Глава 17
49. Письмо Грейс
Дорогая мисс Уилкинз!
Боюсь, в этот раз мне нечем вас порадовать. Не знаю даже, с чего начать, но обо всем по порядку.
Три недели назад нам с Эмили пришли письма от Алекса и Реджинальда. В то время мы были полны самых радостных чувств - каторга в школе окончилась, восстания стихли, а отец должен был со дня на день приехать в Каир. Так что письма стали прекрасным аккордом к этой симфонии к счастью.
Но так было до тех пор, пока мы не ознакомились с их содержимым. Реджинальд написал, что крайне взволнован состоянием мистера Адамса. Хотя толстяк перестал принимать опиум и пьет гораздо меньше, чем прежде, он по-прежнему настаивает на существовании неких "спрайтов", которых называет рыжим семейством Литтинтинов. Реджинальд рискнул поговорить об этом с Алексом, на что тот лишь пожал плечами, назвав дядюшку "экстравагантным". Когда же Реджи принял решение попросить доктора показать ему своих питомцев, то ему были продемонстрированы самые обычные рыжие тушканчики. Если я правильно поняла, то речь идет об обитателях австралийского континента, зверьки которого и вправду очень пушистые и живут около семи лет (что для них очень много).
Однако то, что наш доктор всерьез общается с ними и приписывает грызунам волшебные свойства, вызывает волнение у многих. Я и сама переживаю насчет его здоровья, но Реджинальд уверил меня, что во всем остальном мистер Адамс совершенно нормален.
Это несколько умалило мои волнения, но три дня назад отцу пришла телеграмма от международного географического общества. В районе, где предположительно находились наши друзья, произошла сильная буря, вызванная активностью гарпий. Эти существа лишь немногим отличаются от морских драконов своими размерами. В апреле у них начинаются брачные игры, которые, в отличие от других видов, происходят не на дне, а на поверхности воды. В такие моменты любое судно, оказавшееся поблизости, обречено на гибель. На данный момент известно о четырех затонувших кораблях. И у нас есть страшное подозрение, что среди них...
Даже писать это не хочу. Но вы можете представить, как мы все огорчены. Эмили почти не выходит из своей комнаты, оплакивая Алекса. Все мои попытки ее успокоить вызывают в ней только раздражение. Хотя я и пыталась войти в ее положение, мы все равно поссорились. Ситуацию осложняет тот факт, что последнее сообщение, посланное Адамсом географическому обществу, содержит весьма противоречивые данные. Он пишет, что намерен двигаться установленным курсом, однако прямо сейчас они со спутниками обсуждают возможность изменения маршрута с тем, чтобы сперва исследовать острова моря Банда. Это совершенно иное направление, мисс Уилкинз! По первоначальному плану, они должны были вернуться в Индию, куда и направлялась часть исследователей, немного отдохнуть и после пополнения запасов всем необходимым пересесть на легкое исследовательское судно. Таким образом, они могут сейчас быть где угодно!
И мы приняли решение отправиться в Индийский океан. Возможно вам это покажется напрасным, и вы разделяете мнение Эмили о незавидной участи наших друзей, но что, если они выжили и нуждаются в нас? Впрочем, если она права, Эмили должна попрощаться с Алексом там, где все предположительно и произошло. Мы с отцом сломали голову над тем, с чего лучше начать и решили разделиться. Он вместе с Эмили направится в Индию в комитет географического общества. Если корабль погиб, то там им пояснят, где это произошло, куда могло унести обломки и прочее. Отец уже приобрел билеты в Мумбаи. Они взойдут на борт корабля уже завтра.
Мы с Мирзой отправимся в Кочин на будущей неделе. Там корабль видели в последний раз. Если кому-то и известно о судьбе наших друзей, то всю информацию мы можем узнать именно там. Эта территория не подчиняется английским властям, а потому связаться с ними напрямую невозможно. Придется действовать самостоятельно. Обещаю, что не буду бросаться на амбразуры, сломя голову. Уж Мирза за этим проследит.
Нам страшно повезло, что Мирза согласился отправиться в путь. Насколько мне удалось узнать (он считает подобные разговоры непристойностью) его финансовое состояние оставляет желать лучшего, а работа в Александрии давала хоть видимость благополучия. И все же, несмотря ни на что, он принял решение плыть с нами. На корабле нам придется делать вид, что он мой брат. Представляете, мисс Уилкинз? Хотя матерью Мирзы была француженка, в нем все равно сильно заметны турецкие черты. Рядом с ним моя кожа кажется молочной. Слава богу, у нас хотя бы похожий зеленый цвет глаз! В общем, это будет то еще путешествие!
Больше всего меня пугает необходимость поиска переводчика. Я сильно рассчитываю на финансовую поддержку родителей Алекса - уж они должны поддержать поиски их сына. но деньги - это полбеды. В Индии великое множество диалектов, и человек, на которого мы сможем положиться в Кочине, может оказаться обузой в соседнем графстве/царстве/области (?)
Вот, в принципе, и все наши новости. Знаете, что печалит меня больше всего? Я украдкой (честно, не специально) видела письмо, присланное Алексом Эмили. Он весьма прозрачно намекал, что при следующей встрече между ними должно состояться решительное объяснение. Эмили ходила такая счастливая все эти дни, все время напевала себе под нос, и вдруг такой удар судьбы. Мне так ее жалко! Даже мое позорное фиаско в пустыне Саккара не идет с этим ни в какое сравнение. Я стараюсь вовсе не думать о Реджи. Это не такой человек, который мог погибнуть, - твержу я себе, но правда есть правда. Даже если он уцелел в кораблекрушении, его силы не безграничны, а океан слишком большой, чтобы доплыть до берега. И все же я отказываюсь верить, что он погиб. Как храбро и четко он действовал при встрече с морским драконом. Он полностью контролировал чрезвычайную ситуацию... Да и Алекс, хоть тот еще тюфяк (но он уже меняется), вряд ли сложил бы ручки на животе и ждал бы, пока его спасут. А еще я волнуюсь за мистер Адамса. Он же просто бородатое дитя и, судя по всему, немного не в себе. С него станется броситься в воду, чтобы спасти своих тушканчиков.
Все, я отказываюсь думать о плохом. Впереди слишком много дел. Так что выше нос и вперед! Дай бог, все это будет не напрасно.
Надеюсь, вы не станете на меня злиться за эту авантюру, миссис Уилкинз. Вы знаете - я не могу поступить иначе.
Ваша безумная Грейс.
50. Дневник Эмили
Дорогой дневник.
Начиная вести тебя, отправляясь в это путешествие я даже не представляла, сколько боли и страданий выпадет на мою долю. Несколько дней я вообще думала, что больше тебя не открою. Но то ли правду говорят, что время лечит, то ли необходимость выплеснуть все, что наболело, на бумагу заставляет меня брать в руки ручку – тем не менее я снова пишу.
Даже не знаю, как описать весь тот ужас, который мы с Грейс пережили, получив известие о наших дорогих путешественниках. Я просто не нахожу слов, чтобы описать свое состояние: ужас, боль, ярость и непринятие... Это ведь только слова, а чувства – они намного, намного сильнее. Мне хотелось кричать от боли, и я задыхалась от слез. Несколько дней я просто не могла никого видеть. Бедняжка кузина. Она пыталась успокоить меня, внушить мне надежду. Она говорила, что не все потеряно, что мы еще можем увидеться с Алексом, что я не должна падать духом... Даже не представляю, как она терпела то мое угрюмое молчание, то мою безудержную ярость, когда я еле сдерживалась, чтобы не разбить об ее голову цветочный горшок или статуэтку. В конце концов и ее ангельскому терпению, которым она, кстати, никогда особо не отличалась, разве что со мной, пришел конец, и она разозлилась не на шутку. Мы поссорились, и она покинула меня, хлопнув дверью.
Ровно минуту я наслаждалась тишиной и одиночеством, а потом меня затопило раскаяние. Я рыдала и проклинала и себя, и судьбу, что оказалась настолько несправедлива ко всем нам. Как я могла быть настолько взбалмошной и эгоистичной? Ведь и Грейс потеряла любимого человека, пусть она так и не призналась в этом, не то что мне, но даже себе самой. Что уж говорить о нашем дорогом мистере Адамсе и всех остальных членах их экспедиции и экипажа.
Дядюшка Эдмунд вернулся, и они с Грейс составляли план дальнейших действий без меня, потому что я тогда еще не находила в себе сил покинуть свою комнату. Слава богам, что учительница для девочек уже прибыла и я успела передать ей все дела, иначе я даже не представляю, как бы ей пришлось начинать занятия, ничего не зная о своих ученицах. Впрочем, я же как-то справилась. Она, кстати, очень милая молодая леди, и мне очень понравилось ее отношение к работе и как мои милые ученицы ее встретили. Боже, я говорю совсем как директриса! Моя голова все еще не пришла в себя и мысли скачут в ней как белки по веткам, перепрыгивая с одного на другое.
Итак, после нескольких дней глубокого уныния я все же нашла в себе силы выйти к столу и поговорить с Грейс. Нам предстояла разлука, и я не хотела уезжать, не помирившись с ней. Дядя принял решение отправиться в Индию вместе со мной, чтобы встретиться там с членами географического общества и выяснить, что им известно о той трагедии, из-за которой нам теперь приходится разделиться и отправиться дальше разными дорогами. Я не спорила. Честно говоря, мне было все равно, куда меня везут. Я безропотно согласилась бы на любой выбор Грейс и дядюшки.
Итак, мы с дядей Эдмундом отправимся в Индию, а Грейс и Мирза – в Индийский океан, как можно ближе к тому месту, где произошла трагедия. Я честно пыталась выслушать их и представить себе эту самую гарпию, которая стала виновницей моего горя, но поняла, что у меня еще нет сил думать об этом. Я ненавижу драконов! Всех подряд, даже самых мелких! Пусть бы они все вымерли на этой планете, и чтобы люди никогда больше не искали с ними встреч!..
В общем, Грейс отправится в океан и им с дядей пришлось основательно пораскинуть мозгами, чтобы объяснить путешествие одинокой молодой леди. Хорошо, что Мирза согласился выдать себя за брата Грейс. Они, конечно, мало чем похожи, но мало ли, в жизни всякое бывает. А мне так будет спокойнее, уж он-то точно удержит мою дорогую и горячо любимую кузину от каких-то рискованных и авантюрных приключений. Не будь его, она вполне была бы способна сломать голову.
Конечно, мы с Грейс помирились и долго беседовали перед тем, как нам с дядей пришло время взойти на корабль. Все мы попрощались и вскоре берег уже казался легкой дымкой на горизонте.
Грейс, спасибо ей огромное, положила достаточное количество зелья от морской болезни в мой багаж, так что я не должна страдать от своей «любимой» болезни и смогу насладиться путешествием. Другое дело, что у меня нет ни сил, ни желания наслаждаться им.
Как бы я хотела, чтобы мы все оказались на палубе одного корабля, как было в самом начале нашего путешествия! Я даже готова была снова страдать и болеть, лишь бы все были живы и здоровы. Но увы, увы...
Пока мы плывем без приключений. Дядя Эдмунд очень заботится обо мне. Настолько, что я, в конце концов, стала испытывать стыд. Ведь я взрослая и вполне самостоятельная девушка, а заставляю относиться к себе как к маленькой девочке. Я постаралась взять себя в руки и всем своим видом показать дядюшке, что со мной все хорошо. Вскоре он поверил мне, и мы оба вздохнули свободнее. Он встретил на судне несколько ученых мужей, с которыми тут же завязал дружбу, и они с утра до вечера обсуждали особенности местной фауны, флоры и морских обитателей.
Я не скучала, совершенно. Очень радуясь предоставленному мне личному времени, я размышляла над тем, почему судьба так немилосердна к нам с Алексом. Я ведь точно знаю – он хотел попросить моей руки. Он намекал на некий серьезный разговор и вообще делал вполне прозрачные намеки. И я... я искренне полюбила его. Неужели Грейс и правда думает, что после такого урагана, в который они попали, у них есть хоть один шанс остаться в живых? А может быть Грейс действительно любит сильнее меня и потому верит, и не сдается? Она всегда была сильнее меня, и физически, и духовно.
Такие мысли копошились в моей голове долго, не принося и толики утешения. Скорее, только сильнее причиняя мне боль. И видимо, на моем лице достаточно ясно читались мои страдания, потому что несколько дней меня никто не трогал, а стоило мне подойти, как веселые шумные компании путешественников испуганно замолкали, стыдливо опускали глаза, словно им было стыдно за их веселье, и вскоре ретировались подальше от меня. А я их попросту не замечала. Я медленно бродила по кораблю, не сводя взгляда с горизонта и гадая, стоит ли пустить в сердце хоть маленький росток надежды.
И все же я чувствовала, что постепенно что-то во мне оживает и не дает закрыться в себе окончательно.
51. Письмо Эмили.
Моя дорогая Грейс!
Со мною, кажется, произошло чудо. И я решила, что напишу тебе об этом, рассказывая о своем путешествии, невзирая на то, что понятия не имею, когда появиться возможность передать тебе мои письма. Даже если такой возможности не представится, я просто отдам их тебе при нашей встрече. А я уже так скучаю по тебе, дорогая.
Мы расстались, когда я была не в себе от горя, и ты прекрасно знаешь его причину. Я хочу еще раз извиниться перед тобой. Ведь ты тоже потеряла друга, даже если ты и ворчишь, что я все это только выдумала, но, тем не менее, ты нашла в себе силы утешать меня. А я вела себя как эгоистичная дура, в чем и каюсь по сей день. Прости меня! Я бесконечно благодарна тебе за твою любовь, заботу и умение выслушивать мой бред и не убить меня. Я искренне надеюсь, что такого, как мы пережили в последние дни нашего пребывания в Египте, с нами больше никогда не случится.
Надеюсь, ваше с Мирзой путешествие началось столько же удачно, как и наше. Погода просто прекрасная, мы идем с большой скоростью, и капитан говорит, что мы даже слегка опережаем график.
Конечно, первые дни я была сама не своя, никого не хотела видеть и ни с кем разговаривать, и твой батюшка, вероятно, совсем со мной измучился. Но вскоре я поняла, что и сама испытываю желание поскорее остаться одна. Однако он бдительно нес свою вахту и держал данное тебе слово буквально не спускать с меня глаз. Поэтому мне пришлось взять себя в руки и начать хотя бы создавать видимость того, что я постепенно прихожу в себя. Бедный дядюшка Эдмунд очень боялся и переживал за меня, и в то же время разрывался между желанием сдержать данное тебе слово и пообщаться с учеными мужами, которые оказались нашими попутчиками. Так что я всем своим видом постаралась дать ему понять, что он уже может выпустить меня из-под своего пристального внимания, чем он и воспользовался, на радость всему ученому свету.
Я же, оставшись, наконец, без присмотра, бродила по верхним палубам, пугая своим печальным видом путешественников и обслуживающий персонал. Благодаря тебе, я не испытывала тошноту, так как вовремя принимала лекарство от морской болезни. И то ли благодаря морскому воздуху, то ли еще почему-то, но я стала оживать. Что-то во мне противилось постоянной печали, но мне казалось, что предаю память Алекса, когда вдруг вспоминаю что-то радостное и улыбаюсь.
В один из таких моментов я стояла почти на самом носу корабля. Ветер трепал мою шаль, и сильный его порыв чуть не вырвал ее у меня из рук, но мне на помощь внезапно пришел пожилой индус, которого я ранее не заметила. Он сидел в таком закутке, куда я бы и не догадалась заглянуть, а оказываться, там стояло несколько плетеных кресел, предусмотрительно укрытых пледами, и маленький столик, уставленный фруктами. Мужчине предложил мне присесть, и я почему-то не смогла отказаться.
Должна признаться, мне стало любопытно. Я ведь никогда еще не общалась с коренными индусами, и изо всех сил старалась не разглядывать старика уж очень откровенно. Но оказалось, что я зря беспокоюсь – он был слепым. Однако двигался он очень уверенно, говорил на правильном английском, только легкий акцент мешал бы принять его за британца. Ну, и внешность, конечно. Он был очень смуглым, почти черным. Кожа выдубленная, загрубевшая, как будто он всю жизнь провел на свежем воздухе, путешествуя под палящим солнцем и проливными дождями. Одет он был в костюм странного покроя. Наверное, это их национальная одежда, что-то похожее я видела на картинках. И полностью белые одежда и чалма на его голове, скрывавшая волосы, только оттеняли цвет его кожи.
Видимо, этот человек привык, что его разглядывают, потому что спустя какое-то время, во время которого наше молчание затянулось, я заметила его снисходительную и немного грустную улыбку, и смутилась едва ли не до слез. Каким-то чудом поняв мое состояние, он принялся утешать меня, и постепенно я успокоилась, мы разговорились.
Ох, Грейс, как же я жалею, что тебя нет сейчас здесь, с нами. Этот человек, его имя Анируддха Махавир, что в переводе на наш язык означает «большой герой, не знающий препятствий» оказался великим путешественником. Он знает столько всего об Индии и ее устроении, мифах и сказках, истории и людях, что теперь я каждое утро прихожу к нему и слушаю, слушаю, слушаю... Признаюсь по секрету, я даже дяде еще ничего о нем не говорила. Я не хочу пока делиться ним ни с кем. У дяди есть с кем проводить время с пользой, а я... Грейс, дорогая, я просто оживаю, когда слушаю его рассказы. Он так смеялся, когда слышал, как я пытаюсь правильно произнести его имя, что в конце концов, велел называть его просто Аниру.
Он рассказал мне о нагах – людях-змеях, которые некогда обитали в Индии, и, если верить легендам, живут там и до сих пор. Рассказал о величественных индийских драконах, которые могли проглотить Солнце или с которыми воевали индийские боги. Я и сама не заметила, как разболтала ему всю нашу историю путешествия. Он выслушал меня очень внимательно, а потом стал рассказывать разные легенды, в которых путешественники попадали в жуткие шторма и ураганы, но всегда умудрялись выжить и вернуться домой. Я понимаю, что он хочет поддержать и подбодрить меня, и с каждой его историей мне становится все легче дышать. Я как будто оживаю.
Аниру будет с нами всю дорогу и я надеюсь наслаждаться его обществом все это время. И поверь, у тебя есть все шансы увидеть прежнюю Эмили, когда мы вновь встретимся. Индийская философия учит смиренно и спокойно принимать все, что происходит с нами в жизни, но мне кажется, она вселяет в меня уверенность в том, что все будет хорошо.
Люблю тебя и надеюсь на добрые вести. Твоя Эмили.