Шанс, чтобы все исправить [ЗАВЕРШЕНО]

Это был тот самый третий день. Несмотря на то, что суд должен был состояться в девять часов, Гарри встал рано. Вернее, очень рано. Если быть еще вернее, он не спал всю ночь. Кровать размера кинг-сайз вдруг показалась страшно холодной, пустой и неуютной. Раньше Гарри любил спать, раскинув руки и ноги, наслаждаясь свободным пространством. Но вдруг этого пространства стало очень много: Гарри сначала прилег на краешек кровати, завернулся в одеяло и долго смотрел на белые простыни, раскинувшиеся перед ним на целых полтора метра. Эти полтора метра должен был занимать кто-то важный, кто-то необычайно дорогой сердцу, кто-то исключительный. Герой ведь в одном экземпляре, так? И его любовник должен был быть эксклюзивного, единичного выпуска. Может, даже, последний в своем роде. Гарри старательно не пытался давать имя пустоте на кровати, но даже складки на простыни вырисовывали имя. Игра воображения, скажете вы? В тот момент Гарри так не казалось. Казалось, весь мир сошел с ума, но он, Гарри остается в трезвом рассудке. «Даже собственная простыня меня предала», - горько подумал он, вставая с кровати. Сон не шел.
Гарри встал, подошел к книжному шкафу, достал оттуда потрепанную записную книжку. Это не было похоже на книгу в твердой обложке. Скорее, на журнал в гибком переплете. Это был дневник того, кто был причиной сумасшествия мира и собственной простыни. Это была обычная книжонка, потертая временем, которая была больше похожа на журнал с обложкой из мягкой кожи. Гарри с неудовольствием отметил дрожь в руках.
«Дневник Пожирателя Смерти», - оправдывался Гарри, - «У кого угодно руки затрясутся».
Гарри, приготовившись к длительному чтению, надел очки, удобно устроился в кресле, накинув одеяло на плечи. Дневник отдавал в руки приятной тяжестью. Он раскрыл его и от удивления даже открыл рот. Ничего! Пальцы Гарри быстро перелистывали хрусткие, заляпанные чернилами страницы. Но ничего. На страницах было пусто. Гарри откинул книжонку на кровать. Ну и ладно.
Гарри поплотнее укутался в одеяло. Сосредоточил взгляд на камине, в надежде зажечь его, не используя палочку. Огонь не вспыхивал озорным пламенем, а мысли уплывали в сторону от беспалочковой магии. Виновата Гермиона. Это она попросила его встретиться с Драко практически на следующий день после его возвращения. Сам он идти не хотел.
Или все началось раньше? В тот вечер, когда открывался новый клуб и он, и Джинни, и Рон, и даже сама Гермиона отрывались под песни Ведуний. Когда кто-то дернул его за язык пригласить Драко на танец. Получилось пошло, вульгарно ... но чертовски хорошо. Драко выставил себя дураком, сказав, что он и Джинни спали. Гей решил поэкспериментировать? Гарри ни за какие галлеоны не согласился бы на такой эксперимент. Да, и не вышло бы ничего. Девушки - полшестого, стойкая ассоциация. Зато как Драко двигался, как прижимался, как дышал в шею - от одного только воспоминания сводит зубы и тянет, мучительно тянет низ живота.
А потом покатилось по наклонной, обрастая впечатлениями и эмоциями, как снежный ком. Гарри вспомнил, как не сдержался, когда впервые посетил Малфой-мэнор. Как предательски часто забилось его сердце, как вспотели ладони, едва он прочел: «Я подумал. И верни то, что взял».
«Нет», - оправдывался парень, - «Сдерживаться было выше моих сил».
Гарри вспомнил тот вечер, вспомнил каждую деталь: как Драко ухмылялся, думая о чем-то своем; как при этом уголки его капризно сложенных губ почти незаметно, неуловимо, тянулись вверх; как его белесая бровь изгибалась дугой, когда Малфой удивлялся; как откровенно улыбался, обнажая ровный ряд белых зубов. Эстетический оргазм - это точно, это именно то, что испытал Гарри при виде улыбки Малфоя. Что-то щелкнуло внутри, выключив разум. Остальное случилось почти инстинктивно, на уровне животного внутри. Вспомнив, как Гарри целовал Метку, брюнет почти ощутил на языке вкус кожи блондина и стыдливо зажмурился, будто на него были устремлены тысячи глаз. Щеки его полыхнули красным. Это было унизительно, грязно, запретно и от того особенно сладко и возбуждающе.
И потом он почти неделю посещал Малфой-мэнор. Драко его никогда не ждал, от этого было обидно, но по-настоящему обижаться было бы глупо. Просто что-то сжимало сердце, наполняя все внутри грустью - он весь день считал часы, минуты, а его встречали холодно, равнодушно. В дыхании Драко всегда улавливались горькие нотки алкоголя, под глазами блондина залегли черные тени, резко контрастирующие с белым мрамором его кожи.
Гарри даже не думал о том, чем занимал блондин все свое свободное время. Может быть, занимался всем тем, чем занимаются все аристократы: грехопадением. Ну, или, может быть, предаются унынию. Драко всегда казался смертельно уставшим. От чего? От жизни? Но он оказывался на редкость живым и интересным собеседником, хоть голос его и звучал всегда снисходительно, но в то же время надменно - так взрослые разговаривают с пятилетними детьми; чужие, незнакомые ребенку взрослые. Он держался всегда горделиво, изредка отпуская двусмысленные шутки или фразы. Но оба старательно не придавали им значения. Гарри итак повел себя грубо по отношению к Драко, поэтому ему очень не хотелось еще раз получить шанс прекратить общение с Малфоем.
Мысли постепенно приближались ко дню, когда погиб Деннис. Как еще обозвать этот день? Когда он получил тот самый шанс не услышать усталого «По-оттер»? Или лучше обозначить этот день в календаре, как «Смерть Последнего Пожирателя Смерти»? К счастью (или к сожалению всего мира в целом), Деннис пытал Малфоя маггловскими способами, и лекари Святого Мунго восстановили того в мгновение.
Какое-то противоречивое, острое чувство завладело Гарри, чудовище внутри огромной, когтистой лапой сжимало сердце: ты слишком долго был один, Гарри. Эти люди не ценят того, что ты сделал для них. Ты умер ради них. Им плевать. Они так же боятся, презирают и ненавидят того, кто во всем этом не виноват. Но каждый старается обвинить его в смерти близкого. Он - единственный шанс на зыбкое счастье, которое ты заслужил, Гарри. Ты не можешь противиться этому, ты чувствуешь это. Физиология, химия. Ты готов стоять перед ним на коленях, признай это. Ты стоял перед ним на коленях. Ты готов был умереть, когда почувствовал поцелуй в ответ. И эти люди готовы закидать Драко камнями. То же случится и с тобой: все твои заслуги померкнут перед единственным фактом. Ты - гей, и влюблен (что за слово еще такое?!) в Пожирателя Смерти. Пойми, Гарри, - нашептывало чудовище, - ты умер ради них, но воскрес для себя.
- Для себя, - согласно вздохнул брюнет, поднимаясь с кресла.
В окна глядел рассвет, любопытно заглядывая в комнату. Гарри задернул шторы, лениво потянулся, разминая тело (сколько часов он просидел в кресле?) и прошел в ванную. В то утро он начисто выбрил лицо и даже сам удивился, как помолодело его отражение в зеркале. На него будто глядел семнадцатилетний Гарри, только пара, не по возрасту, морщин легла в уголки глаз. Взгляд стал жестче, плечи - шире, тело - крепче. Но ведь в целом это он, тот же Гарри Поттер. Тот самый, что спас многих волшебников. Тот самый, который сегодня надеется получить свое «По-оттер» обратно.
Одевшись, Гарри аппарировал к себе в кабинет, предварительно положив пианит в карман рабочей мантии. Он появился так рано, что даже еще и Гермионы не было. Что ж, до суда оставалось еще несколько часов, и Гарри справедливо подарил их себе для того, чтобы разобраться в себе.
Несмотря на то, что вопросов было много, но все они стали под общим началом «Почему именно Малфой?»
«А почему работа в Министерстве Аврором? Ты выбираешь то, чего тебе больше всего хочется, это справедливо», - сам себе ответил на этот вопрос Гарри.
И как-то разом отпали все сомнения, мучившие его. Разумеется, это все было неправильно. Малфой еще со школьной скамьи стал для Гарри чем-то вроде занозы в заднице. Он всегда досаждал ему, говорил гадости на каждом шагу, никогда не упускал случая посмеяться над Гарри. Но ведь они выросли, верно? И сейчас Драко не такой уж и плохой. «Хороший», - едва не слетело с губ, но Гарри вовремя прикусил язык. Нет, хорошим Драко Малфоя точно не назовешь.
«Да, и какая, к черту, разница! Не жену же я себе выбираю, я всего лишь хочу его, как любовника. Потому что он чертовски красив, только и всего. Влюбленность - еще не любовь. То есть, вообще не любовь».
Раздался хлопок аппарации, Гермиона явилась на работу - Гарри даже вздрогнул от неожиданности.
- Привет, - Произнес он. Та вскрикнула и выронила из рук стопку книг.
- Гарри! - С укоризной воскликнула подруга, - нельзя же так пугать. Ты почему так рано?
Гермиона присела поднять книги, Гарри бросился ей на помощь, не спеша с ответом. Не говорить же, в самом деле, что весь мир перевернулся с ног на голову - он всю ночь не смыкал глаз из-за мыслей о Малфое.
- Впрочем, понятно, - Гермиона небрежно кинула книги на стол и покачала головой. - Малфой, Малфой.
В голосе не было ни угрозы, ни недовольства, но Гарри было немного неприятно от того, что его раскусили: он не нашел ничего лучше, как показать ей язык. Вышло по-детски, инфантильно, и Гермиона засмеялась.
- Послушай, мне все равно, спишь ты с ним или нет. Но я хочу заметить, что вы оба изменились. Он - в лучшую сторону, а ты - только в худшую.
Закончив говорить, Гермиона села за стол и раскрыла толстенную книгу.
- Что ты хочешь этим сказать? - Гарри был в замешательстве.
- Честно говоря, я и сама не заметила, как ты изменился. Это стало заметнее после вашего общения. Ты стал жестоким. - Гермиона серьезно посмотрела на Гарри. Тот стойко выдержал этот взгляд, даже не моргнув, - ты видишь в деле с Малфоем личную заинтересованность. Конечно, я хочу, чтобы ты был счастлив. Я допрашивала Асторию после вашего разговора. Для нее твой поступок был равносилен Поцелую Дементора. Это было жестоко, Гарри. И я боюсь, что ты действовал не во имя справедливости, а лишь для того, чтобы получить прощение Малфоя. Чтобы показать, как сильно тебе не наплевать.
- Так ты считаешь, Астория этого не заслужила?
- Я считаю, этого не заслужил Малфой. Да, я понимаю твою иронию по этому поводу. Но ты хочешь его как эксклюзивную игрушку, а он и так далеко не счастлив. Он очень ранимый, за его маской безразличия скрывается настоящее живое чувство. Его место не в чьей-то постели, а в чьем-то сердце, понимаешь?
Гарри молчал. «Эксклюзивная игрушка» - слово в слово с его мыслями.
***
Суд проходил на одном из нижних этажей - не настолько низко, чтобы в нем не было окон, в которое улыбалось фальшивое солнышко, согревая своим поддельным теплом. Это было большое и светлое помещение, деревянные скамьи для членов Визенгамота стояли полумесяцем, в полукруге которого стоял стул для обвиняемого. Сейчас на этом стуле восседала, словно королева на троне, Астория. Взгляд ее был жестким, вид угрожающим, будто судили вовсе не ее. Члены Визенгамота присутствовали в сокращенном составе; так же со скамьи на Асторию безразличным взглядом смотрели две пары глаз: мистер и миссис Гринграсс были до глубины души оскорблены поступком своей дочери, и было похоже, что для себя они уже решили, что они имели только одного ребенка - Дафну.
Гарри выискивал среди сливового цвета шапочек белобрысую макушку, и, наконец, нашел. Драко сидел рядом с лысым старичком в очках, видимо, это был его адвокат. Малфой выглядел еще более уставшим и безразличным к жизни, чем когда-либо. Гарри буквально дырявил блондина взглядом: любой бы на месте Малфоя не то, чтобы чувствовал на себе чужой цепкий взгляд, любой бы уже давно начал ерзать от неудобства. Но не Малфой - тот сидел, уставившись с безучастным видом на Асторию.
- Мистер Поттер, можете начинать обвинительную речь, - судья наклонилась к Гарри, выведя того из оцепенения. Видимо, он уже прослушал обязательное (и очень нудное) вступительное слово председателя Визенгамота, знакомившее обычно с личностью преступника и составом преступления.
- Конечно, Алисия, - ответил Гарри и встал, - Астория Гринграсс, Вы знакомы с пострадавшим?
- Мы учились на одном факультете, - согласно кивнула Астория.
- Хорошо. С какой целью Драко Малфой был приглашен на званый ужин семьи Гринграсс?
- Для налаживания общения и дальнейшего поддерживания связи между семьями. Малфои - древний чистокровный род... - Астория говорила так, будто беседовала с Гарри за чашкой чая, но голос ее был грубым, от ее медового елейного тона не осталось и следа.
- И, естественно, чтобы в будущем вы смогли стать миссис Малфой?
- Именно за этим, - ответила девушка, стрельнув глазами в сторону родителей, - но это не «естественно».
- Прошу судью обратить внимание на последние слова Астории Гринграсс, мы еще вернемся к этому. Знакомо ли Вам, Астория, имя Денниса Криви?
- Знакомо.
- Суд по делу самого мистера Криви состоится двадцать восьмого числа данного месяца, через пять дней, - бесстрастным тоном вставила Судья. Гарри понимающе кивнул, его кивок Алисия поняла: что ж, если эта формальность необходима...
- С каким предложением Деннис обратился к Вам накануне обсуждаемого вечера? Это как-то связано с Вашими словами о том неестественном положении вещей, которые могли бы привести к Вашему замужеству? - Продолжил Гарри.
- Да, связано. Драко Малфой - последний человек, за которого я пошла бы замуж. Он предложил мне избавиться от него. Мне нужно было увести Малфоя в середине ужина подальше от всех глаз и отключить антиаппарационные чары.
- Астория Гринграсс, знали ли Вы, к каким последствиям приведет этот поступок? - Гарри посмотрел Астории в глаза. Жестким, колючим взглядом. Та вернула взгляд с процентами.
- Догадывалась, - процедила она сквозь зубы.
Гарри улыбнулся. Ему хотелось взглянуть на Малфоя, но тут же услышал слова Гермионы в голове «действовал не во имя справедливости, а лишь для того, чтобы получить прощение Малфоя», поэтому подавил в себе это желание.
- Что ж. Мы подобрались ко второй части обвинения, с вашего позволения, я скажу несколько слов, которые подведут нас ко второй нарушенной статье. Астория, дело ведь не в том, что Малфой «последний человек», по Вашим словам, на место Вашего мужа. Дело в Вашей влюбленности, ведь так? Знакомо ли Вам имя Карлы Прэстон?
В глазах Астории отразился теплый свет наколдованного солнца, не сделав их теплее.
- Нет, - жестко ответила она.
- Разумно, - согласился Гарри, - весьма разумно отрицать это. Однако человек, занимавшийся памятью Карлы, может опровергнуть Ваши слова. А пока я прошу прощения у суда и позволения удалиться.
- Разумеется, - согласилась Алисия. - Пострадавший, можете также удалиться из зала суда. Вина Астории в Вашем деле полностью доказана. Однако, спешу заметить, что помощь следствию и добровольное признание вины не смягчит приговора преступнице.
Гарри поспешно удалился из зала суда. Он встал возле входа, ожидая появления Малфоя. Тот вышел через минуту и прошел мимо Гарри, даже не заметив его. Гарри осторожно проследовал за ним. Возле лифта Малфой распрощался с адвокатом, который, пожав Малфою руку, ушел в противоположную от лифта сторону. Идеальнее и придумать нельзя было: Гарри в одно мгновение оказался возле лифта, едва не сбив с ног Малфоя - тот от неожиданности сделал несколько шагов назад, оказавшись в метре от маленькой комнатушки, примыкающей к министерским архивам. Гарри сделал несколько шагов навстречу Малфою, и тот был вынужден отступать. Секунда - и Гарри уже закрыл за собой дверь комнатушки. Комната была тесной, с трудом вмещая в себя двоих мужчин. Двери, ведущие в архивы, находились справа и слева от них, так что Драко уперся спиной в стену.
- Что Вам нужно, мистер Поттер? - Драко заговорил тихим, спокойно деловым тоном.
- Прекрати, пожалуйста, - обрывки оправдательной речи потерялись во взмахе ресниц Малфоя. Слова, которые Гарри хотел сказать, скрылись за линией губ Драко. «Прекрати, пожалуйста», - все, что Гарри смог выдавить из себя.
- О чем Вы? - Серые глаза смотрели холодно, взгляд был жестким, тяжелым. Гарри приблизился вплотную к Драко, его губы коснулись плотно сжатых губ блондина.
- Поттер, Вы горите, - вдруг ошарашенно произнес Малфой, как только Гарри отстранился.
- Да. Я горю, я схожу с ума, - как в бреду зашептал Гарри, заглядывая в серые глаза, - я нуждаюсь в тебе...
- Поттер! Придурок! Дым! - Драко взмахнул рукой, и его рука рассекла что-то невесомое, едва ощутимое. - Ты горишь, идиот.
Он обошел ошарашенного Гарри и открыл дверь комнаты.
- Был рад узнать, что ты сходишь с ума. Может, ты поймешь, каково моей матери.
Это вывело Гарри из оцепенения. Дыма стало больше. Он ничем не пах, но въедался в глаза. Гарри прикрылся рукавом, выбегая из комнаты вслед за Малфоем.
- Постой, - окликнул он его уже у лифта, его рука нашарила в кармане камень, и он вынул его, разжав ладонь. - Я хотел вернуть тебе это.
Драко взглянул на камень: взгляд его ничего не выражал.
- Он напоминал мне о матери, - тихо произнес он, шагая в открытый лифт. Решетка лифта захлопнулась, но Малфой все еще смотрел на камень, - оставь себе. Пусть он тоже напоминает тебе о моей матери. - Желчно добавил он. Лифт заскрежетал, двигаясь в сторону, увозя в своей железной клетке Драко.