Тридевятое царство

Ёжка лениво открыла зелёные глаза и сразу же наткнулась на белый потолок лазарета. Миленькое место, если так подумать, почти родное. Не было сомнений, что она лежала под присмотром Татьяны Савишны. Значит, Михаил всё-таки успел слетать за помощью. Девушка приподнялась на локтях и увидела недалеко от себя сонную, но счастливую Марьяну. Дочь Кощея смотрела на подругу нежно и ласково, не держа на неё зла. Не успела Ёжка сказать хоть что-то, как её заключили в тёплые объятья. Марьяна обнимала сильно, будто стараясь сломать все кости. Однако, внучка Яги с ещё большей силой прижалась к подруге, понимая, как сильно дорожит ей. В воспоминаниях Ёжки всплыли картины вчерашней ночи, как Михаил с Алессандро прибежали в катакомбы школы, как Ёжка сняла заклятье с Захары и Аэлиты, и как она целовалась с Иваном. Это воспоминание, наверное, было одним из самый странных, но не менее приятных. Девушка понимала, что теперь что-то изменится, но не спешила делать поспешных выводов. В её сознании всплывали слова Алессандро, и она никак не могла их забыть. Ёжка совершила первую в её жизни серьёзную магию. Она того стоила.

Дмитрий с перебинтованной рукой, которую, скорее всего, вывихнул при ударе о стену, сидел около кровати Захары. Знахари сказали, что она очнётся с минуты на минуту, и сын Серого волка ждал её пробуждения. Он не мог не сказать дочери Василисы, как сильно переживал за неё. Лёгкий порыв ветра нарушил мирный сон Захары. Её черные ресницы затрепетали, и глаза открылись. Она смотрела на всё удивлённо, не понимая, где она. Лёгкое жжение в пальцах левой руки постепенно отпускало, но девушка не могла понять причину этой боли. Она коснулась лба, щёк, губ. Это её лицо, она дышит и она жива.

-Захара?- голос Дмитрия заставил девушку обернуться.

Губы девушки расплылись в улыбке. Она не сдержала радости и крепко обняла его за шею. Сын Серого волка поморщился от небольшой боли в руке, но ответно обнял подругу и слегка улыбнулся. Спокойствие мирно разливалось по его телу.

-Что случилось? – спросила Захара.

Она смотрела на мир словно в первый раз. Всё казалось обновлённым и таким... свежим.

-Это долгая история и пусть лучше её тебе расскажут подруги. Я хотел только сказать, что волновался, когда на тебя напала Ёжка.

-Напала Ёжка? – с явным смехом в голосе повторила девушка. – Что за глупости?

-Я не говорил, что это легко будет понять.

Захара тихо засмеялась и тут же поняла, как долго она спала. Ей не хватало смеха, друзей, ей не хватало Дмитрия. Она прикоснулась к еле заметной царапинке на его щеке и нежно провела по ней пальцем. Юноша держал её за руку и в этот момент чувствовал себя самым счастливым человеком на свете. Захара не могла понять, что с ней происходит. Временами она ловила себя на мысли, что влюбляется в Дмитрия. Это радовало девушку и в тоже время пугало. Она незаметно вздрогнула, когда юноша обнял её за талию, прижав к своей груди. Сердце оборотня билось сильно-сильно.

-Я волновался за тебя, – повторил молодой человек, вдыхая аромат Захары, который мог сравниться только с запахом цветов.

-Признаться, мне тоже неспокойно спалось, – усмехнулась девушка, обнимая его в ответ и прикасаясь лбом к его лбу.

Захара, как только услышала всё историю с Ёжкой, чуть было не разозлилась. Она простила внучку Яги, и подруги долго не могли успокоиться после пережитого шока. Они спрятались от чужих глаз в своей комнате и предались мирному спокойствию. Даже Ёжка, которая относилась к болтовне Марьяны и Захары нейтрально, была рада снова быть среди них, дышать с ними одним воздухом. Она чувствовала себя в своей тарелке, и, казалось бы, все вернулись к обычной жизни, но нет. Теперь стало понятно, что как раньше уже не будет, да и не нужно, чтобы так было. Ёжка открыла для себя новую страницу книги, вопросы которой не давали ей покоя, а вопросов этих было много.

-Ёжка, ты меня слушаешь? – Захара демонстративно помахала перед лицом внучки Яги руками, чтобы привести её в чувство.

Внучка Яги пять минут, не меньше, просто смотрела в стену и не могла оторвать от неё глаз. Обычно она была энергичной и импульсивной ведьмой, но сейчас девушка думала только об одном человеке, который составлял некоторую часть её вопросов. Трудно признать, но Ёжка с трудом могла поверить в то, что что-то между ней и Иваном есть. Даже если это и так, то когда они успели друг в друга влюбиться? Ёжке не нравились такие, как он. Она не любила царевичей и старалась не пересекаться с царскими особами. Исключением стала Захара, но ведь она совсем другое дело. Ведьмы вообще не влюбляются, как раньше была уверенна Ёжка. Её чувства к Ивану были покрыты сумраком и туманом. Первым делом должно было прийти осознание того, что произошло.

-Я целовалась с Иваном, – выдохнула Ёжка, почувствовав в воздухе тот же запах с примесью электричества.

Ей нравился этот привкус безумия и чего-то необычного. Он, странным образом, напоминал о царевиче. Минуту в комнате стояла полнейшая тишина, и только потом Марьяна сделала рискованный шаг переменить мнение Ёжки о том, что не всё так плохо.

-Это ведь хорошо. Вы столько кидали друг на друга подозрительные взгляды. Это стоит того.

-Нет, не стоит, – немного жестоко по отношению к юноше заявила Ёжка. – Что у нас не может быть общего. Это... Это ...

-Замечательно! – подсказала Захара, улыбаясь уголками губ.

Внучка Яги не нашла, что ответить. Разве можно было тут что-то решать. Их них не выйдет пара, и точка. Их даже вместе смешно представить. Тем более, какие между ними могут быть отношения? Ивану повезёт, если она не убьёт его при следующей встрече.

Марьяна уже собралась что-то добавить к сказанному раннее, как дверь открылась, и на пороге появился Глеб. Он выглядел немного потрепанным, а в левой руке держал альбом и карандаш. Лицо, светлое и оживленное, цвело здоровьем. Марьяна просверлила его гневным взглядом, но, казалось, Глеб не придал этому ни малейшего внимания. Он лишь пожал плечами, словно есть что-то поважнее, чем разговоры с подругой.

-Ёжка, тебя вызывает мисс Гвендолин, – сказал он, стараясь, чтобы его голос не выдал тревогу и страх.

***

И вот Ёжка уже стоит перед директором Алессандро, доцентом Гвендолин, магом из министерства Владимиром и смотрит в пол на свою обувь. Есть из-за чего понервничать. Девушке ужасно не хотелось сюда идти, но разве поспоришь с профессором. Она знала, что Гвендолин не причинит ей вреда, как и Алессандро. Директор не скрывал улыбки при появлении девушки, он был на её стороне. Хотя правила не позволяли ему допускать такого в своей же школе.

-Мисс Ёжка, - начал Владимир своим тягучим и спокойным голосом. – Доцент Гвендолин рассказала мне о вашей ...сущности и о том, что вы натворили в школе.

-Вы отправите меня в министерство образования? – нервно сглотнув, спросила Ёжка.

Больше всего она боялась, что что-нибудь случится с бабушкой. Она ведь и так слишком много переживает. Ей недолго будет оказаться на печи с сердечным приступом. Ёжке, как единственной внучке и опоре, не хотелось, чтобы так всё вышло. Мисс Гвендолин заметила смятение и испуг своей ученицы. Женщина сама для себя решила, что будет защищать воспитанницу. Её учеников никто не посмеет обидеть. Кроме неё, естественно.

-По правилам, - подал голос Владимир, – именно это вас и ожидает.

Ёжка знала, что так оно и будет. Теперь покой действительно ей только снится. Её выгонят из школы, а что ещё хуже, отправят в тюрьму. От одной мысли об этом вторая сущность, запрятанная глубоко внутри, стала рычать, как раздражённый зверь. Подавить этого зверя стало чуть легче, но девушка не забывала о том, что она всё ещё опасна.

-Думаю, можно обойтись и без министерства, – высказала своё мнение профессор, косо посмотрев на мага. – Моя ученица смогла победить в себе это один раз, значит, можно полностью искоренить подобного рода магию. Она никак не связанна с «магическими жертвами», природа ей метаморфоз другая, а значит, нет смысла и говорить об этом, верно?

Гвендолин косо и, пожалуй, слегка угрожающе взглянула на Владимира. Она чувствовала от него опасность, но подавить мага ни составит никакого труда, он слишком слаб для неё. Алессандро в пол уха слышал своих коллег, его взгляд был направлен на Ёжку. Он думал о том, как будет лучше ей. Морщины на его лице разгладились, а брови выпрямились. Он постучал карандашом по стулу, наверное, это помогало ему лучше думать.

-Я согласен с вами, мисс Гвендолин, – наконец-то подал голос директор.

Его слова были точкой в любом вопросе в стенах этой школы. Ёжка расправила плечи, почувствовав себя защищённой.

-А я нет! – решительно выпалил человек из министерства, выражая протест. – Она опасна для всех других учеников. Её нужно немедленно доставить в Бескрайний лес.

-Если мне не изменяет память, - повысила голос мисс Гвендолин, поправляя алые локоны, – директор здесь Алессандро, а не вы.

Профессор усмехнулась, давая магу понять, что здесь ему больше делать нечего и ни в какое министерство Ёжка не поедет. Владимир в этот момент был от злости красный, как помидор. Он хватал ртом воздух и даже не знал, что можно ответить этой экстравагантной женщине.

-Вы ... Вы... - он долго не мог придумать, что ответить, и подбирал слова. – Вы ещё пожалеете о своём решении, Алессандро! Я доложу начальству.

С этими словами человек из министерства направился к двери, чуть не сбив стоявших в коридоре друзей Ёжки с ног. Едва дверь за ним захлопнулась, на лице Гвендолин появилась победоносная улыбка. Алессандро, хотя и пытался это скрыть, был доволен тем, что чужак ушел.

Внезапно директор погрустнел, на лбу у него образовалась складка. Он явно думал над каким-то очень трудным для него лично вопросом.

-Теперь главный вопрос, - методично заговорил волшебник. – Ёжка, ты готова поговорить со своим опекуном, своей бабушкой, открыто? То, что я увидел прошлой ночью меня поразило, и испугало одновременно. Мы, я и мисс Гвендолин, гости на этой земле, всего лишь приглашенные учителя. Решать нужно только тебе. Это твой род, твои силы и твоё наследие. Никто, к сожалению или к счастью, не имеет права распоряжаться ими.

К такому вопросу Ёжка была не готова. Она думала о том, что будет без этого дара, и все её мысли сводились к тому, что будет хорошо, но это не так. Ей нужна связь с Ягой Виевной, связь со своей бабушкой, чтобы почувствовать себя полностью собой. Без этого нельзя. Разве не об этом она мечтала всю жизнь, стать настоящей ведьмой с удивительными талантами?

- Это мой дар, значит, мне жить с ним, – резко ответила ведьма. –Нужно, всего лишь, научиться им управлять. Если для этого придется говорить открыто, то я готова.

Лицо Алессандро приняло добродушное выражение. Он слегка улыбнулся. Ёжке показалось, что именно такого ответа он и ждал, а как могло быть по-другому? Директор должен это понимать.

-Вижу, вы всё- таки поняли за этот, хоть и неоконченный учебный год, что к чему. Я рад, что вы стали умнее и старше. Мы все наделены в равной степени могущественными способностями, каждый несет свою ношу и, увы, она не всегда бывает легкой.

Ёжка посмотрела на мисс Гвендолин, которая осторожно, не то в насмешку, не то в серьёз, улыбалась уголками губ.

-Я рада, что ты не поубивала никого, Ёжка.

Девушка ухмыльнулась. А уж как она была рада. Но теперь не время для этого, она должна раскрыть ещё парочку вопросов.

-У меня так много непонятного в мыслях, - задумчиво сказала внучка Яги. – Я не знаю, за что взяться и кто поможет мне в этом разобраться. Только бабушка, но...

Ёжка прикусила губу. Думать о бабушке было болезненно, практически невыносимо. Директор Алессандро склонил голову на бок и задумчиво посмотрел на Ёжку. В руках он перекатывал металлические шарики, похожие на шары для медитации. Они буквально на долю секунды оторвались от ладони мужчины и покружили в воздухе.

-Умение ждать – точно не твоя черта, - вынес вердикт директор. – Но придётся потерпеть. Каждый твой ответ на вопрос открывается только в нужное время. Ты готова ждать?

Ёжка сглотнула. Сколько ещё потребуется времени: неделя, месяц, год? Не случиться ли за это время очередной приступ второй сущности?

- Я готова, – со спокойствием на лице ответила Ёжка.

Она прекрасно знала, как трудно ей будет, но ведь трудности делают нас сильнее. Терпение никогда не было её характерной чертой, но бабушка Ёжки, которая всегда была примером для внучки, отличалась просто ангельским терпением. Смогла она, сможет и Ёжка. Директор, кажется, был точно такого же мнения.

-Тогда можете идти.

Как только дверь за девушкой закрылась, Алессандро посмотрел на Гвендолин. Женщина смотрела, как будто, сквозь предметы, пусто и безжизненно. Лицо её не выражало никаких эмоций, но вместе с этим было очень оживлено. Через каждую складочку на её лице, через каждое движение струился свет. Этот свет был признаком гордости за ученицу, но так же и сигналом тревоги. К сожалению, и директор знал, что за мысли посещают голову коллеги.

-Я всё знаю сама, – ответила на немой вопрос наставника Гвендолин. – Она сильная, как я погляжу. Сильнее меня.

***

Незаметно пролетело время: весна вступила в свои права, смела остатки зимней стужи, пробудила природу своими поцелуями. За контрольными и зачётами никто не успел заметить, что скоро придётся возвращаться домой. Это одновременно и радостно, и грустно. Радостно, потому что увидишь родных и свою семью. Грустно от того, что снова нужно расставаться с друзьями. Каникулы обожают все без исключения. Для учителей это возможность отдохнуть от тетрадей и нравоучений, для учеников - благодатная пора, когда можно ничего не делать и с утра до вечера развлекаться.

В мае воздух напитан чем-то особенным, трепетным. Это можно сравнить лишь с прекрасным ожиданием. В назначенный день отъезда во дворе школы было шумно, как и первого сентября. Ученики толпились группами или даже компаниями, и не было больше того напряжения и страха перед неизведанным. Все радостно улыбались, обменивались адресами, чтобы написать друзьям письма, звали в гости.

Для Ёжки это лето должно выдаться тяжёлым. Нужно поговорить с бабушкой, рассказать ей о чудовище внутри её любимой внучки, познакомиться с чудовищами внутри собственной семьи. Девушка понимала, что ей уже шестнадцать, и она в состоянии обучаться той серьёзной магии, о которой с восторгом мечтала раньше. Чувствуется, что какая-то ступень в жизни ведьмы прошла. Прочитав найденную Иваном книгу, Ёжка поняла, что всё это было не просто так. Ей с рождение нужно было готовиться пережить непростые времена. Она задавала себя вопрос, почему бабушка не подготовила её к этому, почему ничего не объяснила? Ёжка много думала о своём происхождении, в воспоминаниях возвращалась к маме, которой у неё никогда не было. Было бы всё по-другому, будь она рядом? Ёжка ощущает это, но не может ничего поделать. Она взрослеет, и сила её растёт вместе с ней.

Во дворе школы опять нет проходу. От такого сборища людей Ёжке в обычный день захотелось бы лезть на стену и как можно скорее попытаться убраться подальше, но не сегодня. Одновременно весёлая и печальная атмосфера расставания видна на лицах учеников. Это настроение передаётся и Ёжке.

Внучка Яги, облокотившись на большую колонну школьных ворот, смотрит на своих друзей. Вон в толпе маячит Михаил. Он уезжал один. Никто ничего не знал о семье юноши. Он давно попрощался с друзьями, и с минуты на минуту, обернувшись в ворона, улетит. Девушка секунду другую смотрит ему вслед на то, как его перья переливаются на солнце, как он описывает пируэты в воздухе. Странный парень в облике ворона скрылся за высокими деревьями так же быстро, как и попрощался с ними. Ёжка мысленно пожелала ему хорошей дороги и веселых каникул.

Около экипажа Василисы Премудрой стояла Захара. Её забирает из школы мама Василиса-Премудрая. По рассказам дочери, женщина это строгая, умная и солидная, над мужем глава семьи часто брала верх и заправляла всеми делами в их царстве. Девушка и любила мать, и боялась одновременно. Василиса ждала идеала во всем, душила буквально своей заботой. В стенах школы Захара чувствовала себя более чем защищенной, а теперь боялась, просто боялась, как Василиса примет Дмитрия. Она плохо относилась к нововведением в жизни дочери. А вот и сам Дмитрий. Марьяна сказала ему, что Захара вот-вот уедет вместе с мамой, и если он хочет увидеть её, то нужно поторопиться. Оборотень стоял рядом с царевной, устремив свой взгляд в небо.

-Ты уезжаешь? – с ноткой грусти спросил оборотень.

Конечно, уезжает, о чём тут можно было ещё думать? Его желтые глаза в упор смотрели на девушку, как две половинки луны. Подражая волку, он слегка наклонил голову в бок и улыбнулся. Захара опустила свои пышные ресницы, и щёки предательски залились румянцем. Для Дмитрия она была необыкновенно хороша в таком свете. Её длинные чёрные косы были верхом красоты, и юноша не мог вспомнить ни одну девушку, которая была бы похожа на неё. Хотелось сказать много слов, но волк знал по собственному опыту и опыту своих предков, что миллион слов могут затмить добрые дела.

-Ты приедешь на следующий год? – спросил юноша.

-Да, – кивнула Захара, и уже увереннее добавила. – Можешь не сомневаться.

Она заправила прядь волос за ухо и затеребила кончик косы. Пухлые губы сжались в тонкую линию.

-Ты красивая, – неожиданно признался Дмитрий. – И всегда такой была. Мне жаль расставаться именно сейчас.

От этих слов румянец на щеках девушки выступил ещё больше. Она бы с удовольствием спряталась куда подальше, но неожиданно для самой себя обняла Дмитрия, прижавшись к его плечу щекой. Оборотень обнял её в ответ за хрупкую талию и провёл рукой по косам. Они поцеловались в последний раз перед долгим расставанием. Они увидятся снова, но уже осенью, когда с деревьев будут падать листья, а небо затянется тучами. Теперь осень любимое время года Дмитрия.

-Я буду писать тебе, - пообещал оборотень, нехотя отпуская девушку.

-А я буду ждать письма, - улыбнулась Захара.

Они разъединили руки, и вот уже девушка села в свой экипаж. Карета тронулась, поднимая клубы пыли. Дмитрий стоял, как потерянный, и долго смотрел, как Захара машет ему на прощание. Такая близкая и такая далёкая.

Глеб помогал Марьяне загрузить в экипаж её большой сундук, в то время как Марьяна весело прыгала около сына Водяного и после того, как измученный юноша уложил поклажу подруги, поцеловала его в щёку в знак благодарности. Девушка, не скрывая своей важности и невероятного удовольствия от собственных действий, нарочно придала лицо задумчивое выражение и рассматривала толпу учащихся.

-Кого ты всё время высматриваешь? – с ревностью в голосе спросил Глеб.

Он, хоть и уже и мог сказать, что полноценно встречается с Марьяной, но ревновал её сильно. Она ведь красивая, с белой кожей и золотыми волосами, могла соперничать с любой царевной. Дочери Кощея самой нравилось такое внимание со стороны Глеба. Она никогда не решалась на первый шаг, но так приятно знать, что он ревнует её, пусть даже самую малость. Будучи по своей природе слегка странной и непонятной особой, Марьяну было не понять никому. Кроме Ёжки, естественно.

-Вон смотри.

Девушка указала на ворота, где стоял Дмитрий, провожая взглядом карету Захары. У Марьяны сердце разрывалось из-за жалости к оборотню. Больше всех своих любовных романов дочь Кощея любила реальные истории и истинные чувства. Они заменяли ей все книги на свете, и на влюбленные пары девушка могла смотреть не отрываясь.

-И что? – равнодушно бросил Глеб.

Ему, как и любому представителю водного мира, до чужих отношений не было дела. Зато Марьяна светилась от счастья за подругу. Она была такой позитивной и лёгкой, что можно было любоваться на неё и любоваться. Глеб достал свой блокнот и остро заточенный карандаш. Рисование давно превратилось в решение всех его проблем. Не знаешь, куда деть руки и что сказать – бери и рисуй.

-Ничего ты, Глеб, не понимаешь, – мечтательно сказала Марьяна. – Это же любовь.

Глеб сделала несколько плавных линий на бумаге, а затем посмотрел на Марьяну. Она, загадочно улыбаясь, поблёскивая своими яркими глазами.

-А у нас разве не любовь? – лукаво и одновременно с обидой спросил сын Водяного.

Девушка робко улыбнулась объекту её симпатии и коснулась его плеча. Глеб поднял на неё голубые, как два омута, глаза и тоже улыбнулся. На неё невозможно было сердиться. Марьяна развеет грусть в одно мгновение.

-Кстати, Дмитрий приедет ко мне в гости этим летом. Сразу после сезона охоты, - поделился новостями юноша, продолжая зарисовывать сидящего на ветке березы воробья.

-Это здорово, - наблюдая за Глебом, улыбнулась Марьяна.

***

Ивана нигде не было видно, да и Ёжке не хотелось с ним пересекаться. За всё это время они ни разу не заговорили. Четыре месяца молчания давались тяжело, мучительно. Иногда девушке казалось, что её резали по живому, когда она встречалась со спокойными, смирными глазами царевича. Когда они бывали в общей компании, то никогда не обращались друг к другу. Ёжка не хотела говорить с этим не таким уж и дураком. Она поняла, что уже ничего не будет, как прежде. Они влюблены.

О любви внучка Яги имела смутное представление. Со слов Марьяны, прочитанных в книгах, девушка поняла, что вся эта любовь точно не для неё. Она не могла спокойно смириться с тем, что любовь что-то такое нежное, ванильное. Нежность – это ещё ладно, ваниль девушка же просто терпеть не могла.

-Ёжка? – к плечу ведьмы кто-то прикоснулся.

От этого неожиданного прикосновения она дернулась всем тело. Ёжка обернулась и увидела Ивана. Первое обращение за долгое время прошлое по её коже, как разряд тока. Взгляд юноши был застенчивым, но зато до краев наполненным добром. В голове у Ивана всё ещё крутились слова Дмитрия: «Ты ведь можешь, когда хочешь. Так что тебе мешает хоть перед каникулами подойти к ней и заговорить? Можешь нести свою ерунду, но она непременно ответит. Ёжка только с виду, как ёжик. Она к тебе тоже неровно дышит». Поверить словам Дмитрия не проблема, настоящая проблема в том, как преодолеть волнение и заговорить с внучкой Яги, особенно после того, что произошло.

-Я хотел с тобой поговорить до отъезда... - спутано начал сын Емели-дурака. – Понимаешь, там, когда ты была не в себе... Мы поцеловались и ....

Ёжка не может слушать эту спутанную речь. Она машет на Ивана рукой, и лицо у неё становится серым. Она не может, не сейчас. Сердце Ёжки слишком закрыто и даже сейчас, в этот светлый день наполнено грустью и болью. От этого не так просто отделаться.

-Не надо, – просит она. – Пусть всё будет, как есть.

Ёжка уходит от лишних вопросов и устремляется к экипажу. Она ни разу не оглянулась, зная, что Иван смотрит ей вслед. Ей не выносимо видеть этот растерянный, добрый взгляд. Потом она напишет ему и попробует извиниться. Царевич немного грустно проводил её взглядом и решает, что непременно в следующий раз набёрется смелости и всё ей скажет.