Глава 15.
В машине Адам сжимает руль и смотрит на Стешу, чей силуэт постепенно растворялся вдали, пока она не исчезала совсем. Что она делала здесь? И почему не появляется в университете? Эти вопросы мучительно вскружили голову Вальдесу.
Мысль о том, что он так и не отказался от проекта, терзала его. Раньше ему не было дела до остальных и никакой партнер по работе ему не нужен. Но что-то было в Стеше настоящее, живое—то, что возрощало Адама к ощущениям счастья.
Проблемы никуда не уходили и несмотря на то, что Вальдес уехал далеко от семьи, дабы начать новую жизнь, прошлые люди настойчиво тянулись за ним. Последний их разговор, который они успели провести пару минут назад, будто застрял у рыжеволосого в голове—словно острым осколком.
—Не порти мне жизнь,—Потребовала Стеша абсолютно спокойно. Её голубые глаза смотрели на него с большой надеждой. В голосе Адам уловил дрожь, и от этого у него неприятно кальнуло в груди.
—И как же я порчу тебе жизнь, Ельцина?—Он знал, как быстро может вспыхнуть её раздражение. Но даже на фоне злости, её верность—всё ещё удивляла.
—Я вкладывала в учебу и в книги всю себя, как проклятая,—Произнесла Стеша, уверенно вздернув подбородок,—Если ты мне не поможешь, я тебя уничтожу, Вальдес.
Я тебя уничтожу, Вальдес.
***
Я уже стояла у входной двери и прощалась со своими родителями. Мама крепко сжимала мою ладонь, а папа, улыбаясь, рассказывал о своей недавней рыбалке, которая слава богам удалась. Они всё никак не могли со мной попрощаться, а я была готова остаться у них на ещё одну ночь. Но проект—стал важным планом для моего будущего. На всю нашу коммунальную квартиру тянулся свежий аромат пирога с малиной.
—Мамочка, мне пора уходить,—Протянуто сказала я,—Я очень буду скучать.
—А я-то как буду,—Мама аккуратно погладила ладонью меня по голове,—Родная моя,—Она обхватила меня двумя руками сжав в своих объятиях, словно старалась запомнить это мгновение.
—Пирог очень вкусный,—Сказал отец, поглаживая себя по животу,—Вкус, Стешиного детства.
—Вкус Ельциных,—Подпровляю его я,—Пап, присоединяйся к нам.
Отец подошёл к нам ближе, и мы втроем стояли в обнимку ещё несколько минут, пока мой телефон снова не зазвонил.
—Мне пора,—Я открываю входную дверь и выхожу за порог, но оборачиваюсь, чтобы запомнить заботливую улыбку родителей.
Эта улыбка словно запечатлелась у меня в сердце, напоминая о поддержке и о родителях, которые всегда ждут меня дома.
Дверь за мной мягко закрыется и я спускаюсь по подъезной лестнице параллельно отвечая Ефиму на вчерашние сообщения. Выхожу из подъезда и вижу перед собой Адама.
—Куда едим?—Первым делом спрашивает меня он, даже не поприветствовав.
—В кофейню, выпьешь со мной кофе. Я набросаю план, тебе даже делать ничего не придется, просто подавай хотя-бы идеи.
Он так шумно выдохнул, словно хотел чтобы его оставили в покое.
Через время Адам уже шёл к двери кофейни за мной. Несколько девушек, проходя мимо улыбнулись Вальдесу в лицо, а я, не скрывая раздражения, лишь хмуро отвернулась. Мы зашли внутрь и сели за первый попавшейся столик. За окном начал моросить мелкий дождь, внутри было тепло и пахло корицей. Через несколько минут молчания к нам подошел официант.
—Вы готовы сделать заказ?—Спросил молодой блондин с добродушной улыбкой,—Если нет, я могу подойду к вам позже.
—Нет, мы готовы,—Сказала я, не дотронувшись до меню,—Мне карамельное капучино,—Пожелала я, взглянув на официанта, в ответ я получила приятную улыбку.
—Мне самый обычный кофе какой у вас есть,—Пробурчал Вальдес.
Блондин скрылся из виду, а я открыла свою записную тетрадь.
—Сегодня, к сожалению, без ноутбука. Я оставила его в общежитии.
—Как ты вообще зарабатываешь?—Вдруг спросил рыжеволосый, глядя куда-то мимо меня.
—С университета, а так же высокая стипендия. Иногда по возможности родители помогают финансово.
Тотчас нам принесли наш заказ. Я взяла капучино со стола в руки и осторожно сделала первый глоток, он был сладкий, с лёгкой горечью. Потом продолжила:
—Итак, нам следует подумать как мы можем соединить сюжет. Нам нужно понять, свои сильные стороны.
—Я занимаюсь только стихами Ельцина и пока, кроме любви я ничего не могу описать.
Я посмотрела на него с каменным лицом, не понимаю как мы должны совместить наш общий проект, если он способен говорить только об одном?
—Ничего другого предложить не могу,—В его словах чувствовалась какое-то разочарование.
—Тогда зачем ты здесь, или ты решил выбраться из свой черной дыры?
—По собственной воле,—Отрезал Адам.
—У тебя и так много денег, ты можешь просто купить себе диплом.
—Хочу выучиться до конца и понять свой талант, как ты это называешь,—Адам сделал глубокий вдох.
—Что ты чувствуешь когда сочиняешь стих?
—Хватит глупых вопросов про мою жизнь,—Грубо сказал он,—Попробуй в начало проекта сделать вступление литературы, а потом опиши свой сюжет.
—А ты сможешь прочитать свои стихи?—Спросила я, стараясь, чтобы голос звучал как можно тише.
Он лишь пожал плечами, словно этот вопрос показался ему смешным. Я отставила от себя чашку, чувствуя как капучино немного остыл.
—Давай попробуем так, ты мне прочитаешь стихи, а я попробую найти в них какую-то связь со своей историей. Может быть, это поможет нам сдвинуться с мертвой точки.
—Нет,—Твердо ответил он,—Я даже неуверен в них,—Адам откашливается и достает из своей сумки потрепанную тетрадь. Он открыл её наугад и подал мне,—Если ты кому-то расскажешь про них, я тебя убью Ельцина и тело выброшу в Японское море, где никто тебя не найдет,—С мрачной серьезностью сказал он тихо.
Внутри что-то оборвалось от страха. Слова Адама, хоть и сказанные грубостью, задели за живое. Неужели он действительно так боится показать свои чувства, настоящие мысли?
Я взяла из его рук помятую тетрадь, она пахла табаком, а свою отдала ему в руки, там были написаны пару любовных глав из моей книги. Я начала читать обрывки некоторых, незаконченных стихов. Я задумалась, пытаясь уловить хоть какую-то связь. В строках написаны Адамам, было что-то неподдельное, словно он обнажил свою душу до конца.
В голове крутились обрывки сюжета, которые никак не хотели складываться в единую картину. Но вдруг, в этих наивных, душевных строках я увидела проблеск пазла, отчаянную веру в нашу работу. Возможно, это станет нашим общим звеном.
Я вчитывалась множество раз, в каждое слово, чтобы проникнуть в смысл, будто скрытый между строк. Я закрыла тетрадь и посмотрела на Адама. В его глазах я увидела смесь удивления и ожидания. И в этот момент мне показалось, что у нас есть шанс.
—Что думаешь?
—Ты хорошо пишешь, не думал, что когда нибудь такое скажу,—Признался он,—Проект должен быть основан на любви и страсти к литературе.
—Чтобы люди и комиссия поймали смысл этой вселеной,—Добавила я, а потом взглянула на Вальдеса бешеными глазами,—Не верю, что мы мыслим в одну сторону.
—Терпи меня если хочешь получить диплом,—Его язвительность, била точно в цель. Но он прав, диплом важнее всяких обид.
—Хорошо,—Процедила я сквозь зубы, стараясь сохранить видимость спокойности,—Тогда, завтра я зайду к Валентине Ивановне и предоставлю нашу идею для одобрения.
Вальдес задумчиво почесал подбородок.
—Нам нужно постараться передать не только факты, но и твои эмоции, что ты чувствовала когда писала? Что ты хотела донести до читателя?
—Ты сейчас серьезно?
—Вполне,—Ответил Адам,—Мы закончили?
—Да, мне пора возвращаться.
—Я довезу тебя,—Ровным тоном произнес Вальдес.
Он поднялся из-за стола, и в этот же момент к нам подошел официант. Вальдес достает свою карточку и пока я убирала тетрадь в свою большую сумку, то незаметила как Адам молча оплатил счет. Выходя из кофейни я невольно возмутившись посмотрела на него.
—Что?—Уставился он на меня нахмурившись.
—Ты заплатил за меня, я не просила.
—Ельцина это обычное кофе успокойся и садись в машину,—Сдержанно сказал он.
Я остановилась, чувствуя как гнев закипает внутри. Дело не стоимости напитка, я просто не нуждалась в его подачках.
—Я сама могла за себя заплатить, Вальдес,—Выпалила я, стараясь говорить тише, чтобы не привлекать внимание прохожих.
—Ну вот опять начинается. Кофе-это мелочь.
Напряжение повисло в воздухе. Он открыл передо мной машину, и я, стиснув зубы, села внутрь. Всю дорогу до университета мы ехали молча. Я смотрела в окно, наблюдая за мелькающими огнями города. Вальдес всегда был загадкой, чьи мотивы было сложно понять. И, похоже, мне предстояло разгадать их не сразу.
Припарковавшись у университета, он заглушил двигатель. Я потянулась к двери, но голос Адама остановил меня.
—Я приеду к вечеру, а наша одногруппница Лина ждет тебя в комнате.
—Ты её привез ко мне?—Я хмуро взглянула ему в глаза.
—Она сама приехала.
Я вышла из машины не говоря ни слова. На душе было неспокойно. Наш университет встретил меня с привычной продуктивностью. Студенты спешили на лекции—учебное время. Все обсуждали новости о какой-то предстоящей вечеринки.
Лина действительно ждала меня в комнате общежития. Она вскочила со стула и подбежала ко мне.
—Наконец-то!—Завизжала она.
—Я тоже рада тебя видеть!—Мы поприветствовали друг друга объятиями и Лина взяла мои сумки с порога,—А ты не знаешь, что за вечеринка, про которую все говорят?
—Так скоро зима начинается, поэтому все собираются провожать старые праздники и встречать новый сезон,—Быстро проговорила она,—Я приехала, чтобы взять тебя с собой.
—Нет-нет-нет.
—Ты и так отказалась от Хэллоуина,—Делая грустное лицо сказала Лина,—Я понимаю, что после всех тех ситуаций, тобой овладел страх, но я говорила с Адамом и..
—Мне не нужна его помощь,—Резко ответила я,—Мне всё равно на него. Меня с ним связывает только проект.
—Разве?—Она посмотрела на меня с вызовом,—Хватит врать самим себе, неужели вы не видите какая между вами связь?
Я отвернулась к окну, пытаясь скрыть свое покрасневшие лицо. Открываться кому-то чувствами казалось безумием. Почти весь день мне пишет Ефим и ждет со мной встречи, а я что? Я не могу разобраться в себе, Адам полностью перекрывает мне путь и заполняет мои мысли. Лина подошла ближе и обняла меня за плечи.
—Ты чего-то боишься?—Тихо прошептала она,—Боишься признаться себе, что много о нём думаешь? Стеша, весь университет говорит только о вас,—Я молчала не в силах возразить.
В моей голове пылали строки написаны Адамом. Он словно ветер, ворвался в мою жизнь, с ним порой сложно и невыносимо, но сегодняшний случай в кофейне.
—Что значит говорят?—Переспросила я.
—Пока ты была у родителей, мы стояли с Ефимом у общежития. Адам как раз вернулся из корпуса, и тут его встретила Жасмин. Так он послал её обозвавший потаскухой и сказал больше не появляться в его жизни. Она до сих пор сопли подтирает,—Подруга крепче сжала мои плечи,—Адам два дня просидел в комнате, не выходя. Вчера только уехал с университета в центр города, как обсуждают все.
Я повернулась к Лине и слабо улыбнулась.
—Откуда ты это всё знаешь?
—В общие чаты писали,—Она шумно вздохнула,—Так что, мы идем?
—Идем,—Наконец согласилась я.
Позже, лёжа в кровати с Линой, я думала о Вальдесе. Вспоминала нашу первую встречу, как я врезалась в него, как ловила его взгляды на лекциях. Все его поступки казались странными: то ненавидел, но спасал меня в моменты, когда мне грозила опасность. Сегодня в кофейне он показался мне вовсе другим.
У него есть секрет, который теперь знаю и я. Стихи—его слабое звено. Почему он так боится? Или дело в чём-то большем, в ране, которую он боится снова открыть?
Я представила его, одиноко склонившегося над тетрадкой ибо листом, вкладывающего в строки своё нутро. Вспомнились его глаза—те, в которых ненависть ко мне, и те полные неуверенности, когда я читала его стихи. Он буквально в тот момент показал себя настоящего.
Ефим просто друг—я осознала это всем сердцем. Мне никто не нужен, я не хочу стать открытой к кому либо. Лина засопела рядом устраиваясь поудобнее несмотря на то, что время было около трех часов дня. Я поднялась с постели зашторивая шторы и тем же временем выключаю ночник.
Я легла обратно пытаясь заснуть от приходящих мыслей, словно прячась. Я повернулась на другой бок, пытаясь сомкнуть глаза. Но образ Вальдеса преследовал меня даже в дневной темноте.
Я вспомнила нашу встречу у клуба, как он прижал меня к себе и мы стояли молчаливо, слушая чьи-то отдаленные шаги. Тогда, мне казалось в этот жесте что-то менее интимное и он делал это не впервые. Я не могла выбросить его из головы, мне нужно было узнать, что скрывается за его тайной. Мне нужно было понять, кто такой Адам Вальдес.