользнул по Гермионе, задержался на Малфое и остановился на Поттере, который сидел в специальной ложи как официальный представитель Комитета по контролю за магическими объектами. Гарри избегал её взгляда.

— Мистер Финч, — начала Гермиона, — вы утверждаете, что изъятие артефактов происходило на основании срочного приказа. Кто его подписал?

— Заместитель начальника сектора — по моей рекомендации.

— То есть вы — инициатор.

— Я — аналитик. Я заметил угрозу.

— И передали её... мистеру Поттеру?

Финч колебался.

— Я отправил доклад в общий сектор. Возможно, он попал к Поттеру позже.

Гермиона сделала паузу, изучая его.

— Вам известно, что приказ об изъятии датирован позже, чем акт конфискации?

— Это... возможно, административная ошибка.

— Или попытка легализовать то, что уже было сделано?

Шум в зале.

Малфой при этом не пошевелился. Только слегка повернул голову, как бы прислушиваясь к ней.

— Вы утверждаете, что нашли у мистера Малфоя артефакты сомнительного происхождения. — Гермиона разложила перед собой документы. — Но три из них были официально зарегистрированы в реестре Хранилища ещё два года назад. И внесены туда по линии Архивной палаты.

— Это невозможно...

— У меня копии. Заверенные.

Она подала бумаги суду. Председатель просмотрел их с мрачным лицом.

— Совету необходимо сделать перерыв для проверки документов. Предварительное слушание переносится на послезавтра.

Глухой звон молота.

⸻

Когда все расходились, Малфой стоял у выхода, словно охваченный внутренним штормом, но не позволял себе ни единой трещины. Он ждал. Гермиона подошла, снимая мантию.

— Сработало, — прошептала она. — Твоя идея с архивом дала результат.

Он не ответил сразу. Лишь посмотрел на неё долгим, опасно-затянувшимся взглядом.

— Хочешь отметить победу?

— Это ещё не победа.

— Тогда пусть будет репетиция. У меня дома. Без галстуков, без формальностей.

Она приподняла бровь, но кивнула.

⸻

Позже, в доме Малфоя

На столе — виски, старый джаз, гудящий в граммофоне, и только две стопки.

— Ты иногда бываешь опасной, Грейнджер, — сказал он, наливая ей.

— Ты всегда знал, на что идёшь, когда нанимал меня.

Они выпили. Первый глоток разогрел кровь, второй — обнажил нервы. Третий — стёр дистанцию.

— Почему ты защищаешь меня? — вдруг спросил он. — Не по букве закона. По-человечески.

— Потому что ты не виноват. — Она склонила голову. — И потому что, если тебя посадят, это разрушит баланс в магическом праве. Мы оба это знаем.

Он подошёл ближе.

— И всё-таки ты пьёшь у меня дома.

— Потому что иначе я бы продолжала думать, что ты — просто клиент. А ты не просто клиент.

Молчание. Их взгляды переплелись, как заклинания без слов. И прежде чем он сказал что-либо, она уже знала: эта ночь изменит многое.

— Ты не просто клиент, — повторила Гермиона, сжав пальцы на бокале.

Малфой стоял у окна, силуэт на фоне городских огней, спина напряжённая. Он медленно повернулся.

— А ты не просто юрист.

В её голосе прозвучала усмешка:

— Осторожно, Малфой. Такие вещи звучат как начало признания.

Он подошёл ближе. Босиком, в расстёгнутой рубашке, с влажными после душа волосами. Этот образ — нарочито расслабленный, но в его глазах уже плескался ураган.

— Я не привык играть в правду. Но с тобой — всё по-другому. — Он взял её бокал, допил виски за неё и поставил на стол. — С тобой мне приходится быть настоящим. А это бесит.

Гермиона вздрогнула. То ли от близости, то ли от правды.

— Тогда не будь. Будь просто собой.

— Не выйдет. Слишком поздно.

Он наклонился, запах виски и чая с корицей вспыхнул между ними, словно пламя. Их губы встретились в поцелуе, медленном, тяжёлом, как раскалённый металл. Он был не романтичным — нет. Этот поцелуй был голодным.

Малфой провёл пальцами по её шее, скользнул к затылку, вплетаясь в её волосы. Гермиона ответила тем же, стянула с него рубашку, не задумываясь. Их тела прижимались друг к другу — жадно, будто каждый вдох был украден.

Он прижал её к стене, и плитка за спиной была холодной, контрастной к его рукам, горячим и грубым. Она задыхалась, теряла контроль, ощущая, как дрожит под пальцами его живот, как напрягаются мышцы, как в нём борются желание и гнев.

— Ты сведёшь меня с ума, — выдохнул он, кусая её нижнюю губу. — Ты знаешь это, да?

Она ответила, запуская руки под его пояс:

— Знаю. И мне это чертовски нравится.

Он усадил её на кухонный стол, смахнув папки и бумаги, — грохот был почти символическим. Как и растущая уверенность в том, что всё это — уже не просто случайность. Они не искали утешения. Они искали войны. И нашли её — друг в друге.

Одежда падала на пол, как покорённые города. Их поцелуи становились резче, движения — требовательнее. Виски, пот, дыхание, шёпот:

— Гермиона...

— Драко...

В ту ночь страсть не была красивой. Она была неудобной, острой, безумной. Но именно такой — настоящей. И ничто в их мире уже не вернётся к прежнему.