Новенькая

- Нет... Не надо..., - хочу крикнуть я, но вместо крика почему-то вырывается лишь жалобный шёпот, будто я охрипла. Что с моим голосом?
Но его это не останавливает. Он не слышит меня. Его губы скользят по моей шее, обжигая дыханием, в котором слишком явно ощущается алкоголь. Я не хочу этого... Я слишком сильно чувствую страх...

Я пытаюсь его оттолкнуть. Моя ладонь крепко, как мне кажется, упирается в его плечо. Но у меня явно недостаточно сил. Он легко перехватывает мою руку своей и сильно её сжимает.
- Отпусти, мне больно, - говорю я.
Его пальцы так сильно сжались вокруг моего запястья, что оно стало неметь. Там наверняка останутся синяки.
- Не сопротивляйся, Ника, и больно не будет, - отвечает он.
Я не узнаю его голоса. Он больше не кажется мне милым, как раньше. Нет, теперь это абсолютно чужой и холодный, словно январская ночь, голос.

Он развернул меня и резко толкнул на кровать. Я упала и попыталась отползти в испуге. Но ничего не вышло. Он тут же навалился на меня. Я ощутила его пальцы, кончики которых потянулись по бедру, задирая подол платья.
- Нет, не надо!, - ещё одна жалкая попытка остановить то, что он, похоже, вознамерился сделать.
По моей щеке скользнула слезинка. Но в кромешной темноте этой комнаты он не мог её видеть. Да даже если бы и увидел... Он бы точно не остановился.

Парень, задрав моё платье, попытался одной рукой расстегнуть ремень на своих джинсах. Но не получилось. Он отстранился от меня и сел на моих ногах. Я почувствовала тяжесть его тела.
- Подожди... Секунду, - говорил он хриплым голосом.
От испуга я закричала и закрутилась, пытаясь его сбросить. Не вышло. Он попытался зажать мне рот, но я сумела укусить его за палец. Когда он зашипел от боли, я сумела изловчиться и что есть сил оттолкнуть его в грудь. Он не сумел удержать равновесие и упал с кровати. Я услышала глухой стук. Кажется, он ударился головой о прикроватную тумбочку.
- Сука, - прошипел он.

Но я уже его не услышала. Я была слишком напугана. Соскочив с кровати, я бросилась к двери. Не помню, как выбежала из его квартиры и подъезда. Помню лишь, что бежала, не разбирая дороги...

Я уже не спала около получаса. Меня разбудило пискнувшее оповещение на телефоне. Мама писала, что скоро уже будет дома. Спросонья я удивилась почему мобильный у меня в кармане. Но... Потом память мне услужливо выдала воспоминания о том, что вчера было...

Нашу прогулку с Таней, Стасом и... Артёмом. Я чуть улыбнулась, вспомнив, что мы вчера с ним поговорили. Просто пообщались, без его вечных подколов, по-человечески. Потом, как мы сидели с ним рядом там, в "Гавайях", как они со Стасом развлекали нас с Таней игрой на гитарах и песнями.

Моя улыбка стала чуть шире, когда я вспомнила, как Артём уже под конец вечера пел мою любимую песню "Sinnerman". Услышав её тогда, мне показалось, что весь мир вокруг перестал существовать. Тогда же у меня возникла мысль, что он пел только для меня, меня одной.

"Чушь конечно", - сказала я себе.
Но как же было приятно это вспоминать.

А вот то, что произошло потом, когда мы застряли в том лифте... Я невольно вздрогнула. Улыбка, вызванная прошлыми мыслями, разом увяла, будто цветок в лютый мороз. От этих воспоминаний по телу расползался страх, овладевая каждой его клеточкой.

Я вспомнила тот испуг, который ощутила, когда лифт, вздрогнув, будто испугался вместе со мной, замер, и свет, заморгав, погас. И я, будто под воздействием дементоров из моих любимых книг о "Гарри Поттере", снова пережила самое ужасное воспоминание своей жизни.

Я тогда снова погрузилась во мрак той комнаты, в которой меня чуть было не... Снова перед глазами встали тот ледяной голос, запах перегара и те руки, блуждающие по моему телу, задирающие платье, вызывающие волну ужаса, от того, что будет дальше...

Слишком явно всплыл в памяти тот страх, что своими тугими чёрными объятиями сдавил грудь, вышибая из лёгких весь воздух, пробирался в самое сердце, заставляя его стучать, словно бешеное.

Но Артём... Он... Он помог мне... Там, в том лифте... Он успокоил эту... Паническую атаку... Я помнила, как он... Обнимал меня, шептал какие-то слова успокоения. А я... Я ведь... Слушала эти слова, которые он говорил таким тихим и спокойным голосом, который слышала только я. И ведь действительно успокаивалась.

Я, выпустив из рук своего Топтыжку, осторожно повернулась на другой бок. В нескольких сантиметрах от меня спал Артём Петровский. Его грудь немного вздымалась и тут же опускалась обратно в такт размеренному дыханию. Правая рука парня лежала поверх глаз, прикрывая их от ярких лучей восходящего солнца, которые уже беззастенчиво заглядывали в комнату. Я удивилась, что парень спокойно спал без всякого одеяла. Неужели ему не холодно? Я бы так не смогла.

Я немного покраснела, вспомнив, что сама попросила его вчера вечером остаться со мной, не уходить. Я... Просто страх ещё не до конца меня отпустил, мне не хотелось оставаться одной в квартире. Мама ведь была в ночь на работе. Если бы не это, я бы ни за что не стала бы просить Артёма остаться.

"Стоп. Мама! Она же скоро придёт с работы!"

Эта мысль блеснула в моей голове, будто разряд молнии. Конечно, она ведь написала, что скоро вернётся. Как я могла забыть? Погрузилась в воспоминания, называется... Мне ведь совсем не нужно, чтобы она застала здесь Артёма. В квартире в целом и моей кровати в частности. О таком абсурде, как самый нелюбимый одноклассник в моей постели, я пару дней назад и помыслить не могла.

- Артём!, - позвала я парня, толкая в плечо. - Артём, просыпайся.
Он недовольно что-то пробурчал и слегка махнул рукой, которой прикрывал глаза, будто пытался отогнать назойливого комара.
- Артём, вставай!, - повторила я.
Он с неохотой убрал руку и открыл сонные глаза. Посмотрев на меня, он слегка улыбнулся и сказал:
- И тебе доброе утро, голубоглазка.
В иной раз я бы, наверное, снова высказалась по поводу этого прозвища, которое меня бесило. Но это был явно не тот случай.
- Артём, проснись уже!, - сказала я чуть громче.
- Ну, это будет проще простого, - сказал он недовольно. - Ты ж орёшь, как потерпевшая.
- Артём, тебе надо уходить, - сказала я, пропуская его вновь появившийся сарказм мимо ушей.
- Не, я так не могу, - усмехнулся он. - Мне сперва надо принять ванну, выпить чашечку кофе, - проговорил он, пародируя одного персонажа из советской комедии.
- Слушай, моя мама скоро придёт домой, - пояснила я, закатив глаза. - И если она тебя тут увидит...
- Ну и что она сделает?, - спросил он, перевернувшись на бок и снова закрыв глаза. - Жениться на тебе заставит, голубоглазка?

Я на секунду улыбнулась. Пожалуй, первый раз, когда меня его шутка рассмешила. Но сейчас не время.
- А тебе мало этого?, - спросила я удивлённо.
Он тяжело вздохнул, поняв, что поспать ему уже точно не светит. Приняв сидячее положение, он неторопливо протёр лицо ладонями, прогоняя остатки сна.
- Нет, не мало, - сказал он, когда закончил. - Даже с избытком, на самом деле.
Я толкнула его в плечо, на что он лишь засмеялся.

"Вот и вернулся обычный Артём Петровский, - подумала я. - Со своими дурацкими шутками. Да уж, а ведь вчера..."

Но я осекла сама себя. Да, вчера он был другим. Заботливым, милым, готовым прийти на помощь. Мне это правда понравилось. Глупо было это отрицать. Но и обстоятельства вчера были другие. А вот в эти самые обстоятельства мне возвращаться совсем не хотелось. Слишком страшно...

- Артём, ну ты можешь ещё медленнее?, - спросила я, нервно переминаясь с ноги на ногу в прихожей.
Парень присел и неторопливо завязывал шнурки на своих кедах. На секунду оторвавшись от своего занятия, он с улыбкой посмотрел на меня:
- Могу, конечно. Знаешь, как не хочется уходить.
- Слушай, ну я серьёзно, - взмолилась я.
- Так не терпится, чтобы я ушёл?, - усмехнулся он и вернулся к своему занятию.
- Даже не представляешь как, - улыбнулась я, хотя и не была в этом уверена на все сто процентов.
- Ладно, - сказал он, расправившись со шнурками. - Вообще, голубоглазка, гостеприимство у тебя по утрам, конечно, "на высшем уровне".
- Как мне было больно это слышать, - ответила я с грустным лицом, но вскоре улыбка изогнула мои губы.
- Знаешь, как говорили в одной игре - "Не сопротивляйся и не будет больно", - ответил он, улыбнувшись мне.

Эта фраза, случайно брошенная Артёмом, казалось, вернула меня назад во времени. Сначала бросила в этот лифт, в момент, когда там погас свет и я почувствовала панику, а потом... В тот страшный вечер... Я ощутила, как улыбка сползла с моего лица, уступая место страху от того, что вновь те воспоминания замелькали перед глазами.

- Ника. Ника, всё хорошо?, - услышала я взволнованный голос Артёма. Он показался таким далёким...
Отогнав все воспоминания, я поняла, что у меня вновь слегка подрагивают ладони. Казалось, что вместо Артёма я вижу лицо того, кого я до сих пор боюсь. Скрестив руки на груди, я посмотрела в глаза парня и сказала холодным тоном:
- Уходи, Артём.
- Ника, что случилось?, - спросил он, уловив перемену моего настроения. - Что я такого сказал?
- Артём, уйди пожалуйста, - повторила я тем же голосом.
- Ника..., - он попытался сделать шаг навстречу, но я отскочила назад, словно от огня. - Прости... Если я что-то...
- Уходи!, - почти выкрикнула я.
Он посмотрел на меня. Я видела, что он... Беспокоился? Но какое мне было дело до этого? Зачем? Зачем он это сказал? Не мог иначе пошутить? Он же такой остроумный... Почему...
- Уходи!, - повторила я, чувствуя, что к глазам упорно подбираются непрошенные слёзы.

Артём взглянул на меня ещё раз и я увидела, как его обеспокоенный взгляд сменяется обычным насмешливым. Именно таким он и смотрит на всех. И на меня он смотрел так же... Сейчас. И почему-то от этого становилось ещё больнее. Я чувствовала, что ещё немного и я разрыдаюсь прямо при нём. Но парень избавил меня... Или себя? От этого.
- Рушишь стереотипы, голубоглазка, - сказал он насмешливо. - Обычно парень выставляет девушку на улицу после ночи.
Развернувшись, он вышел, громко хлопнув дверью. А я... Всё-таки не смогла сдержать слёзы. Я чувствовала, что сползаю по гладкой стенке шкафа. Опустившись на пол, я закрыла лицо ладонями и разрыдалась.

Перед глазами то и дело мелькал Артём. Как он держал меня за руку, как обнимал, как шептал мне, чтобы я успокоилась и что он рядом, как гладил по волосам... Его глаза... Взволнованные... Он, кажется, и правда беспокоился... Он ведь остался со мной... И как же тот взгляд контрастировал с тем, которым он меня наградил несколько минут назад... Там была лишь насмешка, смешанная с... Чем? Обидой? Непониманием? Удивлением?

Он не заслужил того, что я сделала. Он ведь помог мне, не оставил одну, когда мне было страшно. Не стал лезть в душу с расспросами, наверное, понимал, что мне больно будет вспоминать всё это... Но одна фраза... Всего одна фраза, брошенная вскользь... Казалось, подействовала на меня, спровоцировав снова те воспоминания...

С трудом поднявшись, я поплелась в ванную комнату. Открыв холодную воду, я, намочив ладони, несколько раз протёрла ими лицо, смывая слёзы. Закончив, я уставилась на своё отражение в зеркале. Вода и правда смыла все следы недавнего плача. Осталось лишь грустное лицо. Ну, что тут уж делать... Вот бы так же легко смыть из памяти все эти воспоминания... Вычеркнуть, будто ошибку в тетради. Но не получается...

Почистив заодно зубы, я вышла из ванной и направилась в свою комнату. Упав на кровать, я прижала к груди своего милого Топтыжку и уставилась в потолок. Как же не хотелось никуда идти. Не было абсолютно никакого настроения. Но надо, есть такое слово. Спасибо хоть, что сегодня пятница. Потом можно будет пару дней спокойно посидеть дома.

Я опустила голову вниз, уткнувшись подбородком в плюшевую голову медвежонка. Я невольно улыбнулась. В голове промелькнула мысль:

"Вчера примерно так же меня обнимал Артём. А я стояла, уткнувшись ему в грудь".

Я замотала головой, отталкивая эти мысли. И без того неприятно от всего, что случилось этим утром. Но отвлечься не вышло. Пискнул телефон. Новое сообщение. Я протянула руку и взяла его. Сначала я думала, что мама снова написала. Но нет. Это была Таня. Пожелала доброго утра и прислала какую-то фотографию. Я открыла чат.

Это была та самая фотография, которую она сделала вчера перед тем, как мы пошли по домам. Вот Стас целует свою девушку... Вот я... Смущённая тем, что Артём меня обнял... И тем, что его лицо всего в нескольких сантиметрах от моего. А его, похоже, ничего не смущает. Улыбается в камеру.

"И тебе доброе утро. Спасибо за фото, очень классно получилось. Вы со Стасом такие милые", - написала я Тане.

Спасибо, что она не пошутила, что мы с Артёмом тоже. Просто написала, что встретимся в школе. Я смотрела на фото и чувствовала, как всё случившееся утром снова мелькает перед глазами. Но почему-то не решалась закрыть его. Так и смотрела на лицо парня, которое почти лежало на моём плече... Благо, от тягостных мыслей меня спас звук открываемой входной двери. Через несколько секунд я услышала голос мамы:
- Ника, я дома.

- Ну как вчера погуляли, доченька?, - спросила мама за завтраком.
Я ей сказала, что вечером собираюсь пройтись с новыми одноклассниками. Она нашла это очень хорошим знаком.
- Вполне неплохо, - сказала я, смотря в тарелку. - Знаешь, я вроде неплохо поладила с Таней и Стасом.
Об Артёме сказать у меня язык не повернулся. До вчерашнего вечера он меня лишь бесил в школе. А вчера... Я будто увидела другого человека. А после того, что произошло утром... Нет, я не хотела снова об этом думать. Лучше промолчу про Артёма.
- Я же тебе говорила, что всё будет хорошо, - улыбнулась мама. - И ты обязательно найдёшь новых друзей.
- Да..., - сказала я, задумавшись. - Да, конечно. Просто... Волновалась поначалу.
- Никуль, это абсолютно нормально. Всегда страшно в новом коллективе. Но сейчас всё хорошо ведь?, - поинтересовалась мама.
- Да, конечно нормально, - соврала я. - Ладно, мам. Я пойду собираться. Не хочу опаздывать.

Я собралась довольно быстро. Даже успела себе сделать лёгкий макияж. Заправляя свою кровать, я снова подумала о том, что совсем недавно тут был Артём. Вздохнув, я, как обычно, усадила медвежонка Топтыжку между двумя подушками и прошептала ему:
- Только маме не говори, что сегодня я ночевала не только с тобой.
Невесело улыбнувшись мишке, я пошла в школу...