Моя госпожа
Мистер Голд мягко ступал по лестнице, стараясь бесшумно покинуть дом и не разбудить ту, что спит в его спальне. Ангел снаружи и дьяволица внутри. Вновь и вновь он мысленно возвращался к событиям минувшей ночи от чего по его уже не молодой коже пробежали мурашки. Страстная и голодная она желала большего, чем он мог дать ей. Румпель боялся, что скоро перестанут помогать и таблетки, что он принимает в тайне от нее.
Пробежав на носочках в кухню, Мистер Голд схватил ключи от машины и поспешил выйти через черный ход. О завтраке он даже не подумал. «Поем в лавке» — мысленно успокоил себя мужчина.
Но как бы тихо не передвигался Румпельштильцхен, она слышала, как он уходит. Как трус пытается убежать от нее. Но ведь вечером он вернётся, и его ждёт второй раунд
***
Она постаралась усыпить его бдительность и потому приготовила ужин. Белль прекрасно знала, что если она удовлетворит мужа в его гастрономических вкусах, то позже вечером он сделает тоже самое, но уже в сексуальном плане.
Ключ повернулся в замке и дверь издала характерный скрип. Мистер Голд не успел войти, как в нос ему ударил аромат жареной утки в яблоках. Закрыв на мгновение глаза, он представил хрустящую корочку, сочное мясо, ещё горячие после духовки.
Румпель знал, что это значит. Все это лишь одна большая прелюдия к его очередной пытке. Секс с Белль уже давно не доставлял ему удовольствия, и на то были свои причины.
— Ну чего ты там застрял, Румпель, — послышался из столовой голос жены. Такой бархатистый и нежный, что ему показалось будто все, что происходит с ним в спальне всего лишь страшный сон, ночной кошмар, что прекратиться стоит только открыть глаза.
— Здравствуй, дорогая, — пройдя в комнату и поцеловав Белль в голову, произнес Мистер Голд.
Стол уже был накрыт на две персоны. В ведёрка со льдом охлаждалось вино, в центре стояла желанная утка. Это было похоже на пряничный домик посреди леса, а он — Гензель. Так же, как и этот сказочный герой, он был ужасно голоден, но как только заглотнет наживку, окажется в руках у злой ведьмы.
А ведьма была прекрасна и молода. И она об этом знала. Несмотря на некоторые проблемы, его все равно к ней тянуло. Белль знала и пользовалась этим. Именно поэтому сейчас на ней красовалось чёрное платье-карандаш с разрезом до бедра и глубоким декольте.
Румпель поспешил сесть за стол, чтобы не вызывать подозрений и не злить жену. Она была достаточно властной и умела влиять на него. За годы брака он стал ее рабом, тенью и даже марионеткой, что выполняет все ее желания.
— Ты ушел не попрощавшись сегодня утром, — прошептала она ему на ухо, когда подошла наполнить бокал красным вином. Румпельштильцхен напрягся, и она заметила это от чего слегка улыбнулась. Она играла с ним.
— Ты так крепко спала, что я не хотел тебя будить, — поспешил оправдаться Румпель. Она снова улыбнулась и вернулась на свое место.
— Я уже не спала, и мы оба знаем об этом, — не смотря на него, произнесла красавица. Она водила пальцем по бокалу, рисуя узоры на запотевшей поверхности.
Он молчал, не зная, что ответить. Она все равно добьется своего, нет смысла пытаться оправдаться. Она найдет другой повод если не этот.
— Теперь мне придется наказать тебя, — наигранно надув губки, сказала Белль и наконец подняла глаза на мужа. Он увидел в них так хорошо знакомы ему огонек, который вот-вот грозит сжечь его заживо.
Ему не остаётся ничего, кроме как подыгрывать ей.
— - Ну тогда давай поскорее закончим с этим, — поднимаясь со стула, сказал Румпель. Улыбка на лице Белль загорелась ещё больше, и она поспешила в спальню.
***
— Румпель, что ты делаешь? — недоумевая, спросила Белль пока Мистер Голд привязывал ее запястья к спинке кровати.
— Ты слишком долго была плохой девочкой, Белль. Пришло время это исправить, — завязав последний узел, промолвил Румпельштильцхен.
В ее глазах вспыхнула ярость, она пыталась вырваться, но все тщетно — узлы были завязаны слишком крепко, что она не смогла вырваться.
Закончив с этим, он отправился в гардеробную, где жена хранила все свои секс-игрушки. Наконец-то он отыграется за годы унижений. За все те оргазмы, которых она его лишила.
— Порка всегда была одним из лучших методов в воспитании, — поглаживая кожаную поверхность плётки, заверил Румпель, — но прежде чем мы преступим, нужно убедиться, что ты не будешь кричать, — после этих слов он вытащил красный шарик из коробки и заткнул им рот Белль.
Румпель замахнулся и ударил по бедру Белль. Она закричала, но не от боли, а злости и обиды. Ей так нравилось причинять боль самой, чувствовать власть, доминировать. Это возбуждало ее лучше всяких прелюдий в виде поцелуев и взаимных ласк.
С каждым ударом плётки Белль понимала безвыходность своего положения и начала принимать его. Следующий удар она уже приняла с достоинством. Ее упругие бедра раскраснелись и горели. Но в глазах больше не было злости, лишь желание.
Румпель почувствовал это так же сильно, как и стояк в своих штанах, который не случался с ним без таблеток вот уже несколько лет. Движение почувствовала и Белль. Откинув плётку, он разделся сам, а затем стянул с жены остатки одежды — бюстгальтер и трусики.
Она все ещё лежала привязанная, но кляп изо рта был извлечён. Но это было сделано лишь для того, чтобы занять его. Румпель впился в ее губы и уже во всю использовал язык. Продолжалось это недолго, ибо ему не терпелось опуститься ниже. Оставив несколько засосов на тонкой шее, мистер Голд перешёл к груди. Соски уже набухли от возбуждения, поэтому он смог сразу ухватиться за них зубами. Послышался ещё один сдавленный стон.
Еще немного поиграв с ее грудью, оставив и там немало мелких засосов, он вошел в нее, от чего Белль закрыла глаза и вскрикнула. Обычно она контролирует весь процесс, но не сегодня.
— Кричи, кричи так, чтобы я слышал, — потребовал он, грубо наращивая темп, от чего ее половые губы начали издавать хлюпающий звук.
Сначала она тихо и томно стонала, но по мере того как Румпель шлепал ее по ягодицам крик нарастал. Он чувствовал силу, власть над ней и это удовлетворяло его не хуже, чем ее вагина. Вот она беспомощная, лежит под ним и делает все, что он скажет.
— Сожми его внутри себя, я хочу чувствовать давление, — приказал он. Она беспрекословно исполнила его пожелание и вскоре он кончил. Впервые за долгое время.
— Теперь так будет всегда, — падая на кровать рядом с Белль, сказал Ремпель. А она и не хотела перечить ему.