САКУРА

Виски допит, его тепло разлилось по телу, а голова стала приятно тяжелой. Аки откинулся на спинку дивана, его голубые глаза — теперь чуть затуманенные алкоголем — изучали моё лицо с непривычной серьёзностью.

— Са-а-кура, — начал он, слегка растягивая слова, — как смотришь на то, чтобы завтра посетить Алиби?

— Обычных смертных не пускают же туда, — приподняла бровь я, отставив бокал.

Уголки его губ дрогнули в лукавой ухмылке.

— Я достану для тебя карту. Отдохнёшь, познакомишься с кем-нибудь… нормальным.

— А у вас бывают там нормальные? — фыркнула я, но в голосе уже прокралась ирония.

— Богатые, молодые… Что может быть лучше? — он развел руками, изображая наигранный пафос.

— Нет, мне это не интересно, — я покачала головой, и в глазах на миг мелькнула тень грусти. — Уже был такой… Мне достаточно.

Аки встрепенулся, внезапно оживившись.

— Нет, подожди, — он наклонился вперед, его пальцы слегка сжали моё запястье. — Давай просто сходишь развеяться? Без всяких знакомств. Просто… посмотришь, хотя бы на то, как я там работаю.

Я задержала взгляд на его руке — теплой, с едва заметными шрамами на костяшках. Потом подняла глаза.

— Ты так настойчив…

— Потому что знаю — тебе это нужно.

— О чём ты?

— Ты заперлась в этом тихом городке, как в клетке. Боишься даже намекнуть себе, что можешь снова… жить.

Тишина повисла между нами. Где-то за окном проехала машина, луч фар мелькнул по потолку.

— Ладно, — наконец выдохнула я. — Но только если ты обещаешь, что никто не будет ко мне лезть.

Аки рассмеялся, откидываясь назад.

— Обещаю. Но вот если кто-то сам захочет к тебе подойти…

— Аки.

— Ладно, ладно! — он поднял руки ладонями вверх, но глаза смеялись. — Завтра в десять. Оденься… ну, так, чтобы не стыдно было.

— Я всегда одеваюсь «не стыдно».

— В своём сером пальто и чёрных джинсах?

Я швырнула в него декоративной подушкой. Аки поймал её, и его смех заполнил комнату.

А в голове уже крутилась мысль: «Что, чёрт возьми, я только что согласилась сделать?». Но почему-то… впервые за долгое время — было немного любопытно. Аки лишь зевнул и потянулся.

— Ладно, я пойду спать. Лягу тут на диване?

— Да, конечно.

Он улёгся, а я направилась в спальню, но на пороге обернулась.

— Аки…

— М?

— Спасибо. За всё.

Он улыбнулся, уже почти закрывая глаза.

— Не за что, подруга.

Я закрыла дверь, но ещё долго не могла уснуть, думая о его словах… и о том, что он так и не сказал, кто его пригласил в Алиби.

Аки проснулся ранним утром, и быстро собравшись уехал досыпать домой, ведь сегодня ему снова на работу в ночной клуб. Я же стала собираться в клинику. Вчера, заведующая написала сообщение о том, что сегодня срочное собрание.

Я оделась в свой обычный рабочий «камуфляж» — свободный бежевый тренч, тёмные джинсы и белые кроссовки, волосы собрала в невысокий хвост. Никакого макияжа, кроме лёгкого тонирующего крема и туши. Сегодня не смена, но если заведующая вызывает — значит, дело серьёзное.

Машина мягко покачивалась на неровностях дороги, пока я ехала в клинику. Парковка была почти пуста — только пара машин медперсонала и рабочих.

Едва войдя в здание, я попала под атаку шума: где-то рядом долбили стены, дрель визжала, как раненое животное. «Значит, Майко была права… Ремонт действительно начался».

В коридорах царила непривычная пустота — ни пациентов, ни привычной суеты врачей и медсестёр. Только запах свежей штукатурки и пыли.

Кабинет заведующей был полон — все врачи гинекологического отделения уже собрались. Майко поймала мой взгляд и едва заметно покачала головой, словно предупреждая: «Будь готова».

Заведующая — доктор Фудзимото — стояла у доски с бесстрастным лицом.

— Уважаемые коллеги, — голос её был ровным, но в углах губ дрожала едва заметная напряженность. — Клиника закрывается на ремонт… на неопределенный срок.

Тишина. Потом — взрыв.

— А зарплата? — резко крикнул кто-то сзади.

— За свой счёт, — сжала губы Фудзимото.

В воздухе повисло гулкое молчание. Кто-то швырнул папку на стол, кто-то просто опустил голову.

«Я так и думала…» — промелькнуло у меня в голове.

— Это незаконно! — возмутилась одна из акушерок.

— Юридический отдел уже подготовил уведомления, — холодно ответила заведующая. — Всем рекомендую начать искать временную работу.

— Где, интересно? В других больницах и так перебор, — тихо фыркнула Майко.

Врачи один за другим начали выходить, бормоча под нос недовольства. Я задержалась, глядя в окно на рабочих, которые таскали мешки со строительным мусором.

— Мари, — тронула моё плечо Майко. — У тебя есть варианты?

— Пока нет, — медленно покачала головой я.

— Может, в частную клинику?

— С нашим небольшим опытом? — горько усмехнулась я.

Майко вздохнула, но ничего не сказала. Мы вышли в пустой коридор. Где-то вдалеке снова застучал молоток.

Дорога домой казалась длиннее обычного. Мысли путались: государственные больницы — бюрократия, мизерные зарплаты, бесконечные очереди. А в голове, как назойливый мотив, крутилось предложение Аки. «Может, правда стоит развеяться? Хотя бы просто посмотреть, что там за место, где он работает…»

Резко свернув в сторону торгового центра, я припарковалась. Зайдя на сайт с вакансиями, я оставила несколько заявок по своей специальности, и тяжело вздохнув направилась внутрь. Обычно я ненавидела шоппинг, но сегодня он казался необходимым.

Два часа примерок, недовольных взглядов в зеркало и споров с самой собой — выбор наконец-то был сделан. Черное платье-футляр с асимметричным вырезом на плече. Простое, но элегантное. То, что не стыдно надеть в «Алиби», но и не выглядеть при этом как девушка, которая слишком старается.

Я уже выходила к машине, когда зазвонил телефон. Не глядя на экран, я поднесла его к уху:

— Да?

— Сакура, привет, — голос Аки звучал бодро, несмотря на то, что он должен был только проснуться перед сменой. — Сегодня всё в силе?

Я замерла на секунду, сжимая пакет с платьем.

— Да, — немного замялась я, но потом твёрдо добавила: — Я приеду.

— Отлично! — в его голосе явно заиграло удовлетворение. — Приезжай к десяти. Я встречу тебя у служебного входа.

— Хорошо.

— И, Сакура… — он слегка понизил голос, — не переживай. Ты точно не пожалеешь.

— Лучше бы ты сказал, что там есть хороший виски, — усмехнулась я.

— О, поверь, есть, — рассмеялся он. — До вечера.

Линия оборвалась.

Я села в машину, положив пакет на пассажирское сиденье. В голове уже рисовались смутные образы: тёмные стены клуба, приглушенный свет, музыка… и люди, которые, возможно, не должны знать, кто я на самом деле. Но было уже поздно отступать. «Ну что ж… Посмотрим, что там за место, где работает Аки». Я завела двигатель и выехала на дорогу. Впереди был вечер, полный неизвестности.

Дома я развесила платье на дверцу шкафа и уставилась на него, будто ожидая, что оно само даст мне ответ — правильный ли выбор я сделала. Чёрная ткань мягко переливалась под светом лампы, напоминая о чём-то запретном, но манящем. «Что вообще на меня нашло?»

Я потянулась за телефоном, чтобы проверить почту — вдруг за день пришли хоть какие-то варианты работы. Но экран был пуст. До выезда оставалось три часа. Достаточно, чтобы принять душ, сделать макияж и… передумать раз так пятьсот.

21:52. Район Гинза.

Я стояла у служебного входа «Алиби», как и договаривались. Узкая улочка была почти пустынна, только где-то вдалеке слышался смех пьяной компании. На мне было то самое чёрное платье, поверх — лёгкое пальто, а в руках — маленькая сумочка с самым необходимым.

Дверь внезапно открылась, и в проёме возник Аки — но совсем не такой, каким я привыкла его видеть.

Белоснежная рубашка с длинными рукавами, строгие чёрные брюки, волосы, аккуратно зачёсанные назад. Даже взгляд казался другим — более холодным, профессиональным.

— Ты пришла, — улыбнулся он, но в глазах читалось лёгкое напряжение.

— Не передумала, — пожала плечами я, стараясь казаться невозмутимой.

Аки огляделся по сторонам и быстрым движением втянул меня внутрь.

Тёмный коридор, запах дорогого парфюма и сигарет. Где-то вдалеке глухо бился бас.

— Вот правила, — говорил шёпотом он, ведя меня за собой. — Никому не говори своего настоящего имени. Не принимай напитки от незнакомцев. Если что-то пойдёт не так — ищи меня или любого официанта с красным галстуком.

— Это что, инструктаж перед спецоперацией? — попыталась пошутить я, но голос дрогнул.

Аки вдруг остановился и повернулся ко мне. Его пальцы слегка сжали мои плечи.

— Сакура. Здесь не играют по твоим правилам. Запомни это.

За поворотом открылся зал. Огромное пространство, затянутое сизым дымом. Люстры из хрусталя бросали блики на чёрные мраморные столы. Бар, подсвеченный голубым неоном, где бармены жонглировали бутылками. И люди… Богатые. Красивые. Опасные.

— Добро пожаловать в «Алиби», — прошептал Аки.

Где-то в толпе засмеялись. Кто-то разбил бокал. И я вдруг осознала — обратной дороги нет.

***

По ту сторону зала, за полупрозрачной ширмой из чёрного стекла, располагалось VIP-ложе. Здесь было тише, а воздух не был таким густым от клубного дыма и духов.

Ран сидел, развалившись в кресле, и медленно потягивал виски. Его холодный взгляд скользил по танцполу без особого интереса, фиолето-чёрные пряди волос качались от прохладного воздуха кондиционера в такт музыке.

— Не понимаю, зачем ты сегодня притащил меня сюда, — пробурчал он, отставляя бокал. — У нас и без этого полно дел.

Риндо, напротив, выглядел оживленным. Он раскачивался в ритм битов, то и дело поглядывая на толпу.

— Перестань бубнить, как старик, — засмеялся он, наливая брату ещё виски. — Мы же давно не отдыхали. А ты совсем забыл, что значит веселиться.

Старший Хайтани лишь хмыкнул в ответ, но пить не отказался. Его взгляд машинально скользил по залу, пока не остановился на барной стойке. Там, среди полумрака и бликов неона, стояла она. Незнакомка в чёрном платье, что облегало каждый изгиб её тела, волосы, словно шёлк, рассыпавшиеся по плечам, и улыбка — такая искренняя и «живая» среди этой фальшивой роскоши.

— Кто это? — голос Рана был тихим, но в нём явно звучал интерес.

— О, не знал, что тебя ещё могут зацепить женщины, — ухмыльнулся младший Хайтани. — Хочешь познакомиться?

— Я задал тебе вопрос, — повторил старший, не отрывая глаз от барной стойки.

Риндо лениво повернул голову:

— Понятия не имею. Новые гости?

— Это я у тебя должен спросить. Ты тут две недели заведовал, пока меня не было.

— Впервые вижу её, — равнодушно ответил младший Хайтани. — А что?

— Просто любопытно, — нахмурился Ран. — Она не похожа на наших обычных гостей.

Старший Хайтани изучал — внимательно и бестактно. К девушке наклонился лучший бармен его заведения — Аки, и что-то шепнул ей на ухо, от чего, она слегка напряглась. Ран почувствовал, как в груди зашевелилось странное чувство — что-то между любопытством и раздражением.

— Аки? — проворчал он. — Надо же, наш звёздный бармен сегодня особенно старается.

Риндо рассмеялся:

— Неужели он нарушил правила и привёл свою подружку?

Ран ничего не ответил. Он лишь пристально наблюдал, как девушка берёт бокал из рук бармена и делает первый глоток. Жар пробивал до самых костей. Старший Хайтани задышал чаще, когда глаза девушки встретились с его.

«Это ещё что за хуйня?» — пронеслось в голове Рана, ощутив всеми фибрами вибрацию по телу.

Где-то внизу заиграла новая песня, и толпа взорвалась в танце. А он всё не мог оторвать глаз от незнакомки.

***

Я почувствовала тяжёлый взгляд, будто кто-то прикоснулся к коже ледяными пальцами. Подняв глаза, я встретилась взглядом с тем самым мужчиной из VIP-ложи — высоким, с идеальными чертами лица, который медленно потягивал виски, не отрывая от меня глаз.

Аки заметил мой интерес и быстро подлил мне алкоголя, наклонившись так, чтобы его слова услышала только я:

— Не смотри туда.

— Почему? — шёпотом спросила я, делая вид, что поправляю прядь волос.

— Это господин Хайтани. Владелец заведения. Если он узнает, что я привел посторонних… — замолчал Аки, резко сжав губы.

Но мне не нужно было объяснений. По тому, как его пальцы дрогнули на бутылке, я поняла — речь не просто об увольнении.

Я сделала большой глоток виски, ощущая, как алкоголь обжигает горло. Затем натянула улыбку:

— Пойду потанцую.

Аки хотел что-то сказать, но я уже соскользнула с барного стула и растворилась в толпе.

Танцпол был тесным, тела вокруг двигались в такт тяжёлому биту, но я чувствовала себя словно в вакууме. Он всё ещё смотрел. Я знала это, даже не оборачиваясь. Танцпол пылал ритмом, тела сливались в едином порыве, но моё сознание уже плыло в сладком алкогольном тумане. Музыка нарастала, световые лучи резали темноту, и я закрыла глаза, позволив телу двигаться на автомате. Я чувствовала, как каждый глоток виски развязывал мои движения, делая кожу чувствительной к малейшему прикосновению.

«Нужно выйти. Охладиться.»

Пробираясь сквозь толпу, я направилась на улицу.

Ран внимательно смотрел на девушку, и когда в толпе людей она растворилась — Хайтани напрягся. Он подорвался с кресла спускаясь в самое жерло этого вечера.

— Ты куда? — спросил Риндо, смотря на уходящую спину брата.

Аромат, тот, что ранее мог просто проигнорировать, сейчас же пленил как самый настоящий афродизиак. Запах сакуры, что только распустила свои прекрасные бутоны. Ран не сомневался —это точно принадлежал ей. От чего же, так хотелось надышаться им до головокружения? Просто утонуть, захлебываясь от этого чувства.

Хайтани вышел на улицу. Гул машин, лёгкий ветер и она, стоящая в самом углу смотрит на небо усыпанное звёздами. Сердце колотиться с бешеной силой. Незнакомка, но почему тогда, складывается ощущение, что он ждал её всю жизнь? Словно сама судьба их когда-то разлучила и сейчас дала шанс найти друг друга снова. Ран подошёл ближе и встал рядом подняв глаза в небо.

— Добрый вечер, — тихо сказал мне бархатистый голос.

Я не сразу заметила кого-то рядом с собой, и повернулась в сторону собеседника. Это был он. Тот самый мужчина с VIP-ложи.

— Д-добрый вечер, Господин, — заикнулась я.

— Как вам тут?

— Всё нравится. Благодарю.

Он перевёл взгляд на меня. Глаза — космос, невероятно завораживают своим цветом.

— Ран Хайтани, — протянул он мне руку.

Я оторвалась от его глаз, опуская взгляд на раскрытую ладонь. Изящные длинные пальцы, на которых красовались массивные кольца.

— Мари Мицуки, — ответила я, вложил руку в его ладонь.

Мы встретились взглядом. Ран медленно поднёс мою руку к своим губам — приятно опаляя кожу дыханием. Ноги подкосились, то ли от алкоголя, то ли от простой вежливости ко мне и некой нежности.

Ран не отпускал мою руку, его губы лишь слегка коснулись моей кожи, но этого хватило, чтобы по спине пробежали мурашки. В его глазах читалось что-то ненасытное, словно он уже знал, как я буду выглядеть под ним.

— Мари… — «моё» имя слетело с его губ как заклинание, низкое, бархатистое.

Я не успела ответить. Его пальцы вцепились в мой подбородок, наклоняя лицо вверх, и в следующий миг его рот уже прижался к моему. Это не был вежливый, осторожный поцелуй. Это был захват. Его язык вторгся без спроса, горячий, с привкусом дорогого виски и табака. Я вскрикнула в его губы, но он лишь прижал меня к стене, своим телом загнав в ловушку. Одна рука сжала мои запястья, прижимая их над головой, а другая скользнула вниз, обжигая ладонью бедро.

— Ты пахнешь так… — он прервался, впиваясь губами в мою шею, — как будто создана для меня.

Я задыхалась, но не от страха. От желания.

— Господин Хайтани, — то ли прошептала я, то ли простонала. — Нам не стоит. — шептала я, но голос предательски дрожал.

Где-то в глубине души вспыхивали искры сопротивления, но алкоголь тушил их одним махом. Два года воздержания? Больше. Тело жаждало прикосновений, а его пальцы уже скользили по шее, выискивая пульс.

— Господин… — попыталась снова я, но он перекрыл протест губами.

Его нос упёрся в мочку моего уха, горячее дыхание смешалось с ночной прохладой.

— Так тихо, — прошептал он, и язык лизнул чувствительную кожу. — И так пахнешь… — ноздри Рана расширились, втягивая аромат. Грудь вздымалась чаще, живот предательски свело.

Он оторвался, фиолетовые глаза пылали в полумраке:

— Скажи, Мари. Ты веришь в любовь с первого взгляда?

Я молчала. Но сердце — глупое, отчаянное — колотилось в такт его дыханию.

Ран усмехнулся, словно услышал. Сильная рука обвила талию, прижимая к себе так плотно, что я ощутила каждую мышцу, каждую линию его тела под тонкой рубашкой.

— Не надо слов, — проворчал он. — Твоё тело… уже ответило.

Чёрный Бентли Бентайга ждал у тротуара. Личный водитель Хайтани в белых перчатках молча открыл дверь. Ран втолкнул меня на заднее сиденье кожанного салона, не отпуская руку с талии.

— Домой, — бросил водителю он, и машина тронулась, бесшумно растворяясь в потоках ночного Токио.

Я прилипла к окну, наблюдая, как мелькают огни района Гиндза. Отражение в стекле — распущенные волосы, запекшаяся помада, глаза, слишком широкие от осознания: «Что я наделала?»

Ран не сводил с меня взгляд. Его пальцы вцепились в моё колено, медленно ползя вверх по внутренней стороне бедра. Ткань платья шуршала под ладонью.

— Боишься? — спросил он тихо, но в голосе не было насмешки. Была… уверенность.

— Не знаю, — честно выдохнула я.

Он рассмеялся, низко и глухо, и потянулся к мини-бару. Лёд зазвенел в хрустале.

— Выпей. Расслабься. Ты в безопасности.

«Ложь», — пронеслось в голове. Но я взяла бокал. Виски обожгло горло, а его рука под платьем сжимала бедро всё наглее.

На парковке «Алиби».

Аки выскочил на улицу, задыхаясь. В глазах — паника. Он видел, как Сакуру — грубо затащили в чёрный Бентли Хайтани. Видел, как слились тени за тонированным стеклом, прежде чем машина рванула с места.

— Блять! — пнул он мусорный бак, и жестяной грохот разнёсся по переулку.

Ран Хайтани. Его начальник. Владелец Алиби. Один из руководителей преступной организации, чьи руки купаются в чужой крови. Человек, для которого правила — не писаны.

Аки схватился за голову. Он привёл её сюда. Нарушил главный запрет клуба: «Посторонних — нет». А теперь…

Он достал телефон, руки дрожали. Набрал её номер.

«Абонент временно недоступен»

— Сакура… — прошептал он, глядя в пустоту, где ещё секунду назад были выхлопные газы автомобиля старшего Хайтани. — Прости…

***

Лифт взмыл на 40-й этаж без остановок. Двери раздвинулись — и дыхание перехватило. Панорамные окна во всю стену, Токио — море огней у ног. Чёрный мрамор, сталь, бархатные диваны фиалкового цвета. Холодная роскошь, пахнущая деньгами и властью. Ран сбросил пиджак на пол.

— Нравится? — обернулся он, расстёгивая манжеты.

Я кивнула, не в силах оторвать взгляд от города. Но он подошёл сзади, обнял, и губы прижались к виску.

— Здесь только ты… и я. Никто не помешает.

Его руки скользнули к застёжке платья. Металлическая молния поползла вниз по спине, обнажая кожу. Холодный воздух кондиционера смешался с жаром его дыхания.

— Ран… — попыталась я, но пальцы легли на губы.

— Тише. Просто почувствуй.

Платье сползло на пол. Густая тишина пентхауса давила на виски, прерываемая только прерывистым дыханием. Платье лежало у ног чёрным облаком, обнажая кожу, покрытую мурашками от холода и… предвкушения. Ран стоял в полушаге, его фиолетовые глаза медленно скользили по моему телу — изучающе, бесцеремонно, будто рассматривал дорогую покупку.

— Красиво, — прошептал он, и в этом не было лести. Была констатация факта, как если бы он оценил редкий сорт вина. Его палец коснулся ключицы, провёл по линии плеча, остановился у изгиба талии. — Но здесь… — он наклонился, и его губы обожгли кожу чуть ниже рёбер. — и здесь.

Я вздрогнула. Это были старые шрамы — следы неудачного падения в детстве.

— Не прячь, — приказал он, когда я инстинктивно попыталась отодвинуться. Его рука легла на бедро, удерживая на месте. — Они делают тебя… настоящей.

Его пальцы снова заскользили вверх, по внутренней стороне бедра, намеренно медленно, растягивая момент. Ногти слегка впивались в кожу, оставляя полумесяцы. Тело предательски отзывалось на каждое прикосновение волной тепла, сконцентрированной глубоко внизу живота. Я закусила губу, пытаясь подавить стон. Ран усмехнулся, уловив дрожь.

— Не молчи. Я хочу слышать тебя.

Его руки обхватили мои бока, резко приподняли и поставили на холодную поверхность мраморной консоли у окна. Стекло леденило кожу ягодиц. За моей спиной, в тридцати этажах ниже, пылал ночной Токио — ослепительный, равнодушный.

— Смотри, — его губы коснулись уха, язык обрисовал раковину. — Весь город у твоих ног. Но видит тебя… только я.

Одна его рука опустилась между моих ног, пальцы нашли влагу сквозь тонкое кружево нижнего белья. Я вздохнула, вцепившись в его плечи.

— Ран…

— Мари, — впился он взглядом, фиолетовые бездны горели нечеловеческим огнём. — Ты знаешь, чего я хочу. Скажи.

Это был не вопрос. Это был приказ. Испытание.

— Я… — голос сорвался. Его палец надавил, проник сквозь ткань, коснулся чувствительного места. Искры побежали по позвоночнику, — хочу тебя.

Удовлетворенная улыбка растянулась на его губах.

— Невероятная.

Он снял ремень с металлической пряжкой. Звук расстёгивающейся ширинки в гробовой тишине пентхауса прозвучал как выстрел. Он освободил свой орган — твердый, внушительный, напряжённый. Ластовица трусиков была отодвинута в сторону одним резким движением.

— Обними меня, — приказал он, вставая между моих ног. — Крепче.

Я повиновалась, обвивая руками его шею. Его руки сомкнулись на моей талии, притягивая к себе. И затем — он вошел. Медленно, неумолимо, заполняя собой до предела. Я вскрикнула, зарывая лицо в его шею, вдыхая терпкий аромат кожи, дорогого парфюма и власти.

— Да… — выдохнул он, его голос был хриплым от напряжения. — Вот так.

Он начал двигаться. Глубокие, размеренные толчки, заставлявшие меня скользить по холодному мрамору. Каждое движение выбивало стон, смешанный с его именем. Его губы жгли мою шею, плечо, сжимали сосок через тонкую ткань бюстгальтера. Рука снова опустилась между наших тел, пальцы нашли клитор, начали рисовать навязчивые, виртуозные круги.

— Мне кажется, что я искал тебя всю жизнь, — прошептал он в ухо, ускоряя движения бёдер. — И теперь, никуда не отпущу.

Ран поднял руку, и прижал ладонь к моему затылку, заставляя вжаться сильнее лицом в его плечо. Он двигался безжалостно, выбивая из грудков сдавленный крик, а внизу живота мучительно горело, придвигая меня к такому желанному ощущению.

— Давай, моя милая, — шептал он в моё ухо. — Я чувствую, как ты этого хочешь.

И я сорвалась. Взрыв белого света, волны спазмов, выкрик, заглушенный его плечом. Тело обмякло, но он не остановился. Его ритм стал жёстче, яростнее. Он впился пальцами в мои бёдра, удерживая на месте, вгоняя в меня с каждым толчком всё глубже. Его дыхание стало прерывистым, на лбу выступили капли пота.

— Мари… — его рычание было похоже на стон зверя. — Ты моя…Слышишь?

Он вошёл в меня последний раз, и я почувствовала, как его тело напряглось, как внутри меня заполняет горячий поток. Он замер, прижав меня к себе, его тяжелое дыхание било по моей коже, пока за спиной горел ночной Токио.