Письмо последней любви|18+

Пришла в корпус я раньше чем нужно. Проснулась и сразу пошла в ванную, оделась, собрала свои русые волосы в пучок и вышла из нашей комнаты общежития, пока Адам еще спал. Когда пара началась, я пару минут сидела и вникала в диалог преподавателя. На парах нам рассказывают о нужных поэзиях, как понимать творчество, как анализировать сюжеты и умение делать растяжение.

Ещё на первом курсе нам давали много практики и конспектов, а на втором мы по этапно разбирали теории. Этот курс последний дальше меня ждет издательство и работа над своими книгами, чтобы пускать в человечество и мир свет.

Я точно знала, что меня это интересует, еще сначала седьмого класса. Окончив одиннадцатый класс, я была в отчаянии, ведь не верила, что поступлю в университет на бюджет, ведь денег было не так много.

И я хочу помогать людям, мне все равно нуждаются ли они в моих книгах, но я обязана всеми силами помочь. Когда я поступила на бюджет мне казалось все искуплением, тогда я действительно не думала не о чем, даже если бы мне не дали общежития. Я бы ездила со своего конца города сюда.

Я легко впитываю все знания отсюда и не о чем не жалею. Сам учебный процесс для меня скучный и невеселый, слушаю преподавателей я только в случае если мне это понадобиться. Однако в школе мне приходилось, чтобы поступить в этот университет. Раньше с Васей мы гуляли после учебы, ходили по магазинам, жили вместе и не видели преград. Соеденяли одиночную жизнь друг друга, но теперь она идет к своей целе стать актрисой. Вася мечтает играть в театре, а поэтому отдавала здесь всю себя.

Никогда не забуду как мы болтали обо всем на свете. Мы не были лучшими подругами, как лишь сестры. Лина для меня типичная, хорошая подруга, которой по словам самого Вальдеса я могу назвать невинной. Пару дней назад, не знакомая девушка с нашего корпуса предложила ей общаться, один тип на всех девушек из нашего университета. Лина отказалась, хотя я этому и не препятствовала, но тотчас испытала преданность.

—Ты такая грустная, потому что думаешь, что я держу обиду на тебя?—Обрывает мои мысли Лина и толкает плечом в руку.

Я поврачиваюсь к ней закусив край нижней губы.

—Лин, в последнее время мне кажется, что я ужасная подруга. Я везде и всюду тебя оставляю не предупреждая,—Я смотрю на нее и вижу как она сдерживает смех,—Признаю—я не умею пользоваться телефоном.

Она старается тихо посмеяться, чтобы преподаватель не сделала нам замечание, а после делает серьезный вид.

—Ты обещала рассказать, что вчера произошло с тобой ии..—Она набрая воздуха громко вздохнув,—Если правильно понимаю и с Адамом.

—Охх,—Я сдержанно промолчала и заговорила быстро, но тихим шепотом на ухо,—Даня приставал ко мне. Да было больно, хотел сделать сама догадываешься что, а Вальдес как прекрасный принц спас меня от чудовища.

У подруги глаза полезли на лоб.

—Господи,—Она схватила меня за руку,—Ты пострадала?

—Совсем нет, пару царапин от моих сопротивлений,—Отмахнулась я.

—Слава богу, что все обошлось. Больше не уходи никуда одна, обещаешь?

—Обещаю.

—Подробности я узнаю?

—Узнаешь.

Лина снова начала записывать что-то в тетрадь, а после повернулась ко мне.

—Что ты сделала с Адамом?

—В плане?

—Стеш он помогает тебе, к Жасмин не прикасается почти, после того случая с женским туалетом. Его поведение стало очень странным и совсем не похожим на мальчика-мажора

Я с улыбкой смотрю на неё—мне нравилась ее бледная кожа, что окутывала её выразительные карие глаза. Но мне не нравилось, что она с каждым разом то и дело садилась на диету. Лина очень мягка и мы тоже две противоположности. Я была другой, более целеустремленной и решительной, могла взорваться как граната от своей злости, что чаще не могу сдерживать в себе.

В подростковом возрасте мы с мамой часто ругались, это были мелочи, но та агрессивность, что я выливала на нее, показывало мою слабость. Стоит вспомнить об этом, как на душе становится дурно и стыдно за все свои слова. Ведь нормальная дочь, не будет так себя вести.

—Адам пришел,—Она хихикает,—Вы что просыпаетесь не вместе?

—Слава богам нет, шутница!

—Интересно когда ты спишь, он любуется ночью тобой?

—Лин, что за вопросы. Нет конечно, ему заняться нечем кроме того, как смотреть на меня ночью.

—А вдруг,—Отвечает она и снова пялиться в свою тетрадь.

Адам бросает на место свою сумку и достает тетрадь. Идет важная теория о стихах и разборах. Поэтому вся группа принялась записывать. Я вспомнила о стихе, что прочла вчера ночью, посмотрела в сторону рыжеволосого, который опять что-то упорно записывал себе в конец тетради, то и дело перелистывая на начало, чтобы успеть записать теорию.

Мне нужно было как-то достать его тетрадь, хотя утром я бы запросто могла бы это сделать, поэтому я действовала на угад.

—Эй, Вальдес!—Шепчу в его сторону.

—Чего тебе?

—Дай срочно тетрадь, я не успела записать теорию, мне только сфоткать,—Заметно его выражение лица поменялось и он обратил внимания на меня.

—А сказать пожалуйста?

—Пожалуйста,—Прошу его я и он снова перелистывает на конец тетради вырывая оттуда листок. Вот же хитрый, все улики забирает.

Он ладонью тянет ко мне тетрадь и я быстро ее выхватываю доставая из кармана своих черных джинс телефон. Открываю камеру и фоткаю нужные себе страницы и отдаю тетрадь ему обратно. Делаю вид, что записываю, чтобы Адам ничего не заподозрил, а через пару минут начинаю рассматривать фотографию.

Хочу закрыть ладонью свой рот, дабы не вскрикнуть. Боже, это оказался его подчерк. Это его стихи уверено думала я. Еще несколько раз перечитала теорию, поняла, что этот подчерк точно такой же, что и на том листе.

—Так пристально разглядываешь эту фотографию, что тебя так заинтриговало?

—Лин, я тебе обязательно всё расскажу, но не сейчас. Мне до конца нужно убедиться, мало-ли я ошибаюсь.

—Как знаешь,—Больше вопросов не последовало чему я и рада.

Преподавательница встала из-за стола и встала в центр кабинета, с большим листом в руках.

—Дорогие студенты я не раз говорила о том, что скоро вас ждут совместные проекты, которые повлияют на ваш диплом, а может и на вашу жизнь, кто знает,—Громко проговорила преподавательница,—Мы со всеми учителями и с директором, обговаривали все моменты и ваши фамилии. Для полного решения нам потребовалось уйма времени, на это ушло больше месяца. Поэтому сейчас я начинаю говорить фамилии и кто с кем попадется тот и делает проект в парах!

Так быстро этого момента я не ожидала, руки как-то неосознанно затряслись, а в горле встал огромный ком. Выпрямляю спину и смотрю на учителя. Мои надежды были направлены, что меня поставят хотя-бы с Ефимом, но по словам моего куратора меня должны были поставить без пары. Я могу справиться одна. Преподаватель по очереди назвала список фамилий. Сначала очередь дошла до Лины, которая оказалась в паре с Ефимом. Долгое время меня откладывали на конец.

—Ельцина Стефания и,—Учитель смотрит на меня с улыбкой, а я не могу даже что-либо подумать, ведь меня поставили в пару,—И Вальдес Адам,—Громко говорит она,—Желаю вам успехв, обрести дружбу и подготовить безупречный и гармоничный проект. Дорогие студенты обсуждения проходят за пределами кабинета!

Я не сдерживаю свою осанку и упираюсь спиной об стул. Слышу шепет вокруг себя, кто-то обсуждал свои пары, кто-то показывал своё удивление над нашей парой с Адамом. Преподаватель громко хлопнула ладонью по столу услышав в ответ молчание группы и продолжила спокойно вести пару. Я смотрю в одну точку и не понимаю, почему бог меня сводит с этим человеком, а недавно нам сказали, что еще пару месяцев нам придется с Вальдесом жить вместе.

—Ты как?—Аккуратно спрашивает меня Лина.

—Да никак,—Отвечаю я и поворачиваюсь к Адаму, чтобы посмотреть в его глаза, что мне и удалось.

Гнева в его взгляде не вижу, но и радости никакой тоже, поэтому жду окончания первой пары и спешно решаюсь уйти с остальных.

Прозвенел звонок и я целенаправленно ухожу с главного корпуса в общежитие. По дороге от корпуса начался дождь, мелкие капли, срываясь с землистого неба, временами доставали до моего лица. Они успевали согреться в потоке воздуха и я ощущала ласку дождя на своей коже.

Бегу до входа словно по каменным уступам и поднимаюсь на свой этаж. Вхожу в комнату медленно присаживаясь на свою кровать, оглядываю комнату и замечаю рюкзак Адама. Долго смотрю и пытаюсь понять, что именно я хочу сделать. Встаю с кровати и направляюсь к его кровати, дотрагиваюсь до замка от портфеля, но тут же отпускаю.

Нужно ли мне это?

Я быстро расстегиваю его портфель и ищу в нем тетрадь или какие-нибудь порванные листы. И снова убеждаюсь в этом. Он пишет стихи, но никому об этом не говорит, преподаватели знали, что делают, а поэтому и поставили нас вместе. Они думают мы сделаем с Адамом невозможное.

Достаю первый попавшейся листок и беру его в руки, сажусь на пол на колени и снова пробигаюсь по строчкам.

«Будь здесь когда уж надоест,
Оставляя на мне свои неукротимые поцелуи,
Те, что наводят влечение стирая эхо звуков,
Те, что шепотом губят, оставь напоследок со мною разлуку»

Четвертый абзац, это окончание вчерашнего стиха, который я читала. Я снова вчитываюсь несколько раз и не замечаю за собой улыбку. Я читала будто писали про меня, но это не имело никакого значения.

Дверь громко закрывается за мной и я даже не вздрагиваю. Стараюсь не дышать словно меня не не видят, но я понимаю как сильно влипла. И как сейчас эта картина выглядит? Девушка, которую ненавидит Адам Вальдес, полезла в его личные вещи и читает то, что ей не принадлежит.

—Что ты делаешь?—Слышу позади волнительный и строгий голос.

Не говоря слова я встаю с пола все так же держа листок в своей руке. Оборачиваюсь и вижу Адама.

—Я спрашиваю, что ты ищешь в моих вещах?