"Мамочка"

Ночка выдалась трудной: Вирджинию снова мучили кошмары, вернее, один, который всегда повторяется. Комната с белыми стенами, посередине стоит детская колыбель, детский плач заполняет собою всё, на девушке надето лёгкое платье под цвет комнаты — белое, каждый раз она подходит, чтобы посмотреть на ребёнка, но внутри пусто. Она плакала и кричала. Это был лишь сон, но для неё словно мучительная пытка. Тэхён просыпался каждый раз от этих криков, обнимал и целовал её, пока не удавалось хоть как-то успокоить Вирджинию. Его объятья успокаивали, потому что во сне казалось, что это Чимин. Она отчётливо видела его лицо, как он обнимал её, приговаривая: «Всё хорошо...» Вирджиния думала, что слышала голос Чимина в то время, как это был Тэхён.

Утром она встала раньше него, наспех оделась, желая улизнуть незамеченной, даже не приняв душ, но, когда подошла к двери, послышался низкий голос:

— Ну и куда ты на этот раз?

«Чёрт», — пронеслось в её голове, Вирджиния попалась. Девушка медленно стала поворачиваться. Тэхён уже стоял на ногах, он приблизился к ней, властно схватив за талию, прижимая к себе. Её глаза дрожали, как, впрочем, и она сама. Парень притянул девичье лицо, грубо врываясь своим языком в рот. Она застонала, хотела было отстраниться, только вот его руки слишком сильно сжимали её, не давая и шанса вырваться. Поцелуй такой дикий, совсем не чувственный, как раньше. Наконец-то он отстраняется с характерным чмоком и говорит:

— Почему ты такая непослушная? — выпускает её из своих тисков. — Я же просил так больше не делать, каждый раз приходится ловить тебя, как котёнка.

— Прости, — шепчет она.

— Я приму душ и отвезу тебя, хорошо?

Кивает в ответ, понимая, что сбежать — не лучшая идея, с ним не стоит шутить.

— Я быстро.

Тэхён уходит в ванную, а она садится на край кровати, где ещё пару часов назад он хорошенько отодрал её. Хочется плакать, но если она сейчас начнёт, то вряд ли остановится. Дома. Мысли путаются, она сидит в полной прострации — никогда Вирджиния не думала, что так всё обернется, что придётся спать с врагом, что того хорошего, что было в её жизни, не станет. Всё ещё хочет в тихую уйти, борется с собой, смотрит в сторону прикроватной тумбочки и видит его телефон. Внезапно в голову приходит осознание, что она на задании; берёт телефон в руки и начинает судорожно искать любую полезную информацию. Слышит звуки выключающейся воды; Вирджиния даже не успела как следует порыться там — время поджимает, тут главное не попасться. Кладёт телефон на место, говоря себе, что в следующий раз будет более собранной.

Тэхён выходит в одном полотенце, а она смотреть на него не может — за ночь насмотрелась вдоволь. По его рельефному подкаченному телу медленно стекают капли воды — зрелище то ещё, но Вирджинию этим не проймёшь.

— Всё в порядке? — спрашивает Тэхён, вытирая полотенцем светлые волосы.

— Да, — твёрдо говорит она. Держится, не может дать себе слабину перед ним.

— Тогда почему ты даже не смотришь в мою сторону? Я тебя смущаю? — с насмешкой проговаривает он.

Будь она сейчас в полном порядке — обязательно бы съязвила, сказала что-то колкое, как обычно, он этого и ждал, но девушка сидела молча, уткнувшись взглядом в пол с безумно грустным выражением лица.

Поняв, что она его игнорирует, Тэхён решил отступить. Он не знал, как быть с ней, что-то было не так, Ким просто решил тихонько одеться, не выводя её из своей прострации.

— Пойдём, — сказал он, и двое вышли из номера.

Как и прежде, ехали они почти в полной тишине. Говорить было не о чем, да и никому не хотелось: она с головой ушла в себя, а Тэ опять не знал, что сказать.

Когда машина приехала, Вирджиния нетерпеливо потянула за ручку, но Тэхён заблокировал все двери.

— Постой, — его голос звучал серьёзно, — неужели так и собралась уйти? Ты даже не сказала «пока».

— Я просто хочу домой, — это была чистая правда: девушка мечтала перешагнуть порог съёмной квартиры, чтобы наконец дать волю эмоциям.

— Это был не просто секс, — неожиданно выдал он, а у неё внутри всё похолодело.

— Что значит «не просто»? — старается звучать уверенно, но выходит слабо; она даже не смотрит на него, уткнувшись взглядом в окно. — Это не было чем-то особенным, просто секс, ты и я знаем это, — она проговаривала эти слова, одновременно убеждая и себя в этом.

— Я не хочу, чтобы ты думала, что ты была нужна мне только для этого.

— А разве нет? Трахнул и теперь можешь быть доволен, разве не в этом твоя суть?

— Ева… — это имя режет её слух; чем чаще он произносил его, тем сильнее оно въедалось под кожу, становясь её собственным, — неужели ты думаешь, что я такой?

Вопрос, который кажется ей нелепым, тошнит от такого, тошнит от того, как он пытается играть романтика, только не он, только не Ким Тэхён.

— У тебя было много девушек, чем я особенная? — отвечает вопросом на вопрос, старательно стараясь избегать зрительного контакта.

— Просто… не было ни одной, с которой мне хотелось бы видеться после. Понимаешь, о чём я? Ты для меня не девушка на одну ночь, ты нечто большее. Обычно все сами норовят залезть ко мне в штаны, из кожи вон стараются понравиться, а ты не такая, тебе вообще на меня плевать. Даже сейчас… Ты просто хочешь уйти, ты не хочешь слушать меня, не веришь мне. Я просто хочу, чтобы ты знала, что я не потерял свой интерес к тебе после этой ночи, напротив.

Повисло молчание; она всё ещё смотрит в окно, сдерживая бурю внутри: он прав, ей не хочется его слушать, все его слова кажутся лишь напускной пылью. Такие, как он, часто говорят много красивых слов, чтобы словить золотую рыбку в свои сети, да вот только Тэ от неё своё уже получил.

— Почему ты даже не смотришь в мою сторону? — Тэхён уже не знает, что сказать, Вирджиния кажется ему непробиваемой стеной, доступ к которой закрыт и открыт ему вряд ли будет. — Ты плакала всю ночь и, когда мы… тоже плакала. Я просто хочу понять, в чём дело.

С каждым сказанным им словом слёзы снова подступают, этот разговор кажется невыносимой пыткой, ей просто хочется, чтобы он оставил её в покое, чтобы не трогал кровоточащие раны.

— Всё хорошо, — с усилием выдавливает она, — Тэхён, всё правда хорошо. По ночам мне снятся кошмары, я не могу это контролировать, а когда мы занимались сексом… я не знаю, что это было. Просто слёзы. Не уделяй этому столько внимания.

— Но я не хочу, чтобы ты плакала.

От его слов её выворачивало наизнанку, ей претила эта псевдозабота, даже если это были его настоящие чувства.

— Ты нравишься мне, — впервые Тэхён говорил кому-то такие слова, это не было для него привычным, но с ней хотелось быть откровенным. — Повернись ко мне, ради Бога, я не каждый день бываю серьёзен, выслушай меня, будь добра, — и она медленно повернулась к нему; его лицо выглядело не так, как обычно, — каждый мускул был напряжён, Тэхён был настроен решительно во всём, что говорил, и Вирджиния это чувствовала, вот почему её так и разрывало на части; было противно. — Я не буду вести себя как мудак с тобой, не надо так думать. Если бы я хотел пойти дальше, то точно бы не стал подвозить тебя, а дал бы уйти.

Да, её основной целью было зацепить его, но девушка даже и подумать не могла, что это выйдет у неё настолько блестяще. Вроде бы всё замечательно, всё идет по плану, да только ей от этого ни капли не радостно, всё это её не тревожит, хоть и Намджун сейчас бы погладил её по головке и расцеловал в обе щёки.

— Не подумай, что после этой ночи я забуду о тебе.

— Твои чувства не обоснованы, Тэхён. Ты делаешь из мухи слона. Просто отпусти меня домой, я устала. Позвонишь мне как обычно, и мы снова потрахаемся.

— Да сколько можно?! — впервые настолько раздражён. — Ты думаешь, что для меня важно только это? Ты всё ещё таким меня видишь, серьезно?

Хватает её за подбородок, притягивая к себе, целует как безумец, словно хочет что-то доказать; она первое время дёргается, но потом обмякает в его руках — выбора всё равно нет. Из безудержного поцелуй переходит в медленный, нежный, успокаивающий и его, и её.

— Я никого ещё не целовал так, — шепчет ей в губы. — То, что было сегодня ночью, было волшебно, такого у меня тоже не было, — снова целует, посасывая нижнюю губу. — Я хочу, чтобы ты стала моей девушкой. Я хочу, чтобы ты доверилась мне, как доверилась там, в отеле, ведь ты тянула с этим не просто так, у тебя была причина, ты боялась, что тебя снова обидят, — и то была правда, неосознанно парень сказал ей то, чего она не понимала; после смерти Чимина Вирджиния боялась близости, потому что никто её не касался кроме него, она знала, что никто не полюбит её так, как любил он, так что будь это даже не Тэхён, девушка всё равно бы боялась. Доверилась ли она ему в том номере? Чуть-чуть. Задание оставалось заданием, ненависть ненавистью, но там произошло что-то такое, чему она пока не находила объяснения.

— Мне страшно… — неосознанно дрожащим голосом выдала она.

— Мне тоже, — целует её в щеку и отстраняется.

Тэхён лезёт себе под рубашку в поисках кулона, снимает его и протягивает цепочку с зелёным кристалликом.

— Возьми. Пусть это будет гарантией моих слов.

Она нерешительно поднимает руку, абсолютно не понимая, зачем он это делает, берёт в руки кулон, рассматривая его некоторое время.

— Я никогда ни с кем не встречался. Никогда никого не любил. Мне ни до кого не было дела. Так было со мной всю жизнь… до тебя. Я сам не знаю, что чувствую к тебе, но ты первая, кому мне захотелось отдать свой кулон — единственный подарок моей матери. Она научила меня быть бесчувственным, всю жизнь ей было плевать на меня, а я к ней тянулся, но рядом с тобой я начинаю что-то чувствовать, понимаешь?

«Бедный малыш, нуждающийся в материнской любви, как жаль, что мне до этого нет дела», — думала Вирджиния, слушая его.

— Я поняла, — сжимает кулон в руке.

Он проводит рукой по её волосам, гладит, целует в макушку. Ему не хочется отпускать девушку, но Ким понимает, что уже время разблокировать двери.

Молчат. Девушка хочет выйти, но прежде чем открыть дверцу, говорит:

— Пока, Тэхён.

Ему на душе сладко от её голоса, от того, как она произносит его имя, каждый раз он млеет перед ней, не в силах совладать с собой. Слишком властная, и ему это нравится. Сначала ему просто хотелось её трахнуть, а теперь он хочет ей принадлежать.

Девушка выходит из машины, поднимается к себе в квартиру. Закрыто. Видимо, Лиса забыла вытащить ключ из скважины, стучит в дверь и через время ей открывают.

— Ой, прости, я забыла… — хочет продолжить, но не может — слишком убийственный вид у её подруги.

Девушка заходит внутрь и перекладывает кулон в её ладони.

— Что это? — спрашивает Лиса.

— Тэхён подарил в знак нашей вечной любви или как-то так. Такой придурок, мы всего то переспали, а он полчаса нёс мне чушь о том, что это для него что-то там значит.

— Всё-таки переспали?

— Он думает, что мне есть дело, — оставляет её вопрос без ответа, — думает, меня волнует его искренность. Зачем придавать столько значения сексу? Просто его член в моей вагине, что тут такого? Противно.

— Вернёмся к моему вопросу, вы переспали?

Вирджиния проходит в ванную, снимая с себя на ходу одежду. Плачет. Уже плачет. Уже было можно. Лиса тихонько подходит к ней, до чёртиков боясь увидеть лицо. Одежда везде раскидана по полу, девушка стоит голая в душевой кабинке, вода открыта, как и дверка душевой, макияж смазался, потёк, как и слёзы по её лицу. Лиса заходит внутрь, везде разлита вода, которая продолжает вытекать из душевой, но им обеим уже плевать на это. Вирджиния стоит под струёй, глотая слёзы, а её подруга замерла в дверном проёме.

— Вирджиния…

— Да, я переспала с ним, Лиса. Он касался меня везде, трахал меня, а я ничего не могла поделать.

— Дорогая… Ты говоришь так, будто он тебя изнасиловал. Ты же знала, на что идёшь, — она старалась говорить аккуратно, но по итогу всё равно выходило слишком грубо.

Они молчат, пока Вирджиния моется, она трёт мочалкой до боли, пытаясь стереть ненавистные прикосновения до крови, с которой ей хотелось бы выдрать всю боль. Плачет и делает себе только больнее, ненавидит себя, хочет умереть, но не может. Лиса резко подбегает к ней, выключая воду, в попытке остановить её.

— Хватит, прекрати! — вынимает у неё из рук мочалку, с которой стекают маленькие капельки алой крови.

— Ты не понимаешь! — плач становится всё сильнее. — Я грязная! Грязная… Я предала Чимина, — обнажённое тело скатывается вниз.

Вирджиния прикрыла глаза руками, зарыдав во всю силу, её громкие всхлипы заставляют сердце Лисы сжиматься каждый раз, ей хочется это остановить, только вот она не может. Опускается рядом на колени и обнимает подругу, позволяя той уткнуться себе в грудь. Слёзы не останавливаются, а Лиса думает, что так, может, даже лучше: ей нужно было выплакаться, чтобы идти дальше, она уже жалеет, что втянула во всё это Вирджинию, что рассказала ей об этом деле.

Спать со своим врагом — одна из самых жутких вещей, и Лиса просто хочет, чтобы сейчас Вирджиния успокоилась, чтобы не плакала так сильно, ведь слёзы предательски начинают подступать и к её глазам. Две подруги, два самых близких человека сидят, рыдают на пару посреди мокрого пола.