Глава 21 Если ты меня найдёшь
Он ехал без карты. Без адреса. Только по следам боли.
Той боли, которую оставила она — на своей коже, в его сердце, в мире, где месть была правдой, а любовь — только возможностью. Алессия исчезла, как исчезают призраки: тихо, внезапно, оставляя за собой опустевшие комнаты и чужие воспоминания.
И всё, что у него было, — это слухи, старые места, и один старик из Неаполя, сказавший:
— Я видел её. У неё были глаза, как у тех, кто видел слишком много смерти.
⸻
Он начал с прошлого.
С улицы, где в детстве стоял дом Де Санктисов.
Там давно ничего не было — только бетон, затоптанная земля и заросли колючек. Но когда он закрыл глаза, он увидел:
Девочку, которая больше не плакала. Девочку с ножом в руке и взглядом, как у взрослой женщины.
Он сел на ступени, где, возможно, когда-то она сидела, обняв колени, спрятав голову в плечи. И понял — если он найдёт её, он не будет умолять. Не будет кричать. Он просто скажет то, что должен был сказать давно.
⸻
Через два дня его привёл к ней запах лаванды.
Старый дом на холме. Дом без имен и табличек. Дом, который когда-то принадлежал её матери. Маленький. Пустой. Уставший.
Он не знал, откуда у него была уверенность. Просто — шаг за шагом. И когда он открыл скрипучую дверь, она не бросилась к нему, не закричала, не выстрелила.
Она просто сидела. На полу. В тонкой рубашке, с одеялом на плечах, опустошённая, как будто все её войны закончились, а победителей не осталось.
— Ты не должен был меня искать, — её голос был тихий, как дыхание после боли.
— Я знал, что должен. — Он шагнул ближе. — Алессия... ты жива. Это уже достаточно.
— Ты убил мою семью.
— Да.
— И ты любил меня?
Он закрыл глаза.
— Да.
— Тогда ты — хуже любого.
Молчание.
Он подошёл к ней, присел на колени. В его глазах не было привычной жёсткости. Не было ярости, упрямства. Только правда.
— Я не прошу простить. Я не пришёл за этим.
Я просто... хотел, чтобы ты знала: я помню. Всё.
И это убивает меня каждый день.
Она смотрела на него долго. В её взгляде было слишком много боли, чтобы простить.
Но слишком много любви, чтобы убить.
— И что теперь?
— Я уйду, — сказал он. — Если ты скажешь мне это.
Я исчезну. Как ты. Но я не мог...
Не мог не найти тебя. Не мог жить, не зная, что ты где-то одна, снова воюешь за своё дыхание.
Он коснулся её руки.
И в этой тишине, между двумя разбитыми сердцами, она впервые не оттолкнула его.
Не простила.
Но и не выгнала.