Где пахнет пирожками и страхом
Казань, 1988 год.
Поезд мягко заскользил к перрону, будто не хотел будить город из дремоты. Первой вышла девушка — лёгкая походка, чуть напряжённые плечи. Сделав глубокий вдох, она на секунду замерла, будто пыталась вдохнуть не воздух, а память — тёплую, вязкую, чуть пыльную, как старое одеяло из шкафа бабушки.
Перед глазами всплыла сцена двухлетней давности — себя, маленькую и заплаканную, стоящую на этом самом месте. Дрожащие пальцы, надежда, что он появится. Обнимет. Скажет, что всё это — глупая шутка. Что он не уехал, не ушёл, не исчез.
Но тогда, в шестнадцать, казалось, что боль — это навсегда. А теперь...
— Ты чего застыла? — раздался за спиной голос мамы. — Только не говори, что опять вспоминаешь всё это.
— Нет... Просто соскучилась, — слабо улыбнулась она краешком губ. Соврала быстро, почти ловко. Почти.
— Ася, ты же врать не умеешь, — с тёплым упрёком заметила мама и взялась за чемодан. — Пошли.
Такси поймали быстро — чудо, как для морозного дня. Водитель буркнул: «Садитесь, красавицы», — и весь путь молчал, словно знал, что в этом салоне воспоминания ехали вперемешку с багажом.
Им знаком был этот путь — адрес детства — туда, где в воздухе всегда пахло свежей выпечкой, где часы на стене громко отсчитывали минуты, и где телевизор работал так громко, что казалось, будто весь дом смотрит один и тот же фильм.
Квартира под номером три встречала их каждый раз с трепетом, теплом и запахом пирожков — как неизменный ритуал семейного уюта.
— Асенька, дорогая! — сквозь слёзы бросилась к ней бабушка, прижимая к себе. — Как же я соскучилась, мои родные...
— Привет, бабуль, — обняв старушку, девушка на секунду замерла.
— Как ты?.. Как дедушка?..
Слова вылетали быстро, почти торопливо, и в голосе слышалась тревога.
На самом деле, ей хотелось спросить другое — о здоровье, о страхе, о том, почему время так больно возвращает.
Но взгляд уже успел выскользнуть в сторону. Туда, за дом, где когда-то было футбольное поле. Коробка. Там, где собиралась та самая компания.
И сегодняшний день не стал исключением.
На краю поля снова стояли знакомые силуэты. Слишком знакомые. Те, которых не хотелось видеть. Которых хотелось забыть.
Не говоря ни слова, Ася крепче взяла бабушку под руку, и они ускорили шаг к подъезду.
Компания не заметила приезжих — или сделала вид, что не заметила. Они оживлённо о чём-то спорили, смеялись, обсуждали «важные» проблемы.
Или, может быть, просто пытались забыться — как и она.
Прошлое иногда остаётся там же, где ты его оставил.
Проблема в том, что ты всё равно продолжаешь его видеть.
— Дочь, ты чего как ошпаренная в дом влетела? — с удивлением глянула на шатенку мама, раскладывая вещи по полкам.
— Да... показалось, мам... — пробормотала я едва слышно, бросив тревожный взгляд в сторону окна.
По коже прошли мурашки. Потому что показаться... не могло.
— Думаешь, твоих бандитов ещё не всех пересажали? — спокойно, даже буднично отозвалась мама, не отрываясь от чемодана.
В этот момент в комнату бесшумно вошла бабушка.
— Кого посадили? — насторожённо спросила она, переводя взгляд с мамы на меня.
— Никого, мы так... о своём, — быстро отмахнулась мама, словно её застукали за обсуждением соседей.
— Оля, я хоть и старая, но не глухая! — возмутилась бабушка, руки в боки. — О чём речь?
Любопытство у нас по женской линии передаётся по наследству — и бабуля не была исключением.
— Да про Аськиных... старых друзей, — мама сделала ударение на слове «друзей», от чего меня передёрнуло.
— Ну, с которыми она гуляла года два назад. Вот и говорю — небось, пересадили их уже всех...
— Ты чего, Оль?! — возмущённо замерла бабушка, встала в дверях, словно заслонив мне путь к отступлению, и пристально уставилась то на дочь, то на меня.
— Кого посадили? Да мальчики ж хорошие! Такие молодцы! Мне помогают частенько.
Особенно Валерка — сумки до подъезда дотаскивает, «Асеньке привет» передаёт. Такой вежливый, воспитанный...
Валера.
Имя ударило в виски. Прямо в висок. Словно кто-то бросил воспоминание как кирпич в окно.
Перед глазами — вечер лета. Его запах: сигареты, "Тройной" одеколон и дёшевый гель, который лип ко всему. Его рука, холодная и цепкая, сжимающая мою талию.
— Никогда тебя не отдам. Даже если ты сама уйти захочешь, — прошипел он тогда, как в дурной сцене криминальной драмы.
Ком в горле. Сердце заколотилось, будто пыталось сбежать из грудной клетки.
— Ой, бабуль... — натянуто улыбнулась я. — Валерка твой ещё, не дай бог, чай тебе начнёт приносить.
— А что? Хоть кто-то ухаживать будет! А то только сериал, варикоз и кот Мурзик— рассмеялась она. — А Валерка парень серьёзный. У него авторитет. Вежливый.
Мама усмехнулась, но посмотрела на меня уже внимательнее. Я отвела взгляд. Подошла к окну и машинально дёрнула штору.
Хватит прошлого на сегодня. Даже если оно цепляется, как собака за штаны.
— Ася! — окликнула мама. — Ты меня слышишь?
— Слышу... Что?
Она кивнула на сумку.
— Деньги возьми. В магазин сходи. Бабушка, как всегда, хлеба не купила — всё сериалы и варикоз. И если боишься нарваться на своих "друзей", надень капюшон. Маскировка.
— Очень смешно, — буркнула я и вышла, натянув капюшон по глаза.
Ледяной ветер ударил в лицо с такой силой, что дыхание перехватило — будто сама зима решила прошибить меня насквозь. Я инстинктивно прижала капюшон к голове, поёжилась и пошла быстрее — сквозь засыпанный снегом двор к старому магазину за углом.
День клонился к вечеру, небо было тяжёлым, серым, как крышка старого почтового ящика. Фонари ещё не включили, но детвора всё ещё носилась по двору.
Голоса звенели, как ржавые цепи.
Они были там.
Смеялись. Матерились. Что-то бурно обсуждали.
Всё так же. Всё те же.
Зима, Турбо, Сутулый, Марат, Ералаш и Пальто.
Как будто за два года не сдвинулись ни на метр — те же подворотни, те же спины, те же руки в карманах драных курток.
Группировка, не иначе. Даже местная милиция знала: лучше перейти дорогу, чем пересекаться с ними взглядом.
Я опустила голову, шаг ускорился сам собой. Может, не заметят. Пронесусь, как сквозняк.
— Эй, смотрите, кто это? — раздался голос темноволосого парня, обращённый в мою сторону.
— Приезжая?.. — вопросом на вопрос отозвался другой.
Вся компания тут же повернула головы, будто синхронно.
— Где-то я её видел...
— Турбо, ты чего застыл? Призрака увидел? — хмыкнул один из парней, глядя на товарища, чьё лицо вдруг побледнело.
— Что?.. Не, показалось, — глухо отозвался он, не отрывая взгляда от моей спины.
— Зима, это случайно не Ася?
— Бля... точно! — резко воскликнул тот, кто до этого ломал голову, вспоминая знакомые черты. — Когда ж она вернулась?..
И тогда я поняла — он тоже там.
Валера.
Не видя, знала — стоит в тени, молчит, как всегда. Только губы сжаты, как будто их склеил прошлый гнев. Я не обернулась. Не могла. Он не крикнул. Не позвал.
Но я знала — видел.
И в груди стало тесно — будто воздух сжался в комок. Ускорила шаг, что сейчас напоминал бег, быстрее к магазину.
Турбо сорвался первым.
Молча. Без слов. Тяжёлый шаг по снегу. Напрямую к магазину, в который я только что вошла.
— Ты куда? — окликнули его.
Он лишь махнул рукой. Не оборачиваясь. Не торгуясь.