Глава 6
16. Письмо Грейс
Дорогая мисс Уилкинз!
Как вы и предсказывали, Пэгги упала за борт и ее съела акула!
Теперь, когда вы схватились за сердце, спешу успокоить - это шутка. Мне просто хотелось еще раз продемонстрировать вам, что быть всегда и во всем правой, не так-то и приятно! Не волнуйтесь, наша девочка прекрасно переносит путешествие. Ей не очень нравится, что приходится ходить на поводке, но как иначе? Возможно, я бы и дрогнула сердцем в ответ на ее жалобное поскуливание, если бы не знала, как действует на нее присутствие чаек. Пока мы не отплыли далеко от берега, они то и дело кружили над кораблем, и Пэгги грозно лаяла и пыталась поймать хоть одну. Признаюсь, здесь ваше грозное пророчество едва не сбылось - я на мгновение выпустила поводок из рук и невоспитанная толстушка воспользовалась этим сполна. Слава богу, один джентльмен успел ее подхватить у самых лееров. Но об этом чуть позже.
Наш корабль "Король Вильгельм Четвертый" очень комфортабельный. Казалось бы, такое название могло бы принадлежать огромному морскому лайнеру, но нет. В сравнении с другими гигантами, он не такой уж и большой - двадцать кают первого класса. Увы, про каюты это единственное, что осталось в моей памяти. Всего же лайнер может перевезти шестьсот пассажиров. Небольшая цифра, верно? Зато здесь есть несколько салонов и небольшая библиотека, два кафе, лазарет и множество технических помещений, куда, скажу честно, мне заглядывать совсем неинтересно. Я все чаще гуляю с Пегги по галереям и отдыхаю на палубе, наслаждаясь соленым морским воздухом и бесконечным простором.
Вы, разумеется, хотите узнать об отце? Не волнуйтесь, он чувствует себя совершенно прекрасно. Почти все свое время он проводит в курительном салоне в компании мистера Адамса и мистера Круза. По стечению обстоятельств на корабле оказался его старинный друг, энтомолог Джон Уолш, и все четверо мужчин проводят свои дни в бесконечных разговорах и спорах. Уж не знаю, насколько это интересно Алексу, но выбора, кажется, у него нет.
Дело в том, что милая кузина Эмили страшно страдает от морской болезни. Я, признаться, тоже первые два дня не выходила из своей каюты, но затем все прошло, а вот ей совсем плохо. Почти все дни она, бледная, лежит в своей постели, и мне просто силком приходится заставлять ее что-нибудь съесть. Иначе, боюсь, бедняжка совсем себя уморит голодом. Она еще ни разу не выходила к ужину, и это страшно ее расстраивает. Она так надеялась продемонстрировать Алексу новое винное платье с бахромой. О том, чтобы мистер Круз навестил ее в каюте и речи быть не может. Она выглядит просто ужасно. Говорят, в ближайшие дни погода ухудшится и начнется болтанка. Не представляю, как Эмили это выдержит. Я слышала, что есть люди, которые никогда не привыкают к качке и их организм попросту не может приспособиться к пребыванию в море. Иногда такие случаи заканчиваются печально. Но я уверена, Эмили поправится.
Что еще рассказать? В пути мы проведем от трех до четырех недель. Все будет зависеть от погоды и длительности стоянки в портах. Если я все запомнила верно, мы остановимся в порте Ла-Корунья, порте Танжер (это у входа в Гибралтар), порте Алжир, порте Триполи, порте Александрия и порте Суэц. Вроде бы ничто не упустила. И тут, мисс Уилкинз, у нас есть серьезный повод для споров. Я говорю, что нам было бы разумнее начать путешествие из Александрии. Расстояние между ней и Каиром приблизительно такое же, как между Каиром и Суэцем. С той лишь разницей, что Александрия куда как интереснее торгового Суэца, да и это сэкономит нам массу времени. Но никто не желает со мной соглашаться. Мужчинам непременно хочется поглазеть на канал, а Эмили радуется возможности провести больше времени со своим Алексом. Хотя, если ей будет все так же плохо, решение отца может измениться. Впрочем, боюсь, есть еще одна причина, по которой мы можем оказаться совсем не там, где плангировали. И причина кроется в одном несносном джентльмене.
Мисс Уилкинз, помните, как в детстве у нас было волшебное слово? Я могла попросить вас быть "моим другом", а не гувернанткой, и тогда мне можно было рассказать вам все без боязни быть наказанной или отчитаной. Вот и сейчас я прошу вас побыть мне другом. Ведь Эмили не в состоянии слушать мою болтовню, а мне так хочется выговориться.
Дело в том, что возвращаясь домой от тетушки Мейбл, я познакомилась с одним человеком. Честное слово, это вышло совершенно случайно, и виной всему Пэгги. Все, что я о нем знала, это то, что его зовут мистер Паттерсон, он, вероятно, шотландец и офицер. Не знаю как (хотя теперь догадываюсь) он смог разузнать мое имя и адрес, после чего мы несколько раз обменялись письмами. Вы все удивлялись, как я могла купить такие замечательные зонтик и перчатки в такой глуши, как деревня тетушки Мейбл. Это был его подарок, мисс Уилкинз. Поверьте, в ответ я написала мистеру Паттерсону гневное письмо.
Так вот. В последнем своем послании я сказала, что уезжаю в Египет, и вряд ли смогу продолжить переписку. Я полагала, что на этом наше общение закончится. Но я ошиблась! В первый же день нашего вояжа меня ожидали два потрясения. Первое, это то, что Пэгги сорвалась с поводка, оказалась в опасной близости от лееров и была спасена благодаря проворности некого джентльмена. Второе, что, бросившись к ним и прижав к себе глупышку, я узнала в этом джентльмене рыжеволосого мистера Паттерсона. Представьте себе мое потрясение и испуг! В мгновение я решила, что несносный шотландец меня преследует и успела испугаться. Боюсь, я была не слишком приветлива в начале нашего разговора, но мистер Паттерсон все прояснил. А теперь держитесь!
Для начала, никакой он не простой шотландский офицер Паттерсон. Меня смутила его выправка и часть разговора состоявшегося между ним и слугой. Так вот, зовут его Реджинальд Эймс-Паттерсон, и он младший сын виконта Мелвилла. Не спешите лезть в титулярный список, мисс Уилкинз. Здесь вам придется умерить свои ожидания. Мистер Паттерсон незаконный ребенок виконта, а, значит, титула не имеет. Отца он и не знал. Тот, если и намеревался жениться на его матери, то не успел - скончался. Сперва мистер Паттерсон проживал с матерью в Эдинбурге, а затем, благодаря заботам сводного брата, нового виконта Мелвилла, поступил в Итон. Именно Итон свел его с племянником Генри Чарльзом, с которым они ровесники и закадычные друзья. После окончания Итона они прошли военную подготовку и вскоре Генри Чарльз получил назначение в Хайдарабат (это Вест-Индия), и мистер Паттерсон уехал с ним. Так вышло, что и новый виконт Мелвилл вскоре скончался, Генри-Чарльз вернулся в Шотландию, а мистер Паттерсон остался на службе. Он является атташе при генерал-губернаторе Хайдабарата, и теперь возвращается обратно на службу.
Мистер Паттерсон тоже увлекается драконами! Он уже знал, что мы собираемся в Египет, и что у меня есть одна любопытная теория, о которой я умолчу, а потому предпринял демарш на ужине, куда я его пригласила в качестве гостя. Мистер Паттерсон начал рассказывать о неизученных индийских популяциях драконов, которыми, по его словам, просто кишит полуостров, и в довершении ко всему продемонстрировал отцу и мистеру Адамсу рисунок, сделанный одним из офицеров в районе Аравали. Мисс Уилкинз, можете ли вы представить себе такое? Толстый мистер Адамс вскочил на ноги и громко, на весь зал выкрикнул - "Чтоб мне пусто было! Саламандровый синий!" У него даже задрожали руки от волнения. А мистер Паттерсон продолжил агитацию. Вместе с нашим другом-энтомологом они обсудили опасных насекомых Австралии и Океании, недостатки египетского климата и трудности путешествия по пустыне. Казалось, что он делает все возможное, чтобы убедить нас сменить курс. Он пообешал взять на себя все заботы по нашему размещению в Хайдарабате и дать проверенных проводников для путешествия по Индии. Кажется, отец и мистер Адамс дрогнули. Алекс тоже предпочел бы комфорт. Что же касается меня, то я насмерть буду стоять за Египет! Во-первых, я обещала бедняжке Эмили, во-вторых, я не прощу себе если не проверю теорию мисс Смит (вы все равно не знаете, кто это) на практике. Ну и в-третьих, еще не родился тот мужчина, который одним своим словом сможет перечеркнуть мои планы и намерения. Сегодня я специально избегала общества мистера Паттерсона, но, прийдя на ужин, обнаружила его за нашим столом в компании оживленных отца и мистера Адамса. Мука!
Я отправлю это письмо при первом же заходе в порт. Возможно, нам даже удастся сойти на берег, и я смогу приложить к нему какой-нибудь маленький подарок.
Ваш вечный ребенок, Грейс
17. Дневник Эмили
Дорогой дневник!
Кажется, я умираю. Плаванье просто убивает меня. Господи, я так мечтала поскорее попасть на корабль, а теперь не могу даже выйти из моей каюты. Единственная, кто не бросил меня на произвол судьбы, это моя милая кузина Грейс. Впрочем, я больше никого бы и не впустила – вид у меня ужасный. Но эта качка просто не оставляет мне выбора.
Сначала мы просто плыли, и кузина рассказывала мне все новости: кто как устроился, кто с кем познакомился... Оказывается, ее знакомый военный, который оказался не совсем военным, в общем наш шотландский принц, тоже плывет с нами. Он плывет в Индию, кажется, там его ждет высокопоставленная должность... Да простит меня Грейс, мне было так плохо, что я не слишком улавливала суть и мало что запомнила. Но одно я знаю точно – он тут и снова ухаживает за кузиной, а Пэгги снова от него в восторге. Бедный молодой человек – он еще не знает, какой крепкий орешек наша Грейс. Как я жалею, что не могу выйти и наконец познакомиться с ним.
Мой Алекс шлет мне через кузину милые записочки. Ах, он и сам так мил и любезен! Терпеливо ждет, когда я поправлюсь. И обещает никуда не исчезать с корабля, даже если мне придется лежать до первой остановки. Но я очень надеюсь, что смогу выйти из каюты раньше.
Грейс говорит, что мистер Адамс хочет отправиться куда-то не туда, куда мы собирались изначально. Ах, как жаль, что я не могу сейчас участвовать в обсуждении нашего дальнейшего маршрута. Но видит Бог, если на верблюде ездить столь же утомительно как плыть на корабле, то я лучше отправлюсь туда, где можно оседлать лошадь.
Корабельный доктор вчера сказал, что через несколько дней я уже смогу выйти на палубу. А чуть позже, к вечеру, начался ужасный шторм. Весь корабль качался и переваливался с боку на бок, как старый медведь в берлоге, а я так испугалась, что не могла даже дышать. От испуга я вскочила с кровати, и как была, в ночной сорочке и халате, выскочила в коридор, чтобы добраться до каюты Грейс, которая находится чуть дальше. В тот момент, когда я выходила, корабль так качнуло, что я не устояла на ногах. И я бы точно грохнулась и прокатилась по длинному коридору до самой лестницы, если бы не какой-то мужчина, который в этот момент тоже вышел из соседней каюты. Он моментально среагировал и удержал меня от падения. От неожиданности и испуга я вскрикнула, и на мой голос выглянула Грейс. Увидев меня, она ужасно испугалась, но мужчина поспешил ее успокоить и помог мне добраться до ее каюты. Грейс очень сдержанно поблагодарила его и закрыла дверь. Но стоило мне со стоном упасть в глубокое кресло в ее комнате, как я едва не вскочила снова от ужаса – оказалось, что человек, спасший меня от падения, оказался тем самым шотландским принцем! Бог мой, я так хотела с ним познакомиться, а теперь он запомнил меня такой перепуганной, бледной, с растрепанными волосами...
Грейс смеется над моими страхами, а мне не по себе. Как я смогу теперь смотреть ему в глаза – не представляю. Счастье еще, что в коридоре не оказался Алекс. Вот тогда бы я уже точно никогда не вышла из каюты.
Дорогой дневник, когда я думаю об Алексе мне становится немного страшно. Возможно, у него действительно серьезные намерения, но готова ли я принять его предложение, если таковое последует, и стать ему верной и преданной женой? Смогу ли я ждать его из научных экспедиций? Умею ли заниматься хозяйством, содержать поместье, следить за делами в его отсутствие? Грейс смеется над моими страхами и завет их преждевременными. В чем-то она права, ведь он еще не заговаривал о своих намерениях ни со мной, ни с моими родителями, но я же чувствую, что все к тому идет. С одной стороны, мне хочется жить полной жизнью: наслаждаться путешествием, видеть новые страны и народы, найти с Грейс драконов... А с другой стороны, когда я думаю о нашей жизни с Алексом, меня окутывает такое тепло, словно я уже в своем доме, рядом играют дети, а я сижу у камина и читаю очередное письмо...
А может, это на меня так действует болезнь? Вот выздоровею, и снова мне все будет нипочем! Поскорее бы кончились или это путешествие, или моя тошнота. После того ужасного шторма утро было ласковым и солнечным, но выйти мне все равно не разрешили. А Грейс еще смеялась, что это был не настоящий шторм, а так, небольшая качка. Не представляю, что тогда из себя представляет настоящий девятый вал, о котором я столько читала. Не представляю и не хочу представлять. Но очень надеюсь вскоре сойти на берег. Кажется, я уже готова упасть на колени и целовать его, как делали люди, вернувшиеся из дальних странствий.
18. Дневник Грейс
Хотя изначально идея Эмили вести дневник показалась мне несостоятельной, сейчас, в отсутствии корреспонденции, я начинаю ценить возможность доверять свои мысли бумаге. Хотя до первого захода в порт остается совсем немного времени, и вскоре я смогу послать письмо мисс Уилкинз, получить от нее хоть весточку будет невозможно. Хотя бы потому, что мы до сих пор спорим, куда плывем. Смешно, не правда ли?
Этот несносный шотландец преждевременно празднует победу! Нет, сэр, ни о какой Индии не может быть речи! Египет и только Египет! Я знаю, стоит раз ему уступить, и этим дело не окончится. В итоге он отправит мистера Адамса куда-нибудь в джунгли (интересно, они есть в Индии или нет), Алекса и Эмили поселит в дальней комнате дворца, а меня обрядит в сари и поставит с опахалом возле своего кресла. Так и представляю его в расшитом драгоценностями халате и с чалмой на голове. И взгляд! Этот наглый, самодовольный прищур! Я надеюсь, Эмили никогда не придется читать эти строки, представляю, как раскраснеются ее нежные щечки от моих нескромных записочек.
Впрочем, вполне вероятно, что она простит мне эти вольности. После случая, когда мистер Паттерсон пришел ей на помощь, она все чаще спрашивает о нем и вообще, кажется, настроена к нему благоприятственно. Ей уже намного лучше, и, думаю, в самые ближайшие дни она уже сможет присоединиться к нам за столом. Алекс ждет этого дня с большим нетерпением.
Я, надо признать, тоже. Очень сложно быть единственной женщиной за столом. Алекс ведет себя как галантный кавалер, и он единственный, на кого я не могу жаловаться. Мистер Паттерсон и доктор Адамс сводят меня с ума.
Начнем с мистера (хотя теперь я называю его "доктором") Адамса. Нужно пояснить - в недавнем разговоре выяснилось, что у него есть докторская степень. Разумеется, он доктор естественных наук. Нужно было видеть, как он, расплывшись от гордости, словно объевшаяся лягушка, скромно ввернул в разговор свое звание. Я чуть ли не прыснула от смеха. Остановило меня только то, что это явно задело бы его чувства. А мне совсем этого не хочется. Я чувствую привязанность к этому ворчливому медведю. Как бы мы с ним ни ссорились по пустякам, он дорог мне, точно дядюшка. В чем я ему никогда не сознаюсь! И все же не высказать то удовольствие, которое я испытываю, называя его "доктором".
Что же касается мистера Паттерсона, то мне с трудом удается сдерживать негодование в его присутствии. А вчера вовсе произошло ужасное! Моя девочка провела ночь в его каюте! Это просто кошмар! На репутации Пэгги поставлен крест.
Для начала она отказалась идти ко мне на руки и весь ужин провела в объятиях несносного шотландца. Он то и дело подкармливал ее разными вкусностями со стола, а эта обжора готова продаться за еду. Еще бы! Уж я то никогда не кормила ее креветками. Все мои попытки забрать ее и призвать обоих к порядку терпели полное фиаско. Пэгги делала вид, что меня не слышит и прятала морду под полами пиджака мистера Паттерсона, а сам мистер Паттерсон уверял, будто сейчас же ее вернет, только пусть "красавица" доест свой кусочек. Я ждала.
После ужина мне удалось-таки взять порядком раздобревшую Пэгги на руки, но она принялась скулить. Да так громко, что на нас начали оборачиваться все сидящие в зале. Не могу сказать, что все благонастроены к компании собаки в столовой, а потому я страшно смутилась. Тогда, пользуясь моим замешательством, мистер Паттерсон выхватил несносную собаку с моих рук и она тотчас замолчала. Могу поклясться, когда они шли в курительный салон, ее голова лежала на его плече и она тяжело дышала от волнения.
Они исчезли на два часа! А когда я увидела мистера Паттерсона снова, он уже был один. Оказалось, Пэгги заснула, и он не придумал ничего лучше, чем отнести ее в свою каюту и устроить на постели. Признаюсь, здесь я повела себя не совсем прилично, так как, горя решительностью забрать нахалку, я и сама направилась в каюту мистера Паттерсона, а после перевернула всю его постель, пока Пэгги улепетывала от меня под одеялом. Когда же она забралась под кровать, выбора у меня не осталось.
Утром, на завтраке, она вела себя прилично. Забралась ко мне на колени и даже не выпрашивала еду. В наказание я почти не общалась к ней, уделяя внимания не больше, чем сумочке. Пусть поймет, каково было мне! Для пущего эффекта я отнесла ее в каюту Эмили, а сама вернулась к себе и принялась за чтение.
Хотя я твердо стою на своем, я все же взяла в библиотеке книгу об Индии. Как же много народов ее заселяет! Одних только официальных языков больше десятка! Нет, я решительно против!