Глава 8. Адам Вальдес
Вокруг коридора, как и всегда, находилось множество студентов, которые смотрели на меня с удовольствием, совершенствами и перешептывались. Они старались добиться моего внимания, но чего я стою на самом деле? Я быстро проскочил через всю толпу, которые ждали своей очереди и забежал в кабинет. На стуле сидела женщина достаточно стандартной внешности, но со спокойным видом. Она была преподавателем по написанию произведений и стихов—Ирина Александровна. Женщина встала из-за стола и провела ладонью по стопке бумаги.
—Наконец-то ты пришел. Я ждала нашей встречи, Адам,—Властно произнесла она и не отрывая от меня глаз подходит ближе,—Как твои стихи?
—Сложно,—Ответил я с повинностью.
—Может есть то, ради чего ты пишешь?—Мягко спросила меня Ирина Александровна, но мне оставалось только покачать головой в знак отрицания.
—Присаживайтесь Адам,—Позволила преподавательница. Кое-как я уселся на этот чертов стул и достал из своей сумки смятые бумаги, стало стыдно отдвать их такими учителю в руки, но другого выбора у меня не оставалось,—Я прочту?—Уточнила та и я киваю головой соглашаясь, ведь на душе являлась безвыходность.
Я смотрел в окна из которых виднелись темные тучи, а через них мне казалось, что миру приходится не легко. Очевидно, что скоро всему наступит конец, через время все войны закончится и придет на землю ад. Мы человечество-наделали огромное количество проблем и ошибок, что от них невозможно избавиться. Мы обязаны заплатить своей жизнью, за точто погибли за нас безвинные люди. Бог не пощадит, он даёт множество шансов и помощи, от которой все отказываются, не желают верить, а те кто молятся лишь надеются, что они останутся безнаказанными, но всему как говорится нужно время. Скоро этого времени и вовсе не станет. Я чувствую это слишком правдиво.
—Адам, это изумительно!—Ирина Александровна мило улыбнулась, перебив мои мысли,—Эти строчки про русую девушку, кто она? Ты никогда не писал про девушек.
—Я не могу сказать вам честно, она лишь просто застряла в голове. Это ошибка, поэтому я исчеркал этот листок, забудьте,—Тихо ответил я, но внутри меня горело пламя,—Когда я пишу о ней получается что-то, но когда возрощаюсь к своему у меня появляется ненависть к строчкам.
Учитель громко вздохнула и задумалась.
—Может она и есть твоё. Возможно она поможет тебе?—Она резвела руками, но я мысленно отказываюсь от этого.
Мой разум не должн писать о ней, темболее я не должен писать о девушках, а если мой дар пропадет, то погибну.
—Нет,—Твердо ответил я,—Никогда.
—Хорошо давай я тебе прочитаю, что ты пишешь о мире и что пишешь о ней,—Преподавательница взяла листок в обе руки и пробежалась глазами,—Я обрушил сотни иллюзий, всех вас разом сжег в своей ночи, вы ведь думали, что погибну и я не выдержал тот холод души.
Сразу в разум бросается не корректная фраза, обрывки последней строчки, ошибка за ошибкой, но смысл место быть.
—Следующие,—Сказал я и закрыл глаза.
—Ты не мой человек, все наши чувства кажутся теориями, но с тобой я воскликну навек, так идеально подходит наша история.
Прикусив почти до крови нижнюю губу я почувствовал вкус железа, а ещё мне нравились эти строчки, в голове я продумывал продолжение следующего абзаца.
—Извините, мне нужно обдумать,—Я встал со стула и мигом вышел из кабинета. Полностью не осознавал, что мне делать. В голову всплывают ужасные воспоминания.
***
Всю дорогу я не понимал в чём моя вина, а ещё я ненавижу бойцовский клуб. Туда, я попал только из-за старшего брата, который решил меня учить разуму пока рядом не было моего папы. У меня есть секрет, который я обязан скрывать от всего окружения, темболее от родителей. Я помню до сих пор, что чувствовал в тот момент. Моё лицо не выражало ничего, а радость, что существовала раньше погибала.
Братец открыл входную дверь и взял меня крепко за руки. Его глаза выражали безумие.
Я пытаюсь отпустить его руки со своих запастьев и тут же рванул в свою комнату. В ней находилась его девушка, добрая до чертиков, ласковая и влюбленая по уши. Она делала все ради него, а он плевал на её чувства.
—Лен, ты чего тут сидишь?—Темноволосая девушка резко встала с дивана, отчего я посмотрел на неё вопросительно.
—Адам бедный мой,—Лена мягко погладила меня за плечи,—Уходи,—Тихо приказала она, настолько тихо, чтобы нас никто не услышал.
Мне нетерпимо хотелось задать вопрос о том, что происходит и для чего мне нужно уходить из собственного дома.
—Уходи скорее!—Чуть громче повторила она.
—Уйдешь ты милая, а этот останется тут!—Брат, по имени Максим грозно посмотрел на меня, если конечно этого человека возможно было назвать братом.
Девушка с сожалением взглянула на меня и вышла из комнаты. Неужели она считает меня жалким?
—Это что такое?—Он подошел ко мне вплотную и показал листки с написанием моих стихов,—Просто мерзость. Ты точно от наших родителей?—Усмехнулся тот и со всей силы разорвал четыре моих расписанных листа.
—Замолчи!—Выкрикнул я.
—Рот будешь затыкать при мыслях о написании вот этой,–Максим тошно скривил губы,—Чертовщины.
Ему не пришлось продолжать говорить, чтобы выпустить свой пар. Хватило сил снова ударить меня так, дабы из носа потекла алая кровь. У меня на носу есть небольшая, но незаметная горбинка, хотя раньше мой нос был идеально ровный. Он столько ударов потерпел, что держался до последнего. Смешно то, что мне не пришлось уварачиваться, оставалось только терпеть. Это я усек, ещё с прошлых выходок Максима.
—Щенок, ты никто понял? Надеешься всю жизнь жаловаться папочке? Открую тайну, а он скоро сдохнет как и ты следом за ним.
К глазам подступили слезы, горькие, жалкие. До ужаса встал ком в моем горле, а еще мне было до безумства страшно за своего отца. Слезно вытирая ладонью кровь с лица, я смотрел на Максима с такой ненавистью, словно она была прежней. Ему нравилось меня ломать, чтобы потом наслаждаться моим жалким видом. Он был уверен в своей власти и правоте.
—Прошу хватит,—Пришлось взглянуть на него с жалостью и с болью внутри, ждать пощады, но бог не слышит мою мольбу о помощи.
—Завтра ты идешь в бойцовский клуб, ты поймешь, что значит быть мужиком!—Он плюнул мне в лицо и ударил ещё раз, только в этот раз уже в живот,—Ничтожество нашей семьи! Я тебя не-на-ви-жу.
Ненавижу
Я молчал, понимая, что любое слово только подстегнет его жестокость. Терпел, сглатывал кровь и слезы. Он ещё что-то говорил, выплевывая слова, полные осуждения и угроз. Максим, видимо устал, или ему надоело. Он развернулся и пошёл прочь из комнаты, оставив меня одного, лежать на полу. Один на один с собой.
Не знаю, за что меня так недолюбливал Максим, но раньше я его любил. Приставал желая поиграть, а он отталкивал меня, говорил, что из-за меня рушится наша семья. Бесконечно твердил, что я не мужик, что мне нужно уметь драться, а мой талант и вовсе не дело жизни.
Людям не нужен бог, людям не нужно чтение, люди никогда не будут нуждаться в книгах. Так он говорил мне всю мою жизнь, пока я не решился перевестись из Европы в университет искусств Владивостока. Папа думает, что у нас в отношениях с братом всё иначе, обеспечивает, любит, а здоровье подходит к концу. Этого я боюсь больше всего.
Что однажды не станет папы.
Отец всегда говорил, чтобы выжить, мы все должны заслужить спасение. Он заставлял меня жить, а внутренне спасти всех остальных. Как говорил мой психотерапевт и психолог: мой свет должен был уничтожать тьму, прям как день поглощает ночь.