Глава третья
Адам
Кэтрин входит в кухню с мокрыми волосами и в моей одежде, что вызывает у меня улыбку. Она выглядит застенчивой, нервно теребя пальцы и озираясь вокруг. Мне становится неприятно от её неловкости, и я хочу сделать всё возможное, чтобы она чувствовала себя максимально комфортно во время своего пребывания здесь. Я собираюсь выяснить, что с ней произошло, и найти решение проблемы, но пока не буду давить на неё, пока она не придёт в себя.
— Садись, Кэтрин, — приглашаю её за стол, и она садится.
Пока она была в ванной, я приготовил чай и горячие бутерброды с сыром. Надеюсь, ей понравится, потому что я не силён в готовке.
Я стараюсь не пялиться пя на неё, пока она ест бутерброд, но всё же не могу отвести взгляд. Я замечаю, как по её лицу скатываются слёзы.
— Всё так плохо? — спрашиваю я, имея в виду бутерброд.
— Нет, — она мотает головой и с трудом улыбается. — Очень вкусно. Просто... — она отводит взгляд. — Я уже давно не ела.
От её слов у меня щемит в сердце и сжимаются кулаки. Не знаю, что, чёрт возьми, с ней делали, но я просто так это не оставлю. Я обязательно найду преступников и заставлю их мучиться в адских муках.
— Мне очень жаль, Кэтрин, — произношу я, нежно поглаживая большим пальцем её выступающие костяшки.
— Это не твоя вина, — отвечает она, утирая слёзы.
Мне больно смотреть на неё. Хочется обнять и утешить её, чтобы она больше никогда не плакала.
— Я клянусь тебе, что заставлю их пережить ад, почувствовать всю ту боль, которую они причинили тебе, — мой голос звучит серьёзно и даже мрачно. — Ты расскажешь мне всё, когда тебе станет лучше и ты будешь готова, хорошо?
В её глазах застыли крупные капли слёз, она смотрит на меня с благодарной улыбкой и кивает.
— А теперь ешь. Ты должна много есть, чтобы набрать вес.
Пока Кэтрин ест бутерброды и запивает их тёплым чаем, я пью кофе и смотрю в окно. Не желая смущать её, я размышляю, чем можно было бы заняться.
Я взял отпуск на работе, чтобы сделать ремонт в доме, но его придётся отложить и заняться более серьёзными делами. Однако пока у меня нет зацепок на поимку преследователей, я буду заботиться об Кэтрин и одновременно заниматься домашними делами.
— Спасибо.
Голос девушки возвращает меня к реальности, и я поворачиваюсь к ней. Она всё съела, что не может не радовать.
— Я пойду прилягу, — произносит она, и я согласно киваю.
Когда она уходит, я начинаю убирать со стола, мою посуду и решаю вздремнуть, если получится. Мои мысли заняты Кэтрин. Я думаю о том, как она себя чувствует, быть может ей что-то нужно, но она стесняется попросить у меня.
Слишком много мыслей не дают мне уснуть. Поэтому, чтобы не валяться без дела, я двадцать раз отжимаюсь от пола, затем иду на улицу, чтобы расчистить дорожку от снега, и заготавливаю немного дров для камина.
За повседневными делами я не замечаю, как быстро наступает вечер. Я весь мокрый от пота и хочу принять душ, но вспоминаю, что полотенце и чистая одежда находятся в моей комнате, где спит Кэтрин.
Я тихо пробираюсь в комнату, стараясь не разбудить её. Открываю шкаф, достаю всё необходимое и уже собираюсь уходить, как вдруг моё внимание привлекает девушка, которая лежит на моей кровати, укутанная в одеяло и поджав колени к груди. Я подхожу ближе и слышу её тяжёлое дыхание. Прикоснувшись ладонью к её лбу, я понимаю, что у неё температура. Видимо, поэтому она так укуталась. Что ж, было очевидно, что она простудится, бегая по лесу в майке и шортах.
Я решаю отложить душ на потом и иду на кухню, чтобы найти мамину аптечку. Обычно она хранит её в верхних шкафчиках. Я тщательно осматриваю все полки и, наконец, нахожу её. Вернувшись в комнату, я встряхиваю градусник и помещаю его подмышку Кэтрин.
Пока измеряется температура, я подтаскиваю стул к кровати, сажусь и ставлю на колени аптечку. Я начинаю искать в ней таблетки от простуды, но нахожу только лекарства от боли в животе и просроченные таблетки. Похоже, мне придётся ехать в аптеку.
Тяжело вздохнув, тянусь к Кэтрин, чтобы достать градусник. Температура высокая, и мне нечем её сбить. Никакое обильное тёплое питьё или холодные компрессы тут не помогут.
— Кэтрин, — зову я её тихо, и она медленно открывает глаза. — У тебя температура. Я съезжу в ближайшую аптеку за лекарствами.
— Нет, — произносит она хрипло, с отчаянием цепляясь за моё предплечье. — Не оставляй меня одну.
— Я быстро.
— Нет, — она начинает плакать.
— Шшш. Ты в безопасности, помнишь? Здесь тебя никто не найдёт.
— Пожалуйста, не уходи. Мне страшно.
Я не могу оставить её. Она похожа на простудившегося ребёнка, за которым нужен глаз да глаз.
— Я здесь, Кэтрин. Я никуда не ухожу, — касаюсь её мокрой от слёз щеки тыльной стороной ладони.
Единственный человек, который может мне сейчас помочь, — это моя мама. Она работает в больнице и, возможно, знает, как сбить температуру без лекарств.
Я достаю телефон из кармана, нахожу её номер и нажимаю на вызов. Гудки идут долго, потому что уже поздно, а я обычно не звоню родителям в такое время и вообще делаю это редко.
— Алло? — раздаётся сонный голос мамы.
— Привет, мам. Извини, что так поздно, но у меня тут очень срочное дело.
— Что случилось, сынок? — слышу волнение в её голосе.
— У моей… — я смотрю на Кэтрин, пытаясь придумать, как её назвать. — У моей подруги высокая температура, а лекарств дома нет. Ты знаешь, чем...
— Она у тебя дома? — перебивает меня мама.
— Да.
— Она просто подруга или твоя девушка?
Господи. Моя мама с нетерпением ждёт, когда у меня появится девушка. Она беспокоится, что из-за моей работы я останусь одиноким без собственной семьи.
— Мам, я не буду это обсуждать. Просто скажи, есть ли у нас в доме что-нибудь, что может помочь ей.
— Ладно-ладно, не кипятись. В нашей с папой спальне в комоде в первом ящике лежат жаропонижающие уколы. Проверь срок их годности, потому что я не помню, когда их покупала.
— Хорошо, спасибо. Спокойной ночи, мама.
Я завершаю звонок и смотрю на Кэтрин, которая всё слышала.
— Я боюсь уколов, — смущённо признаётся она.
— Уколы или мне ехать в аптеку?
— Уколы, — отвечает она с хныканьем, пряча лицо в подушку.