Глава 7. Семья - это тюрьма
Через несколько дней после того, как Сиссилия решилась на важный шаг в своей жизни, и её разговор с Фредом стал основой их будущего, она вновь столкнулась с последствиями своих решений. Вечером, когда она сидела в общей комнате Гриффиндора, пытаясь расслабиться после долгого дня, на её имя поступило письмо. Почерк был знаком — и от этого у неё ёкнуло сердце. Письмо было от Беллатрисы.
Сиссилия почувствовала, как её пальцы начинают дрожать, когда она вскрывала конверт. Беллатрисы не было нужды писать с таким сердцем, она всегда говорила прямо и без обиняков. И сейчас, как и следовало ожидать, слова не заставили себя долго ждать.
"Сиссилия,
Ты, как всегда, умудряешься разочаровывать меня своим поведением. Ты не понимаешь, насколько важно для семьи поддерживать наши традиции и объединения. Ты решаешься идти против нас, и я не могу позволить тебе разрушить всё, что твоё поколение должно было продолжить.
Я нашла тебе подходящего мужа, с которым ты будешь объединена по расчёту, как и полагается. Он из хорошей семьи, с хорошими связями, и наш союз станет основой для твоего будущего. Мы не будем ждать больше. На весенних каникулах будет устроена твоя помолвка.
Будь уверена, ты не сможешь отказаться от этого решения. Мы больше не будем обсуждать этот вопрос. Я надеюсь, ты осознаешь, что твои малые чувства не имеют значения, когда речь идёт о более важных делах. Ты станешь частью великой традиции, которую мы все поддерживаем.
С уважением,
Твоя тётя Беллатрисса"
Когда Сиссилия дочитала письмо, ей казалось, что воздух вокруг потемнел. Каждое слово Беллатрисы было как удар. Помолвка. С её будущим мужем по расчёту. В сердце её было холодно, и на мгновение ей показалось, что она снова стала той запертой в клетке девочкой, которую контролируют её родные.
Но потом, как будто откликаясь на мысли, из глубины души, она вспомнила слова Фреда. Они справятся. Он будет рядом, и она не собиралась сдавать свои чувства, свои мечты ради этой жестокой игры.
В груди Сиссилии вспыхнуло решительное пламя. Всё, что ей нужно было, так это принять решение и следовать за ним. Она не позволяла Беллатрисе контролировать её будущее, не позволяла семье диктовать свою жизнь. Сиссилия понимала, что если она хочет быть с Фредом, то ей нужно бороться не только за свою любовь, но и за свою свободу.
В эту ночь она уснула с мыслью, что весной, когда всё решится, ей предстоит серьёзный разговор — не только с Беллатрисой, но и с её матерью, Касторией. Она решила больше не бояться. Она знала, что её жизнь в руках только её самой, и она не позволит этим тёмным силам разрушить её счастье.
Но так или иначе, весна не за горами, и этот месяц обещал быть решающим.
На следующее утро после получения письма от Беллатрисы, Сиссилия снова почувствовала тяжесть в груди. Она даже не успела осознать, как глубоко её эти слова ранили, как вдруг на её столе в Большом зале появилось ещё одно письмо. На конверте был герб Блэков, и письмо от матери не могло предвещать ничего хорошего.
Сиссилия взяла письмо с сомнением и вскрыла его. Почерк Кастории был таким же строгим и холодным, как её взгляд. Письмо было коротким, но от этого не менее угрожающим.
"Сиссилия,
Ты, безусловно, обидела нашу семью своим поведением. Ты знаешь, что должна поступать по-честному и по порядку. Ты не в праве идти против воли твоей тётушки, особенно когда речь идёт о нашей репутации. Беллатрисса приняла меры, и я согласна с её решением. Ты знаешь, что нам не под силу изменить этого.
Ты будешь помолвлена, как и следовало ожидать. Помни, что ты не должна стыдить нашу семью, и помолвка с тем, кого Беллатрисса выбрала для тебя, — это не обсуждается. Я надеюсь, ты отнесёшься к этому с должным уважением и смирением.
Твоя мать, Кастория."
Сиссилия ощущала, как её внутренний мир рушится. Казалось, её жизнь, на которую она так надеялась, снова превращалась в железную клетку, в которой она больше не может дышать. Но её мысли были прерваны, когда в следующий момент на её столе оказалось ещё одно письмо — от Регулуса.
Она с сомнением вскрыла его. Она никогда не могла понять, что думает Регулус. Её дядя был тем, кто всегда придерживался строгости, но, возможно, именно его мнение было для неё самым важным. Однако, как только она начала читать, всё стало ясно.
"Сиссилия,
Твоё поведение, как и поведение твоей матери, вызывает у меня лишь разочарование. Я надеюсь, ты понимаешь, что всё, что происходит в нашей семье, всегда имеет своё значение. Беллатрисса сделала правильный шаг, предложив тебе подходящего кандидата. Это серьёзный выбор, и я уверен, что ты скоро поймешь, как важен этот союз.
Я поддерживаю решение семьи, и ты будешь помолвлена с Барти Краучем младшим. Его статус и связи в Министерстве магии могут сыграть важную роль в будущем твоей семьи. Ты должна понять, что такой союз необходим для дальнейшего укрепления нашего положения в обществе.
С уважением,
Регулус."
Сиссилия почувствовала, как её кровь застыла в жилах. Барти Крауч младший. Это было ужасно. Она знала, кто он — амбициозный, жестокий, жесткий. Он был тем, кто никого не щадил и служил верой и правдой Министерству, считая, что все средства хороши для достижения целей. Она не могла представить свою жизнь рядом с ним. Он был полным противоположностью Фреду, его доброте и искренности.
Слёзы подступили к глазам, но Сиссилия не дала им выплеснуться. Она сидела на своём месте, терзая письма в руках. Барти... Как она могла согласиться на это?
Её сердце билось всё быстрее. Это было её будущее, и она не могла просто подчиниться. Сиссилия почувствовала, что её судьба снова в её руках. Она должна была бороться за свою любовь и свободу. Она знала, что, возможно, это будет сложнее, чем она ожидала, но она не собиралась сдаваться. Она уже сделала один шаг, и второй шаг был перед ней.
Она закусила губу, сжимая письма в руках. Знала, что этот конфликт с её семьёй ещё не закончен, и ей нужно будет сделать выбор, который изменит её жизнь навсегда.
Сиссилия не могла больше сидеть в Хогвартсе, разрываемая между долгом перед семьёй и своим сердцем, которое всё ещё тянуло её к Фреду. Её мысли были хаотичны, а слова, написанные в письмах от Беллатрисы, Кастории и Регулуса, всё чаще всплывали в её сознании. Она не могла так продолжать. Она должна была встретиться с семьёй лицом к лицу, разобраться во всём и, возможно, поставить точку в этом кошмаре.
Не дождавшись конца учебного дня, Сиссилия отправилась к директору.
— Профессор, мне нужно уехать. По личным обстоятельствам, — сказала она, обращаясь к профессору Дамблдору.
Директор поднял бровь, заметив тревогу в глазах девушки, но не стал задавать лишних вопросов.
— Я понимаю. Но ты должна вернуться через несколько дней. Обсуди это с родителями, а потом возвращайся. Ты знаешь, что учеба важна.
Сиссилия кивнула, стараясь скрыть своё беспокойство, и покинула кабинет. Уже через несколько часов она оказалась в своём поместье. Дом, в котором она провела всю свою жизнь, казался ей чужим, холодным и враждебным. С каждым шагом, который она делала по его мраморным полам, ей становилось всё тяжелее дышать.
Как только она вошла в просторную гостиную, её встретила Беллатриса. Женщина стояла с выражением полного контроля, её губы были сложены в тонкую линию.
— Ты приехала, — сказала она без особых эмоций, словно предчувствуя, что будет дальше.
Сиссилия не могла больше молчать. Она почувствовала, как гнев, который накапливался в ней все эти дни, вырвался наружу.
— Ты уничтожила мою жизнь! — воскликнула она, голос её дрожал от ярости. — Как ты могла так поступить? Ты действительно выбрала для меня Барти Крауча?! Ты хочешь, чтобы я была счастлива в этом браке? Это просто расчёт! Это не любовь, это просто игра! Ты не понимаешь, что для меня важно? Ты не понимаешь, что я не могу это принять?!
Беллатриса посмотрела на неё с холодным взглядом. Её лицо оставалось бесстрастным, хотя в глазах всё-таки мелькнуло некоторое недовольство.
— Ты не понимаешь, Сиссилия, — проговорила она, шагнув ближе. — Ты не понимаешь, что это решение не о твоей любви. Это о нашей семье, о будущем, о твоём месте в этом мире. Если ты не сможешь подчиниться и принять этот союз, ты поставишь под угрозу не только свою судьбу, но и судьбу всей нашей семьи. Мы не можем позволить себе такие слабости, как ты сейчас показываешь.
Сиссилия почувствовала, как её грудь сжимается от боли и отчаяния. Она не могла поверить, что её тётя была настолько бесчеловечной. Она не могла представить свою жизнь с Барти Краучем, тем более, когда её сердце принадлежало другому.
— Я не могу, Беллатриса, я не могу это принять! — вскрикнула она, горькие слёзы наворачиваясь на глаза. — Я не буду молчать и подчиняться. Я... я люблю другого человека, и я буду бороться за своё счастье!
Беллатриса прищурила глаза, её лицо стало ещё более грозным.
— Если ты продолжишь так себя вести, ты разрушишь не только свою жизнь, но и всю нашу репутацию, Сиссилия. Ты ещё не понимаешь, с кем ты имеешь дело.
Сиссилия не слышала этих слов. Всё, что она чувствовала — это ярость и беспомощность. Она вскочила и выбежала в коридор, не обращая внимания на взгляд Беллатрисы, который сопровождал её по всему дому. В её голове было только одно: она должна была поговорить с Фредом, она должна была найти способ быть с ним.
Но как это сделать, если её собственная семья превращала её жизнь в настоящую тюрьму?