Проснись

- Уродец! Да кому ты нужен! – в мальчишку, стоящего в дверном проеме полетела полупустая бутылка и соприкоснувшись с ободранной стеной разлетелась в дребезги. Ее содержимое наполнило пространство приторным спиртным запахом, от чего ребенок поморщился, а от испуга стал более зажатый.

- Мамочка, прости меня.

Женщина встала из - за стола, и, пошатываясь, направилась в сторону сына. Она была сама по себе не высокой женщиной, но по сравнению с этим мальчишкой она была возвышавшейся скалой. Огромным деревом, которое вот – вот рухнет на его хрупкое тело и раздавит под своим весом.

- Ненавижу тебя. Ненавижу твоего отца. Да лучше бы вы не появлялись в моей жизни!

Она схватила его за рыжие волосы и со всей силы, что оставалось в ее опьяненном алкоголем теле швырнула в сторону. Янтарные большие глаза постепенно начали потухать, и ребенок потерял сознание, ударившись головой об дверцу кухонного шкафа.

Пришел в себя, когда его бледное исхудалое лицо поцеловали лучи солнца. В доме было тихо. Ни одного звука. Дом находился на окраине города, а потому здесь даже проезжающие мимо машины были знатной редкостью.

Марк постепенно набрался сил и попытался выйти из комнаты.

- Мама? Мам, ты где? – он расхаживал по дому, опираясь о стены, чтобы не свалиться с ног, ведь в голове все еще было все мутно.

По храпу он нашел ее на полу возле ее же спальни. Она лежала раскинувшись во все стороны звездой. Грязные русые волосы паутиной прикрывали ее опухшее лицо. Косметика была вся измазана и пахло от нее ужасно.

- Мама, я хочу кушать... - прошептал он, коснувшись ее руки. – Мамочка...

Но она наотрез отказывалась просыпаться. Сквозь сон лишь отдернула руку и повернулась на другой бок.

В холодильнике не было ничего, кроме нескольких бутылок пива, пара бутылок виски и коньяка. В животе предательски урчало и, казалось, желудок уже прилипает к позвоночнику.

Он нашел старый почти разряженный телефон, в котором было имя его отца.

- Слушаю. – раздался на другом конце провода холодный дерзкий голос мужчины.

- Папа...это я...

- Марк!? Что тебе надо?

- Пап...я кушать хочу... У мамы нет денег, и в холодильнике нет ничего...

- Вот же тварь. Она даже о собственном отпрыске позаботиться не может. – выругался он приглушенным тоном. – Слушай меня внимательно. Я ушел от вас. У меня нет ничего, что бы я желал вам дать. Поэтому сами разгребайте свои проблемы. Удали этот номер и чтобы я не видел вашего звонка больше. Ты меня понял?

- Но па...

- Я тебе не отец!

Раздались короткие гудки, обозначающие конец разговора.

Ребенок не плакал. Это было не в первый раз. Да, обидно. Да, больно. Но слезами сыт не будешь.

Он накинул старую олимпийку, на которой было очень много рваных мест. В свои пять лет он не умел зашивать подобное, да и швейных материалов не было. Потому закрывал глаза на то, на сколько стыдно было в этом выходить на улицу.

Он шел по улице. Была холодная зима. Его босые ноги горели в соприкосновении с недавно выпавшим снегом.

Марк пошел на рынок. Туда, где продукты лежат на видном месте, где много людей, где, если он возьмет хоть одно яблоко, никто не заметит!

- Снова ты? – старая полная женщина, что торговала овощами и фруктами стояла у своей витрины, скрестив руки у груди. – Я сколько раз тебя вижу, а твою мать не видела.

- Она болеет...у нас нет еды... Тетенька, дайте, пожалуйста, хотя бы маленькую сливу. Прошу. Я не ел уже три дня.

Женщина тяжело вздохнула. Взяла целлофановый пакет, наложила туда пару яблок, груш и один персик.

- Фруктами сыт не будешь. Где ты живешь?

Мальчик поежился. Ему было стыдно, что, если кто-то придет в тот дом, увидит его вечно пьяную мать, его синяки под одеждой и старое, не видевшее давно ремонта, жилье.

- Спасибо, тетушка!

Не ответив на ее вопрос, он побежал прочь. Воровать он не любил. И эта женщина помогала ему иногда. Благодаря ей он не опускался низко ради пропитания, как делают некоторые нищие. И эта доброта заставляла его улыбаться и плакать от счастья. Давала понять, что не все люди жестоки и равнодушны.

- О! Пацанчик. Что несешь?

Когда он уже приближался к своему дому, ему преградили путь несколько местных хулиганов, которых никто не мог никак приструнить.

- Мама послала в магазин... - пролепетал мальчишка, - она меня ждет, пропустите.

- Твоя мамаша? Та что ли, которую постоянно пьяной видят под забором? За какие шиши она тебя отправляет если у самой – то денег на бухло, наверное, нет? Хотя...- это говорил их глава. Высокий парень с гладко зачесанными волосами, с кучей татуировок и пирсинга. Голос его был очень скрипучий, а джинсовка, в которой он был одет, несла запахом крепкого табака.

От одного его вида становилось тошно.

- Дайте пройти, пожалуйста...

Подростки переглянулись и довольно заулыбались.

- Да не. Ты нам еще пригодишься. Слышал, твоя мамаша хороша в постели. Даже с моим батей развлечься успела. Наверняка ты у нее чему-нибудь да научился.

Они нависли над мальчишкой и тогда он увидел их глаза. Одурманенные, жадные, голодные.

└⊰✫⊱─⊰✫⊱─⊰✫⊱┘

- Я наслышан, что ты умудрилась покинуть эти стены? – усмехнулся Марк, сев за стол рядом с девчонкой, которая всячески ранее пыталась его избегать.

Элис пропустила ужин, но из за голода, что ее застал врасплох, завтрак она решила не пропускать. Эдгар же проследил за тем, как готовили еду.

Янтарные глаза паренька не переставали смотреть на свою собеседницу. И эти глаза ее пугали не меньше, чем глаза директрисы.

- Прошу, я не хочу с тобой говорить.

- И почему же? Что же я такого сделал, что ты всячески пытаешься меня избегать?

Девчонка замялась. Она смотрела в тарелку, в которой был подгоревший рис и вяленое мясо. Смотря на мясо, она вспоминала то тело, которое плавало в емкости...иначе откуда им еще брать мясо?

- Я все еще готов предложить тебе ту сделку, благодаря которой тебя здесь никто не тронет.

- А я все еще готова тебе ответить, что не собираюсь бегать за тобой хвостиком. Тем более ты сам говорил, что не заинтересован во мне.

- Разве тебе так нравится быть на волоске?

- А тебе так нравится приставать ко мне?

Рыжеволосый улыбнулся. Эта словесная дуэль несомненно приносила ему удовольствие.

Элис быстро доела рис, к мясу не притронулась. И поспешила выйти из за стола. Марк последовал за ней. Приют не был столь запутанным местом, чтобы привыкшему к нему заблудиться.

- Ты меня оставишь в покое!? – она резко обернулась, услышав его шаги за собой. По лицу было видно, что это уже начинает выводить ее из себя.

- А ты уверена, что тебе стоит со мной говорить таким голосом?

- Ты старше меня на год, может на два. Так что да, думаю, имею права. Иначе что, ты пожалуешься этой ведьме? Пожалуйста! Но без Эдгара я не уйду!

- Так ты узнала, что он твой папа? – его наигранное удивление вызывало отвращение. – Папаша, мать, не стоит за них держаться. Случись какая серьезная проблема, думаешь, о ком они подумают в первую очередь? Конечно о себе. Взрослые эгоистичны. Их не заботит ничего, кроме собственных нужд.

- Замолчи! Отстань от меня! Я не хочу тебя слушать.

Она попыталась уйти, но Марк остановил ее и прижал к стене. Он был выше нее на голову, поэтому чтобы быть примерно на ее уровне, он немного склонился.

- Элис, - мелодично произнес ее имя, словно напевая, - я знаю, что прав, а потому хочу оградить тебя от подобной ошибки. Не стоит доверять...

- А сам – то? Внушаешь мне, что не стоит держаться за взрослых. За Эдгара, который рискуя собой попытался спасти меня. Который заботился обо мне все то время, что я была здесь. А сам держишься за ту...которая может убить тебя в любой момент.

Его глаза сверкнули, словно звезды в небе. Впервые этот янтарь стал таким ярким.

- Ты не понимаешь.

- Да, не понимаю. И знай, не хочу понимать. Пропусти меня.

- Я держусь за нее чтобы выжить! В отличии от тебя мне возвращаться некуда и не к кому. Но и исчезать...я не хочу.

- И чем ты отличаешься от тех взрослых, о которых говоришь? При тебе убивают детей, младше нас. Чем они это заслужили?

Марк замолк. Сделал шаг назад и дал ей тотчас уйти. Ее слова были правдивы. И он это осознавал. Он не был бараном, до которого доносить информацию, как отправлять письмо в другую вселенную. Но и знал, что, если она будет держаться за этого мужчину, она никогда не вернется назад. А потому ей придется сделать другой выбор.