Ты - приоритет

Это выездная серия чистые эмоциональные качели. Вначале проигрыш, затем эта травма. К слову, которая уже почти не ощущается. Затем победа во второй игре и вот усталый вхожу в тренерскую и кого я вижу? Полина Максимова собственной персоны.

Я испытал чистое удовольствие от общения с ней в ночь после проигрыша, но не стал давить и закидывать сообщениями, но после сегодняшнего разговора кое-что понял. Первое, она ждала сообщений. Второе, и, наверное, самое главное, она хочет меня. Я почти уверен в этом.

Теперь мне нужно действовать аккуратно и обдуманно, потому что с этой девушкой по-другому никак не получится. Если я все сделаю правильно, то она попадет в мои объятия раньше, чем сама этого ожидает.

После прощания с девушкой, прыгаю в тачку и еду домой. Хочу в душ, поесть и немного поспать перед вечерней тренировкой. Уже завтра седьмой матч в серии и именно на нем решиться какая из команд пройдет дальше. В плей-офф проходят игры через день, то есть играешь, тренируешься, снова играешь. Скажу честно, мы совершенно не привыкли к такому темпу, но из-за всех сил стараемся и показываем себя.

Открываю дверь квартиры и до меня сразу доноситься крышесносный запах еды. Быстро кидаю сумку на пороге, снимаю кроссовки с курткой и плетусь на кухню. Попросить маму приготовить мне еды, было самым разумным и правильным решением.

– Мамуль, – подлетаю и целую ее в щеку. От неожиданности она вздрагивает. – Ты же знаешь, что ты сама лучшая у меня?

– Илья, зачем так пугать? – недовольно отвечает она, но быстро смягчается от моего поцелуя. – Знаю, мой руки и садись за стол.

Я снова чмокаю ее, но уже в другую щеку. Быстро справляюсь с мытьем рук и в предвкушении сажусь за стол, являющийся продолжением столешницы.

– Что будешь первым? Салат или суп? – спрашивает мама, держа в руках деревянную ложку.

– А что есть и то, и то? – удивленно уточняю, а внутренний ребенок уже знает ответ и радуется предстоящей еде.

– Обижаешь, – смеется она. – Твой любимый - крабовый салат, сырный суп и гречка с котлетами, а на чай купила печенье. Сама испечь просто не успела.

– Мамуль, и так все прекрасно, – искренне улыбаюсь родительнице. – Я буду все!

Она с энтузиазмом подает мне блюда, и я с еще большим желанием уплетаю божественную пищу. Все как в детстве. Живя один, я больше всего скучаю по маме и ее еде.

– Я тут слегка прибралась у тебя, – она садиться напротив, поправляет свой высокий хвост и подпирает свою голову руками, ставя их на стол.

– Ма, не стоило. Я бы сам, – отвечаю ей с почти набитым ртом.

– Да пустяки, тут у тебя немного. Вещи собрала по квартире, закинула их в стиральную машинку, проверила и запустила пылесос. А так у тебя на удивление чисто, – улыбается и смотрит на меня.

– Ты считаешь меня неряхой? – она ничего не отвечает, только снова улыбается. – Вообще-то, я не свинка.

– Да, а почему тогда ты разводил борбак в своей комнате, когда мы с тобой жили вместе? – по-доброму интересуется родительница.

– Мам, мне было десять, когда я это делал.

– Уверен?

– Ладно, ладно, – быстро сдаюсь под ее взглядом. – Ну, может четырнадцать.

– Сколько бы я к тебе не заходила, у тебя всегда все было раскидано, – без какого-либо упрека парирует мама.

– Ты просто заходила в неподходящее время.

– Кто бы сомневался, – усмехается она, вставая со стула. – Тебе может сейчас чай сделать?

– Давай, – отвечаю, доев салат и приступив к супу.

Родительница ставит чайник на плиту и молча наблюдает, как я ем, облокотившись руками о столешницу рядом с мойкой. Тут не нужно быть следопытом, чтобы понять, она хочет мне что-то сказать, но никак не может решиться, поэтому помогаю ей сам.

– Мам, – от моего голоса она вздрагивает, что и требовалась доказывает: она витает где-то в своих мыслях. – Что не так?

– Почему ты решил, что что-то не так? – взволнованно спрашивает, а я еще больше убеждаюсь в своих догадках.

– Ты витаешь где-то, – закидываю в рот ложку с гречей. – Что-то на работе?

– Нет, – отрицательно мотает головой. – На работе все хорошо, просто...

– Что просто? – пытаюсь быть спокойным, но когда речь касается ее, то никакие дыхательные практики не помогают успокоиться и не волноваться.

– Просто, – родительница внимательно изучает мое лицо. Словно анализирует возможные исходы моей реакции на ее еще несказанные слова. – Илья...

Мама не успевает договорить, как ее телефон вибрирует и она хватается за него, как за спасательный круг. Неужели я такой плохой сын, что она боится мне что-то рассказать?

Ответив на сообщение, она блокирует телефон, кладет его на стол экраном вниз и еще раз внимательно изучает мое лицо.

– Мам, не делай из меня чудовище, – прошу я, теряя всякий аппетит.

– Ты, что такое говоришь, сынок? – смотрит на меня испуганными глазами.

– Я что насколько плохой сын, что ты боишься мне что-то рассказать?

– Нет, ты что? – тихо признается она. – Я боюсь тебя огорчить

– Огорчить? – хмурюсь и всматриваюсь в ее грустные глаза. – Обычно это дети бояться огорчить родителей, а не наоборот. Что случилось?

– Илья, – начинает она, но в этот раз мой телефон вибрирует. На экране высвечивается номер нашего второго тренера Игоря Георгиевича.

– Мама звонит второй тренер, я возьму?

– Конечно, конечно, – я замечаю ее еле заметный выдох, и недовольно морщусь.

– Слушаю, – твердо произношу, не отводя глаз от родительницы.

– Привет еще раз, Илья, – громкий голос разноситься из динамика, заставляя слегка отодвинуть телефон от уха.

– Здравствуйте.

– Слушай, Илья, ты можешь подъехать сегодня к арене пораньше? Мы c Роман Николаевичем хотим обсудить с тобой пару изменений в составе.

– Да, конечно. Буду, – чайник начинает свистеть, и мама поспешно отправляется выключить его.

– Отлично, до встречи.

– До свидания, – прощаюсь и кладу телефон на стол.

– Все хорошо? – взволнованно спрашивает родительница, снова беря в руки свой телефон.

– Со мной да, а вот что с тобой? – она не смотрит на меня, уткнувшись в телефон и какое-то время ее два больших пальца активно стучат по экрану. Молча наблюдаю, как ее взгляд за несколько секунд меняется от нахмуренного до расслабленного с легкой улыбкой. – Мам?

– Да, прости, сынок, – она приходит в себя и перемещает свое внимание на меня.

– Что тебя тревожит? – снова повторяю я.

– Ты, – вопросительно смотрю на нее и взглядом даю понять, чтобы она продолжала. – Точнее переживаю за тебя. Завтра решающий матч. Как ты?

Слегка прищуриваясь и, еле заметно трясу головой. Я ей не верю. Она точно что-то хотела сказать другое, но то, что происходит в ее телефоне, поменяло решение мамы начать со мной разговор.

– Волнуюсь, – пожимаю плечами. – Это точно то, что ты хотела мне сказать?

– Да, – спустя короткую паузу отвечает она, и я снова понимаю, меня обманывают. По глазам ее вижу, но настаивать не буду.

– Хорошо, – киваю, – ты завтра на игру придешь?

– Конечно, – ее лицо сияет. Вот только о том, что я сменил тему разговора или о предстоящей игре? – С кем ты меня завтра посадишь? С Дашей и ее красивой подругой?

Два последних слова мама выделяет, принуждая меня невольно улыбнуться.

– Наверное. Марк сказал, что будет только его отец с мамой и Даша.

– Отлично, я буду рада увидеть Диму с Соней, – мама окончательно расслабляется, опуская плечи. – Черный или зеленый чай?

– Может все же я за тобой поухаживаю? Ты у меня в гостях, а не наоборот.

– Не придумывай, – отмахивается она, доставая две кружки из верхнего шкафчика. – Доедай лучше.

Я молча пододвигаю ближе к себе тарелку с остатками гречи и гипнотизирую спину родительницы.

Мам, что ты от меня скрываешь?