Глава 1
301 год. Академия Золотого Дракона на острове Сарто
Под вечер в библиотеке Академии Золотого Дракона зажигали свечи. Их отправляли их парить на разной высоте, чтобы корешки старинных книг не просто поблескивали в полутьме, а были отчетливо видны, и под сводчатым потолком принимались блуждать диковинные тени.
В этот час библиотекарь начинал клевать носом, на его столе появлялся дежурный чайничек чая, и между стеллажей плыл запах смеси лесных трав, тех крошечных розовых цветочков с заросших полян, и с ним – плетистых лоз, цепляющихся по ночам за ветви и старые каменные кладки в отдаленных уголках Академии. Кажется, лес проникал сюда, будто просачиваясь из книг, и следом приводил танцующих светлячков, шепотки лесных кобольдов и отблески диковинных, колдовских костров.
Последние три четверти часа Миримэ провела над единственным разворотом учебника для чародеев-старшекурсников, стараясь до мельчайших подробностей заучить изображенную там схему и пометки на полях. На щеке у нее отпечатался манжет блузки, который она натянула на кулак, прежде чем подпереть голову, а взгляд был такой, будто она выпила сонное зелье.
Но завидев, как потемнело за окном, она встряхнулась, оправила волосы. Оглянулась.
Все были заняты своими делами, кто дремал, кто закопался в книги так, что была видна лишь макушка, кто шушукался, прикрывшись географическим атласом и создавая едва слышимый шорох голосов. На Мири никто не смотрел, и она бесшумно поднялась со своего места. Закрыла учебник и нырнула в проход между стеллажами, в конце которого к потолку взлетали своды огромного стрельчатого окна.
Мири столько раз открывала его, держа под мышкой тяжелую книгу и упираясь коленом в подоконник, что могла бы повторить это с закрытыми глазами хоть вдвое быстрее. Сейчас же она не торопилась – пока руки колдовали над скрипучей ручкой, стараясь не издать ни звука, Мири вглядывалась в свое полупрозрачное отражение в оконном стекле.
На нее смотрела будто копия ее приемной матери, красавица Амариэль Пальфи, но с косичкой у лица и с куда более хитрыми глазами вдесятеро синее и ярче. Вряд ли Амариэль вылезала в библиотечные окна на ночь глядя, еще и так внаглую прихватив с собой книгу, но Мири – это Мири, и она только резким движением откинула волосы со лба, когда тяжелая рама наконец-то поддалась и в зал ворвался запах разгорающейся шелковой ночи.
Она перелезла через подоконник и, прикрыв створку за собой, спрыгнула на крышу алхимических мастерских. Оставалось пройти немного – подняться по пологому черепичному скату в ту часть, которая не была бы видна ни из одного окна, и перемахнуть на другую сторону, за конек.
Крыша успела высохнуть после утреннего дождя, но роса еще не выпала, и Рин разлегся на спине прямо на черепице. Рядом валялся его дорогущий меч и бумажный пакет с оттиском свернувшегося в кольцо дракона – знаком их Академии, который был тут повсюду.
Миримэ слегка пнула Рина в плечо, и он открыл один глаз.
– Пришла убить меня этой книгой, дорогая? Нет? Тогда иди сюда, – и он откатился в сторону, уступая ей половину своего расстеленного плаща.
Мири не нужно было приглашать дважды: хрустнув спиной, она сунула учебник для чародеев себе под голову вместо подушки и растянулась рядом. Плащ там, где только что лежал Рин, был теплым, а от бумажного пакета пахло просто волшебно.
Будто прочитав ее мысли, Рин приоткрыл уже оба глаза и соизволил повернуть голову:
– Я принес тебе кое-что. Так, отметить возвращение к учебе. Угощайся.
В пакете обнаружилась четверть вишневого пирога, здоровый ломоть, заботливо завернутый, чтобы ни одна сладкая вишенка не выпала из теста, и на нем даже сохранилась сахарная пудра.
Мири села и блаженно застонала – за сладости она была готова продать то, что осталось бы после продажи души за знания. И Рин прекрасно это знал. Сам он разжился где-то початой бутылкой вина, какого-то легкого ягодного, судя по эльфийской этикетке, и теперь подложил руку под голову, чтобы было удобнее пить и умиротворенно жмуриться на Миримэ, уничтожающую пирог.
Окна Академии одно за другим зажигались, освещаемые разноцветной магией, обыкновенными свечами, отблесками чужих секретов – всеми способами, сколько их есть. Во внутреннем дворе постепенно ярче разгорались магические факелы по стенам, галереи тонули в рассеянном мареве световых грибов. Башни прорезали ночное небо, как драконьи клыки, и пусть звезд не было видно за тучами, все равно прозрачная, пьяняще свежая темнота казалась алмазно-небесной, пряной и вкусной до последнего глотка.
– Как твой день? – Мири откинулась обратно на спину и, вряд ли задумавшись над этим, перелегла к теплому боку Рина поближе. Уперевшись лопаткой в рукоять кинжала, она нахмурилась и на ощупь принялась шарить по его груди в поисках застежки у перевязи.
– Джаспер взял летом несколько уроков фехтования и думал, что сможет безнаказанно закатывать глаза по поводу и без повода и смотреть на меня сверху вниз, – в голосе Рина звучало спокойное веселье. – Самонадеянно для такого, как он, потому что... ауч!
Кажется, Мири вместе с пряжкой перевязи как раз нащупала последствия самонадеянности Джаспера Морнингстара где-то у Рина под ребрами. Он фыркнул, конечно, демонстрируя, какая это ерунда, но она понимала, что через неделю другую от бравады и запала останутся силы только на то, чтобы задирать нос на людях, но не наедине с ней.
– А еще я договорился, что на спецкурсе по древковому оружию мне будут давать особые задания помимо основных – с учетом моей... специализации. Баласар согласился, но по-моему у них с моим братом сейчас не все гладко, и он просто собирается использовать меня как почтовую птицу... А у тебя?
– Было скучно, – Миримэ пожала плечами. От нее пахло ванилью и порохом. Не как от бешеных пиромантов, а как будто она – живое солнце. – Но завтра прямо с утра поставили первый практикум из того курса, о котором я тебе говорила, и вот это уже должно было интересно – если полгруппы опять не проспит, и нам не придется слушать негодование Алисы вместо ценного материала.
– Я бы проспал.
– Наглая ложь, ты же завтра первый завалишься в зал и будешь ныть, что не хочешь уходить.
– Так то лекция!..
Мири замахала на него и только молча забрала из рук бутылку. Раз уж начинать учебный год с разгильдяйства, то хотя бы вместе.
ххх
Поздний золотой рассвет пронизывал Академию насквозь, заставлял листья ползущего по стенам плюща искриться, словно изумруды, а витражи превращал в живые картины. Каменная кладка, заставшая, кажется, еще юность богов, была до сих пор влажной от выпавшей ночью росы и блестела в лучах утреннего солнца, как россыпь алмазов. В воздухе пахло пряностями и кофе, первыми опавшими листьями, завтраком с кухни.
Рину так и не удалось проспать первое занятие – до него оставалась еще четверть часа, а он уже был в учебном крыле. В новенькой, идеально отглаженной алой форме, ничем не выдающей вчерашнюю пьянку на крыше, с по-эльфийски свежим лицом и даже вооруженный книгой под мышкой, он выглядел бы как картинка... но непослушные, беспорядочно вьющиеся и разлетевшиеся на свежем ветру волосы сводили все впечатление на нет.
На лестничной площадке в Рина врезался, засмотревшись, низенький полуэльф, скорее хорошенький, чем красивый, и вовремя не успел отпрянуть. Рин сцапал его за рукав синей накидки и изучающе обвел взглядом, наклонил голову к правому плечу.
– И тебе доброе утро, – разница в их росте заставила Рина даже слегка наклониться. – Не знаешь, где аудитория для практикума по трансгрессии?
Полуэльф поднял брови домиком, явно ожидая чего угодно, но не этого.
– А?
– Трансгрессия, практикум в малых группах. Это же твой предмет, ты должен знать, где он идет.
– Аа, да, ага, – промямлил полуэльфенок, теряясь.
Рин закатил глаза.
– Да где вас делают-то таких!? Давай, трансгрессируй-ка меня туда, а то до конца века здесь простоим...
Он подкараулил Миримэ у самой двери – красиво подпер косяк плечом, умиротворенно уткнулся носом в книгу, будто бы потеряв интерес ко всем вокруг, и в подходящий момент сцапал волшебницу за рукав и дернул ее на себя. Она по инерции пролетела лишние полметра и впечаталась Рину носом в грудь, даже не пискнув.
– Ты можешь обмануть кого угодно, но не меня, – пробормотала Мири и зевнула в алый обшлаг рукава на придержавшей ее руке, – ты чертовски хочешь спать, тебя подташнивает и от недосыпа, и от перспективы еще семестр лицезреть самодовольную рожу Джаспера. А еще, – она одним ловким движением захлопнула его книгу, – ты не умеешь читать на языке магии.
На щеке у нее отпечаталась подушка, а глаза смотрели сонно-сонно. Рин глянул на девушку почти с нежностью:
– Тем не менее, я нашел в себе силы зайти пожелать тебе удачи на занятиях, – и он положил забытый Мири вчера учебник для чародеев верхним в стопку у нее в руках. – Я захвачу нам что-нибудь с завтрака. Не скучай.
– И наваляй там Джасперу пообиднее.
– С удовольствием, дорогая. С огромным удовольствием.
Мири снова сладко-сладко, да так, что Рину стало завидно, зевнула.
На вторую тренировку в новом учебном году он вошел ровно за мгновение до удара большого колокола, означающего начало занятий. Вместо формы (и зачем только гладил!) на Рине был легкий эльфийский доспех, волосы он кое-как завязал в неаккуратный узел на затылке.
На нагруднике среди изящно сплетающихся вокруг форменного знака Академии традиционных листьев и лоз можно было при должном желании рассмотреть очертания восстающего кота с мечом в зубах. Это ехидный мастер-бронник припрятал своеобразные наглые вольности, которые могли позволить себе только отпрыски очень, очень влиятельных родов. О происхождении Рина, правда, куда больше говорило его удивительное сходство со старшим братом, Сиэсом, который был весьма заметной фигурой в Академии – не так давно он и сам выпустился с воинского факультета, а теперь мозолил всем глаза уже как молодой преподаватель.
Но все-таки невесомый, изящный доспех был хорош – первый посланный Рину в спину кинжал, от которого он едва увернулся в самый последний момент, лишь чиркнул по плечу, не причинив никакого вреда.
– Да пошел ты, Морнингстар!
Второй Рин отбил взмахом клинка, уже успев выхватить свой кинжал. Второй рукой потянулся к мечу – легкий клинок может и выглядел игрушечным по сравнению с двуручником Джаспера, но в сочетании с коротким клинком был любимой парой Рина для дуэлей.
Студенты, которые в дежурную потасовку лезть не собирались, живо прижались к стенам, и на свободном пространстве остался стоять только один брюнет с кислой мордой.
– Пошел сам, Феррерс! – заорал Джаспер в ответ во всю мощь своих человеческих легких.
– Чтоб тебя ра...
– А ну прекратить!! – рявкнул вдруг на весь тренировочный зал такой рокочущий бас, что затрясся даже пол. Рина хваткая рука не поймала за чувствительное острое ухо только потому, что он учился здесь уже четвертый год и изучил этот прием досконально, а вот Джасперу не повезло: декан Умравиль, клацнув драконьими клыками для острастки, шел прямо на него, позади была только глухая стена, и бежать было поздно.
– Пока-пока, – одними губами проговорил Рин из-за преподавательской спины.
Огромный драконорожденный с серебряной чешуей, выдающей его принадлежность к аристократии, сложил мощные когтистые руки на груди и принялся за воспитательные работы.
Драконы живут не больше восьмидесяти лет, но за это время успевают стать вот такими – великолепными. Такими, что глаз не отвести.
– Устроили тут дуэльный клуб! Еще и недели не прошло! – гремел Умравиль. – Идиоты! Достать друг друга не можете, только позоритесь – вам самим-то не надоело?! Мало вас гоняют, больше хотите?.. А ну стоя-я-ять, Феррерррс!
Собравшийся было смешаться с однокурсниками Рин замер, услышав, сколько опасных лишних "р" в его фамилию добавил декан. Меч побыстрее вернул в ножны, от греха, а кинжал уже давно исчез в складках его одежды.
– Да, декан Умравиль, – отозвался он так покладисто, как только мог.
– Вовремя не устранил проблему – будешь получать вместе с ним, так что стоять и слушать! – гаркнул дракон. – А какое славное было утро, нет, надо было вам опять за старое! Кто как поступил бы на месте Феррерса? – он обвел студентов прищуренным взглядом. – Ну? Подумайте пока. А ты, Морнингстар, разбазариваешь кинжалы почем зря. Он его потом поднимет и тебе же в колено воткнет, и вообще, хоть поучился бы целиться! У тебя больше шансов в контактном бою, и я бы сделал так, смотрите...
И он вытащил из стойки с оружием длинный двуручный меч, который для него казался таким же легким, как одноручный – для Рина, и принялся показывать какой-то финт. Ему внимали, благоговея.
– Используйте каждую возможность расслабить руки и дать себе отдохнуть, – Умравиль демонстративно перехватил меч и обвел студентов взглядом, – вы научились не заламывать запястья, хорошо, а теперь отвыкайте прикладывать слишком много усилий к этому – вам должно быть легко держать ваш меч, иначе это не ваш меч, – он усмехнулся, – и не давайте злости или другим эмоциям заставлять вас забывать о технике. Ну-ка... вот ты, Амакиир, попробуй-ка!
Эльфийке с белыми как снег волосами дали выйти вперед, и Умравиль непринужденным легким движением перебросил ей тренировочный двуручник. Она едва его поймала – но поймала, и дракон одобрительно хмыкнул, а потом сложил огромные ручищи на груди и приготовился смотреть, хвалить и объяснять все с начала.
Зал был залит солнцем, и сквозь огромные окна проникало столько света, что каждая пылинка в воздухе была отчетливо видна. Казалось, что в тренировочном зале гуляет последний теплый летний ветерок, будто на лужайке в парке, и осень еще где-то далеко.
В тени арки, за которой угадывалась открытые тяжелые двери, маячила другая фигура драконорожденного, не менее впечатляющая своими габаритами и по-фехтовальному идеальной, угрожающей воинской пластикой. И в расписании вообще-то стояло именно его имя, но мастер меча, стоящий со сложенными на груди руками в стороне, не спешил прерывать утреннюю шоу-программу от декана.
– Мастер Баласар, – окликнули его из полутьмы, – уже развлекаешься с самого утра?
Алый дракон неопределенно пожал плечами и улыбнулся: при появлении Сиэса Филитэарна Феррерса на душе стало гораздо теплее.
"Удачная версия Рина", тем не менее, не спешила заявлять об этом присутствии остальным. Он остановился слишком близко к мастеру Баласару, так, что чувствовал жар, исходящий от его тела, и замер. Кажется, развернувшаяся в начале тренировки сцена Сиэсу тоже доставляла определенное удовольствие – за исключением той части, в которой любимый младший братишка вынуждал декана орать их общую фамилию на всю Академию.
– Так чем я обязан такому приятному гостю? – проурчал Баласар ласково-ласково, с такой же, как у декана Умравиля, драконьей хрипотцой, но приправленной какими-то особыми теплыми нотками. Не зря обладатели красной чешуи славятся своим пламенным нравом и небывалой силой несгибаемого духа...
Сиэс качнулся вперед и привычно прижался лбом к каменным мышцам огромного плеча.
– Я зашел, потому что мне срочно понадобился один драконорожденный, чрезвычайно компетентный в своем деле, – и в его тоне мелькнуло нечто сокрытое, не читаемое вот так с лету.
Баласар рассмеялся, рокочуще и мягко, а Сиэс продолжил, и было ясно даже по голосу, что он лукаво щурится:
– В деканате мне сказали, что Умравиля сегодня нужно искать в этом крыле, вот я и решил вспомнить молодость и заглянуть сюда. И совершенно случайно захватил вот это, – и он аккуратно заткнул Сару за пояс какую-то книжку в мягкой обложке, сзади и так, чтобы в анфас ее не было видно. – Хорошего дня с этими юными дарованиями, развлекайся... Умравиль, не только студенты вожделеют получить капельку вашего внимания!
Когда Сиэс протиснулся в зал мимо мастера Баласара, тому в нос ударил запах табака, горячего песка и до сих пор неизвестного эльфу парфюма из далеких краев. Поэтому от тряхнул головой, не позволяя себе попасть под соблазнительное драконье очарование, и только вздохнул, нарочно принимая деловой, преподавательский вид. В руках у него словно из ниоткуда возник журнал успеваемости, тонкая книжка в мягкой обложке, и Сиэс напоследок одернул белоснежный манжет и шагнул в зал.
– Доброе утро, Умравиль, уже уходите? Доброе утро, студенты! Я украду его у вас ненадолго, если вы не против, а взамен верну вашего преподавателя, идет?...
Рин закатил глаза и приготовился отражать сияние бесконечной братской любви.