Дикая кошка

📍США, Лас-Вегас
📍США, Финикс

ЭМИЛИЯ КАРУЗО, 16

Следующиe пару дней я провела дома в особняке бабушки, не желая никуда выходить и ничего делать. За эти два дня я почти никого не видела, кроме нескольких слуг бабули и её саму. Нам даже удалось поговорить пару часов, и погулять вечером по саду, а все остальное свое время она вновь уделила работе, отец также был занят, а Адель, видимо, избегала меня после того инцидента.

Мне стало намного легче, когда отец заявил, что сегодня вечером мы возвращались домой. Я помнила об обещании, которое я дала своей бабушке,  пожить с ней какое-то время, но сейчас мне нужно было вернуться в Финикс, не только, чтобы собрать какие-то свои вещи, не только, чтобы провести время с друзьями, и решить вопрос со школой, как я сказала бабуле Селесте, нет, я хотела уехать подальше от чертового Алессандро, и увидеться с Массимо.

Отец больше даже не настаивал на том, чтобы я ехала в машине с ним и Адель, а просто смирился с тем, что я вновь выбрала Модесто, как своего водителя, и его автомобиль, где, кстати, отлично поспала.

Я была не удивлена, когда вернулась домой, да, именно в тот самый дом, который мне приходилось называть «домом», я быстро приняла душ, и узнав, что отец снова уехал в свой офис, собрала кое-какие вещи, схватила ключи от машины и поехала к Массимо в пентхаус, я надеялась устроить ему сюрприз, хотя впрочем, я думала, что он и так уже должен был знать о моем приезде в Финикс... но я явно ошибалась.

Консьерж за стойкой ресепшена, заметив меня, заходящей в холл многоэтажного, элитного дома Массимо, тут же побледнел, и схватил свой телефон, чтобы сообщить обо мне моему кузену, странно...

Но у меня была своя ключ-карта от его пентхауса, и я знала код от его лифта, более того, мой отпечаток пальца был введен в систему, и я — единственная, кто могла спокойна зайти в его квартиру, забыв о странном поведении консьержа, я поднялась на самый последний этаж, открыла дверь квартиры кузена ключ-картой, и увидела перед собой странную картину.

Массимо с взъерошенными волосами, слегка красноватыми щеками, застегивал пуговицу на своих брюках. Слава богам, что он был не голым, а лишь полуголым.

— Черт, только не говори, что ты трахался! — пробормотала недовольно я, поморщившись, и сделав шаг в квартиру.

— Просто я... хм, я не думал, что... я не ждал... — это было не похоже на Массимо, он казался мне каким-то подозрительным сейчас.

— Не ждал значит? — он запустил одну из своих рук в свои светлые волосы, и как-то виновато посмотрел на меня, а потом, я увидела её.

Козима Сарто, молодая жена Раггиро, солдата моего отца, стояла прямо здесь, на лестнице, черт возьми, лишь в одной рубашке Массимо. Мои глаза сначала округлились, потому что я явно не ожидала увидеть её здесь, теперь понятно, почему мой кузен так странно себя вел, а потом мой разум затуманился безудержным гневом. Я сама не поняла, как кинулась к ней, и уже была на лестнице, мои пальцы успели вонзиться в волосы Козимы, которые я потянула на себя, и девушке, которая была немного выше, чем я, пришлось закинуть голову кверху, от боли, что я причиняла ей сейчас, она начала визжать.

— Что ты творишь? Отпусти меня! — кричала она, начав брыкаться. Сильные руки схватили меня за талию, и начали оттягивать меня от неё, но я была непреклонна, моя хватка была слишком сильной, и Массимо понимал, что если будет тянуть меня дальше, то сделает этой суке лишь больнее. — Сделай что-нибудь, Массимо! Убери её от меня!

— Какого хрена ты здесь делаешь? — начала кричать я. — Если Массимо пострадает как-то из-за тебя, то я, нахрен, убью тебя! И ты не отделаешься лишь несколькими выдернутыми волосинками! — прорычала я ей в лицо. — Чертова шлюха. — она сглотнула, слезы уже подступали к её глазам.

— Отпусти её, Эмилия! Сейчас же! — и я сделала это. Мой тупоголовый кузен спустил меня с лестницы, увеличив между нами расстояние. Козима присела на ступеньку, начав гладить свою голову, она выглядела слишком жалко сейчас.

— Что она, что сестра... — произнесла я с явным отвращением в голосе.

— Что ты имеешь ввиду? — услышала я за спиной Массимо голос Козимы.

— Ты думаешь, что одна можешь изменять в браке? О, нет, милая, на твоем месте я бы раскрыла глаза пошире, и понаблюдала за собственной, родной сестрой, которая трахается с твоим мужем за твоей же спиной. — Массимо продолжал удерживать меня за талию, но я заметила, как он замер и напрягся, и как округлились глаза Козимы, было ясно одно, что знала об этом только я.

— Откуда ты это, черт возьми, знаешь? — закричала Козимы, поднявшись на ноги, слезы уже текли из её глаз. — Ты лжешь? — это прозвучало как-то неуверенно.

— От твоей же сестры. Ей следует меньше трепаться языком в общественных местах. — лицо Козимы стало совсем красным от слез.

— Хватит, Эм. — сказал Массимо, и я резко развернулась, чтобы посмотреть прямо в его глаза.

— Ты с ума сошел? Какого хрена ты творишь? — я была настолько зла на него. — Раггиро убьет тебя, если узнает об этом, и никто не сможет его остановить, потому что ты, твою мать, трахаешь его жену! Я думала, что это прекратилось, но нет, что я вижу сейчас! — я вскинула недовольно руками перед его лицом, которое оставалось бесстрастным до сих пор. Он понимал, что я была права, он знал это не меньше, чем я. Даже мой отец не станет вмешиваться в это, если все узнают правду, потому что таковы законы мафии, чужая жена — это главное табу. Что касается измен самого Раггиро, то на это абсолютно всем плевать, он может делать, что хочет, если, конечно, тоже не трахнет чью-то жену, и тот муж не потребует расплаты. Все будут на стороне Раггиро в такой ситуации, даже мой отец, и черт, даже отец Массимо.

— Это не твое дело. — грубо ответил он, и честно говоря, меня это задело.

— Я не собираюсь смотреть на то, как тебя убьет Раггиро! — выплюнула я ему прямо в лицо, тыкнув пальцем в его грудь.

— Это только мои проблемы. — и я горько ухмыльнулась.

— Отлично! — я снова вскинула руками, вырвалась из его хватки, и отступила от него на приличное расстояние. Взглянув на заплаканную Козиму, которая продолжала молча наблюдать за нашим спором, я сказала в последний раз:

— Не прекратишь это сама, я сделаю так, что все в синдикате узнают, что вы с сестрой гребаные шлюхи, и что ты изменяешь своему мужу! О, и поверь, дети останутся с Раггиро, а не с тобой, и будет славно, если он вообще не задушит тебя собственными руками, и позволит жить. — кажется, она начала дрожать, еле-еле стоя на своих худых ногах.

— Ты не сделаешь этого! — крикнула она мне.

— О, хочешь проверить это? — я усмехнулась, моя улыбка выглядела сейчас зловеще, я была уверена в этом. — Так вот знай, ради этого тупого придурка. — и я тыкнула пальцем в сторону Массимо, даже не желая смотреть на него сейчас. — Я пойду на все, и это меньшее, что я могу сделать. Лучше не играй со мной в игры, Козима, если не хочешь увидеть мою худшую сторону, потому что она тебе не понравится! — я тяжело вздохнула, схватила сумку с вещами с пола, которую я откинула к стене, когда кинулась на жену Раггиро. — И да, я советую тебе держать язык за зубами, если кто-то узнает об этом, то я буду думать, что о Массимо рассказала именно ты, и тогда, я уничтожу тебя. — она сглотнула, продолжая судорожно дрожать. — Забудь о нем, и даже не смей подходить близко!

Я просто развернулась и ушла, поняв, что здесь мне явно не были особо рады, и что здесь мне сегодня не место, к сожалению, вариантов было не так много, и все они были не самыми лучшими, честно говоря, я ещё не была готова столкнуться лицом к лицу с Идарой, или с Энцо, хоть они и были моими единственными друзьями в этом городе, но нет, лучше уж я запрусь в своей комнате дома, чем переночую у них.

Спустя минут двадцать, около того, я уже  подъезжала к особняку, возвращаясь обратно, как вдруг, заметила знакомую машину возле главных ворот, и мужчину, бурно спорящего с нашими охранниками, которые явно не хотели его пускать. Подъехав ближе, я вышла из машины, и солдаты отца тут же поприветствовали меня, кивнув головами и опустив свои глаза на землю, но продолжали быть напряженными из-за парня, на которого я прямо сейчас посмотрела, и который очень сильно был похож, как на своего отца, так и на Энцо. Элмо Боттичелли, старший брат Энцо, был здесь, возле наших ворот.

Элмо был высоким, но не таким высоким, как те же братья Конте, нет. У него были темно-каштановые, почти черные, гладкие волосы, и карие глаза, ничего необычного, однако, признаюсь честно, он был довольно симпатичным, как и Энцо. Они не были красавцами, но какая-то мужская брутальность безусловно присутствовала в их внешности. Элмо, как подражатель своего отца, всегда был одет идеально, обычно это были черные костюмы и такие же рубашки, подстать настоящему мафиози. Слишком скучно и обычно для меня.

— Элмо? Что ты здесь делаешь? Отца нет дома. — сообщила я ему, но мне казалось, что парень и так знал это. О, и наконец-то, я заметила весомое отличие между двумя братьями Боттичелли, у Элмо, которому было двадцать пять, была темная, короткая борода на лице, Энцо же всегда был гладко выбрит, скорее всего, в силу своего молодого возраста.

— Я знаю, я хотел поговорить с Адель, я не знал, что она уже вернулась из Швейцарии. — я едва сдержалась, чтобы не поморщиться, не верю, что кто-то действительно хотел, по собственной воле, увидеть мою сестру. — Но она не желает меня видеть, черт возьми! Она велела охранникам не пускать меня в особняк. — это было странным, насколько я знала, Элмо был, пожалуй, чуть ли не единственным, настоящим другом Адель в детстве. Потом между ними что-то произошло, какая-то ссора, или что-то подобное, честно говоря, я не вдавалась в подробности, мне было не до Адель и её жизни. Но родители всегда были против нашей близкой дружбы с детьми других солдатов Каморры, так как они боялись, что кто-то мог узнать правду про мою старшую сестру, про её сумасшествие.

— Зачем тебе нужна Адель? — я скрестила руки на груди, начав изучать его эмоции на лице, казалось, что он немного переживал. — Если она не хочет тебя видеть, то тому должна быть веская причина.

— Вот именно, я и хотел узнать эту причину, до сих пор не понимаю, почему она стала так холодна ко мне несколько лет назад и разорвала между нами дружбу! — то есть, он хочет сказать, что не знает причины? Это было ещё страннее, чем я думала.

— Хм, то есть ты не знаешь «почему»? — спросила я, и он посмотрел за мою спину, и только сейчас я поняла, что охранники все ещё стояли возле нас, подслушивая наш разговор.

— Вы можете идти! — сказала я им, и они тут же испарились в своем доме для солдат.

— Может пустишь меня? — предложил Элмо, и я хмыкнула. Мы никогда не были с ним близки, но пересекались довольно часто, так как я дружила с его младшим братом.

— Ещё чего? — ему явно не понравился мой ответ, потому что он нахмурил свои темные, густые брови. — Раз уж Адель не хочет тебя видеть, то почему этого должна хотеть я, Элмо? Ведь мы никогда не были друзьями.

— Но я дружил с твоей сестрой!

— И? Я не имею к вашей дружбе никакого отношения. — он начинал злиться.

— Просто пропусти меня, Эмилия, скажи охранникам открыть ворота, я хочу проехать и поговорить с Адель. — я недовольно цокнула.

— Хочешь? Добейся этого сам, без моей помощи, я не собираюсь влезать в ваши «высокие» взаимоотношения.

— Тебе что сложно?

— Представь себе! — я постучала своим длинным ногтем по пухлой нижней губе, сделав это слишком наигранно. — Элмо, если девушка не хочет тебя видеть, то значит, ты что-то натворил, честно говоря, мне плевать на то, что ты сделал, но впускать тебя в дом я все равно не собираюсь, понятно?

— Я ничего не делал, клянусь, она мне так-то нравила... — и он резко замолчал, поняв, что взболтнул лишнего. А вот это уже действительно было интересно.

— И ты влюблен в неё до сих пор?

— Может и так? — он пожал плечами. — Какая разница? Тебя это, черт возьми, не касается!

— Твоя воля. — ответила я, и вернулась к своей машине, но Элмо был быстрее, он перегородил мне путь своим телом. — Что ещё?

— Просто скажи, что она в порядке, что с ней всё хорошо, прошу. — это звучало слишком искренне.

— Сейчас она в порядке. — ответила я ему, и он кивнул головой, отступив в сторону. — Но так было не всегда, Элмо. — он нахмурился, хотел ещё что-то спросить, но я уже села в свою машину, и заехала на территорию особняка.

Оставив машину в гараже, и затем бросив свою сумку с вещами в комнате, удивительно, но я пошла в сторону спальни Адель, твердо решив, что мне нужно было её выслушать. Конечно, часть меня кричала внутри, обвиняя в том, что я не должна давать ей никакого шанса, но другая часть — твердо решила, что рано или поздно, но мне придется это сделать.

Дойдя до ее крыла и роскошной двери, выполненной в розовом золоте, я постучала в неё, и она так долго не открывала дверь, что я уже решила, что это к лучшему, и только хотела сбежать отсюда, как Адель распахнула дверь своей спальни. Ее глаза округлились, когда она увидела меня, явно не ожидая того, что это могла быть именно я.

— Эмилия? — Адель выглядела не особо хорошо, что не было похожим на неё. На ней были длинные, розовые, пижамные штаны, и сверху такой же розовый, длинный, теплый халат, в который она была сейчас укутана. Ее лицо было без какого-либо макияжа, оно было бледным, осунувшимся, слишком худым, я бы даже сказала, а её глаза были стеклянными, безжизненными, немного... грустными.

— Хм, поговорим? — её глаза раскрылись ещё шире, если это вообще было возможно.

— Ты серьезно?

— Да, или я зря пришла? — немного грубо спросила я.

— Нет, конечно, нет, проходи. — и она впустила меня в свою комнату, которая до сих пор была розовой, как я её и помнила с детства. Честно говоря, я не заходила в её спальню уже много лет... Адель всегда любила розовый цвет, поэтому, его здесь было слишком много, она также любила кукол Барби, красивые платья, бижутерию, особенно с жемчугом, и кажется, она мечтала стать актрисой театра и кино, что, конечно же, никогда не было суждено сбыться.

Я зашла, неуверенно потоптавшись на одном месте, и села на кресло, которое стояло напротив кровати, Адель же присела на край своей большой кровати королевских размеров с нежно-розовым балдахином вокруг её периметра, и с кучей белых, розовых подушек с какими-то милыми принтами цветочков, бантиков и прочей девчачей фигни. Казалось, что мы были, как две полные противоположности, как небо и землю, буквально...

— Ты хотела поговорить? О чем же? — не выдержала первая она, начав ломать пальцы на своих руках.

— Элмо приезжал. — её глаза округлились. — Почему ты не впустила его?

— Я не хочу его видеть, все просто. — она лишь пожала плечами. — Нашей дружбе уже давно пришел конец, и я дала ему это понять.

— Что случилось?

— Я ему нравлюсь, он мне — нет. — она сглотнула, казалось, что это была лишь частичная правда. — Между нами больше нет ничего общего, дружба закончилась, как только он начал проявлять ко мне знаки внимания. К тому же, я ненормальная, ты помнишь? — она горько усмехнулась. — Я лежала в психушке последние четыре года.

— Ты мне врешь? — резко задала вопрос я, и она напряглась. — Если ты не скажешь мне правду сейчас, то я больше никогда не поверю тебе, Адель, никогда.

— Ты уверена, что поверишь мне сейчас? — она снова усмехнулась. — Никто никогда не пытался меня выслушать, почему ты решила сделать это именно сейчас?

— Элмо видит в тебе что-то хорошее, значит, ты, возможно, не так ужасна, как я думаю. — она лишь хмыкнула.

— Ты всегда видела во мне только монстра!

— Потому что ты вела себя, как монстр, по отношению ко мне.

— Я делала это не специально, на самом деле, я была даже рада, когда мама объяснила мне, что у меня будет сестренка. Я ждала твоего рождения Эмилия... — она запнулась. — Я могу повторять это сотни раз, но на меня так действовали те таблетки, которые мне сначала подмешивали в еду, в питье, а потом и просто заставляли пить! Я не была сумасшедшей, не настолько, чтобы кого-то убить, тем более, собственную мать! — я поморщилась. — Я не монстр, Эмилия! Я не хочу быть больше такой, я устала от того, что меня все избегают, что собственная сестра шарахается от меня, что она ненавидит меня! Я устала от всего!

— Кто это делал с тобой? Кто подмешивал тебе те таблетки? Кто? — она вздрогнула, будто я дала ей пощечину.

— Я не могу сказать. — твердо заявила она мне.

— Почему? — одинокая слеза скатилась по её щеке.

— Потому что он ещё жив, и потому что я его боюсь.

— Он? Кто он? Кто-то из семьи, из синдиката, кто?

— Это неважно, Эмилия! Но я поломана, понимаешь? Я больше не та Адель, которой я родилась изначально, он сломал меня окончательно, и не только из-за таблеток, он...

— Нет... — выдохнула я, заметив, как её начало трясти. Нет, нет, нет, только не то, о чем я думаю. — Скажи, что нет, что я... — ее глаза встретились с моими, слезы уже ручьем текли из её глаз. — Он изнасиловал тебя?

— Он делал это долгое время. — все сжалось у меня внутри, во рту стало сухо, а воздуха просто не хватало, я сжала свои руки в кулаки. — Я боюсь, что он снова сможет добраться до меня, и сделать такой, как прежде. Психиатрическая больница в Швейцарии стала моим спасением, там был хороший врач, он почти сразу понял, что я нормальная, и он был в шоке, когда осознал, что меня заставляли принимать, какие-то опасные, наркотические, психотропные вещества, ему угрожали...

— И что слу...

— Его убили, Эмилия. Даже несмотря на то, что меня охраняли люди отца, а потом ещё и люди бабушки, его все равно смогли достать, и убить, хотя доступ в больницу был закрыт, и ограничен, но врачи могли покидать здание, что логично. Его нашли мертвым в собственном доме. — она сглотнула, продолжая плакать. — Только потому, что он был моим врачом, и только потому, что он отказался играть по правилам того человека, этот доктор умер. Из-за меня.

— Черт. — выдохнула я, сжав свои руки в кулаки до боли в пальцах.

— И если он узнает, что знаешь и ты, то он доберется до тебя, и убьет, Эмилия. Поэтому, я не могу сказать. — она начала немного успокаиваться, но её все ещё трясло. — Мне назначили нового врача, и мне снова повезло, что это оказался ещё один хороший доктор, тот человек больше не мог вмешиваться в мое лечение, потому что меня охраняли слишком хорошо, чтобы кого-то близко подпустить. Этот врач также жил в больнице, и не покидал её в период всего моего лечения. — она усмехнулась. — Более того, он, как и прошлый врач, утверждал, что я нормальная, что мне не нужно длительное лечение, но отец не верил. Никто не верил. Только эти два доктора.

— Перестав пить таблетки — тебе стало лучше?

— Да, как видишь, я вполне адекватно рассуждаю, и у меня больше не было тех приступов, за все четыре года, но кошмары все ещё будят меня по ночам. — я задумалась, если она говорила правду, то мне было безумно её жаль.

— Если ты не скажешь мне его имя, то я не смогу тебе помочь, ты же понимаешь это?

— Я рано или поздно умру, я знаю это. Я жива только потому, что ещё нужна ему, он, как маньяк из фильмов... они никогда не оставляют свою жертву живой. — меня тоже начало потряхивать, и я скрепила руки в замок.

— Ты должна сказать мне!

— Нет, мама знала, она знала все, и про изнасилование тоже! — я слегка вздрогнула. — Конечно, она не сразу все поняла и осознала, но когда она решила, что пойдет против него, что все расскажет отцу, то было уже поздно. Он воспользовался мной, буквально заставив убить собственную мать! Он воздействовал на мой мозг! Он кормил меня этими наркотиками, говорил, что мама специально все это делала, что она специально молчала, и не собиралась мне помогать, он разозлил меня, и я... я сопротивлялась до последнего, я клянусь, Эмилия.

Мой мозг сейчас кипел, и черт, кажется, меня начало подташнивать.

— Мне нужны доказательства, мне нужно хоть что-то...

— Гинеколог мамы. Она отвезла меня к своему врачу после того, как все узнала, но он уже делал это не раз на тот момент... — мое дыхание сбилось, я вцепилась ногтями в мягкие подлокотники кресла. — Она сделала заключение о многочисленных разрывах, о синяках на теле, о... — она запнулась. — Она сказала, что я больше не смогу иметь детей. Эта женщина все ещё жива, она живет в Финиксе, даже если у неё не осталось никаких документов, я уверена, что она узнает меня.

— А документы о заключении гинеколога... она должна была что-то дать вам, хоть что-то?

— Маме пришлось избавиться от них. — она сглотнула. — И черт, Эмилия, тот врач работала на мафию, она знала, кто мы... ей пришлось молчать, если она хотела выжить.

— Почему ты не рассказала отцу?

— Он бы не поверил.

— Что?

— Это сложно, Эмилия.

— Черт, Адель, я почти поверила тебе, я готова даже была помочь тебе, но ты недоговариваешь мне всего! — она вздрогнула.

— Я пытаюсь уберечь тебя!

— Тогда для чего ты сейчас это всё вывалила на меня? Если ты хочешь, чтобы я помогла тебе, чтобы я поверила тебе и спасла, то самое время рассказать абсолютно всё!

— Я хочу, чтобы ты простила меня, прежде чем он убьет меня. — мои руки стали холодными, и я буквально потеряла дар речи. — Я хочу умереть, зная, что ты узнала правду, зная, что ты больше не злишься на меня, потому что я всегда хотела быть твоей хорошей, старшей сестрой. И черт, ты должна знать, что у меня ничего не было с Алессандро, более того, он даже не хотел в этом участвовать, ведь он дорожит тобой, Эмилия. Это была моя инициатива, дурацкая, но только моя.

Я не понимала, во что верить. Я не понимала, кто говорил правду, а кто — нет.

Но я осознала одно, кажется, моя сестра не была сумасшедшей, как я думала все эти годы.