Танец теней | 18+

Когда Ева вышла из здания, небо уже затягивалось сумерками. Она почти не чувствовала под ногами асфальта — тело двигалось машинально, как будто она была марионеткой, чьи нити кто-то рванул с особой жестокостью. Все внутри гудело. Мысли — спутанные, дерганые, будто их кто-то размешивал ложкой в кипятке. Это было слишком. Слишком много. И если она не поговорит с Кристианом прямо сейчас — то сойдёт с ума.

Такси она вызвала дрожащими пальцами. И всю дорогу — едва дышала. Машина отъезжала от Академии, плавно вписываясь в повороты улиц, а Ева вжималась в угол сиденья, глядя в окно. Она всё ещё не могла до конца принять: её мать — та самая девочка из вырезки. Вся её жизнь была... постановкой? Нет. Но завесой. Простой, почти грубой маскировкой. И если всё это правда — то кто она сама?

Когда машина остановилась у дома Кристиана, Ева, не дожидаясь смены сигнала, выскочила и бросилась к двери. Сердце колотилось в горле. Он был дома — она видела свет в окнах. И, кажется, уже слышала шаги внутри, когда постучала.

Дверь открыл он — и почти сразу понял: что-то случилось.

— Ева?

Она молча вошла, обогнав его, и замерла посреди комнаты. Воздух был густой, запах трав, немного вина и древесного угля от камины. Она повернулась к нему, с трудом собираясь с мыслями.

— Мне всё рассказали, — выдохнула. — Про мою мать.

Кристиан побледнел, нахмурился.

— Ты уверена?

— Мадам Ванесс всё подтвердила. Фото, документы, — она говорила быстро, почти сбивчиво. — И ещё... кулон. Какой-то кулон, связанный с её отцом, моим дедушкой. Она отдала мне коробку, там все было.

Кристиан на миг прикрыл глаза и прошёл мимо, медленно, почти как в трансе, опускаясь на край дивана.

— Знаешь... — начал он после паузы, голос стал ниже. — Я слышал об этой истории. Среди старших вампиров ходили слухи, полулегенды. Мол, один из нас решил... отказаться от силы. Сам.

Ева присела рядом. Он смотрел в огонь.

— Его звали Себастьян Уилсон. Я знал его, Ева. Не близко. Мы были из разных эпох, разных стран, но мы пересекались. Он был... очень мощный, мудрый. Сдержанный. Не вписывался в типичный образ вампира. И вот, однажды он просто исчез с радаров. Мы думали, что он ушёл в тень или погиб. А потом появились слухи... что он влюбился. В человека. И захотел отдать всё, чтобы быть с ней на равных.

Ева чувствовала, как мурашки бегут по спине.

— По легенде, он выковал ожерелье. Использовал старую кровь, руны, возможно — даже жертвы. Кулон не просто подавлял силу вампира – он подчинял его тому, кто этот кулон надевает. Если ты надеваешь его на вампира, он теряет свою волю. Становится... послушным. Но никто и никогда не видел это ожерелье. Не знал, как оно работает. Только слухи. А потом – всё оборвалось.

Ева сжала руки:

— Их дом сгорел. Ванесс говорила... что Сумеречный круг был причастен.

— Да, — сказал Кристиан, глядя в никуда. — Они узнали. Наверное, через старые связи. Для них такой артефакт – это мечта. Контроль над древними – это власть абсолютная. Они пришли туда, когда всё полыхало. Нашли тела – двух взрослых. Но ни кулона, ни ребёнка не было. И с тех пор – ни слуха. Это стало легендой. Некоторые верили, что ребёнка никогда не было. Что кулон – выдумка. Но я... я всегда чувствовал, что в этом было больше правды, чем мифа.

Кристиан медленно повернулся к ней. Его взгляд был полон одновременно ужаса и осознания:

— Вот почему ты нужна им. Не просто как наследница. А как ключ к тому, что может подчинить любого вампира.

Ева дрожащими пальцами медленно расстегнула кожаный клапан на потемневшей от времени коробке. Внутри, под слоями писем и выцветших фотографий, лежало нечто, завернутое в кусок бархатной ткани. Она осторожно потянула за край — и ткань соскользнула, обнажив предмет, от которого защемило в груди.

Ожерелье.

Старинная цепь из тонкого, будто бы живого металла, переливающегося в свете лампы странным, почти органическим блеском. В центре — крупный камень цвета крови, с алыми прожилками внутри, как если бы в нём пульсировала настоящая жизнь. Он был не просто красивым — он манил, звал, будто знал, кто смотрит на него. Как будто знал Еву.

Она провела пальцами по холодному металлу. Камень был гладким, но на долю секунды ей показалось, что он вздрогнул под её прикосновением. Или это был пульс её собственной руки, сошедшийся с биением чего-то древнего, спрятанного в этом украшении.

— Кристиан... — она протянула ему ожерелье, осторожно, словно оно было живым. — Это... оно?

Он взял его, не сразу. Рука зависла в воздухе, и только потом осторожно сомкнулась на цепочке. Он смотрел на кулон долго, почти не дыша.

— Да... — его голос стал глухим. — Я чувствую. В нём – сила. И подчинение. Это оно. Чёрт возьми, Ева... ты даже не представляешь, что держишь в руках. Его искали десятилетиями. Ради него убивали.

— Но почему они перестали искать? — прошептала она. — Почему не пришли за мной раньше?

Кристиан медленно положил ожерелье обратно в коробку и отстранился, как будто оно обжигало его.

— Потому что не нашли. Потому что решили, что оно уничтожено. Или... — он замолчал, напряжённо вглядываясь в огонь, и его лицо стало мрачнее. — Или решили идти другим путём.

Ева нахмурилась.

— Какой ещё путь?

Он перевёл на неё взгляд, медленно, как будто додумывал мысль.

— Смотри. У них не было кулона. Не было инструмента, чтобы подчинить вампира. Но... вместо этого они попробуют создать того, кто будет подчинён с самого начала? Не обращённого. А созданного. Сильного, бессмертного... и лояльного. Может, они пытались создать вампира именно для этого?

Ева сжала ладони, кровь отхлынула от лица.

— И тогда всё это попытка сконструировать идеальных существ, — закончил Кристиан. — Гибридов. Возможно, не чистых вампиров, но достаточно сильных, чтобы жить вечно, чтобы убивать, чтобы не чувствовать страха. Но с вшитой верностью. Не ожерелье, а биологическая программа подчинения. Генная лояльность.

Она встала, отшатнулась, как будто вся комната внезапно стала меньше. Ева медленно опустила взгляд на коробку. Кулон снова лежал там, как проклятие, как ключ к правде. Её семье пришлось исчезнуть, чтобы скрыть его. А она — всю жизнь была частью чего-то, чего не понимала.

— И теперь... — она тихо сказала, словно самой себе. — У меня есть то, что они потеряли.

Кристиан кивнул, глаза его потемнели.

— И они узнают. Рано или поздно. А значит, у нас есть только один путь вперёд. Мы должны узнать всё. Кто изнутри помогает им. Где они сейчас. И что именно они уже создали.

Он сделал паузу, а затем тихо добавил:

— Потому что если они доберутся до тебя, Ева, у них будет и оружие, и ключ к нему.

Девушка долго смотрела на кулон, не смея снова коснуться его. В груди всё сжалось. Она чувствовала, как что-то окончательно и бесповоротно меняется внутри. Воспоминания вспыхивали, путались — старые страхи, разрозненные сны, тени детства, когда ей казалось, что кто-то наблюдает за ней из темноты. Теперь всё обретало смысл. Жуткий, неотвратимый смысл.

— Я... даже не знаю, кто я теперь, — сказала она хрипло, будто слова с трудом пробивались сквозь горло. — У меня была семья. Мама... я думала, она просто обычная женщина. А теперь выходит, что она скрывала, кто она на самом деле.

Кристиан подошёл ближе, остановившись совсем рядом. Он не трогал её — просто был рядом, его присутствие согревало, но и давило тяжестью понимания.

— Ты всё та же, Ева, — сказал он тихо. — Ты не стала другой только потому, что узнала правду. Но теперь ты не можешь закрыть глаза. Это бремя, да. Но и сила. У тебя есть выбор. А у них – нет. Они слепы от своей жажды власти. Ты – нет.

Ева опустила взгляд, с трудом сдерживая подступившие слёзы. Ей хотелось одновременно кричать, смеяться, убежать и забраться в самое глубокое укрытие на свете.

— А если они уже близко? — прошептала она. — Если Круг знает, что у меня кулон?

Кристиан вздохнул и отвернулся к окну. Дождь начал стучать по стеклу. Низкое небо нависло над академией, как будто само время замерло в ожидании.

— Они, скорее всего, знают, что твоя мама выжила. Думаю, это для них давно не секрет. Но вот что у тебя кулон... Возможно, ещё нет. Возможно, у нас есть пара шагов вперёд. Время, чтобы подготовиться.

Ева медленно выпрямилась. Страх не ушёл, но стал другим — структурированным, с направлением. Как будто вся её жизнь вела к этому моменту. Все книги, что она читала. Все вопросы, что она задавала. Всё то, что толкало её в поиски правды, теперь собралось в одну точку.

— Мы должны спрятать его, — сказала она. — Надёжно. Никто не должен знать, где он. Даже я.

Кристиан повернулся к ней и посмотрел долго и внимательно.

— Я спрячу его, — сказал он. — Я знаю место, о котором они не догадаются. Но ты должна быть готова. К тому, что они начнут охоту. И не будут останавливаться. Никогда.

Она кивнула. Медленно, но твёрдо.

— Тогда мы начнём раньше. Мы не будем ждать, пока они ударят первыми. Мы найдём их. Всех.

Кристиан усмехнулся — едва заметно, но с одобрением:

— Вот теперь ты действительно Уилсон.

Ева прикусила губу и сжала кулаки.

— А ты говорил, что легенда – миф, — пробормотала она.

— Легенды становятся правдой, — ответил Кристиан. — Когда в них верят те, кто готов идти до конца.

А за окном дождь всё лил и лил, как будто мир готовился к грядущей буре.

Дверь резко распахнулась с лёгким скрипом, и на пороге появилась Клара — насквозь промокшая от дождя, волосы спутаны, куртка прилипла к телу, в глазах тревога и растерянность.

— Я пришла так быстро, как могла, — выдохнула она, проходя внутрь. — Кристиан написал, что что-то случилось. Сказал, ты у него, — обратилась она к Еве. — Что происходит, чёрт возьми?

Ева подняла взгляд с кулона, который всё ещё сжимала в ладони. Он казался горячим, как будто хранил собственную, внутреннюю жизнь. Она крепко зажала его, прежде чем спрятать обратно в коробку. Медленно, аккуратно, будто боялась разбудить в нём то, что ещё спало.

— Садись, — тихо сказала она Кларе. — Я... сейчас всё объясню.

Клара присела на краешек дивана, всё ещё держа сумку на плече, напряжённая, будто готова снова сорваться в бег.

— Ева... — начала она, но та только покачала головой.

— Пожалуйста. Просто слушай.

И она рассказала. Медленно, чётко, словно боялась упустить хоть деталь. Про мадам Ванесс. Про коробку. Про правду о своей матери, о том, что вся её жизнь — завуалированная защита от мира. О Круге. О пропавших, о пожаре, о двух телах и одном ребёнке. О кулоне с красным камнем.

Клара сидела неподвижно. Влажные волосы прилипли к лицу, пальцы вцепились в край подушки, как будто в якорь. В глазах — смесь непонимания, страха и отчаяния.

— Подожди... Ты хочешь сказать... твоя мама — та самая девочка из легенды? Всё это... правда?

Ева кивнула. Слова не шли — только глухой ком подступал к горлу.

— И ты... теперь знаешь, зачем Круг за тобой охотится? — продолжала Клара, теперь уже глядя на неё почти с испугом. — Из-за этого... кулона?

Кристиан вмешался:

— Кулон может подавлять силу вампира. Управлять ею. Он – угроза для Круга. Они не нашли его тогда, и теперь хотят создать собственных подчинённых – таких, кого не нужно контролировать артефактами. Идеальных бессмертных. Сильных. Редких.

Клара поднялась на ноги, будто пытаясь разрядить напряжение. Она заходила из угла в угол, потом резко остановилась.

— Это... Это слишком, — проговорила она. — Как нам теперь жить? Учиться? Притворяться, что всё нормально?

— Мы и не будем, — тихо сказала Ева. — Мы не сможем вернуться к обычной жизни. Мы в этом по горло, Клара. Я – точно. А вы... вы можете ещё уйти. Сейчас. Пока не поздно.

Клара посмотрела на неё в упор. Её губы дрожали, но взгляд стал твёрже.

— Я не уйду, — сказала она. — Чёрт возьми, Ева. Да, я в шоке. В панике. Я понятия не имею, что делать. Но если они идут за тобой – значит, и за нами тоже. Мы все в этом. До конца.

Ева почувствовала, как дрогнуло что-то в груди. Рядом был Кристиан, перед ней — Клара. Два человека, которые не отвернулись. Которые остались.