Глава 8
Цзюнь Хуайлан улыбнулся и сказал полушутя:
— Почему бы мне не осмелиться? Неужели эта призрачная наложница настолько скупа, что даже не позволяет людям посидеть на качелях?
Фуйи поспешно пропел Амитабху* и догнал его, неоднократно повторяя:
— Вы не можете говорить такие вещи!
[*阿弥陀佛 Будда Амитабха, к которому часто обращаются за защитой https://ru.m.wikipedia.org/wiki/Амитабха ]
Цзюнь Хуайлан рассмеялся так сильно, что его глаза превратились в дуги, и продолжил движение вперед.
После того, как они миновали несколько дворцов, их приветствовали ослепительно красные клены. В это время года листья клена были самыми красивыми. Внезапно перед ними появилось ярко-красное поле, и Фуйи ахнул.
— Так красиво! — прошептал он.
Цзюнь Хуайлан улыбнулся.
— Теперь ты не боишься призраков?
— Молодой господин, пожалуйста, не дразните меня! — Фуйи застенчиво улыбнулся, и они вдвоем продолжили путь в кленовую рощу.
Перед ними раздавались слабые звуки смеха и разговоров. Вдалеке Цзюнь Хуайлан увидел нескольких молодых дворцовых служанок, собравшихся вместе. Цзюнь Хуайлан был поражен, обнаружив, что качели, которые они искали, находились там.
Качели стояли там уже давно, и краска на них облупилась. Молодая служанка безрассудно встала на сиденье и неторопливо раскачивалась. Другие дворцовые служанки сидели рядом. В гуще кленовых деревьев они перекусывали дынными семечками, хихикая и сплетничая.
Как могли служанки этого дворца быть такими праздными?
Цзюнь Хуайлан оглядел окрестности и увидел неподалеку полуразрушенный дворец мертвой наложницы. Ворота выглядели заброшенными, полными пыли и опавших листьев, но они не были заперты.
Здесь кто-то жил или нет? Цзюнь Хуайлан подумал, что это странно.
В этот момент дворцовая служанка заметила его и толкнула локтем свою спутницу. Служанки поспешно встали. Увидев, что он был хорошо одет, но его лицо было им незнакомо, они обменялись встревоженными взглядами и, запинаясь, произнесли:
— Выражаем наше почтение Вашему Высочеству.
Цзюнь Хуайлан был поглощен осмотром закрытого дворца и рассеянно сказал:
— Я не принц, я просто...
Тяжелый приглушенный звук, смешанный с пронзительным визгом, прервал его. Ржавые петли заскрипели и застонали, когда тяжелая пятнисто-красная дверь распахнулась. Неожиданно изнутри появился Сюэ Янь.
Цзюнь Хуайлан замер.
Сюэ Янь отнес деревянное ведро к колодцу у входа. У колодца сидел евнух, но вместо того, чтобы помочь Сюэ Яню, он отодвинулся, как будто боялся соприкоснуться с ним. Сюэ Янь, казалось, ничего не заметил, продолжая медленно идти неуклюжими шагами. Когда он наклонился, чтобы опустить ведро в колодец, Цзюнь Хуайлан увидел темное пятно крови, пропитавшее спину его халата.
Сцена того, что произошло той ночью на ступеньках перед залом Юнлэ, внезапно всплыла в сознании Цзюнь Хуайлана. С того дня прошло всего несколько дней. Эти палки могли сломать кость, и даже если Сюэ Яню повезло, и у него не было переломов, он, должно быть, был серьезно ранен.
Звук, с которым эти палки врезались в плоть, зазвенел в ушах Цзюнь Хуайлана.
Сюэ Янь наполнил ведро и поднял его отработанными движениями. Под его мантией были отчетливо видны мускулистые линии плеч и спины. Но свежая кровь внезапно просочилась сквозь одежду там, где было первоначальное темное пятно крови; его раны открылись. За исключением служанок, чьи глаза были прикованы к Цзюнь Хуайлану, другие служанки и евнух вели себя так, как будто не видели его, суетясь вокруг и занимаясь своими делами.
Никого не волновали тяжелые раны на теле Сюэ Яня. Никто даже не обращался с ним как с принцем. Если бы перед ними появилась бездомная собака со сломанной лапой, эти люди не отнеслись бы к ней так холодно, как к Сюэ Яню. Но Цзюнь Хуайлан видел, что каждый раз, когда Сюэ Янь двигался, это затрагивало раны на его спине.
Вытекло еще больше крови, и его плечи едва заметно задрожали. Внезапно рука Сюэ Яня соскользнула, и ведро упало с пронзительным звуком.
Цзюнь Хуайлан вздрогнул.
К тому времени, когда он пришел в себя, его рука сжимала рукоятку в руке Сюэ Яня. Цзюнь Хуайлан на мгновение опешил. Только тогда он понял, что натворил.
...Что я делаю?!
Даже если Сюэ Янь сейчас был в трудном положении, это не то, о чем он, человек, затаивший обиду из прошлой жизни, должен беспокоиться!
Но когда он опустил глаза, то увидел руку Сюэ Яня, сжимающую рукоятку. На тыльной стороне сильной, но неестественно бледной руки проступили синие вены.
Цзюнь Хуайлан ругал свое собственное чрезмерно мягкое сердце и решил, что после этого он больше никогда не будет делать ничего импульсивного.
— Уйди с дороги, — холодно сказал Цзюнь Хуайлан, не поднимая глаз.
Сюэ Янь не ожидал, что молодой мастер, которого он не видел уже много дней, появится в таком отдаленном месте. Он был немного удивлен и уставился на Цзюнь Хуайлана.
Этому молодому мастеру, похоже, нравилось носить голубые цвета. Сегодня на нем было ярко-синее пальто, чистое и светлое. Оно подходило к его утонченному и равнодушному лицу. Он упрямо отворачивал лицо, у него было холодное выражение, а голос – свирепым. Несмотря на то, что он явно пришел помочь, он настоял на том, чтобы изобразить нежелание.
Сюэ Янь не ожидал, что Цзюнь Хуайлан будет вмешиваться в его дела.
Ему нужно было принести воды, чтобы промыть раны, чтобы они не воспалились и не загноились. Такой уровень боли для него ничего не значил, он все еще мог с ней передвигаться. Не было необходимости полагаться на других в таком незначительном вопросе, и он давно привык зализывать свои раны в одиночку. Это было просто немного сложно, и его раны снова открылись. Делать перевязку заново было бы досадно.
Кто бы мог подумать, что этот молодой мастер с начинкой из клейкого риса почувствует сострадание?
Это было настолько ново, что Сюэ Янь посмотрел на это с интересом. Он издал легкое “о” и отпустил рукоятку.
Без его хватки ведро с водой резко упало на дно колодца. Цзюнь Хуайлан никогда раньше не ходил за водой и был застигнут врасплох, когдв рукоятка в его повернулась много раз. Держась за ручку, Цзюнь Хуайлан ударился о край колодца и упал прямо в него.
Нога Цзюнь Хуайлана поскользнулась. Он не мог даже вскрикнуть, когда сила тяжести понесла его к бездонным глубинам колодца. Холод поднялся из его глубин, окружил его и потянул вниз.
Внезапно его за руку схватила тонкая и сильная рука. Она крепко держала его и потянула вверх.
Страх смерти рассеялся, и онемевшее тело Цзюнь Хуайлана постепенно приходило в себя. Его рука болела в сжимавшей ее руки, и, похоже, он ударился локтем о край колодца. Оно пульсировало от боли.
Фуйи закричал и побежал вперед. Сюэ Янь легко оттащил Цзюнь Хуайлана от колодца и отпустил его.
— Молодой господин, вы в порядке? Вы где-нибудь ударились? — Фуйи поспешил вперед, чтобы проверить его. Как только он коснулся руки Цзюнь Хуайлана, тот резко вдохнул и отдернул руку.
Фуйи быстро задрал рукав.
На тонкой белой руке появился ужасный синяк. Поскольку она поцарапалась о край колодца, кожа была разорвана, и из нее сочились немного крови.
Фуйи испуганно вскрикнул.
Сюэ Янь стоял рядом и незаметно приподнял брови. Кожа этого молодого мастера была удивительно нежной, всего лишь шишка оставила такой большой синяк. Он действительно был более избалованным и нежным, чем фарфор.
Сразу после этого он увидел, что молодой мастер в смущении опустил рукав, чтобы прикрыть рану. Затем, с холодным выражением лица, он искоса посмотрел на евнуха рядом с ними и сказал:
— Ты что, слепой? Дворец платит тебе каждый месяц только за то, чтобы ты сидел здесь и наслаждался тенью?
Он родился с благородной осанкой. Это элегантное поведение становилось ледяным, когда он злился, и заставляло евнуха дрожать от страха. Евнух поспешно опустился перед ним на колени, чтобы признаться в своем преступлении. Однако Сюэ Янь увидел, как окаменевший маленький павлин наконец пришел в себя. Маленький павлин встряхнул хвостовыми перьями, высокомерно вздернул подбородок на два градуса и снова изобразил презрение.
Он всегда считал, что все живые существа уродливы. Даже если они были завернуты в слой человеческой кожи, внутри все они были демонами и монстрами. Это был первый раз, когда он почувствовал, что человек довольно интересен и приятен глазу, даже… милый.
Как будто, когда маленький павлин взмахнул хвостом, перья коснулись прямо его сердца, слегка вызывая легкий зуд
Это было эфемерно.
Что касается Цзюнь Хуайлана, он стоял там с холодным и спокойным выражением лица, но внутри он был особенно смущен.
Даже если он помог врагу из своей прошлой жизни, всё это было актом импульсивности. Но он не только не смог помочь, он чуть не спровоцировал катастрофу. Врагу из прошлой жизни даже пришлось спасать его жизнь.
Это было чрезвычайно неловко для него. Цзюнь Хуайлан сумел восстановить самообладание и посмотрел на группу дворцовых слуг перед ним, которые пришли в себя и кланялись, прося прощения.
Цзюнь Хуайлан холодно сказал:
— Даже если я не принц, если бы здесь что-то случилось, ни один из вас не избежал бы наказания. Не говоря уже о Его Высочестве, пятом принце. Возможно, к нему нет благосклонности, но если бы произошел несчастный случай, кто из вас дожил бы до завтра?
Цзюнь Хуайлан не лгал. Даже если императору не нравился Сюэ Янь, он все равно был законным принцем. Если бы он умер или стал инвалидом, даже если бы император не захотел это расследовать, историки наблюдали бы за этим, и все слои общества не одобрили бы это.
Просто Сюэ Янь был упорен. Как бы сильно его ни мучили, он не умирал.
Когда группа слуг услышала это, они все задрожали от страха, как мякина. Цзюнь Хуайлан просто счел это смешным и продолжил:
— Чувства между императором и пятым принцем - дело императорской семьи, какое это имеет отношение к вам? Вы просто служите своему хозяину. Если что-то пойдет не так, вы все потеряете головы.
Группа слуг, стоявших на коленях на земле, давно утратила свое высокомерное отношение, все, что они делали, это продолжали кланяться. Цзюнь Хуайлан не был заинтересован в том, чтобы придираться к ним дальше. В любом случае, Сюэ Янь скоро переедет во дворец супруги Шу. Ему просто нужно было сосредоточиться на том, чтобы выяснить, кто был ответственен за этот заговор.
Холодным голосом он попросил одного из дворцовых слуг сходить в Императорскую больницу и вызвать императорского врача. Он также приказал слугам быстро принести воды, затем повернулся, чтобы уйти.
Но он случайно встретился взглядом с Сюэ Янем.
Янтарные глаза были светлого цвета, но обладали бездонной глубиной.
Цзюнь Хуайлан вспомнил свою неудачную попытку помочь и смущение от того, что чуть не упал в колодец. Он подумал про себя: поторопись и уходи, давай просто притворимся, что сегодняшнего дня никогда не было.
Но прежде чем он успел уйти, Сюэ Янь шагнул вперед и схватил его за руку. Цзюнь Хуайлан не смог вовремя увернуться, и Сюэ Янь задрал его рукав, чтобы снова показать тот ужасный синяк.
Цзюнь Хуайлан поспешно отдернул руку, но даже при том, что Сюэ Янь совсем не напрягался, он не мог пошевелиться. Он мог только позволить Сюэ Яню держать его за руку и смотреть, как тонкая рука ложится на его рану, шарит вокруг и надавливает.
Цзюнь Хуайлан был застигнут врасплох и закричал от боли.
Рука Сюэ Яня была чрезвычайно точной, она надавила прямо на середину его синяка. Он помассировал его несколько раз, и прежде чем Цзюнь Хуайлан смог заговорить, Сюэ Янь встретился с ним взглядом и спокойно сказал:
— Все в порядке, твои кости не пострадали.