Дикая кошка

📍США, Финикс

ЭМИЛИЯ КАРУЗО, 16

Я закрываю входную дверь, снимаю свои рваные, грязные синие Converse возле входа, и слышу щелчок... свет моментально распространяется по всему холлу, заставив меня напрячься, и поморщиться. Я медленно поворачиваюсь, и вижу своего сердитого отца, он все еще одет в рубашку и черные брюки, значит, он не так давно вернулся домой. Черт.

— Где ты была? — спрашивает он меня своим холодным голосом.

— Тебя это не касается. — грубо отвечаю я ему, и вижу, как мускул дергается на лице моего отца. Сказать, что он зол — это ничего не сказать.

— Еще раз: где ты была? — медленно повторяет он, пытаясь сохранять спокойствие.

— Я уже ответила! — воскликнула недовольно я, засунув свои руки в карманы моих низко посаженных джинс. На мне была огромная черная футболка, свисающая с моего плеча, тем самым оголяя его. Я также завязала ее на узел, и мой плоский живот с пирсингом в пупке также был открыт. Весь образ дополняла фраза, написанная в центре футболки: «no boyfriends, no problems" («нет парней, нет проблем»). — И я хочу немного поспать. — я хотела пройти мимо отца, но он преградил мне путь своим большим телом. Папа был высок, но нет так, как братья Конте, может около 180-182, не больше. Но мне все равно пришлось закинуть голову кверху, чтобы посмотреть в его холодные, безжизненные голубые глаза, такие же голубые и такие же безжизненные, как у меня. За последние года его темные волосы совсем поседели, не пожалев ни единой его волосинки.

— Ты, черт возьми, никуда не пойдешь, пока не ответишь на мой вопрос! — повысил он голос на меня, что делал крайне редко.

— Я не собираюсь перед тобой отчитываться! — прорычала я ему в лицо.

— Я — твой отец, ты — моя несовершеннолетняя дочь, ты обязана передо мной не только отчитываться, ты обязана делать все так, как я скажу! — заявил он твердо мне, и я сглотнула. Я ненавидела, когда он приказывал мне.

— Приказывай своим солдатам, а не мне!

— Эмилия, не выводи меня из себя! — пригрозил он, тряся пальцем перед моим лицом. — Если ты думаешь, что я продолжу закрывать глаза на твои выходки, то ты ошибаешься!

— И что ты сделаешь? — бросила я ему вызов, наши глаза сейчас вели самую настоящую битву.

— Я отправлю тебя в католический пансионат для девочек в Швейцарии! — ответил он, и мои глаза округлились.

— Ты не сделаешь этого!

— Еще одна подобная вылазка, и ты увидишь, на что я, черт возьми, способен. — отец не шутил, это было видно по его твердому взгляду. — Давно пора было это прекратить!

— Я была на кладбище у мамы! — не выдержала я, сорвавшись на крик, и отец вздрогнул, будто я дала ему пощечину. Его лицо стало каменным. — Сегодня четыре года, как ее нет, если ты вдруг забыл. — выплюнула я ему это в лицо, и прошла мимо, еле сдерживая свои слезы. Быстро преодолев лестницу, я достигла своей комнаты, с грохотом захлопнув дверь, закрыла ее на ключ, и плюхнулась на пол, закрыв свое лицо руками.

Наверное, это был странно, что я решила пойти на кладбище в четыре утра, но именно в это время первая смена нашей охраны особняка меняется на вторую, мне всегда удается выскользнуть незаметной именно в этот час.

К тому же... я просто хотела побыть с мамой наедине. Мне так не хватает ее сейчас.

— Интересно. — услышала я за своей спиной такой знакомый мужской голос. Слезы моментально перестали течь из моих глаз, я быстро вытерла щеки тыльной стороной руки, и обернулась, бросив на этого придурка свой самый убийственный взгляд.

— Какого хрена? — воскликнула я, и вскочила на ноги. Массимо, мой придурковатый кузен, если быть точной, свободный кузен, лежал на моей кровати в своей идеальной белой рубашке, отутюженных черных брюках и до блеска чистых черных туфлях. Но он, черт возьми, лежал в них прямо на кровати, вальяжно перекинув ногу на ногу, и закинув свои руки за голову. Он даже взял моего плюшевого кота, и подложил его себе под голову. Я убью этого мудака.

Я кинулась к нему, надавив своей коленкой на его живот, как можно сильнее, и вытащила своего кота из-под головы Массимо. Он не ожидал этого, так как был занят тем, что пытался спихнуть мое колено со своего тела, поэтому ударился головой об деревянное изголовье моей кровати.

— Сука! — зашипел он, потирая свой затылок рукой. Я засунула своего любимого кота под подмышку, и свободной рукой скинула ноги Массимо на пол. — Мне больше нравилось, когда ты строила из себя милую, и безобидную девочку!

— Те времена закончились. — пробормотала я, он резко схватил меня за талию и опрокинул на спину на мою кровать, нависнув надо мной, и выбив весь воздух из моих легких.

— Не играй со мной, пантера. — я напряглась, мне не нравилось, что этот сумасшедший мудак знал обо мне все... если даже не больше. Однако, я знала о нем не меньше, и на моих губах появилась довольная ухмылка, пока Массимо сверлил дыру в моем лбу своими голубыми глазами. Его идеально уложенные назад светлые волосы, сейчас выглядели слегка потрепано, и это было из-за меня.

— Кажется, твой лак не справляется с твоей идеальной укладкой. — съязвила я, и демонстративно пригладила его выбившиеся пряди, и кажется, я услышала, как скрипнули его зубы. — Можешь не притворяться идеальным мальчиком при мне. — он отстранился, выхватив моего кота, который все еще находился под моей подмышкой, и снова положил его себе под голову, уперевшись ею на изголовье кровати.

— Я никогда не был идеальным. — недовольно пробормотал он, смотря куда-то в пустоту. Мне ли это не знать? Я знала его, как свои не то, что пять, я знала его, как свои двадцать пальцев.

— Но все так думают. — я положила свои ноги прямо на колени Массимо. — Красивый, статный, богатый и безупречный джентельмен, сам Массимо Понтедра! — и я захихикала. —  Завидный жених! В глазах всех ты даже не похож на ужасного бабника, каким, на самом деле, являешься... — я приподнялась на локтях, взглянув ему прямо в глаза, кажется, он готов был убить меня прямо сейчас. — Или может быть больше подходит страстный любовник, который любит трахать чужих жен? — его глаза округлились, а руки сжались в кулаки.

— Откуда ты знаешь и это? — спросил он своим холодным, и безупречно спокойным голосом. Все в этом мужчине было идеально. Я снова усмехнулась, откинувшись назад, и вспомнив разговоры девушек синдиката о своем кузене. Каждая мечтала быть с ним... а я лишь еле-еле сдерживала позывы рвоты, когда слышала кучу восторженных слов о нем, ведь только я знала, каким он был настоящим...

— То, что ты трахаешь жену Раггиро? — он больно схватил меня за лодыжку, и крепко сжал ее. — Не только у тебя есть везде глаза и уши, Массимо. — я резко дернула свою ногу, ударив ею ему прямо в челюсть. Он лишь отмахнулся от меня, и снова замер.

— Тебе шестнадцать! Не могу поверить, что какая-то мелкая девчонка является... — и он замолчал, когда я бросила на него уничтожающий взгляд, чтобы он не собирался сказать дальше, лучше ему не продолжать. — Все думают, что ты — пустышка. — сказал он то, что я и так знала. — Глупая маленькая девчонка Карузо, которая только и умеет, что носить странные балахоны на себе, рваные джинсы, дурацкие кроссовки и яркие носки с принтом. А, ну и твои долбанные побрякушки. Только у твоей бабули в банке золота больше, чем у тебя.

— Nonna хранит золото в свитках, а я ношу его на себе в виде украшений. — заметила я, и дернула своей рукой, чтобы золотые браслеты позвенели на моей руке.

— Наверное, хорошо иметь бабушку владеющую самым внушительным ювелирным бизнесом в США? — спросил он меня, толкнув мои ноги, одетые в синие носки с желтыми утками, подальше от своего лица.

— Неплохо. — ответила я, повернувшись на живот к нему лицом. — Ты же знаешь, что я не беру деньги у бабушки, как бы сильно она не настаивала.

— Твой отец тоже довольно богат, возможно, не так, как твоя nonna... — передразнил он меня, закатив глаза. Я называла бабулю Селесту так с самого детства, ведь мы были чисто итальянской семьей. — Но тем не менее, он все еще младший босс Каморры.

— Все еще? — я вскинула свою бровь, подложив свои руки себе под подбородок, и недовольно уставилась на него.

— Возможно, его хотят убрать, ведь он стал слабее после смерти... — он резко замолчал, отведя свой взгляд в сторону. — после смерти твоей матери.

— Кто? — спросила резко я, крепко сжав свою челюсть.

— Если бы я знал, то уже бы решил этот вопрос. — и мы снова встретились взглядами. Наши глаза были голубыми, но если мои были более яркими, более насыщенными, то глаза Массимо были тусклыми, холодными... как сталь, или как острие ножа... все то, что я так ненавидела.

Хоть Массимо и был тем еще ублюдком, но он был преданным мудаком. Наши отцы действительно находились в хороших отношениях, более того, мой папа доверял своему сводному брату, пожалуй, больше всего в этом мире. Даже со мной он не был так откровенен. Однако, вместо адекватного дяди, который у меня был, и который являлся отцом Массимо, мне досталось это... чудовище. Я усмехнулась, когда подумала о том, что его красивая внешность не сочеталась с образом «чудовища».

— Что смешного? — резко спросил он, и я вспомнила, что он все еще был здесь.

— Зачем ты пришел, Маси? — он поморщился. Я знала, что он ненавидел, когда я называла его этим детским прозвищем. Когда я была маленькой, то мне было тяжело выговорить его полное имя, поэтому, я называла его «Маси».

— Еще раз ты назовешь меня так, и я утоплю тебя в бассейне на заднем дворе! — прорычал он, этот придурок знал, что я плохо плавала, и не особо любила воду.

— Рискни! — тут же парировала я. — Тогда весь Финикс узнает, что ты трахаешь Кози... — и он закрыл мне рот свой рукой, зажав мою шею своим локтем. Я укусила его за мозолистую кожу на ладони, и он тут же убрал свою руку от меня.

— Ты чертовски дикая! — заявил он мне, а я лишь фыркнула на это заявление, потому что слышала такое не первый раз, и не только от него. — Из какого зоопарка ты сбежала? Может нам следует вернуть тебя обратно пока не поздно? — он тяжело вздохнул, а я сильно толкнула его своим локтем под ребра. — Дикарка! — снова воскликнул он, и я вновь выхватила своего плюшевого кота из-под его головы.

— Может тебе тогда пора вернуться в цирк? Кажется, они потеряли одного клоуна! — сказала я ему, и он усмехнулся. Несмотря на такие наши... странные отношения, мы были довольно близки. Я считала Массимо своим братом, а он меня — сестрой. И все равно, что наши отцы были лишь свободными братьями! — Жду не дождусь, когда ты скинешь свою маску, и все увидят твое настоящее лицо, Маси.

— Только после тебя, милая моя Эмилия. — я недовольно цокнула.

— Ты не приходишь сюда просто так, что тебе нужно, Массимо? — и я начала изучать его лицо своими глазами.

— Информация.

— Не слишком ли ты обнаглел? — на самом деле, мы делились любой интересной информацией друг с другом. Из-за того, что я была лишь мелким подростком, или глупой пустышкой, как меня считали в обществе нашего мафиозного синдиката, никто никогда не обращал на меня особого внимания... пока я следила за всеми, пока я смотрела, изучала и слушала. К тому же, было хоть одно преимущество в том, чтобы быть младшей дочерью Анджело Карузо. Во-первых, мне приходилось быть на многих мероприятиях из-за должности моего отца, во-вторых, я была младшей, второй, и еще маленькой дочерью... на меня не делали ставок, я никого не интересовала, поэтому, было удобно сливаться с мебелью. Особенно, когда отец заставлял Массимо следить за мной, которому уж слишком было насрать на меня. Пока отец думал, что Маси следовал за мной, как тень, и я находилась в полной безопасности, я подслушивала... . Информация, которой я обладала на данный момент, могла уничтожить людей отца, многих из них.

— Ты постоянно бываешь дома у Боттичелли. — я напряглась. Это было так, но только потому, что Энзо был моим лучшим другом детства. Ну и может потому, что я иногда избегала своего отца.

— К чему ты клонишь?

— Просто «слушай», милая, у тебя это хорошо получается, возможно, тебе следует держаться ближе к кабинету отца Энзо. — направил он меня.

— В чем ты подозреваешь Хиронимо? — он был хорошим отцом, и преданным солдатом моего отца.

— Пока ни в чем. — лишь это ответил он.

— Но ты же сказал мне это не просто так? — и Массимо ухмыльнулся, посмотрев мне прямо в глаза.

— Невероятно, как они могут думать, что ты глупая, если ты — самая умная девочка-подросток, которую я только встречал! — он наклонился ближе ко мне, наши лица были лишь в нескольких сантиметрах друг от друга. — Ты уверена, что маску ношу только я?

— Пошел ты! — прорычала я, и он, усмехнувшись, встал на ноги, наконец-то освободив мою кровать. Массимо подошел к окну и посмотрел куда-то вдаль.

— Ты специально плохо учишься в школе? — поинтересовался вдруг он.

— Я ненавижу учебу, но разве оценки определяют мой IQ? — я повернулась на спину, и уставилась на потолок.

— К сожалению, да.

— Я учусь в школе с одними чертовыми малолетними шлюхами и стервами! — заявила я, закрыв свои глаза. Я помню, как некоторые из них издевались надо мной, когда я была младше. Тогда я носила брекеты, и мое лицо было покрыто прыщами, но я ничего не могла поделать с этим. Это был некий переходный возраст, который отразился на моем лице, и на моих кривых зубах. К тому же, я действительно была тихим ребенком, обожающим музыку, иногда я уходила в себя, и не замечала, как перебираю пальцы, представляю будто играю на фортепиано. Многие думали, что я — сумасшедшая. Может оно и было так. Я вздрогнула, когда подумала о своей сестре, и ее болезни.

— Они до сих пор задирают тебя? — спросил он, и повернулся ко мне лицом, скрестив свои руки на широкой груди.

— Ты смеешься? — я фыркнула. — На прошлой неделе я окунула лицо Виолы Массаро в унитаз в школьном туалете за то, что она назвала меня «сумасшедшей сукой»! — те времена, когда я была забитой маленькой девочкой, закончились. Я была одна среди этих гиен, но я была наиболее опасна, чем они вместе.

— Мне стоит поговорить с дядей Анджело о твоем возможном переходе на домашнее обучение? — он был серьезен.

— И отказать мне в таком веселье? — я громко цокнула своим языком, встретившись с довольным взглядом Массимо, направленным прямо на меня. — Ни за что!

— Удивлен, что твоего отца не вызвали в школу. — сказал он, и потер свой гладкий подбородок рукой. Но когда он внимательно всмотрелся в мое лицо... — Нет, что ты...

— Перестань! Я ничего такого не сделала! — перебила я своего кузена. — Я просто чуть-чуть пригрозила этому толстому старику.

— Он — директор твоей школы! — напомнил мне Маси.

— Он — противный и жирный ублюдок. — брат знал, что я была права. Однако, пока он подчинялся моему отцу, то все было в порядке.

— И чем ты ему пригрозила? — и на моих губах появилась загадочная ухмылка. — Чем, Эмилия?

— Возможно, ни чем, а кем! — я снова перевернулась на свой живот.

— Нет! — воскликнул недовольно он, когда к нему пришло осознание. — Ты не можешь угрожать ему мной! Перестань меня подставлять, черт возьми! Я не хочу получать от своего, так еще и от твоего отца!

— Не хочешь портить свою идеальную репутацию? Ух, прости, кузен, но кажется, ты уже опоздал с этим. — я захихикала.

— Ты... боже, не могу поверить, что тебе действительно шестнадцать... — пробормотал недовольно он, зло тыкая пальцем в мою сторону.

— Возраст не имеет значения.

— Знал бы твой отец, какую ведьму держит под своей крышей!

— Серьезно, Маси, ведьма? Мог бы придумать что-то пооригинальнее! — он бросил на меня недовольный взгляд, прислонившись к подоконнику.

— Ты все таки моя сестра, я не могу обзывать тебя слишком непристойными словами. — заявил кузен.

— Неужели? То есть буквально двадцать минут назад, когда ты назвал меня «сукой», мне послышалось? — он крепко сжал свою челюсть, до скрежета в зубах. Стоит отметить, идеальных, ровных, белых зубах. И его улыбка, когда Массимо улыбался, он был похож на долбанного Кена, ну знаете, тот, что из мультфильмов про «Барби».

— Забудем об этом.

— Я довольно злопамятна! — он усмехнулся.

— Я заметил это. — он посмотрел на свои дорогие часы Rolex на своей руке. — Мне пора. — и Массимо двинулся к двери.

— Стой. — он обернулся, бросив на меня прищуренный взгляд. — Я планирую остаться сегодня у Энзо после клуба. Займи чем-нибудь отца, чтобы он не узнал.

— Клуб? Опять? — недовольно воскликнул Маси.

— Ты что-то имеешь против? — и я встала со своей кровати, открыв свой шкаф с одеждой.

— Мне плевать, делай, что хочешь, лишь бы ты не приплетала меня к своим проблемам!

— Мы в одной лодке, Массимо, ты что забыл? — и я повернулась, подмигнув ему. — Тебе нужна информация о Хиронимо, а не мне!

— Хорошо, дикарка, твоя взяла. Анджело я беру на себя. — радостно ухмыльнувшись, я снова вернулась к своей одежде, но Массимо не ушел, он замер около двери.

— Все меняется. — вдруг заявил Маси серьезным голосом, и я вновь обернулась, наши взгляды встретились.

— Что ты имеешь ввиду?

— Армандо Конте помолвлен. — это была не новость для меня.

— И? Неужто ты тоже думал, что он все таки женится на Адель? — я скрестила свои руки под грудью.

— Ты просто не понимаешь всей серьезности ситуации. Грядут перемены.

— Что ты хочешь этим сказать? Что Капо следовало взять в жены мою старшую сестру? — он сглотнул. — Она долбанная сумасшедшая, Массимо! У нее острый психоз, если ты вдруг не помнишь! Адель нужно находится в психиатрической больнице, всегда! Она не может контролировать свои чертовы припадки и галлюцинации, она не может контролировать свою навязчивую одержимость Армандо! Что, если бы она причинила какой-нибудь вред нашему Капо или его братьям? — и я поняла, что сорвалась на крик. Тема сестры была для меня самой болезненной.

— Ее можно контролировать... она...

— Заткнись! — рявкнула я на него.

Только четыре человека знали о болезни Адель. Я, отец, Камилло — отец Массимо, и сам Массимо. Мы скрывали от всех, что она психически нездорова. Каждый в синдикате думал, что Адель просто сейчас училась в пансионате в Швейцарии. Но она не была ни в каком долбанном пансионате, она лежала в психушке. Там, где и было ее место.

— Эмилия, Адель не ужасна, она просто больна. — сказал он мне то, что повторял мне отец на протяжении последних четырех лет после смерти моей матери. Но для меня она оставалась чертовой убийцей и монстром. Я не понимала, как отец, и Массимо сейчас, как они могли ее вообще защищать!

— Замолчи! — снова повторила я, тяжело дыша, и подошла ближе к нему. — Два года я не могла спать, видя, как моя мать истекает кровью! Два года я видела один и тот же кошмар, пока врачи не посадили меня на сильное снотворное! Я только начала приходить в норму, Массимо... — он посмотрел на меня печальными глазами.

— Мне жаль, Эми. Четыре года. — и я сглотнула. Да, сегодня четыре года, как ее нет с нами. — Но ты должна простить ее! Твоя мама... тетя Амара бы хотела этого, она была хорошей женщиной.

— Но она мертва. Погребана глубоко под землей. — прошептала я дрожащим голосом.

— Эми... — я сглотнула, продолжая сдерживать свои слезы. — Адель возвращается. — и мои глаза широко округлились.

— Что? — я отшатнулась от него назад, будто Массимо плюнул в меня.

— Твой отец должен был сказать тебе это, но завтра Адель будет здесь. Ее курс лечения закончился, врачи говорят, что она полностью оправилась... ей следует лишь принимать таблетки, чтобы все не вернулось... — но я больше ничего не слышала, что он мне говорил. В моих глазах помутнело, и я начала их грубо тереть своими пальцами. Моя голова гудела от жуткой боли, а в ушах был какой-то непонятный мне шум... — Эми...

— Оставь меня в покое! — крикнула я.

Было две вещи, которые я боялась больше всего в этой жизни.

Первым было холодное оружие: ножи, кинжалы, и прочая острая хрень. Я ненавидела готовить, и вообще бывать на кухне только из-за них... да, даже столовые ножи заставляли меня млеть. Отец знал об этом, поэтому, в нашем доме не было ничего острого, что напоминало бы мне о... о том, что было воткнуто в тело моей матери, когда она умирала у меня на руках.

А вторым... вторым была моя сестра.