Дикая кошка

📍США, Лас-Вегас

АЛЕССАНДРО КОНТЕ, 18

После нескольких пыток, я наконец-то пришел в себя, но моих истязателей уже не было здесь, я лежал на холодном, бетонном полу лишь в одних чертовых боксерах, которые они так любезно на мне оставили, а вокруг была только кромешная тьма.

Я зашевелился и издал громкий стон. Поняв, что меня даже не связали, мне стало от этого как-то немного легче, однако, я бы все равно не смог сбежать. Насколько я помнил, то вокруг было лишь четыре бетонных стены, одна дверь, небольшая лампа на потолке, несколько камер видеонаблюдения и больше ничего. Кроме того, у меня почти не осталось сил, мне казалось, что они содрали с меня кожу, хотя это было не так, они всего лишь жгли её, я даже не скажу точно чем, но один из этих ублюдков потушил сигареты об мою спину, когда я ещё был в сознании.

Моя левая рука была по локоть распорота ножом чуть ли не до самой кости, сплошное мясо, если я не умру от этих пыток, то я умру от какой-нибудь инфекции, занесенной от жуткой антисанитарии вокруг, или потери крови, а может от голода?

Во время пыток мне показалось, что я увидел девушку, точнее, я заметил её глаза, желто-зеленые, необычные, мне показалось, что она стояла за дверью и смотрела на меня через толстое, маленькое стекло, которое было в двери... но потом, девушка убежала, испарилась. 

— Эй! — я напрягся, черт, я начал сходить с ума, только не это. — Эй, ты слышишь меня? — этот голос был у меня в голове, не хватало ещё чертовых галлюцинаций. — Я здесь, в другом углу.

— Вылези из моей головы! — крикнул я, но мой голос был далека от крика.

— Я не в твоей голове, я реальна, черт возьми. — и тогда я понял, что это действительно было так. Женский голос был мне незнаком, но он был здесь, в этой камере... я был не один. — Ты можешь подползти ко мне? На мой голос? — Из последних сил, я перенес свой вес на более-менее не покалеченную правую руку, и пополз к этому голосу, надеясь, что эта девушка была реальна. — Я здесь. — ещё немного... — Я слышу тебя. — а потом, я почувствовал руку на своем лице, и замер, прислонившись спиной к стене, и тяжело вздохнув. Кажется, я отдал свои последние силы на это. — Ты — настоящий! — вдруг сказала девушка, продолжая щупать мое лицо, шею и плечи одной рукой. Может это она сошла с ума, а не я? Или мы оба рехнулись? — Как тебя зовут?

— Алессандро. — я сглотнул, в темноте я все равно не мог почти ничего разглядеть, лишь силуэт фигуры, сидящей на полу рядом со мной. — А кто ты?

— Мертвец. — и холод распространился по моим венам от её ответа.

— У тебя есть имя?

— Да. — тяжело дыша ответила она, а потом закашлялась, девушка еле-еле могла разговаривать со мной, и я даже боялся представить, как она выглядела, если они делали с ней то, что делали со мной сегодня.

— Ты скажешь мне, кто ты?

— Не сейчас. — прошептала она, и снова начала судорожно кашлять. Как только она смогла избавиться от кашля, ее рука очутилась на моей шее, и она начала тянуть меня к себе, что явно меня напрягло. — Не бойся. — как не странно, но я почему-то подчинился, с другой стороны, мне уже и нечего было терять, как и этой девушке впрочем. Мы оба были в плену, черт возьми, что было и так очевидно. Я почувствовал ее тяжелое дыхание возле своего уха. — Они подслушивают. — заявила она мне, и я напрягся ещё больше. — Сделай вид, что засыпаешь, закрой глаза. — девушка положила свою голову мне на плечо, так, что ее губы почти касались моей щеки. Я снова беспрекословно подчинился ей. — Не говори ничего, просто слушай. — закрыв глаза, как она и просила, я пытался запомнить каждое её слово, для начала, я делал это, чтобы не сойти с ума, но потом, я понял, что в её истории есть нечто большее. — Я тут уже много недель, если не месяцев, я перестала считать, как только дни перевали за цифру сто. — я сглотнул, и кажется, она почувствовала это. — Расслабься, дыши глубже, иначе они что-то заподозрят. — я сделал так, как она просила. — Они не дают мне умереть, хотя я хочу этого. Они издеваются надо мной самыми различными способами, а потом приходят доктора, иногда даже несколько, и они залечивают мои раны, некоторые из которых уже нельзя залечить, мои увечья останутся со мной навсегда, они... они делали многое, ужасные вещи... я не хочу вспоминать это. — кажется, я начал слегка дрожать, девушка точно могла почувствовать мою дрожь, но на камерах никто бы не заметил этого. — Наверняка, ты задаешься вопросом: «как же я ещё не сошла с ума?», но у меня есть то, ради чего я держусь. Твое появление здесь стало для меня спасением, которое я не думала, что уже когда-то смогу обрести. — я не совсем понимал, о чем именно она говорила. — Ты должен знать все! — и сейчас, эта девушка действительно казалась мне немного сумасшедшей. — Поклянись, что поможешь ему, поклялись, что сделаешь так, как я скажу, я умоляю тебя.

— Кому? — прошептал я, едва открывая искалеченные губы.

— Моему сыну. — и казалось, что мое сердце перестало биться на несколько секунд. — Больше не говори ничего, только слушай, пока у нас есть время. — я сглотнул, но замолчал. — Я начну с самого начала... — она снова закашлялась, и положила свою руку на мою, нащупав её в темноте. — Если твой ответ «Да», то сожми мой большой палец, если «Нет», то разожми его. Ты знаешь, у кого ты в плену? — я сжал палец, давая ей положительный ответ. — Ты знаешь, что твой главный истязатель — это Гаспаро Ломбарди, Дон Сицилии? — я снова сжал палец. — Хорошо, тогда будет проще. — она тяжело вздохнула, продолжая держать свою руку на моей. — Отец Гаспаро Ломбарди, предыдущий Дон Сицилии, был неплохим человеком, его боялись, но уважали. Более того, его отец смог полюбить свою молодую жену, мать Гаспаро, хотя изначально это был лишь брак по расчету, и никто не верил в его реальность, в реальность этого брака. — она шептала это так тихо, но при этом, я мог понять каждое её слово. — Девушка оказалась хрупкой, довольно болезненной, у них были проблемы с зачатием детей, которые были так важны для мафии, Доны нуждались в наследниках, в мальчиках. Но отцу Гаспаро, старшему Ломбарди, было все равно на те сплетни, что стали разлетаться в синдикате, он продолжал любить только свою жену, он не собирался ей изменять или отказываться от неё, хотя даже та девушка понимала, что окружающие правы, она не могла дать то единственное, чего ждали от супруги самого Дона, чего ждали от неё, и это расстраивало её, порой усугубляя её состояние. На старшего же Ломбарди давило общество, но он не поддавался на их уговоры, ставя свою жену на первое место, более того, он был готов принять тот факт, что у них никогда не будет детей. Ходило множество грязных, лживых слухов о жене Дона Сицилии, матери Гаспаро, и о самом Доне, но спустя какое-то время, пройдя длительное лечение, и пережив несколько выкидышей, женщина с помощью процедуры ЭКО, о которой почти никто не знал, так как это все хранилось в тайне, она смогла забеременеть и подарить своему мужу первого наследница, мальчика, которого назвали Гаспаро. — честно говоря, я не понимал, откуда эта девушка все это знала, и сколько ей, черт возьми, было лет, но по голосу она казалась довольно молодой, однако, может я ошибался? — Спустя время, Бог благословил их вновь, они даже не рассчитывали на ещё одного ребенка, но это произошло само, без какого-либо вмешательства медицины, как в случае с Гаспаро, которому на момент рождения младшего брата было уже три года. Гаспаро был непослушным, слишком активным и непоседливым ребенком, что влияло на состояние его матери, которая, зная о рисках, все равно решила родить второго ребенка, не обращая внимания на возмущения своего мужа и предостережения врачей. Она хотела второго малыша, она держалась ради него, и ради Гаспаро, который будучи крохой, уже начал ревновать свою маму к брату, даже когда тот был ещё в животе. Порой он вел себя просто отвратительно, что не могло не расстраивать женщину, которая плакала в ванной чуть ли не каждый день, уже жалея, что согласилась на второго ребенка, она боялась, что Гаспаро не примет его, что ему не будет хватать её ласки, заботы и внимания, что она и так ему давала. Она буквально жила ради своих детей, но никто не понимал этой важности для неё... порой даже ее собственный муж, которого она любила. Но дети были для неё самым важным и главным на свете. — девушка снова закашлялась, устав шептать мне на ухо. — Она пошла на риск, зная, что скорее всего умрет, не выдержав родов, но женщина, в итоге, родила здорового, крепкого мальчика, которого назвали Раггиро, как она и хотела. Однако, как и предполагалось, женщина умерла, даже не подержав своего второго сына на руках. — это было ужасно, просто ужасно. — Отец Гаспаро впал в траур, продолжая горевать о свой любимой жене день и ночь, но женщина оставила ему письмо, написанное за несколько дней до родов, она молила своего мужа присмотреть за мальчиками, дать им лучшую жизнь, и стать для них главной опорой, она просила его любить Раггиро, несмотря ни на что, ведь этот мальчик был для неё всем, Раггиро был её осознанным выбором, её приоритетом и её чудом. Более того, отец Гаспаро знал, почему его жена выбрала такое имя для малыша, она видела в нем что-то большее, какую-то надежду, она видела в нем ЕГО самого, ведь она назвала второго сына в честь отца мальчиков — Раггиро-старшего. — твою мать, подумал я. — Ходило множество слухов, кто-то говорил, что Раггиро был рожден другой женщиной, суррогатной матерью, кто-то говорил, что Раггиро-старший его усыновил, но нет, Гаспаро и Раггиро-младший были братьями до мозга костей, хотя люди продолжали пускать лживые сплетни. — девушка продышалась, я чувствовал, как ей было тяжело. Но больше всего я был удивлен, что у Гаспаро, оказывается, был младший брат. Черт. — Время шло, несмотря на то письмо, отец мальчиков долго не мог оправиться после смерти любимой жены, поэтому, дети росли, в основном, под присмотром нянь. Но Раггиро был довольно хорошим и любознательным мальчиком, который с маленького возраста сам тянулся к отцу, он хотел проводить с ним время, что не скажешь о Гаспаро, который испытывал лишь жгучую ревность. Отец мальчиков постепенно оттаял, начав приходить в себя, и стал все больше и больше внимания уделять Раггиро-младшему, он учил его сначала читать, потом держать в руках оружие, и даже охотиться, что Дон не делал уже много-много лет после смерти жены. Раггиро-младший стал для него свежим глотком воздуха, или новым смыслом жизни. Стоит отметить, что он также любил и Гаспаро, и не забывал про него, но парень был слишком характерным, и он сам не желал проводить время с отцом. — она снова закашлялась. — Нет, я смогу. — девушка сжала мою руку, не желая останавливаться. — Когда мальчики подросли, став подростками, Дон стал замечать, что Гаспаро был другим, более агрессивным, злым и порой совсем неконтролируем, то также его старший сын был жестоким, и несправедливым по отношению к солдатам Дона, что не могло не насторожить мужчину. Раггиро-младший был же, наоборот, более спокойным, справедливым и достойным... достойным того, чего не был достоин Гаспаро. А так как дети появились у Дона уже в совсем взрослом возрасте, то он понимал, что далеко не молодел, а лишь старел... неизвестно, когда мог наступить его последний вздох. Он переживал по поводу того, кто именно займет его место Дона. По сицилийским традициям: это должен был быть именно старший сын, однако, была одна оговорка... о том, что нынешний Дон, в случае своей кончины, и в случае того, если он оставил завещание, где было бы написано имя того наследника, которого он выбрал ранее, и совет, состоящий из младших Донов, не был бы против этой кандидатуры, то Доном становился именно тот сын, чье имя было написано предыдущим Доном в завещании. Главное — это кровное родство. — она тяжело вздохнула. — Стоит также отметить, что приближенные младшие Доны знали о том, что Гаспаро был рожден благодаря процедуре ЭКО, что ставило под некоторое сомнение его кровь. Естественно, это была чушь, Гаспаро был законным наследником, но информацию всегда можно преподнести по-разному, и в подобную ложь могли поверить остальные члены синдикаты, которые уже в то время симпатизировали Раггиро-младшему, и уважали нынешнего Дона. — я был в полном шоке, то есть... черт, собственный отец не хотел, чтобы Гаспаро был Доном Сицилии. — Я думаю, что ты уже догадался, что сам Дон хотел, чтобы его последователем был именно младший сын, а не старший. Однако, эта мысль была пока отложена из-за некоторых проблем на Сицилии, вскоре, Раггиро влюбился в девушку из довольно знатной, и богатой, мафиозной семьи Сицилии, Дон был рад хорошему выбору сына, Гаспаро же это все не нравилось, он тоже начал искать себе невесту, причем, как можно скорее, чтобы опередить своего брата. Главным критерием для Гаспаро было то, что девушка должна была быть ещё богаче, чем семья будущей жены Раггиро. — она вновь тяжело вздохнула. — Гаспаро удалось опередить брата со свадьбой, и даже с детьми. Раггиро же не торопился, ведь он был ещё слишком молод, и хотел насладиться своей молодой, красивой и любимой женой. Естественно, они обзавелись собственными домами, каждый из сыновей Дона, Гаспаро отдалился от отца ещё больше, к тому же, жена Гаспаро казалась Дону глупой пустышкой, в отличие от жены Раггиро, которая была умной женщиной, яркой, цветущей, и главное — любимой. Гаспаро же завидовал младшему брату даже здесь. Учитывая, что у него было уже двое наследников, он не понимал, что делал не так, ведь жена Раггиро только-только забеременела их первенцем. И черт, кажется старший брат был чертовски рад, когда у Раггиро родилась дочь. Любимая дочь. — ещё один приступ кашля вырвался из горла девушки. — Только Гаспаро не рассчитывал, что из всех внуков — самой любимой внучкой старого Дона будет именно дочка Раггиро. У девочки были некоторые проблемы со здоровьем, ничего серьезного, но врачи советовали сменить влажный климат Сицилии на что-то более подходящее для их дочери, желательно, переехав в другую страну. Родители очень любили свою дочь, и были готовы ради неё на всё, однако, Дон не желал отпускать своего младшего сына далеко от себя, хоть и любил свою внучку. Гаспаро злился все больше и больше, и однажды, мама девочки, жена Раггиро погибла при странных обстоятельствах. Её сбила машина в месте, где казалось бы, это было почти невозможно... тогда отношения братьев заметно испортились, ведь Раггиро подозревал в смерти своей жены своего брата, однако никаких улик, указывающих на то, что это сделал именно Гаспаро, просто не было. И Раггиро даже извинился перед старшим братом за свои обвинения в его адрес, решив, что он действительно просто погорячился, сойдя у ума из-за горя по жене, однако, сомнения все ещё таились глубоко в его сердце. Тем более, старый Дон, который чувствовал себя с каждым днем все хуже и хуже, приближаясь к смерти, не хотел видеть своих сыновей в ссоре. Когда, казалось бы, Дону стало лучше, Раггиро отправился в Мексику, не только по делам мафии, но и чтобы развеяться, оправиться от смерти дорогой жены, без которой ему было тошно в собственном доме на Сицилии. Раггиро-младший чуть ли не полностью прожил историю своего отца на себе. Однако, боясь опасных мексиканцев, Раггиро оставил свою дочь с отцом, который души не чаял в своей внучке, и рад был компании его принцессы. Отца маленькой девочки не было несколько месяцев, он собирался вернуться со дня на день, ведь Дону стало гораздо хуже, и когда его дочери было уже около шести лет, к сожалению, старый Дон умер, не увидев своего любимого младшего сына перед смертью в последний раз. Однако, с ним была все это время его зеленоглазая красавица-внучка, которая так напоминала ему покойную жену своими необычными светло-каштановыми, волнистыми волосами и зелеными глазами. Раггиро-младший не успел, однако, завещание было написано, но младший сын не знал о нем. Было только два человека, которые знали об этом завещании. Гаспаро и адвокат покойного Дона, хранящий у себя несколько копий. — все внутри меня сжалось, я даже не мог предположить точно, что было дальше... — В завещании говорилось, что Доном должен стать Раггиро, узнав об этом, Гаспаро попытался избавиться от все копий, он собирался правит Сицилией единолично, только он, и больше никто. Гаспаро убил адвоката, уничтожив все копии, который смог найти, и казалось, мужчина был уверен, что все кончено, что больше никаких копий завещания нет. Но он не знал о флешке, которая была у маленькой девочки. Она успела спрятать её до того, прежде чем её кто-то бы нашел, так как именно дедушка попросил её сделать это перед смертью, он сказал, где точно лежала эта флешка, не объясняя, что именно на ней было. Однако, девочка так сильно любила своего дедушку, что была готова сделать для него все, что угодно... дедушка сказал ей молчать — она молчала, дедушка сказал ей спрятать его в своего плюшевого мишку — она так и сделала, не осознавая того, что в её руках находилась чуть ли не судьба всей Сицилии. Девочка украла то, что могло изменить всю историю. — она замолчала на несколько секунд, будто жалея о чем-то, что не сделала. — Гаспаро Ломбарди стал Доном, предложив отцу девочки, своего младшему брату, сделку: жизнь, но он должен был стать его шпионом в Каморре на территории США, либо смерть. — ещё один приступ кашля. — Раггиро-сладшему ничего не оставалось, как согласится, чтобы сохранить жизнь не сколько себе, а сколько его маленькой дочери. Гаспаро буквально стер Раггиро из истории сицилийской мафии, будто бы его младшего брата вообще никогда не существовало, он даже поменял ему фамилию, сделав новые документы, как брату, так и его племяннице. У них началась новая жизнь. Однако, Раггиро больше не хотел, чтобы его дочь была как-то связана с мафией, он сделал почти тоже, что сделал и Гаспаро когда-то, дал дочери новую фамилию, отличную от него, поселил её в другом месте, буквально отдав её на воспитание няни, которая якобы была родной матерью девочки, купил им дом в совершенно другом городе, обеспечил их деньгами, он создал ей новую жизнь... Раггиро пришлось оставить свою дочь, если он хотел, чтобы его брат никогда её не нашел. Он сделал это, но ему было сложно... очень... — девушка сглотнула. — Что же касается той флешки, то девочка совершенно забыла про неё, как и про свою старую жизнь, лишь какие-то отголоски воспоминаний были в её сознании. Более того, девочка так привыкла к доброй женщине, что стала считать её своей матерью, хоть и знала, что это было не так. У няни была своя дочь, которая была лишь на пару лет старше девочки, так что, кроме матери, дочь Раггиро обзавелась ещё и сестрой. — очередной приступ кашля. — Девочка жила вполне счастливо, они даже смогли попутешествовать с сестрой по США в период ее выпускного года, она могла выбрать тот университет, который хотела, она могла позволить себе многое, даже не задаваясь вопросом, откуда у её матери могли быт такие деньги... было всё хорошо, пока девочка не нашла в своих детских вещах на чердаке того мишку.

Мы услышали шаги, и напряглись.

— Это девочкой была ТЫ? — спросил я.

— Да. — тихо ответила она. А я лишь понял, что девушка была никем иной, как племянницей самого Гаспаро, причем родной.

— Зачем ты рассказала все это мне? Ты даже не знаешь, кто я? Почему ты мне доверилась? — быстро спросил я у ещё, пока железная дверь ещё не открылась.

— Я слышала твою фамилию от них. — дверь распахнулась, в нашу камеру зашли мужчины в масках. — Мне больше нечего терять, Алессандро. Я — мертвец. А ты — нет. — снова повторила она, и начался очередной Ад.

Женский крик все еще стоял в моей голове, когда я понял, что заснул, черт, только не это, а потом, я осознал, что кто-то держал меня за руки, прижимая мои запястья к кровати, когда я осознал, что это был Армандо, то мне стало гораздо легче.

— Давно у тебя этого не было. — сказал мой брат, нависнув над моим телом. Да, он был прав, последние месяцы мне удавалось себя контролировать, но Эмилия на той гонке стала тем, что вновь спровоцировало подобное у меня. Кошмары.

Семья Карузо уехала, и черт, может это и было к лучшему, я должен держать дистанцию с Эмилией, чтобы ничего не натворить и сделать ещё хуже, чем это и так было. Например, подобную хрень, которой сейчас занимался Армандо. На следующий день, после отъезда Карузо в Финикс, мой брат, даже толком не сказав никому, потащил свою невесту под венец, и я мог бы сказать по её черному платью, что она была крайне не рада этому. Тем не менее, она теперь была официальной женой моего старшего брата, и носила нашу фамилию, что означало, что мы все в ответе за неё, чего бы она не скрывала от нас, она теперь член семьи.

Поняв, что я пришел в себя, Армандо слез с меня, и с моей кровати, включив лампу на тумбе. Он был лишь в одних боксерах, его черные, слегка кудрявые волосы, были в полном беспорядке, как и борода впрочем, а глаза были сонными от резко пробуждения.

— Надеюсь, я не разбудил твою жену. — съязвил немного я, ведь это тоже было для меня неожиданностью.

— Лучше молчи, Алесс. — предупредил меня брат, буквально заявляя, что я вступил на опасную территорию. Лучше вообще ничего и никогда не говорить Армандо о его жене. Клянусь, там будет безопаснее жить. — Что спровоцировало твои кошмары вновь?

— Я не знаю. — ответил я, сев на кровати, хорошо, что она была целой. Потому что были случаи, когда я ломал свои кровати во время кошмаров, да, это было ни раз, и ни два... кажется, у Армандо был, на быстром наборе, номер мебельного магазина, и огромная скидка на кровати.

Конечно, я соврал, я точно знал, почему кошмар вернулся ко мне сегодня, это была Эмилия... с Ридом, чертовым, Брауном, но я не хотел, чтобы брат знал ещё и об этом. У него и так были сейчас проблемы, как с неконтролируемой женой, так и с Мясником, которого он пытался вернуть домой.

— Ты уже взрослый мужчина, Алесс. Я не буду сейчас требовать от тебя никаких ответов, потому что, во-первых, я чертовски хочу спать, а во-вторых, потому что ты сам расскажешь мне, если захочешь, я даю тебе такой шанс, надеясь, что ты сделаешь правильный выбор, однако, это не значит, что я не знаю, когда ты мне врешь. Я чуть ли не воспитал тебя, брат, я знаю, когда ты говоришь мне правду, а когда — ложь. — он провел рукой по своим волосам, и лицу. — Но просто знай, ложь никогда не приводит ни к чему хорошему. — он похлопал меня по плечу, и подошел к двери.

— Спокойной ночи, брат. — сказал я ему, посмотрев на его татуированную спину.

— Спокойной ночи, Алессандро. — ответил он, прежде чем, вышел из моей спальни.

Мы с Калисто не понимали Армандо в некоторых моментах, связанных с его уже женой, потому что он никогда не был таким... то, как эта девушка влияла на него сейчас, пугало и восхищало одновременно, если бы она захотела, то смогла бы управлять всей Каморрой от лица Армандо, или вообще занять его место, ей было достаточно только пошевелить своим пальчиком... мой брат был настолько сильно зависим от этой девушки, что готов был сделать для неё всё, кинуть весь мир к ногам своей жены.

Я не понимал его до тех пор, пока моей обычной жизни не пришел конец, пока, где-то через полтора месяца, Армандо с Калисто не ошарашили меня одной новостью, изменившей ВСЁ, черт возьми.