Глава 8. Чистокровные
Сиссилия сидела в своём старом кресле в гостиной поместья Блэков, оглядываясь на членов своей семьи, которые собрались в этом холодном и величественном зале. Атмосфера была напряжённой, каждый из присутствующих смотрел на неё с разными выражениями лиц: Беллатриса с ледяным презрением, Вальпургия с недовольством, Кастория — с беспокойством и попытками сохранить приличия, Регулус с каким-то внутренним конфликтом, а Нарцисса с утомлением, как будто её уже давно не касались все эти семейные разборки.
Сиссилия знала, что этот момент будет решающим. Она больше не могла быть той, кто молчит, кто принимает чужие решения за свою жизнь. Она чувствовала, как сердце бьётся быстрее, готовясь произнести то, что, возможно, навсегда изменит её отношения с семьёй.
— Я знаю, почему вы все здесь, — начала она, поднимаясь из кресла. Голос её был твёрдым, хотя в душе бушевали эмоции. — Все вы пришли сюда, чтобы убедиться, что я всё приму, как вы хотите. Чтобы вытащить меня из этой истории с Фредом, с этим... с "недостойным" для нас человеком, потому что он предатель крови.
Сиссилия остановилась, её взгляд пронзал всех, она хотела, чтобы каждое слово дошло до них.
— Но я не собираюсь молчать. Я не собираюсь идти по вашему пути. И я не буду делать вид, что мне всё равно, с кем я буду. Я буду делать так, как я считаю правильным. И если мне нужно будет выбирать между вами и моей любовью, я выберу любовь.
Тишина в комнате стала тяжёлой, как свинцовое небо. Все встали, с разными выражениями на лицах. Беллатриса наконец проронила слово:
— Ты безумна, Сиссилия. Ты не можешь серьёзно об этом говорить. Ты бросаешь свою семью ради... ради какого-то мальчишки, потому что его зовут Фред Уизли? Ты думаешь, что это достойно? Ты думаешь, что он сможет обеспечить тебе хотя бы долю того, что мы тебе дали? Он не в силах предложить тебе ничего, кроме своих глупых шуток.
Сиссилия, не отводя взгляда, ответила:
— Я не хочу, чтобы меня обеспечивали. Я хочу быть с тем, кто понимает меня, кто принимает меня такой, какая я есть. Фред не связан с этим миром, с вашими традициями и вашей жёсткой системой. Но это не значит, что он не достоин. Я верю в то, что чувства важнее, чем всё остальное.
Вальпургия, сидя с её правой стороны, нахмурилась и покачала головой:
— Ты думаешь, что, поступив так, ты принесёшь честь нашей семье? Ты будешь только пятном на нашем роду. Прямо как твоя тётя Андромеда, как твой дядя Сириус. Они все предали нас, и ты хочешь последовать их пути?
Сиссилия слегка усмехнулась, несмотря на всю боль, которую она чувствовала.
— Да, я буду следовать их пути, потому что они, по крайней мере, не были рабами своих предрассудков. Моя тётя Андромеда и дядя Сириус не боялись быть счастливыми, несмотря на то, что семья отвергала их. Я выберу свою любовь, как они выбрали свою.
Кастория, стараясь сохранять спокойствие, вмешалась, говоря:
— Сиссилия, ты не понимаешь, что ты делаешь. Ты рискуешь своей репутацией, своим будущим, не говоря уже о том, что ты теряешь всё, что твоя семья дала тебе. Ты хочешь остаться без всего? Ты не можешь просто так уйти, разрушив свою жизнь и репутацию ради какой-то... глупой любви.
Сиссилия взглянула на мать и сказала, сдерживая слёзы:
— Это не глупая любовь. Это моё решение, и я буду бороться за него. Я готова оставить этот дом, если нужно. Я готова сбежать, как сделали Андромеда и Сириус. Я не буду жить по вашим правилам и ради ваших амбиций.
Она обернулась к Беллатрисе и добавила, решительно:
— Если вы думаете, что сможете меня остановить, вы ошибаетесь. Я не буду как вы. Я выберу любовь. И если мне придётся покинуть этот дом, я уйду. Я сбегу. И буду жить своей жизнью.
Тишина в комнате стала окончательной. Каждый из присутствующих, кажется, ждал, когда Сиссилия наконец сдастся. Но её решимость была столь велика, что, казалось, комната сжалась вокруг неё. Она не могла вернуться назад.
Беллатриса встала и сжала челюсти. Смотрела на неё, как на предателя, но её слова не могли больше задеть Сиссилию.
— Ты сделала свой выбор, — тихо проговорила она. — Но ты не забудешь, что потеряешь, если ты уйдёшь.
Сиссилия стояла, глядя на свою семью. Она не чувствовала страха, только решимость. В её сердце было место только для одного человека — Фреда, и она не будет больше позволять никому разрушать её счастье.
Ночью, когда в поместье Блэков воцарилась тишина, Сиссилия тихо прошла в свою комнату. Луна светила сквозь окно, освещая её лицо. Она знала, что это её последний шанс — последний момент перед тем, как она покинет этот дом, чтобы навсегда разорвать связь с теми, кто пытался управлять её жизнью.
Собрав все свои вещи в сумку, она взглянула на свой старый, привычный кабинет, где когда-то проводила часы, учась правилам, которым её пытались научить. Теперь она знала, что это не её путь.
Сиссилия села за письменный стол, взяла перо и начали писать письмо. Она не могла остаться без слова, без прощания. Особенно с теми, кто когда-то тоже восстал против этой семьи — её дядей Сириусом и тётей Андромедой.
Она долго думала, какие слова подберёт, чтобы они поняли её. Чтобы они знали, что она сделала этот шаг не из-за гнева, а из-за того, что не могла поступать иначе.
«Дорогие тётя Андромеда и дядя Сириус,
Я не могу найти слов, чтобы объяснить, как мне тяжело это делать. Но я решила сбежать. Да, сбежать — от своей семьи, от всего, что мне навязали как "правильное". От всех этих правил, от этого мира, который диктует, что я должна любить только тех, кто соответствует определённым стандартам.
Я не могу больше жить, как они хотят. Я не могу больше слушать, как меня заставляют быть чем-то, кем я не являюсь. Я не могу продолжать молчать, когда любовь моей жизни — Фред Уизли — становится для меня чем-то запретным.
Ты, тётя Андромеда, и ты, дядя Сириус, показали мне, что можно быть свободным. Что любовь, которая не соответствует всем этим правилам, всё равно может быть настоящей и важной. И теперь я понимаю, что, возможно, я должна быть такой, как вы.
Я не знаю, что будет дальше. Я не знаю, смогу ли я быть с Фредом, если они будут продолжать преследовать меня. Но я не могу жить без него. И если мне предстоит платить за это, я готова. Я хочу, чтобы вы знали, что это мой выбор — выбор, который я приняла с тяжёлым сердцем, но с уверенностью, что это правильно.
Я сбегаю. Сбегаю ради своей любви и ради того, чтобы быть собой.
С любовью,
Сиссилия»
Она подписала письмо и, стараясь не сделать ни малейшего шума, сложила его в конверт. После этого Сиссилия аккуратно спрятала его в кармане, взяла свою сумку и, не глядя назад, направилась к выходу. Её сердце билось быстро, но она чувствовала, как с каждым шагом её решимость укрепляется. Она покидала этот дом не потому, что её жизнь была слишком тяжела, а потому, что она осознала: жить в заточении её чувств и желаний — это не жизнь вовсе.
Открыв дверь и тихо прокравшись по пустым коридорам, она вышла в ночь. Лунный свет освещал её путь, и, несмотря на всю тревогу в душе, она чувствовала странное облегчение. Это был её первый шаг к свободе.
Она знала, что её ждёт опасный путь, что за её решением последует множество трудностей, но она была готова бороться. Ради своей любви и ради себя.
Сиссилия не оглядывалась, когда пересекала границу поместья. Этот шаг был окончательным. И теперь ей предстояло начать новую жизнь — жизнь, в которой она сама будет выбирать свой путь.
Сиссилия прошла через темный сад поместья Блэков, когда почувствовала, что на пути к свободе не может быть возврата. Она уверенно направлялась к ближайшей деревне, где был назначен секретный встречный пункт для её дальнейшего пути. Однако, прежде чем оставить поместье и уйти в неизвестность, она знала, что должна выполнить последний шаг — отправить письмо дяде Сириусу и тёте Андромеде.
Затем, отыскав старую сову, которая всегда помогала семье Блэков передавать сообщения, Сиссилия, не раздумывая, вложила письмо в её когтистые лапы и тихо сказала:
— Пожалуйста, передай это дяде Сириусу и тётя Андромеде.
Она застыла, наблюдая, как сова исчезает в ночной темноте. Это письмо, в котором она делилась своим решением, было отправлено. С каждым мигом тревога усиливалась, но она чувствовала, что уже сделала важный шаг.
Через несколько дней Сиссилия была в одной из маленьких деревень, подальше от поместья. Она нашла маленькую, но уютную хижину, где смогла укрыться на время. В её душе всё ещё был страх и неуверенность, но она решила, что теперь только будущее может сказать, чем закончится её решение.
Письмо от дяди Сириуса и тёти Андромеды пришло ночью, когда Сиссилия только улеглась на свою жёсткую постель. Её рука дрожала, когда она открыла конверт и начала читать.
«Дорогая Сиссилия,
Когда я прочитал твоё письмо, я сразу понял, как сложно тебе было принять это решение, но я горжусь тобой. Мы всегда знали, что ты не как все, и что ты не боишься идти своим путём. Но помни, ты не одна. Мы всегда поддержим тебя, и если ты хочешь остаться с нами на какое-то время, мы откроем для тебя двери нашего дома.
Приезжай, Сиссилия. Мы с Андромедой будем ждать тебя. И не переживай. Ты заслуживаешь счастья, и если твоя любовь с Фредом Уизли — это то, что делает тебя счастливой, то мы здесь, чтобы поддержать тебя. Я обещаю, что ты найдёшь у нас покой и безопасность.
С любовью,
Дядя Сириус»
Сиссилия положила письмо на стол и посмотрела в окно. В голове её витали мысли о том, что именно в эти моменты жизни она наконец осознала, как важно не скрывать себя, не прятать свои чувства и желания. Это была самая трудная, но одновременно и самая важная борьба в её жизни. И, несмотря на весь страх, Сиссилия ощущала облегчение, зная, что у неё есть люди, которые примут её выбор и будут рядом в этот трудный момент.
На следующее утро Сиссилия паковала свои вещи с решимостью, уже зная, куда её путь приведёт. Она будет жить с тётей Андромедой и дядей Сириусом, хотя её будущее было все ещё неясным. Но по крайней мере теперь она чувствовала, что её шаги — это её собственный выбор. И, возможно, она могла бы наконец построить жизнь, которая будет принадлежать только ей.