Глава 10
Тристан
Я просыпаюсь один. Некоторое время просто лежу, пялясь в потолок. Задница ноет. Меня трахнули прошлой ночью трижды. Этот факт до сих пор мне кажется странным. Я испытал сильнейшие оргазмы, пока другой мужчина долбился своим членом мне в зад. Но не просто какой-то мужчина, это был Данте. Странный, ненормальный Данте трахал меня грубо, доминирующе, почти собственнически. Я сопротивлялся, даже ударил его ножом. А он просто наплевал на мое сопротивление. Он просто прорвался через мои границы, словно бульдозер, и мне это понравилось. Что со мной не так?
У меня встает только от одной мысли об этом. Это нормально?
А имеет ли это вообще значение? Никому нет дела до того, что я делаю. Кто меня осудит, кроме меня самого?
Я сажусь и осматриваю спальню. Она огромная, хотя и довольно пустая. Из мебели – одни прикроватные тумбочки, шкафа или комода тоже нет, но для хранения вещей предусмотрена отдельная гардеробная. Раздвижная стеклянная дверь ведет на маленький патио с единственным шезлонгом, и я вижу там ступеньки, ведущие на нижний уровень.
Отбрасываю покрывало и замечаю красное пятно на белом хлопке – примерно там, где располагалась нога Данте. Встаю и иду в ванную, замечая, что она идеально вымыта. На тумбе у раковины лежат черные тренировочные штаны и белая футболка. Выбора нет, надеваю их. Одежда слишком велика, но не мешает, ну и ладно.
Спальня занимает бОльшую часть верхнего уровня квартиры. На выходе из нее открывается вид на гостиную внизу, залитую дневным светом. Тут же есть еще одна комната, я слышу доносящийся оттуда характерный звук клавиатуры. Подойдя к открытому дверному проему, я заглядываю в помещение, которое выглядит как небольшой аккуратный офис.
Данте работает за компьютером. Он выглядит серьезным и сосредоточенным, и я наслаждаюсь этим коротким моментом, пока могу наблюдать за ним, оставаясь незамеченным. Я испытываю совсем другие чувства, когда его взгляд не давит на меня. Вижу очень привлекательного мужчину, с мужественной, но не грубой, а утонченной красотой. Брутальности добавляет черная футболка и лёгкая щетина на лице.
- Доброе утро, — говорю я, когда он поднимает голову от клавиатуры.
- Уже день.
- О, ну да, пожалуй.
- Дай мне закончить, а потом я приготовлю завтрак.
- Хорошо.
Оставляю его в покое, потому что вижу, что он хочет этого. Спускаюсь вниз. Кухня тоже убрана. Недоеденные сэндвичи исчезли. Нож, который торчал в полу, исчез, оставив лишь след в паркете на память. Следов спермы, которой я заливал столешницу, тоже нет.
Стою истуканом и пялюсь на кухню, вспоминая о том, что здесь произошло, и слышу Данте. Слышу не шаги, а едва заметный, но явный болезненный стон.
Я хмурюсь, глядя, как он, прихрамывая, спускается вниз по лестнице. Прошлой ночью я был шокирован происходящим, что не было сил думать о том, что сам натворил. Но сейчас, видя, что ему больно, я чувствую себя виноватым.
- Не смотри на меня так, — говорит он, подходя к концу лестницы. - Все в порядке. Просто спускаться тяжело.
- Я… - начинаю и замолкаю.
- Не извиняйся. Мы не будем этим заниматься.
Когда я шумно и раздраженно выдыхаю, он выглядит так, словно его это забавляет. Как только Данте спустился с лестницы, хромота уже почти не заметна. Он направляется ко мне на кухню.
- Садись, — говорит он, включая кофемашину.
По какой-то причине я сажусь на тот же стул, где сидел вчера. Он тоже чистый, конечно, на нем нет следов спермы, которая выливалась из меня, но мой член снова напрягается от воспоминаний. Всё это было таким беззастенчиво грязным.
Данте достаёт продукты для завтрака и мимоходом спрашивает:
- И насколько все плохо?
- Что именно?
- Твой зад. Кровь есть?
Я заливаюсь краской:
- Н-нет.
- Хорошо. Всё равно мы не будем трахаться до вечера. Я знаю, что тебе больно.
- Со мной всё.. – пытаюсь выдавить из себя.
- Хватит. Невозможно не чувствовать боли, если тебя так оттрахали.
Я решаю сменить тему:
- Ты сам готовишь? Я думал, у богатых людей есть личные повара.
- Я не люблю, когда в моем доме есть посторонние.
- А.
Неловко ёрзаю на стуле. Это намёк, чтобы я ушёл? Не могу понять. Данте продолжает молча нарезать овощи.
- Что ты планируешь готовить?
- Омлет.
- Тебе нужна помощь?
- А ты хорошо готовишь?
- Нет.
- Тогда просто не мешайся. Кофе уже готов.
Я рад, что нашлось хоть какое-то занятие, и встаю, чтобы взять кружки. Я стою позади Данте. На его кухне, рядом с ним. Такая странная смесь дистанции и близости. Кружки никак не находятся, и он подходит, чтобы помочь. Я хочу, чтобы он коснулся меня, но он этого не делает. Достает из навесного шкафчика две большие темно-серые кружки и ставит их на столешницу.
- Ты хочешь, чтобы я ушел? — спрашиваю я, нарушая неловкое молчание.
Его взгляд сразу становится злым, угрожающим.
- Нет. Ты не можешь уйти.
- Просто я чувствую… — скрещиваю руки на груди. — Будто ты не хочешь, чтобы я был здесь.
Я не сразу понимаю, что именно вижу в его глазах, пока он не сглатывает и не говорит:
- Я хочу, чтобы ты был здесь. Просто… я не привык к этому. Мне сложно, когда рядом кто-то есть.
Я моментально расслабляюсь. В его глазах уязвимость. Я никогда раньше не видел этого чувства в нем, поэтому распознал не сразу. Он борется сам с собой.
Я сам обычно не отличаюсь эмпатией, но моя рука, кажется, действует самостоятельно, тянется и накрывает его ладонь. Он слегка вздрагивает и почти отдёргивает руку, но затем поворачивает ее, и наши ладони соприкасаются. Данте смотрит на наши руки почти с недоумением. Его пальцы сжимают мои, будто проверяя что-то.
Я позволяю ему исследовать. Когда он всё же отнимает руку, я отпускаю. Он снова сглатывает и хмурится.
Ну ничего себе, а я-то думал, что это у меня проблемы с общением.
Данте разливает кофе в кружки. Я не удивлен, что он пьет просто черный, а он предугадывает мои предпочтения, потому что протягивает мне сливки и сахар без моей просьбы.
Как-то так получается, что у Данте всё готово одновременно: кофе, тосты и мой омлет. Я чувствую себя странно счастливым, когда он ставит тарелку передо мной. Кажется, это самая милая вещь, которую кто-либо когда-либо делал для меня.
- Ох, черт, — бормочу я с набитым ртом.
- Вкусно?
- Убийственно офигенно.
Он улыбается, явно довольный. Теперь он готовит себе. Попивает кофе, пока возится с регулировкой температуры на плите. Боже, какой же он привлекательный.
- Что? — спрашивает он, заметив, что я на него смотрю.
Я признаюсь:
- Для меня это очень странно — испытывать влечение к мужчине.
- Но тебя это, похоже, не особо беспокоит. Некоторые от осознания этого буквально сходят с ума.
- Некоторые - это кто? Другие мужчины, с которыми ты был?
Вопрос вырывается из меня непроизвольно, а вместе с ним и раздражение.
Данте переворачивает омлет и изучающе смотрит меня. Он молчит, не усугубляет ситуацию ответом, и, похоже, пытается понять, почему вообще я спросил об этом. Но даже я не знаю, кто дернул меня за язык, поэтому опять резко переключаю разговор.
- Мне в любом случае нужно будет вернуться к себе. Надо переодеться, у меня сегодня смена в «Лаш».
- Кензи отвезет тебя, потому что мне нужно в офис. Переодевайся, но имей в виду, что тебе надо собрать свои вещи, чтобы перевезти их сюда.
Я смотрю на него в полном недоумении, а он уточняет:
- Теперь ты будешь жить здесь.
Мое сердце замирает. Это что-то серьезное и огромное. И совершенно неожиданное.
Осторожно уточняю:
- Я думал, тебе не нравится, когда здесь кто-то есть.
- Это другое.
- А что, если я не хочу здесь оставаться? - спрашиваю я, не уверенный в своих чувствах по этому поводу.
Он кладет омлет себе на тарелку и смотрит на меня своим тёмным, пристальным взглядом.
- Тогда тебе придется сказать стоп-слово. В любом другом случае мое решение не обсуждается.