Дикая кошка

📍США, Финикс

ЭМИЛИЯ КАРУЗО, 16

Все мое тело ужасно болело, голова раскалывалась, во рту пересохло, тишина, окружающая меня, резала слух. Я попыталась открыть свои глаза, но лучи солнца, пробивающиеся через окно, заставили меня поморщиться. Черт, что со мной произошло?

И тут я вспомнила, резко распахнув свои глаза. Где я, черт возьми? Посмотрев перед собой, я поняла, что нахожусь в знакомой, светлой комнате пентхауса, и сразу же расслабляюсь. Повернув голову в другую сторону, я увидела Массимо, который спал на кресле, сидя в углу гостевой комнаты. Его светлые волосы были в полнейшем беспорядке, голова свисала под неудобным углом, одна нога была согнута и поджата по себя, его поза казалась мне слишком неудобной, наверное, у него потом будет болеть шея... если только он... он сидел здесь всю ночь? Нет. Или да? Я не была уверена.

Сглотнув, я опустила глаза вниз, приподняла одеяло, которым была сейчас укрыта, и поняла, что меня переодели. Я была в старой, потертой и слишком огромной футболке своего брата. Он видел меня в нижнем белье, не так ли? И я поморщилась, когда осознала это. Жуткая боль пронзила мой живот, я тут же дотронулась своей ладонью до живота, нащупав под футболкой что-то... я задрала ее, и поняла, что весь мой живот был обмотан бинтами. Я также обратила внимание на костяшки своих пальцев, их явно кто-то обработал. Пожалуйста, скажите, что это был не Массимо...

Ещё одна вспышка боли пронзила меня, и я неосознанно застонала, глаза моего кузена тут же распахнулись, Массимо быстро вскочил на ноги со своего места, и оказался рядом со мной, уставившись на меня своими сонными глазами.

— Черт. — воскликнул он. Его руки метнулись к тумбе, где уже лежали таблетки, скорее всего, это было обезболивающее, там также был стакан воды, который он уже протягивал мне прямо в руки. — Выпей. — я не стала спрашивать, что это за таблетки, я просто подчинилась, и приняла лекарство. Я так сильно хотела пить, что моментально выпила всю воду... Массимо перехватил пустой бокал своей рукой, и поставил его обратно на тумбу. Я избегала его взгляда, который чувствовала на своем лице. — Может поговорим? — и он сел рядом со мной, бесцеремонно отодвинув мои ноги чуть дальше. Мне пришлось оторвать свои глаза от одеяла, и посмотреть прямо на него.

— Я не хочу говорить. — твердо заявила я, заметив, как он крепко сжал свою челюсть, тем самым, выказав мне свое недовольство.

— Зато я хочу. — как ни в чем не бывало ответил мой кузен. — Что это, нахрен, вчера было? Ты хотела умереть или что? Ты прекрасно знала, что Валет намного сильнее тебя.

— Хочешь услышать правду? — я тяжело вздохнула, но боль уже начала немного отступать. Массимо кивнул головой в знак согласия. — На какую-то долю секунды я задумалась о том, что смерть действительно была бы для меня подарком. — его глаза округлились, он явно не ожидал такого ответа. — Я устала от всего, и мне показалось, что только так я смогу найти свой покой. Я жаждала этой боли, и да, ты абсолютно прав, я специально выбрала Валета. — он сжал свои руки в кулаки. Массимо злился. — Я просто хотела этого, вот и все.

— Увидев тебя, бессознательную и покрытую кровью на том ринге, я в моменте подумал, что потерял тебя. — я напряглась. — Когда я подбежал к тебе, когда увидел твое бледное, кровавое лицо, я подумал, что это все, Эмилия. — я сглотнула, действительно не ожидая услышать что-то подобное от своего дерзкого «сводного» брата. — Пожалуй, это был второй раз в жизни, когда я действительно испугался. — и я ахнула, даже не желая скрывать своего удивления на столь искреннее признание.

— Когда был первый?

— Когда я забежал в спальню твоих родителей, и увидел твоего отца, склонившегося над телом тети Амары, когда увидел тебя, сидящую в углу, и бьющуюся в истерике... — я вздрогнула, будто он дал мне пощечину этим воспоминанием.

— Это мой самый большой шрам в жизни. — призналась тихо я, продолжая смотреть прямо в его голубые глаза. — Шрам, вырезанный прямо на моем сердце.

— Я знаю. — он положил свою ладонь на мою руку, и сжал мои пальцы в своих.

— Я не смогу жить с ней под одной крышей. — еще одно признание вырвалось из меня, Массимо сразу понял, что я говорила про свою сестру. — И даже не смей ее оправдывать! — тут же пригрозила я ему.

— Я бы тоже не смог, Эми. Я бы тоже не смог простить... — он впервые сказал мне это.

— Но она — моя сестра. — я сглотнула, посмотрев в окно, и сильнее сжав руку Массимо.

— Да, это так.

— Это ужасно, когда ты ненавидишь того, кого должна любить. — наши взгляды снова встретились.

— Ты не обязана ее любить. — заявил вдруг он, и я горько усмехнулась.

— Другому на месте Адель я бы пожелала смерти, но я не могу пожелать ей этого.

— Ты можешь пожить у меня, если твой отец не будет против. — предложил Массимо, и моя бровь взлетела в знаке вопроса, но я тут же поморщилась, дотронувшись до своего лица.

— Черт! — воскликнула. — Насколько плохо я выгляжу? — спросила я у него, и он скривил свое лицо, будто съел что-то кислое.

— По шкале от одного до десяти?

— Да. — быстро ответила я, продолжая ощупывать свое лицо, ища новые раны.

— Может быть...  восемь?

— Восемь? — и мои глаза округлились.

— Восемь с половиной, да.

— Что? — я попыталась сесть на кровати, но мой живот снова пронзила боль, Массимо тут же вскочил, и помог мне сесть, придерживая меня за спину.

— Без резких движений, пантера. — предупредил он меня. — Подожди, обезболивающие должно скоро подействовать. Врач сказал, что у тебя сломано пару ребер, тебе повезло...

— Ты называешь два сломанных ребра — чертовым везением? — недовольно пробормотала я, вцепившись в его руку, которую, кажется, могла оторвать.

— Могло быть и хуже. — сказал он, как ни в чем не бывало, и шикнул, когда я еще сильнее сжала его запястье. — Ты оторвешь мне руку!

— Ничего, у тебя есть свой Док, он потом обязательно пришьет тебе ее обратно. — съязвила я, свесив ноги с края кровати.

— Может тебе не стоит смотреться в зеркало? — как он понял, что я хочу сделать именно это?

— Я хочу пописать. — твердо заявила я, и он поморщился.

— Какой ты нежный! — я фыркнула, когда поднялась на ноги, Массимо обхватил меня своей рукой за талию и повел к ванной комнате.

— Я могу идти сама! — воскликнула недовольно я, он тут же отпустил меня, я резко пошатнулась в сторону, потому что потеряла свою опору, но Массимо вовремя успел меня подхватить, и я избежала падения.

— Ну да, я вижу. Перестань упрямиться! — сказал он, и завел меня в ванную. Я облокотилась руками на раковину и посмотрела в зеркало, которое висело над ней.

— Кошмар. — прошептала я лишь одно слово, уставившись на свое отражение. Я действительно выглядела ужасно. Всюду кровоподтеки, мой правый глаз опух, губа и бровь были разбиты, на шее также красовались фиолетовые синяки. — Отец не должен увидеть меня. — пробормотала я, зная, что Массимо стоял где-то сзади.

— Он хотел, чтобы мы все сегодня присутствовали на семейном ужине в честь возвращения твоей сестры. — напомнил мне он то, что я не хотела знать. Адель уже сегодня будет дома.

— Я не пойду.

— Мы не можем не пойти! — воскликнул недовольно он, и я обернулась. Массимо продолжал стоять без футболки, его трико слишком низко висели на его узких бедрах, тем самым демонстрируя резинку от трусов. У него было прекрасное, стройное тело с восемью кубиками пресса, он был похож на какого-то профессионального пловца по своему телосложению.

— Я не собираюсь участвовать в этом спектакле, и строить из себя счастливую, любящую сестру! Это не так! — огрызнулась я, хотя знала, что мой кузен не был ни в чем виноват.

— Твой отец — мой босс, я обязан выполнять его приказы. — сообщил мне он, скрестив свои руки на голой груди.

— Но я не обязана! Я не подчиняюсь его приказам. — Массимо тяжело вздохнул, проведя своей ладонью по лицу.

— Не усугубляй свои и так плохие отношения с отцом.

— Не лезь туда, куда тебя не просят! — грубо ответила я, отвернувшись от него и снова посмотрев на свое ужасное лицо в отражении зеркала.

— Ему тоже тяжело, Эми. — тихо сказал он, и я закрыла глаза. — Я быстро приму душ, и вернусь сюда, веди себя хорошо. — и он ушел, оставив меня одну.

Я любила своего отца, несмотря ни на что. Однако, порой мне казалось, что он думал только об Адель, о ее болезни, совершенно забыв про меня. Конечно, его волновала моя безопасность, но за последние года он ни разу не поговорил со мной, как отец с дочерью, он не интересовался моей жизнью, и он даже не знал, что я больше не занималась музыкой, что я разбила свою любимую гитару в порыве одной из моих многочисленных истерик. Чем старше я становилось, тем меньше времени он мне уделял.

В тот самый день, день смерти моей матери, Адель обвинила меня в том, что родители любили меня намного больше, чем ее. Однако, она не замечала того, что они практически не уделяли мне внимания... а когда они делали это, то сестра начинала ревновать. Она не замечала, что они годами таскались с ней по больницам, порой даже не ночуя дома, и оставляя меня совершенно одну, она не замечала того, что они никак не вступались за меня, когда Адель унижала меня в школе, настроив против всех её учениц. Моя сестра была рождена, чтобы быть единственным ребенком... я была для нее лишь помехой.

Раньше меня это задевало, я хотела получать внимание, ласку и заботу от родителей, сейчас же мне было плевать. Чем меньше я видела отца, тем лучше я себя чувствовала.

Быстро умывшись и найдя новую щетку в одном из ящичков, я почистила зубы. Я также была рада, когда обнаружила свою расческу, которую забыла в этой же комнате еще в прошлый раз, я расчесала свои запутанные волосы, и сделала себе высокий хвост на затылке. Когда волосинки задели мои ссадины на пальцах руки, то я слегка морщилась от неприятных ощущений.

Я выглядела крайне дерьмово, любой человек, взглянув на меня, подумал бы, что меня жестоко избили, впрочем, почти так все и было. Но только я добровольно подставила свое тело под кулаки.

Заботили ли меня эти синяки, ссадины, кровоподтеки и шрамы, которые могли остаться на моем теле... Ответ: нет. Я не была одной из тех «сделанных» красоток в мафии, я любила свою натуральность.

С трудом опустившись на унитаз, я наконец-то сходила в туалет, я воспользовалась влажными салфетками, чтобы хоть немного почувствовать себя чистой, к сожалению, с душем придется повременить, так как все мое тело было обмотано бинтами, и мне крайне тяжело было поднимать руки.

Массимо до сих пор не появился в комнате, и я решила спуститься на первый этаж пентхауса, где у него находилась кухня. Слегка прихрамывая и держась за правый бок, я очень медленно преодолела лестницу. Мне так сильно хотелось пить, что я просто не могла ждать своего брата.

Оказавшись внизу, я услышала странные звуки, доносящиеся с кухни, и напряглась. Массимо жил один, три раза в неделю к нему приходили убираться, но обычно работники делали это тогда, когда его не было дома, так что... это странно. Продолжая медленно идти, я завернула на кухню, где увидела девушку, стоящую лишь в одной длинной, мужской рубашке.

Ее темные волосы были собраны в неряшливый пучок на голове, она была занята приготовлением завтрака, и совершенно не обращала на меня внимания... как вдруг, она резко повернулась, держа в руках нож. Она вскрикнула, не ожидая увидеть меня здесь.

Но а я... я видела только нож, который она держала в своей руке. Мои глаза округлились, мое дыхание стало тяжелым, паника моментально охватило все мое тело, я не слышала, что говорила мне та девушка, когда она сделала шаг вперед, я резко отошла назад, споткнувшись о ковер под моими ногами, и свалилась прямо на свою задницу. Сейчас я не чувствовала боли, так как страх уже поглотил мой разум. Я начала задыхаться... вместо той незнакомки, я теперь видела свою сестру. Адель стояла напротив меня, ее лицо было каменным, нож все еще был направлен в мою сторону, я начала отползать назад, пока не уткнулась во что-то твердое за своей спиной.

— Нет, нет, нет. — шептала я, закрывая своими ладонями уши. Слезы текли из моих глаз, но я даже не поняла, в какой момент начала плакать.

— Они всегда любили тебя больше, чем меня. — услышала я голос своей сестры, ее лицо было прямо перед моими глазами. — Я должна была быть одна. — меня начало трясти, слезы затуманили мое зрение. — Ты должна умереть, сестренка.

— Нет. — снова сказала я, закрыв свои глаза.

Но кто-то схватил меня за лицо, и я вздрогнула.

— Эми... Эмилия! Посмотри на меня! — сквозь туман доносился какой-то знакомый голос, но я не могла понять, кто со мной говорил, я продолжала держать глаза закрытыми. — Открой свои глаза, милая. Я прощу тебя! Ее тут нет, она ушла! — говорил мне этот голос. — Помнишь, как на твое девятилетие мы пошли с тобой в парк-аттракционов? Ты тогда впервые попробовала сладкую вату, измазав ею все свое лицо. — я начала успокаиваться, прислушиваясь к словам. — Мы тогда еще впервые пошли на картинг, и ты до жути боялась садиться в ту машину! Но я уговорил тебя, и тебе даже понравилось. — я открыла глаза, увидев перед собой лицо Массимо, который был слишком обеспокоен. — Я тогда купил тебе большой шарик в виде черной кошки, помнишь? — я кивнула головой в знак согласия, Массимо нежно поцеловал меня в лоб, продолжая держать за щеки. Я убрала свои ладони от ушей. — Мы съели столько сладкого, что на следующий день твое лицо обсыпало красными пятнами, ты поклялась, что больше никогда не прикоснешься к сладкой вате и мороженому, но через три дня, мы снова ели то фисташковое мороженое, сидя в гостиной, и смотря «Гарфилда».

— Я помню. — прошептала я, полностью придя в себя. Светлые волосы моего кузена были мокрыми после душа, он сидел передо мной на коленях, все еще держа свои мозолистые ладони на моем лице, будто он боялся меня отпустить. — У меня давно не было панических атак. — я сглотнула, опустив глаза вниз. Мои ноги были прижаты к моей груди, а футболка была слегка мокрой от моих слез...

— Эта долбанная сука тебя испугала, она должна была уйти еще пару часов назад, но почему-то задержалась, черт возьми... — начал злиться он.

— Кто она? — перебила я своего кузена.

— Я не спрашивал ее имени, когда трахал. — я поморщилась, и Массимо немного отстранился от меня, убрав руки от моих мокрых щек. — Она просто очередная...

— Помнишь, когда мне было около тринадцати я сбежала из дома? — он напрягся, но кивнул головой в знак согласия. — Точнее, мой отец думал, что меня похитили, но я просто сбежала.

— Твой отец тогда чуть не сошел с ума, он буквально перевернул весь Финикс, чтобы найти тебя, пока твоя бабушка не позвонила и не сказала, что ты у нее в Вегасе. — я прикусила губу, но кивнула головой.

— Да, но... я пошла к бабушке уже потом... она прикрыла меня тогда, чтобы спасти от гнева отца. На самом деле, я поехала в Вегас не из-за нее. — его лицо было каменным. — Алессандро Конте тогда похитили... он был в плену, и я... я хотела найти его, я хотела... черт, если бы Армандо тогда не вернул его, я даже не знаю, что сделала бы с собой... я отправилась к бабушке только потому, что узнала, что Алессандро был жив, и уже был в Вегасе.

— Эмилия...

— Я знаю. — и наши взгляды пересеклись. — Я знаю, что это было глупо, что это было по-детски. Но в тот момент я думала только о нем, понимаешь? Я не боялась ничего. Страх просто куда-то пропал.

— Ты вернулась другой. — заметил он, и это было так.

— Это был последний раз, когда я его видела. Мне удалось с ним поговорить на следующий день, и это... я не хочу об этом говорить. — Массимо как-то странно сейчас смотрел на меня.

— Что он тебе сказал тогда? — я сглотнула. — Я знаю, что ты дружила с ним какое-то время, но этот твой побег в Вегас все изменил...

— Он оттолкнул меня. — призналась я, не желая выдаваться в подробности. — Того Алессандро, которого я знала когда-то... больше не было.

— Он был в плену у Ломбарди... ему было пятнадцать, Эми. — напомнил он мне то, что я и так знала.

— Они сломали его. — прошептала я себе под нос. И между нами повисла оглушительная тишина, пока я снова не начала говорить. — Что сломало тебя? Почему ты ненавидишь Раггиро? Почему ты спишь с его чертовой женой? — я не заметила, как повысила на него свой голос.

— Тебя это не касается. — сквозь зубы пробормотал он, но продолжал смотреть в мои глаза.

— Если Раггиро узнает... — мой кузен начинал злиться.

— Он не узнает, Эми! — воскликнул твердо он. — К тому же, Раггиро не особо заботит его жена, иначе он бы не трахал других шлюх каждый день.

— Ты ошибаешься. — сказала я, и он замер. — Неважно: заботит она его или нет. Ты трахнул его жену, ты задел его достоинство, он в любом случае захочет крови, твоей крови.

— Тебе не стоит волноваться об этом. — лишь это сказал он, и поднялся на ноги, я тоже начала вставать, но не без помощи Массимо.

— Ты — все, что у меня есть. — прошептала я, взглянув на него снизу вверх. Мой кузен напрягся, продолжая поддерживать меня за талию. — Мне плевать, что наши отцы лишь сводные братья, мне плевать на то, что было в прошлом, ты — мой брат.

— Я — никто, Эм. — тихо пробормотал он, опустив голову. Я наконец-то пробралась под его маску, которая сегодня дала свои трещины. — У нас нет общей крови, я не имею никакого отношения к семейству Карузо. Когда Николо Карузо взял в жену мою бабушку, у нее уже был ребенок, и этим ребенком был мой отец. Твой же отец был рожден от другой женщины. — я знала это и так.

— Наши отцы выросли вместе. Они считают друг друга братьями. — заявила я ему, взяв его за руку.

— Моя мать была никем, лишь пленницей, которую продали мафии за какие-то долги ее семьи, она должна была стать шлюхой в борделе Карузо, если бы не мой отец. — я сжала его ладонь сильнее. — Николо... твой дедушка... убил ее, когда узнал, что мой отец ослушался его, забрав эту девушку себе, мне не было тогда и года, когда она умерла. — я частично была осведомлена о том, что произошло. — Он убил ее на глазах папы. — мои глаза округлились, я действительно не знала этого. Массимо сейчас был уязвим, я видела боль в его глазах, он никогда не показывал свою слабую сторону другим. Я наклонилась и прижалась своим лбом к его лбу.

— Мне жаль. — он тяжело вздохнул, закрыв свои глаза. — Мне очень жаль. Дедушка был чертовски жестоким ублюдком. Мне повезло, что он умер до моего рождения. — он открыл свои глаза, и мы уставились друг на другу. — Но для меня ты больше, чем брат, Маси. Ты всегда был рядом, когда я нуждалась в этом. Ты — единственный, кому я доверяю, кому я могу рассказать обо всем, единственный, кто знает о моих страхах и проблемах. Единственный, кто был со мной после смерти матери.

— Раггиро изнасиловал девушку, которую я любил. — вдруг сказал он, и я отшатнулась от него, мои глаза округлились. Во рту пересохло, и мурашки пробежались по всему моему телу.

— Что? — выдохнула я, так как он просто-напросто ошеломил меня своим резким признанием.

— Она была беременна моим ребенком, срок был маленький, и она потеряла его... после... того, что он с ней сделал. — он закрыл глаза, начав тяжело дышать.

— О, боже... — я не знаю, что сказать, как его поддержать, мне просто жутко больно слышать такое от него. — Она... она жива? — неуверенно спрашиваю я.

— Была. — сказал он, и отвернулся от меня. — После того случая... — Массимо сглотнул, начав тереть свое лицо руками. — Она порвала со мной окончательно. Но я не собирался сдаваться, я хотел вернуть ее. Я узнал, что она переехала, мне потребовался почти год, чтобы узнать, где она жила, когда я приехал... ее сестра сказала, что она умерла после длительной депрессии. — он резко опустил свою голову, засунув свои пальцы в волосы. — Я ненавижу себя за то, что произошло с ней.

— Ты не виноват. — прошептала я ему, положив ему руку на плечо. — Слышишь? Здесь нет твоей вины!

— Ты ничего не знаешь, Эм. — он посмотрел на меня глазами полными боли. — Я больше не хочу говорить об этом.

— Ты любил её. — осознала я, и он кивнул головой в знак согласия. Я подползла ближе к нему, и положила свою голову ему на плечо. — Ты — сильный, Массимо, намного сильнее, чем я. И честно сказать, я восхищаюсь тобой. — он как-то напрягся после моих слов.

— Ты до сих пор влюблена в него? — резко спросил он, и я сразу поняла, про кого именно шла речь.

— Если я скажу «нет», то определено совру. Нисколько тебе, сколько самой себе.

— Я не хочу тебя огорчать, но Алессандро Конте — чертов бабник, который трахает все, что движется. Он постоянно торчит в клубах, допивается до состоянии эйфории, и творит полную херню. Я бы советовал тебе держаться от него подальше. — я вздрогнула, услышав это. Самое забавное, что я знала о нем все это, я знала о его «похождениях» и «приключениях», но продолжала быть зависимой от него, как от какого-то гребаного наркотика.

— Он не всегда был таким. — тихо сказала я. — Когда-то он был моим другом.

— Я никогда не пересекался с ним, но я знаю, на что он способен. Назвать его «психопатом» было бы приуменьшением.

— Ты не знаешь его. — выплюнула я и подняла голову с его плеча. — К тому же, тоже самое можно сказать и про тебя! — он ухмыльнулся.

— Я не такой чертовски безрассудный. — заявил он, и я фыркнула.

— Сказал человек, который трахает жену другого опасного мафиози. — он закатил глаза, и начал подниматься на ноги, протягивая мне свою руку, которую я тут же приняла.

— Держи эту информацию при себе. — напомнил мне он то, что я и так знала. Я не была глупой. — Давай, у меня ест кое-какие дела перед ужином.

— Я уже сказала, что не собираюсь возвращаться домой! — и я поднялась на ноги.

— Ты должна.

— Отвали, Массимо! — воскликнула я, и медленно поковыляла на кухню, чтобы наконец-то попить. Мой живот стал болеть еще сильнее после каждого моего шага.

— Док придет чуть позже, чтобы снова тебя осмотреть. — сказал Маси за моей спиной.

— Мне не нужен врач. — зашипела я, наливая себе воду в стакан.

— Не спорь со мной.

— Пошел ты! — я сделала пару больших глотков воды, повернувшись к нему лицом.

— Однажды твой дерзкий язычок тебя погубит. — сказал мне Массимо, потянувшись за едой, которая лежала в холодильнике. — Я привык к тебе, но другие люди — нет. Кто-то более вспыльчивый просто не выдержит, и причинит тебе боль.

— Пусть рискнет. — дерзко ответила я, с грохотом поставив пустой стакан на мраморную столешницу. Он достал какой-то контейнер, и что-то похожее на яичницу с сосисками лежало там.

— Очнись уже, черт возьми! — прошипел он, найдя вилку. — Ты живешь в мафии, пантера. Тебе стоит знать, насколько этот мир, на самом деле, опасен.

— Спасибо, что открыл мне глаза. — он запихнул в свой рот огромный кусок омлета.

— Ты никогда не убивала, Эм. — я напряглась. — А я делал это.

— Потому что я не желаю быть убийцей!

— Зато я такой. — он пожал плечами, как ни в чем не бывало, и продолжил есть. — Приятно стоять на одной кухне с убийцей? — пробормотал он, жуя кусок сосиски.

— Возможно, я такая же сумасшедшая, как и моя сестра. — он замер, услышав это от меня, а я лишь прошла мимо него.

— Не сравнивай себя с ней! — крикнул он мне в спину, следуя за мной в гостиную.

— Ты знал, что моя бабушка по отцовской линии тоже была психопаткой? — спросила я, резко обернувшись, и посмотрев в его голубые глаза. — Это генетическое заболевание. — он замер, перестав есть свой завтрак.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Возможно, мне просто повезло чуть больше, чем Адель. — я уселась на мягкое кресло, откинув голову на его спинку.

— Перестань! — недовольно пробормотал он, приблизившись ко мне. — Ты — не она!

— Да, я не убийца. — сказала я, и наши взгляды пересеклись.

— Черт, Эм... я не это имел ввиду! — но я уже встала со своего места, последовав обратно в гостевую комнату.

— Я хочу побыть одна. — бросила я ему через плечо. Но продолжал идти за мной.

— Эмилия, остановись!

— Во сколько ужин? — резко спросила я, остановившись перед лестницей.

— В 18:00. — сказал он.

— Будь здесь к половине шестого. — бросила я ему, даже не взглянув на него, и начала медленно подниматься по лестнице, держась за перила.

— Ты пойдешь?

— Рано или поздно мне придется взглянуть своему страху в глаза. — это последнее, что я сказала, скрывшись за дверью комнаты.

Я даже не поняла, как быстро наступил вечер, мы уже подъехали к дому, и я последний раз взглянула на себя в зеркало машины Массимо. Не было смысла наносить какую-либо косметику на мое лицо, оно все равно выглядело ужасно, поэтому, я даже не пыталась скрыть свои синяки макияжем.

Я была одета в свои широкие темно-синие джинсы, и белый лонгслив размера oversize, на котором была написана лишь одна фраза, красующаяся прямо на моей груди: "Princess? No bitch, Queen" (принцесса? нет сучка, королева). Мои ноги так сильно болели, что я даже не потрудилась надеть кроссовки, на мне были лишь синие носки с красными перцами чилли, и желтые кроксы с джибитсами в виде мордашек разных кошек.

Собственно говоря, я выглядела так, как будто только что проснулась после сильного похмелья, мой образ совершенно не подходил ни для какого ужина.

Я сделала небрежный пучок на голове, засунув в него цветной карандаш, и вышла из машины, прежде чем Массимо успел бы мне что-то сказать, мне хватило его недовольного взгляда. В отличие от меня, мой недокузен выглядел просто идеально в своем новом сером костюме от Armani.

— Готова? — спросил он, толкнув меня плечом, и я поморщилась, а он тут же осознал свою ошибку, виновато улыбнувшись.

— Я никогда не буду готова. — быстро ответила я и пошла в дом, распахнув входную дверь и не обращая внимания на солдат, которые стояли возле нее.

Зайдя в столовую, и увидев, как папа мило общался с моей... с Адель и своим свободным братом, я просто замерла. Они даже не заметили, что я вошла сюда. Я не помнила, когда отец последний раз так улыбался мне, как он улыбался сейчас ей. Мой желудок скрутило, я быстро развернулась и побежала в ближайшую уборную. Массимо увидев мое бледное лицо, тут же ринулся за мной. Едва успев распахнуть дверь, я упала на колени и склонилась над унитазом, выплескивая все то, что съела сегодня в пентхаусе у Маси. Пока я выворачивала свои кишки, уперевшись руками в крышку туалета, мой кузен просто наблюдал за этим, нежно поглаживая меня по спине, и придерживая локоны моих волос другой рукой, которые выбились сейчас из пучка. Когда в моем желудке уже ничего не осталась, я смыла все то, что вышло из меня сейчас, и медленно поднялась на ноги, прислонившись головой к холодной плитке ванной комнаты.

— Лучше? — спросил он, и я бросила на него уничтожающий взгляд. Я подошла к раковине, нашла одноразовую зубную щетку, которую горничные всегда оставляли в гостевых спальнях, и начала чистить зубы, пытаясь избавиться от ужасного привкуса в моей полости рта. Я также умылась, пытаясь прийти в себя, но мои мысли все равно возвращались к той картине, которую я увидела чуть ранее. Как мой отец буквально мило улыбался убийце своей жены. — Давай я скажу, что тебе плохо и ты останешься в своей комнате?

— Нет. — тут же заявила я, ухватившись за его руку, когда пошатнулась. — Отец подумает, что я делаю это специально, чтобы не видеть Адель.

— Он не...

— Он подумает! — перебила я его, и он знал, что я была права. — Ты видел, как он на нее смотрел? — он замер, я знала, что Массимо тоже заметил это. Он замечал все, также, как и я. — Я для него лишь обуза... слишком трудный, неконтролируемый подросток...

— Это не так. — мы встретились взглядами.

— Ты веришь в то, что говоришь? — но он ничего не ответил, и я усмехнулась. — Пойдем. — не успев выйти из уборной, я врезалась в кого-то, и черт, это была никто иная, как моя гребаная старшая сестра.

— Ох! — выдохнула она, отстранившись от меня, и начав разгадывать с высоты своего роста. Кажется, она стала еще выше, чем была. Если мой рост был где-то 168, то Адель была явно около 180, может чуть меньше. — Что с тобой случилось? — спросила она, разглядывая меня с ног до головы. Но я замерла, будто увидела призрака, увидела свой самый страшный кошмар. Было ощущение, что все эти года я была в лечебнице для психбольных, а не она. Адель выглядела идеально в своем обтягивающем розовом платье с короткими рукавами, розовыми бриллиантами на ушах и пальцах рук. Она выглядела, как гребаная модель, сошедшая с обложки модного журнала.

— Привет, Адель. — вмешался Массимо, положив свою руку мне на талию, и я очнулась, когда поняла, что прижалась к его телу еще ближе, будто ища у него защиты. Он подарил моей сестре ту самую фальшивую, ослепительную улыбку, которая сводила с ума любого человека.

— Хм, привет. — как-то не особо радостно ответила она, а я продолжала молчать. — Что случилось с Эмилией? Она что прикусила себе язык или что? И почему её лицо выглядит так... так отвратительно? — я напряглась, пальцы Массимо сильнее сжали мою талию.

Дыши, Эмилия, просто дыши.
Повторял голос в моей голове.

— Разве ты не скучала по мне, сестренка? — она нагло мне улыбнулась, и я взорвалась, делая шаг вперед.

— Больше никогда, черт возьми, никогда... — прорычала я ей в лицо, и она побледнела. — Не разговаривай со мной, если хочешь, чтобы твое лицо не стало похожим на мое!

— Ты мне угрожаешь? — ее глаза округлились.

— Пока только предупреждаю. — я прошла мимо нее, но резко остановилась. — И я больше тебе не «сестренка», Адель. Я скорее твой враг.

— Эм, ты не... ты не можешь так говорить! — пробормотала она, и я оглянулась на нее через плечо, её лицо было каменным.

— Если ты думаешь, что я когда-то забуду то, что ты сделала, то ты ошибаешься. Я никогда не прощу тебя. — выплюнула я, развернулась и столкнулась лицом к лицу со своим сердитым отцом.

— Извинись перед старшей сестрой, Эмилия! — твердо заявил он мне, смотря прямо в мои глаза, и я просто потеряла дар речи. Мое тело пробил озноб, я будто онемела. — Сейчас же!

Я не верила, не верила, что он встал на её сторону после того, что она сделала с нашей жизнью, с моей, черт возьми, жизнью.

Я слышала свое тяжелое дыхание, по моей спине скатилась капелька пота, а мои руки стали холодными.

Сглотнув, я сделала шаг вперед, и посмотрела на него глазами полными боли. Мне было тяжело смотреть в его голубые глаза, такие же голубые, как и у меня.

— Сегодня ты вернул одну дочь, но потерял другую. — сказала я ему, и он напрягся. — Я буду жить у Массимо с сегодняшнего дня. — и я просто прошла мимо него, направляясь на выход из этого чертового особняка, который я уже не могла назвать своим домом. Я была здесь лишней, чужой...

Я не слышала, что кричал мне отец, я просто выбежала на улицу, начав задыхаться, мой живот сводило от боли, а слезы уже стекали по моим щекам. Я прислонилась рукой к капоту машины Массимо, и поняла, что все, кто мне был дорог, просто отвернулись от меня. Несмотря на то, что у меня были друзья, у меня был Маси, я все равно чувствовала себя одиноко.

Я ненавидела этот день.
Я ненавидела свою жизнь.