Глава 1
Чжун Ли испытывал сложные чувства к Ду Юю.
В начальной школе они были одноклассниками. Чжун Ли очень любил играть с ним, хотя со стороны они казались совершенно разными, но детской дружбе не нужны причины.
Ду Юй не был подвижным ребенком, всегда был одет аккуратно и красиво, послушно стоял в стороне со скучающим выражением лица и не участвовал в проделках других детей.
Но Чжун Ли это не смущало. Когда играли в прятки, он всегда настойчиво тянул Ду Юя с собой и добровольно становился с ним в одну команду, потому что другие не хотели брать его, он был слишком вялым, медлительным, и его было очень легко найти.
В результате их команда всегда проигрывала.
Чжун Ли обладал большинством качеств непослушного хулигана. Он был смуглым, любил лазать повсюду, поэтому выглядел грубоватым, с живыми глазами, спортивным, непоседливым и не слишком успевал в учебе.
А Ду Юй выглядел как образцово-показательный хороший мальчик: с чистым личиком, красивыми чертами, безупречно одетый, тихий, послушный и умный на вид.
Но Чжун Ли всегда смутно чувствовал, что, возможно, Ду Юй был ещё хуже него.
Ду Юй мог воспользоваться сном хулигана, чтобы раскрасить все его лицо в синий цвет. Разбитую случайно чашку он подклеивал так, что, когда следующий человек брал её, ручка тут же отваливалась с громким «бах!», повергая беднягу в шок. От скуки он мог связать шнурки на ботинках директора, выступавшего перед ним на сцене, и Чжун Ли до сих пор помнил тот хаос, когда директор попытался сделать шаг.
То, что Чжун Ли накрепко запомнил эти мелочи спустя десятки лет, имело свою причину.
Потому что за всё, что ни натворил Ду Юй, отвечать приходилось именно Чжун Ли. Со стороны казалось, что уж он-то куда больше похож на того, кто устроит беспорядок, и вот так, ни за что ни про что, на него вешали чужие провинности.
Даже после множества несправедливых обвинений Чжун Ли всё равно любил играть с Ду Юем, хотя каждый раз после таких игр чувствовал себя несчастным.
Увидеть Ду Юя в музыкальной школе было для него огромной радостью, но к тому времени его семья быстро беднела. Дорогие занятия искусством стали непосильной ношей, и он не мог позволить себе «спонсорскую» поддержку, которую должен был регулярно оказывать школе, поэтому на уроки фортепиано он ходил реже, чем другие.
Чжун Ли очень старался. Он изо всех сил хотел играть так же хорошо, как Ду Юй, потому что, если бы их уровень был примерно одинаков, их имена стаяли бы рядом.
Но разница между ними была слишком велика. Таланта к этому благородному инструменту ему, похоже, было отпущено мало, тогда как Ду Юй, несмотря на юный возраст, играл как настоящий вундеркинд.
Их дружбе пришёл конец во время того самого конкурса пианистов.
Ду Юй был основным кандидатом от школы, а Чжун Ли изначально не прошёл отбор, но потом, непонятно как, всё же получил регистрационную форму.
Однако ощущение от неожиданно свалившейся удачи оказалось не таким радостным, как он ожидал.
Когда он сдавал анкету, учительница задержала его и строго спросила:
«Ду Юй сказал, что если ты не пойдёшь, то и он не пойдёт. Это ещё что такое?
«......»
«И как в таком юном возрасте может быть столько подлости? Как ты посмел воспользоваться дружбой Ду Юя?»
Чжун Ли и сам не понимал, что происходит. Его лицо пылало от стыда.
Вплоть до самого дня конкурса он чувствовал себя не в своей тарелке. Его уверенность в себе, казалось, была потеряна, и он чувствовал себя очень неловко, и он мог только нервно сидеть рядом с Ду Юем. Его волосы, которые уложила для него мать, были уже растрепаны, в то время как Ду Юй был одет как маленький принц, элегантно и изящно.
Подошедший преподаватель мягко сказал Ду Юю:
«Тебе здесь не место. Твоё место впереди.»
«А почему?» — Чжун Ли тут же забеспокоился при мысли, что их рассадят: «Учитель, можно просто поменяться местами? Я хочу сидеть с Юем!»
Но педагог уже терял терпение:
«Достаточно! Вы не на одном уровне, почему вы сидите вместе?»
Чжун Ли долго был ошеломлен, а затем его лицо постепенно покраснело, и становилось все краснее и краснее.
Ду Юй, которого учитель уводил вперёд, оглянулся на него пару раз. Чжун Ли не мог видеть его выражение. Он не знал, было ли оно таким же, как когда он завязывал шнурки директору.
Как прошёл конкурс, Чжун Ли помнил смутно. Лишь своё пылающее от стыда лицо он запомнил отчётливо.
После этого он больше не искал встреч с Ду Юем.
Его семья окончательно разорилась. Отец спрыгнул с крыши офисного здания, оставив его с вечно плачущей матерью. Вскоре он бросил музыкальную школу, перевёлся в другое учебное заведение и переехал из престижного района.
Последующие годы прошли в бесконечных переездах, и только через два-три года они осели в маленьком городке. Так связь с Ду Юем окончательно прервалась.
Когда они погрузились в нищету, занятия музыкой стали непозволительной роскошью. Мать не видела в нём таланта музыканта и не позволяла тратить время на «эту бесполезную ерунду».
Он не был отличником и учился кое-как. Однако он был более зрелым, подрабатывал больше других, и завел много друзей за пределами школы.
К окончанию техникума он уже был типичным «уличным» парнем.
Жизнь была насыщенной, и каждый день бурлил энергией. Просто он все дальше и дальше отдалялся от мира, в котором жил давным-давно, и от Ду Юя...
Хотя он не поддерживал связь с Ду Юем, Чжун Ли знал, что тот стал знаменитостью. Правда, он ожидал, что Юй пойдёт по пути классической музыки, станет таинственным и утончённым «принцем фортепиано», но вместо этого тот снискал славу в поп-музыке, став востребованным композитором.
Вспоминая сейчас свои детские попытки догнать того человека, Чжун Ли понимал, что сегодня они находились в совершенно разных мирах.
В тот день, вернувшись с работы из автосервиса, Чжун Ли как следует помылся, переоделся в более приличную одежду и снова вышел из дома.
В метро рядом с ним стояли две девочки, одетые как японские куклы, и вместе листали глянцевый журнал. У обеих были аккуратные длинные чёлки, щёки, подрумяненные до кукольного оттенка, неестественно большие глаза с накладными ресницами и многослойные платья в стиле «лолита». Чжун Ли смотрел на них, слегка ошарашенный.
[Примечание. Платье в стиле «лолита».
]
Печально, но у него никогда даже не было нормальной девушки...
«Ду Юй такой красавчик!»
Чжун Ли сразу навострил уши.
«Мне Сюй Ян больше нравится!» — Сказала одна из девочек, с оранжевым блеском на губах.
«Но Ду Юй выглядит таким добрым и элегантным!» — Громко возразила та, что с розовым блеском, которая, по мнению Чжун Ли, была симпатичнее: «Ты только посмотри, какие у него глубокие глаза... Как вообще можно так обворожительно улыбаться?»
«Они же двоюродные братья, хорошие гены передаются по наследству.»
«Один пишет музыку, другой исполняет, да ещё и родственники — идеальная пара! Держу пари, между ними что-то есть...»
«Интересно, кто из них верхний, а кто нижний...»
Дальнейший разговор уже выходил за пределы понимания Чжун Ли. Сленг нового поколения часто ставил его в тупик. Недавно знакомая девчонка то и дело сыпала словами вроде «моэ», «кон», «королева» и «верный пёс», которые он не понял. Уже существует разрыв поколений между людьми в возрасте тридцати лет и теми, кому двадцать. Грустно.
Почесав затылок, Чжун Ли поспешил выйти, как только поезд остановился.
Сегодня вечером он собирался пойти на коктейльную вечеринку, на которой присутствовало много музыкантов. Все благодаря басисту Лао Ву из их группы. Хотя этот парень всегда был несерьезным, но он знает много людей и имеет много связей. Он часто может помочь друзьям получить возможность «пробраться» на какие-нибудь крупные мероприятия. Шанс, что какой-нибудь продюсер «разглядит в них талант», был, конечно, мизерным, но зато еда там всегда была отменной.
Войдя внутрь и встретившись с компанией Лао Ву, они разбрелись в поисках угощений. Чжун Ли прикончил несколько бокалов мартини, тарелку омаров и кучу устриц, только разогревая аппетит перед настоящим пиршеством.
Он как раз закинул в рот два куска сашими и принялся их жевать, когда вдруг поднял глаза и увидел вдалеке высокого стройного мужчину с аристократичной бледностью, и сердце Чжун Ли тут же сильно забилось.
Хотя он не мог разглядеть как следует, но что-то в этом человеке заставило его занервничать.
Когда тот мужчина, беседуя и потягивая напиток, постепенно приблизился, Чжун Ли разглядел его четче и с внезапно заколотившимся сердцем осознал, что это был один из тех самых людей с обложки журнала, который листали девчонки в метро. Нежный кусочек сашими, мгновенно таявший во рту, вдруг застрял у него в горле.
Трудно было не радоваться встрече со старыми друзьями, но Чжун Ли не был уверен, стоит ли ему подойти и поздороваться.
В конце концов, прошло почти двадцать лет, и они оба изменились до неузнаваемости. Если бы он не видел свежие фото Ду Юя в журналах, то вряд ли узнал бы в этом статном красавце того пухлощекого мальчика, которого в детстве часто путали с девочкой.
Даже если Ду Юй в принципе помнил своего школьного товарища, было бы странно, если бы он смог узнать его сейчас.
Возможно, почувствовав на себе чей-то пристальный взгляд, мужчина обернулся в его сторону, а затем быстрым шагом приблизился и остановился в шаге от Чжун Ли, слегка склонив голову.
Этот жест заставил Чжун Ли замереть. Ду Юй оказался значительно выше его.
Несколько десятков секунд они молча смотрели друг на друга, прежде чем мужчина наконец произнес:
«Чжун Ли?»
Тот ощутил, как его щеки вспыхнули от неожиданного волнения.
«Неужели правда ты?»
Ду Юй тут же одарил его ослепительной улыбкой и протянул руку для рукопожатия. Хотя Чжун Ли повидал в жизни немало, от нервов его ладонь моментально стала влажной.
Ду Юй, казалось, искренне радовался встрече. Пожав руку, он не сразу отпустил ее, а затем и вовсе обнял Чжун Ли, слегка хлопнув по спине.
«Прошло много лет с нашей последней встречи.» — Улыбнулся Ду Юй: «Ты совсем не изменился.»
...Не изменился? Неужели в начальной школе он тоже был под метр восемьдесят и каждое утро брил щетину?
Даже в зеркале он с трудом узнавал себя, а Ду Юй умудрился опознать его с первого взгляда. Пришлось отдать должное феноменальной памяти и наблюдательности этого человека.
Несмотря на долгие годы разлуки и разницу в социальном статусе, беседа быстро стала непринужденной, и после нескольких фраз волнение Чжун Ли постепенно сменилось радостным возбуждением.
Ду Юй продолжал осматривать его с ног до головы, пока говорил, и его взгляд на некоторое время задержался на его пальцах:
«Ты всё ещё играешь на пианино?»
Чжун Ли почесал затылок:
«Давно забросил.»
При переезде кто бы стал таскать с собой этот бесполезный ящик — ни съесть, ни одеть? Да и рояль, как и остальная мебель, пошёл на погашение долгов. Все последующие годы ему приходилось лишь мысленно наигрывать мелодии на нарисованных на бумаге клавишах, вспоминая былые ощущения.
«Вот как...» — Задумчиво протянул Ду Юй: «Тогда чем ты сейчас занимаешься? Продюсированием? Играешь в оркестре? В какой компании?»
Чжун Ли неловко засмеялся. Их миры действительно оказались слишком разными, даже его собственная группа, которой он так гордился, выступая в барах, в глазах Ду Юя наверняка казалась жалкой.
Ему вдруг до боли захотелось вернуть те времена, когда они сидели рядом друг с другом, но теперь их жизненные пути разошлись слишком далеко.
«Я завязал с музыкой.»
«М-м?» — На лице Ду Юя отразилось искреннее недоумение.
«Меня привел сюда друг. Я не музыкант, хе-хе.» - Чжун Ли почесал голову: «Я просто пришел сюда, чтобы присоединиться к веселью и немного поесть и выпить.»
Закончив говорить, он также почувствовал, что его самооценка дала трещину. Если бы он знал, он бы не пришел сюда сегодня вечером, потому что было неприятно терпеть унижение перед Ду Юем.
«Тогда можно мне твой номер телефона?»
«Чего?» — Чжун Ли удивлённо поднял глаза на собеседника, но в его взгляде читалась полная серьёзность: «Телефон?»
«Да, чтобы потом можно было связаться с тобой.»
Ошеломлённый Чжун Ли всё же достал телефон, бормоча себе под нос:
«Ты ведь теперь знаменитость... Зачем тебе связываться со мной...»
«Я всегда мечтал с тобой встретиться. Сегодняшняя случайность — настоящее счастье. Как хорошо, что я пришёл на этот приём, иначе мы бы снова разминулись...»
Чжун Ли, грубоватый детина, привыкший выражаться крепкими словечками и хлестать алкоголь как воду, весь съёжился от такой слащавой вежливости:
«Да ладно тебе пороть чушь! Где уж тебе меня помнить...»
Улыбка исчезла с лица Ду Юя:
«Я правда никогда тебя не забывал.»
Его тёмные бездонные глаза были так искренни, что даже толстокожий Чжун Ли почувствовал, как по щекам разливается краска. Смущение смешалось с неожиданной радостью.
«Ну ты даёшь! Вот это я понимаю — настоящая мужская дружба!»