Глава 22.<<Мы не спаслись>>
— Что ты чувствуешь, когда конец уже рядом?
— Тишину. И любовь. Всегда только их двоих.
⸻
Небо над городом было рваным, будто его разорвали когтями.
Лоренцо смотрел на улицы снизу — как на кладбище, где в каждый дом закопаны чьи-то крики.
Алессия была рядом. Он слышал её дыхание. Она почти не разговаривала с тех пор, как узнала о смерти Весельи.
— Она умерла за меня, — прошептала Алессия. — За меня, понимаешь?
— Она умерла за нас, — тихо ответил он. — За то, чтобы мы дошли до этой ночи.
⸻
Флэшбек — за час до.
Хлопнула дверь.
Лоренцо первым вышел из дома. Он молча обернулся через плечо, проверяя, идёт ли она за ним. Алессия спустилась медленно, будто каждый шаг давался с усилием. На ней был его чёрный пиджак — он висел на плечах, как броня.
Они не говорили.
Садятся в машину — не спеша, в тишине, которая звенела сильнее любого крика. Лоренцо сжимает руль так, что побелели костяшки пальцев. Он даже не включает музыку — только звук мотора, только улицы, пролетающие за стеклом.
— Мы почти на месте, — глухо сказал он. — Там, во дворе. Веселья и Габриэль должны быть уже там.
Она кивнула.
Всё внутри неё дрожало. Пресловутое предчувствие, это мерзкое ощущение холода, хотя на улице было тепло.
Машина остановилась у чёрного входа в старый офис. Тот самый, где всё начиналось.
— Пойдём, — тихо произнёс он.
Они идут. Медленно, шаг в шаг. Через металлические ворота, скрип которых разрывает воздух, как предвестие беды. Алессия сжимает пальцы в кулак. Лоренцо рядом — напряжённый, сосредоточенный. Но всё ещё с ней.
Их шаги гулко отдаются в пустоте двора.
И вот они их видят.
Габриэль стоит у стены, что-то говорит, оборачивается. А рядом — Веселья. Ровная осанка, собранный взгляд. Она тянется к карману — возможно, чтобы передать координаты, бумагу, ключ — никто уже не узнает.
Выстрел.
Выстрел прозвучал сухо. Без пафоса, без крика.
Веселья упала на руки Габриэлю, и кровь пропитала его рубашку. Она успела посмотреть на Алессию, улыбнуться сквозь боль и выдохнуть:
— Это не ты, amore... Это они. Я просто устала от теней.
⸻
Сейчас Лоренцо сидел рядом с Алессией, и впервые за всё время между ними не было ни мести, ни ярости. Только дыхание и шрамы.
— Мы не выберемся, — сказала она. — Ты знаешь это.
— Я знаю.
— Тогда скажи мне, зачем ты пришёл за мной?
Он закрыл глаза и сел ближе, почти касаясь её плеча.
— Потому что любовь — это когда ты всё равно идёшь туда, где смерть. Просто потому, что она — там.
Алессия не ответила сразу. Просто посмотрела вперёд — туда, где за бетонной стеной пряталась смерть, и та, что отдала за них свою жизнь.
— Знаешь, — медленно произнесла она, — я мечтала убить тебя каждый день.
Сжимала нож в руке, когда приносила тебе кофе.
Слушала твой голос и представляла, как он затихнет.
Лоренцо слушал. Без оправданий. Без защиты. Потому что не осталось слов, способных исправить ад.
— Но потом ты начал молчать. Смотрел, как будто знал. И это было страшнее, чем твои грехи.
Потому что ты не защищался.
— Потому что я знал, что заслужил. Всё. И смерть от твоих рук — тоже.
Они сидели на бордюре у заднего входа в офис. Пустые стены больше не скрывали заговоров. Только следы боли.
— Мне казалось, — сказала она, — что я сильная. Но когда Веселья упала... я почувствовала, что умерла с ней. Хотя ещё дышала.
Как будто смерть выбрала её, потому что я оказалась слишком трусливой, чтобы принять свою.
Лоренцо сжал её руку. Сильно. И впервые — не как тот, кто держит, а как тот, кто просит не отпустить.
— Ты не трусливая. Ты просто живая.
А мы, Алессия, — мы давно мертвы.
Мы — призраки, которых сами создали.
Тишина. Слишком долгая. Слишком личная.
И вдруг она поднялась.
— Пойдём.
— Куда?
— Найдём того, кто стрелял. Найдём того, кто начал это.
Если мы умрём — то хотя бы держа оружие, а не память.
Он поднялся следом. Не спрашивая больше ничего.
⸻
Ночь пахла железом и пеплом.
Они шли по асфальту, и каждый шаг звучал как прощание.
С собой. С прошлым. С теми, кто не дожил.
У поворота их уже ждал Габриэль. Он стоял, опершись на машину, с лицом, из которого исчезла юность.
— Они были на крыше, — сказал он, не глядя на них. — Снайпер. Но это не наши. Это кто-то другой. Более грязный. Более старый.
— Сильвия? — спросил Лоренцо.
— Или кто-то за ней. Кто прикрылся её именем. Кто хотел убрать Веселью, потому что она знала слишком много.
— А мы знаем больше, — холодно произнесла Алессия. — Так что следующими будем мы.
Лоренцо бросил взгляд на небо. Оно было таким же, как в тот день — в день смерти её семьи. Кровавым. Изорванным.
— Тогда пойдём им навстречу, — сказал он. — Вместе.
⸻
Они сели в машину. Двери хлопнули, как последние слова.
И поехали.
Не спасаться. Не прятаться.
А — дожить до конца.
Или переписать его.