Ты - приоритет

Мои отношения с родителями стали еще хуже. Все наши попытки общаться каждый раз приводят к скандалам, упрекам и моему чувству вины.

Все усугубилось в день их неожиданного появления в квартире у дедушки с бабушкой, когда я был у них в гостях.

– Как тебе не стыдно? – кричит на меня мать. – Мы тебя рожали, воспитывали, одевали и кормили, а ты так поступаешь?

– Я просто больше не хочу наблюдать ваши постоянные ссоры, – защищаюсь я. – Как вы не понимаете, что ваши отношения действуют и на меня?

– И пусть действуют. Ты нам обязана.

– Ты не права, – вмешивается дедушка, видя мое удивление на лице и заминку.

– Папа, даже не вмешивайся, – рявкает на него родительница. – Это моя дочь и я лучше знаю, права я или нет.

– Она моя внучка, если ты не забыла, – отвечает он серьезное. – И я не позволю никому ее обижать.

– Значит я тебе никто? – яростно спрашивает мать.

– Ты моя дочь, – спокойно произносит дед. – И перестать переворачивать слова!

– Не нужно указывать, что мне делать, – фыркает она. – Я уже взрослая, у меня своя семья и своя дочь.

Они оба замолкают, продолжая молча сверлить друг друга взглядом.

– Я не хочу с тобой ругаться, – спустя короткую паузу смягчается дедушка. – Ты моя дочь, я желаю тебе только счастья, но Полина моя внучка и если придется, то я встану на ее сторону.

– Значит так? – недовольно возмущается родительница. – То есть ты выбираешь ее?

– Ира, ты себя слышишь? – он разводит руками. – Это ненормально, ты это понимаешь?

– Мне нормально, – она пожимает плечами и проводит рукой по своим темным волосам. – Ты сделал этот выбор.

– Нет. Ты сама заставила сделать его, когда поставила мне условие.

– Ты должен был выбрать меня. И как родитель обязан был войти в мое положение, и назвать этот чертов адрес.

– Ира! – дед встает со стула, облокотившись руками о стол. – Я сделал то, что посчитал нужным. Полина не должна жить с тобой и Ромой, слушать ваши постоянные ссоры и упреки в ее адрес без повода. Если бы я знал, что творится у вас, давно бы сам забрал внучку к себе.

– Наши отношения с Ромой касаются только нас двоих, а она, – мать показывает на меня. – Должна жить с нами. Ты посмотри на нее? Разве она может сама себя обеспечивать? Да у нее в голове только одни парни поди, да гулянки, а ты еще...

– Стоп, – почти кричит дед. – Я не позволю оскорблять внучку. Если ты не готова на нормальный диалог, то прошу тебя вместе с Ромой отправиться к выходу.

– Ты меня выгоняешь? – недовольно вскидывает бровь мать. – Я твоя дочь. Мама почему ты молчишь?

Я смотрю на бабушку, которая словно котенок забивается в угол и мечется между мужем и собственной дочерью. Уголки ее тонких губ опускаются вниз, когда она поочередно смотрит на них обоих.

– А ты не вмешивай сюда мать, – уже тише отвечает дедушка. – Никто тебя не выгоняет. Я только прошу вести нормальный диалог.

– А я, по-твоему, что делаю? – требовательно спрашивает она, а затем обращается к моему отцу. – Ром, ну ты-то хоть что-нибудь скажи?

– Я хочу, чтобы наша дочь жила с нами, а не черти, где, – встает он с небольшого диванчика. Папа как обычно одет в черные классические брюки и серый джемпер. Его русые волосы небрежно торчат на вверх.

– Зачем? – задает вопрос дед, скрещивая руки на груди.

– Что зачем? – папа удивленно приподнимает бровь.

– Зачем вы хотите, чтобы ваша дочь жила с вами? – оба мои родителя переглядываются и когда ответа не поступает, дедушка продолжает. – А я скажу зачем. Вы нашли в Полине - врага. Все ваши взаимные обиды и упреки друг к другу вы направили на одного единственного живого человека в вашей квартире. Только это человек, ваша родная дочь, которая не виновата в том, что вы не можете никак наладить свои отношения. Поэтому вы или ищите другого специалиста, если не можете сами решить проблему, или расходитесь.

– Ах, как же так, Федя? – взволнованно ахает бабушка.

– А вот так вот, Люда, – он смотрит на нее с пониманием. – Если они не могут быть счастливы вместе, отравляя все вокруг себя, то лучше пусть будут счастливы по одиночке.

– Но это как-то неправильно, – голос бабули дрожит.

– Это в ваше время было неправильно, а сейчас все по-другому, – грустно улыбается он.

Я молча наблюдая за происходящим, стоя в углу кухни и обнимая себя, словно защищаясь. Дедушка прав, я действительно стала их врагом, против которого они сплотились, но я же живой человек, со своими чувствами, эмоциями и желаниями. Поэтому я и решила съехать от них. Так будет лучше для меня, но, к сожалению, не для них. Я уверена, что родители не за меня переживают, а за себя. Их ссоры точно усилились и теперь они обвиняют друг друга в моем переезде.

– Рома, иди прогрей пока машину, – спокойный тоном обращается дед к моему отцу.

– До свиданья, – папа без лишних вопросов прощается с родителями жены и напоследок бросает взгляд на меня. Только вот ничего я прочитать в нем не успеваю. – Пока, дочь.

– Пока, – отвечаю не своим голосом.

– Дочь, – дед говорит мягко. – Если ты несчастлива с ним, то расходитесь. Разменяйте свою трехкомнатную квартиру на две поменьше и живите раздельно. Ты не видишь, что у вас не получается? Зачем ты отправляешь себе жизнь?

– Все у нас нормально, – рявкает мать. Я не сдерживаюсь и закатываю глаза.

– Оно и видно, – он устало вдыхает. – Тебе всего сорок четыре, не продолжай губить свою жизнь.

– Ничем я таким не занимаюсь, – выдает она, но в ее глазах я успеваю заметить сомнение. – А ты, дочь, если не вернешься домой в течении недели, то можешь забыть, что у тебя есть мать и отец.

– Ира! – предупреждает ее дедушка.

– А что сразу Ира? – возмущается она. – Или ты что хочешь, чтобы твоя внучка залетела от кого-нибудь недотепы и испортила себе жизнь?

– Вот значит какого мнения ты обо мне? – наконец-то я подаю голос, делая небольшой шаг из угла.

– Ты же для этого съехала, – фыркает родительница. – Разводить в своей квартире бордель.

От услышанного у меня резко начинает звенеть в ушах.

– Ничего, ничего, – едко улыбается она. – Я все равно узнаю, где ты живешь, и когда я узнаю, свяжусь с человеком, который сдал тебе квартиру и устрою ему скандал.

– Ты не посмеешь! – сверлю ее глазами.

– Ира, ты слышишь, что говоришь? – следом произносит дед.

– Посмею и все я прекрасно слышу, – она переводит взгляд с меня на своего отца, а затем снова на меня. – Не нужно меня провожать.

Цокая небольшим каблуком о паркет, родительница разворачивается и молча выходит из квартиры.

Ее слово парализуют и наваливаются на мои плечи неподъемным грузом. Мне хочется плакать, но я сдерживаю себя. Ни здесь, ни при дедушке с бабушкой.

– Полин, – первой зовет меня бабушка. – Может чая? Зеленого с мятой?

Я отрицательно качаю головой, всеми силами сдерживая поток слез.

– Конечно, давай, – отвечает за меня дедушка и подходит ко мне, обнимая за плечи. – Поли, мне очень жаль.

– Мне тоже, – выдавливаю я, смотря в родные зеленые глаза.

– Все будет хорошо, – старается подбодрить меня, гладя по спине и улыбаясь. – Присядь.

Я послушно сажусь на стул и кладу лицо себе в ладоши.

– Не нужно прятаться, – бабушка ставит чашку ароматного чая передо мной. – Все должно наладиться.

На ее слова мне удается ответить только глубоким и обреченным вздохом.

***

Через час после дерьмого разговора с родителями я стою на крыльце главного корпуса нашего университета и пытаюсь надышаться холодным воздухом. Как бы я не любила зиму, но все равно две вещи в ней меня всегда цепляют. Первая - это невероятная красота. Только чего один украшенный город стоит. А если добавить к этому новогодние ярмарки, нарядную елку в центре площади, организованные открытые катки и горки, то атмосфера праздника становится просто сумасшедшей. Второе - это морозный воздух. Именно он всегда расставляет все мои мысли по полочкам. Поэтому я не спешу входить в здание и даю себе немного времени остудить пыл и успокоить собственные чувства.

– Замерзнешь же, – прерывает мое уединение Даня - староста группы, в которой я учусь. Парень выше меня примерно на десять сантиметров, с короткими русыми волосами, голубыми глазами и с мягкими чертами лица.

– Неа, – нахожу в себе силы ответить и даже слегка улыбнуться.

– Пошли, пошли, – он хватает меня на талию и тянет за собой в здание университета. – Пора учиться.

– Что здесь происходит? – мы с Даней оборачиваемся и видим недовольное лицо Лукина.

– О, Илюха, привет, – староста протягивает ему руки, на что Илья неохотно ее пожимает. – Что ты забыл в стенах родного университета?

– Как и все пришел на собрание, – переводит взгляд своих зеленых глаз на меня. – А может вы мне все-таки расскажите, что тут происходит?

– Ничего такого, – улыбается он, не чувствуя никакой неловкости, в отличии от меня. – Просто затащил нашу Полину в тепло, а то уже минут пятнадцать стояла на морозе и не заходила.

– А ты что стоял все это время и следил за ней? – я замечаю, как у Ильи напрягается челюсть.

– Конечно, нет, – смеется Даня. – Я говорил со старостой другой группы, и все время, пока мы общались, Полина стояла на крыльце, почти не двигаясь. Я уж хотел окликнуть ее, но к нам подошел преподаватель и кричать стало уже как-то не уместно.

– Понятно, – отвечает Илья, и я чувствую на себе его взгляд.

Мне на сегодня хватило выяснений отношений, поэтому даю себе указание, не вступать в перепалку с Лукиным. Буду вести себя так, как будто его нет.

Только вот как не обращать на него внимание, если от его пристального взгляда бегут мурашки по телу. Или мне кажется? Может это всего лишь смена температуры?

Собрание проходит быстро и мне даже удается на час отвлечься, откинув все гнетущие мысли на второй план. Нам объявляют, что в середине марта у нас закончится семестр, соответственно и сессия, а дальше будет преддипломная практика. Кафедра лично распределит каждого студента группы в выбранные организации для упрощения процедуры составления договора и подписания отчетов по пройденной практике.

Ответив на все возникшие вопросы, наш куратор отпускает нас на дальнейшие занятия. Единственная пара на сегодня находится в другом конце корпуса, поэтому я собираю вещи и выхожу из аудитории, направляясь к нужному кабинету.

– Полина, – слышу я за спиной голос Лукина и ускоряю шаг, но он продолжает идти за мной вниз по лестнице. – Максимова!

– Что? – резко останавливаюсь и разворачиваюсь к нему лицом. Илья не успеваем вовремя затормозить и врезается прямо в меня, но благодаря хорошей реакции он хватает меня за талию и притягивает к себе, не давая упасть. Мои обе ладони упираются в его твердую грудь. Даже достаточная плотная ткань его кофты не способна скрыть мышцы под ней.

– Если ты хотела прижаться ко мне, то сказала бы это сразу, – произносит он дразнящим голосом, а я чувствую, как от его прикосновений мой пульс предательски скачет. – Я же не против.

– Илья, убери от меня руки! – говорю я сквозь зубы.

– Но ты же упадешь, – нагло усмехается парень.

– Просто поставить меня на ноги, – убираю свои ладони от его груди.

Он, улыбаясь, выполняет просьбу и ставит меня на ноги. Я поправляю свой темно-серый джемпер и оглядываюсь по сторонам. Благодаря тому, что мы вышли на учебу раньше, чем основной поток, в университете еще не так много народу и мы с Лукиным стоим на лестнице одни.

– Перестань, улыбаться, – фыркаю я, откидывая свои темные волосы назад. – А то лицо треснет.

– А ты что переживаешь за меня?

– Больно надо.

– Ауч. Ты ранила меня! – он притворно кладет руку в район сердца.

– Отлично, – бормочу я и снова начинаю спускаться по лестнице.

– Ну, куда же ты от меня уходишь? – слышу я спиной его шаги.

– Илья! – сердито говорю я, продолжая идти. – Что тебе еще нужно от меня? Я сегодня не в настроении с тобой говорить.

– Давай еще раз переспим? – весело предлагает он, следую за ней.

– Конечно, нет, – я закатываю глаза. – Предложи это кому-нибудь другому. Меня это не интересует.

– Я только тебя хочу, – вальяжно отвечает он и по моему телу пробегают мурашки, но на этот раз приятные.

Улыбка почему-то сама появляется на моем лице, но я быстро ее прячу и останавливаюсь.

– Я тебя понимаю, – разворачиваюсь к нему лицом. – Но я этого больше не хочу, и ты...

– Хочешь, – перебивает Илья.

– Что?

– Я уверен, что ты хочешь это повторить, – в его голосе слышна твердость и непоколебимость.

– Нет.

– Малышка, – он делает пару шагов вниз по лестнице и подходит ко мне почти вплотную. Несмотря на то, что Илья стоит на одну ступеньку ниже, он все равно выше меня и мне приходится немного задрать голову. Я чувствую себя заколдованной под его взглядом зеленых глаз и поэтому не могу даже найти в себе силы сдвинутся с места. Я что не сопротивляюсь ему? Когда наши глаза встречаются, в них вспыхивает вызов. Илья отводит взгляд, чтобы пройтись по моему телу. Я уверена, что он вспоминает меня в новогоднюю ночь, и еле заметно улыбаюсь. На его лицо тоже появляется ленивая ухмылка, когда наши глаза встречаются. – Ты тоже этого хочешь.

– Нет, – но я чувствую, как мой собственный голос сомневается в ответе. Неужели я снова хочу повторить?

– Да.

– Нет.

– Тебя выдает твое прерывистое дыхание, безумный взгляд и я чувствую, как быстро бьется твое сердце, когда я к тебе прикасаюсь, – не угомонится парень.

– Давно хотела сказать, у меня проблемы с легкими, со зрением и сердцем, – быстро говорю я, – спасибо, что напомнил. Я обязательно схожу к врачу.

– Перестань сопротивляться своим желания, – по-доброму советуют он.

– Ты не можешь знать, что я хочу.

– Могу.

– Нет.

– Да.

– Илья! – стоит произнести мне его имя, как в голове сами по себе всплывают слова матери.

Или ты что хочешь, чтобы твоя внучка залетела от кого-нибудь недотепы и испортила себе жизнь?

Ни о каком ребенке сейчас не идет речь, да и Илья не недотепа, чтобы я о нем не думала, но почему-то эти слова въелись в мою голову и мое настроение падает окончательно, убивая всякое желание пререкаться с парнем.

– Что? – смеется он.

– Давай я еще раз тебе объясню, – удостоверившись, что мы одни, я продолжаю. – Первое - ты больше не предлагаешь мне переспать. Второе - то, что было между нами, не повторится. Третье - держись от меня подальше. Мне этого больше не нужно. Я доступно объясняю?

– Я не хочу этого принимать.

– А мне все равно, что ты не хочешь.

– Почему ты такая упрямая? – совершенно спокойно спрашивают он.

– Какая есть, – пожимаю плечами. – Я уверена, что такому привлекательному парню как ты, не составит труда найти другую девушку.

– Я так и знал, – самодовольно во все лицо улыбается Илья.

– Что знал? – хмурюсь.

– Ты считаешь меня привлекательным, а это значит, что я тебе все же нравлюсь.

– Боже, Лукин, – качаю головой, но губы сами ползут вверх. – Не придирайся к словам.

– Ладно, Максимова, – он еле ощутимо касается моего плеча своим. – Я тебя понял.

– Прекрасно.

– Но это не значит, что я отступлю, – он быстро целует меня в щеку и также быстро спускается вниз по лестнице.

– Лукин! – недовольно кричу ему в след.

– Пока, малышка! – улыбаясь, отвечает он. – Увидимся на играх.