𝗧𝗛𝗘 𝗙𝗟𝗔𝗥𝗘 𝗖𝗨𝗥𝗘 | Minho

Голос Томаса разбудил нас всех. Он резко, срывающимся голосом, выкрикнул что-то, и это словно молния пронзило мой сон. Я лениво открыла глаза, но даже не пыталась привыкнуть к темноте - я уже знала, что нас ждет. Сердце сжалось в груди, готовясь к очередному побегу. Это стало нашей новой реальностью.

Наверное, страшнее всего было не само бегство, не страх перед смертью, не усталость, въедающаяся в кости, а осознание того, что я просыпаюсь с единственной мыслью "Почему я до сих пор жива?" Неужели докатиться до такой жизни - это значит каждое утро сожалеть, что ты не умер раньше? Ведь смерть - это конец, а жизнь здесь, в этом мире, была бесконечной пыткой, из которой не было выхода.

Я чувствовала твердую землю под собой, ее холод пробирал через ткань одежды. Но что удивительно, спалось мне относительно комфортно. Я моргнула, осознавая, что не просто лежу на полу, а уткнулась лицом в чью-то грудь. Ощутила ровное, спокойное дыхание под собой, тепло, исходящее от тела рядом.

Мое запястье было переброшено через чей-то бок, а подо мной была чья-то рука, обнимающая меня ближе. Я моргнула, все еще не до конца проснувшись, и только тогда поняла - это был Минхо. Мы явно заснули сидя, но за ночь развалились в более удобное положение, так и не разомкнув рук.

Я чуть приподнялась, и в тот же момент Минхо тоже начал приходить в себя. Почувствовав движение, он напряг пальцы на моем боку, будто инстинктивно удерживая меня ближе. Его веки дрогнули, дыхание стало глубже, а затем он медленно выдохнул, словно не хотел просыпаться окончательно.

Минхо: Доброе утро.. - съязвил он на крик Томаса.

Ньют нахмурился, оглядываясь вокруг, его голос прозвучал глухо, пропитанный усталостью и тревогой:

Ньют: Они ушли?

Томас первым делом резко обернулся, вглядываясь в темноту, прислушался к окружающей тишине, а затем, все еще нахмурившись, кивнул:

Томас: Да..думаю, пока что мы в безопасности. Но нам нужно уходить.

Я тут же села, отгоняя остатки сна, и подтянула рюкзак, закидывая его на плечи. Он казался почти невесомым - еды и воды у нас практически не было. Единственное, о чем я не жалела, так это о том, что накануне переодела шорты на штаны. Если бы я этого не сделала, уже давно бы замерзла.

Томас: Собирайтесь, - коротко бросил Томас, уже поднимаясь на ноги.

Фрай: Идем, - поддакнул Фрай, стряхивая с себя усталость.

Я уже собиралась шагнуть вперед, как вдруг меня пронзило острое, неприятное предчувствие. Что-то было не так.

Уинстон.

Ночью от него не было слышно ни звука, и я почти убедила себя, что все в порядке. Если бы он был заражен, мы бы уже знали, верно? Разве не так? Но стоило нам всем подняться, как вдруг воздух прорезал тяжелый, хриплый рык.

Я застыла, чувствуя, как в груди что-то похолодело. Нет. Только не это. Я повернула голову и увидела его. Он сидел, дыша тяжело и рвано, его руки дрожали, а тело было напряжено. Фрайпан нахмурился, не до конца понимая, что происходит, и шагнул ближе:

Фрай: Приятель, ты в порядке? - но Уинстон не ответил. Он лишь медленно, с трудом поднялся на ноги.

Я судорожно сглотнула, не зная, что думать. Я не знала Уинстона так же хорошо, как других. Может, поэтому мне было трудно понять, стоит ли паниковать или это просто последствия усталости. Но что-то в его движениях, в том, как он держался за живот, как его взгляд метался в поисках чего-то, чего мы не могли увидеть..Все это заставляло меня бояться.

Мы ведь все за одного, не так ли? Тогда почему он пожертвовал собой ради меня? Почему толкнул меня в дверь, позволяя мне спастись, когда сам мог бы успеть? Что, если мы не успеем добраться до гор? Что, если людей там нет? Что тогда будет с Уинстоном?

Я не хочу видеть еще одну смерть. Я не хочу снова чувствовать эту беспомощность. Мы обещали ему мир. Он поверил нам. Но что, если мы не сможем сдержать это обещание? Он доверился нам, и умеретт в обломках, от бешества, явно не то что он заслужил.

Мы все поднялись, быстро собираясь в дорогу, и начали двигаться вперед, то и дело оглядываясь, чтобы убедиться, что поблизости нет шизов. Нельзя было терять ни секунды - любое промедление могло стоить нам жизни.

Первое место, куда мы вышли, оказалось разбитой эстакадой. Под ногами хрустели обломки бетона и осыпавшаяся штукатурка, и перед нами открылся мертвый город. Некогда гордые и могучие высотки теперь напоминали обнаженные скелеты, из которых торчала ржавая арматура, словно сломанные кости. Их бетонные стены были изувечены временем и разрушениями, огромные провалы зияли вместо окон, а когда-то гладкие фасады покрылись трещинами и копотью. Город мертв, и это ощущалось в каждом его уголке.

В воздухе висела зловонная смесь пыли, гари и гнилого железа. Даже дышать было трудно - легкие наполнялись этим удушливым коктейлем, заставляя наскашливать. Тишина давила на уши, почти физически ощущаясь в окружающем пространстве. Только ветер шуршал среди руин, проникая в щели обрушившихся зданий, да песок тихо сыпался с разрушающихся балконов и крыш.

Мы осторожно спускались вниз, проходя по улицам, где время и катастрофа оставили свой след. Автомобили валялись на обочинах, как ржавые, изломанные игрушки - стекла выбиты, крыши смяты, колеса спущены. В некоторых из них до сих пор были следы борьбы - разбитые двери, темные пятна на сиденьях.

Фрайпан медленно обвел взглядом все вокруг и тихо пробормотал:

Фрай: Что вообще произошло с этим местом?..

Я почувствовала, как мурашки пробежали по спине. Город выглядел так, будто жизнь покинула его не годами, а десятилетиями назад. Хотя, возможно, так и было. Под ногами то и дело что-то хрустело - битый асфальт, рассыпавшиеся камни, остатки осыпавшихся домов. Мы двигались вдоль разрушенного моста, мимо покосившихся билбордов, ржавых ограждений и сваленных в кучу металлических конструкций. Машины, когда-то служившие людям, теперь были пустыми оболочками, частью этого кладбища цивилизации. Ньют нахмурился, поглядывая по сторонам:

Ньют: Я не знаю..Но похоже, здесь давно никого не было.

Я взглянула на остатки зданий, на выбитые окна, на обрывки рекламных плакатов, едва держащиеся на потрепанных стенах. Когда-то, всего несколько лет назад, здесь, возможно, кипела жизнь. Люди работали, смеялись, строили планы на будущее. А теперь..все, что осталось - пустота.

Арис: Надеюсь, не весь мир так выглядит.. - он провел рукой по старому, покрытому пылью дорожному знаку и пробормотал

Мы продолжили идти, стараясь не шуметь, пока вдруг Томас не замер и резко поднял руку, давая нам знак остановиться.

Томас: Эй..Эй..Стойте..

Я тут же обернулась к нему, чувствуя, как сердце забилось быстрее.

-Что такое?

Томас: Вы слышите это?

Я напряглась, пытаясь уловить хоть какой-то звук. Первые несколько секунд мне казалось, что он просто перепутал шум ветра с чем-то еще. Сквозь руины гулял сквозняк, завывая в щелях разрушенных зданий. Но потом..Я услышала его. Гул. Тяжелый, ровный, с нарастающей мощью. Сначала он был далеким, едва различимым, но с каждой секундой становился громче, отчетливее. И тут я поняла, что это.

Пропеллеры. Огромные, мощные, раскручивающиеся с устрашающей скоростью.

Ньют: Черт.. - выдохнул Ньют, быстро оглядываясь в поисках укрытия.

Томас: Быстро! Ложитесь!

Мы бросились врассыпную, ныряя под ближайшие обломки. Я, не раздумывая, юркнула под массивный бетонный бордюр, накрытый сверху куском упавшего здания.

Когда я подняла голову, пытаясь разглядеть, что это было, я увидела их. Огромный металлический корабль, зависший в воздухе, медленно двигался над улицами, его четыре массивных пропеллера создавали мощный воздушный поток, поднимая в воздух пыль и мусор. За ним следовали два вертолета, сопровождая его, как стражи. Я задержала дыхание.

-Это ПОРОК? - выдохнула я, не отрывая взгляда от летящего монстра.

Мы не двигались, затаив дыхание, пока корабль не пролетел над нами, огибая небоскребы. Его поисковые огни скользили по руинам, выискивая любую форму жизни. В конце концов, они исчезли за горизонтом, но даже тогда никто из нас не осмелился пошевелиться еще несколько секунд. Я нервно усмехнулась, больше для себя, чем для кого-то еще, и пробормотала:

-Они теперь все время будут нас искать и пытаться убить, да?

Никто не ответил. Потому что ответ был очевиден. Когда шум двигателей окончательно стих, мы медленно выбрались из укрытия и продолжили путь. Мы продолжили путь, карабкаясь по обломкам зданий. Каждый шаг приходилось делать с осторожностью - камни под ногами были коварно скользкими, покрытые пылью и мелким мусором. Любой неверный шаг мог привести к падению, а шум нам сейчас был совсем ни к чему.

Я держалась позади Минхо, он шел впереди, ведущим нас вперед, уверенно преодолевая препятствия. Его рука крепко сжимала мою, не позволяя мне отстать. Когда я спотыкалась, он автоматически сжимал пальцы сильнее, удерживая меня на ногах, притягивая ближе, словно инстинктивно защищая.

Каждый раз, когда я поднимала голову, передо мной вставали безмолвные гиганты - остатки небоскребов, превратившиеся в зияющие скелеты. Они больше не грозили своей высотой, не сияли стеклянными фасадами, не отражали солнечный свет. Теперь это были лишь бесполезные руины, мрачные и пугающие, будто огромные памятники катастрофе, которая некогда уничтожила все живое здесь.

Но даже несмотря на всю эту мрачную картину, мое внимание постоянно переключалось на Уинстона. Я не сразу заметила, что он начал отставать. Сначала это были просто мелочи - его шаг стал медленнее, движения чуть менее уверенными. Затем он начал чаще хвататься за живот, пальцы судорожно сжимались в ткани куртки, как будто он пытался подавить боль. Его дыхание становилось все более тяжелым, а глаза лихорадочно блестели.

Я замедлилась, позволяя себе отступить чуть назад, чтобы посмотреть на него внимательнее.

-Уинстон? - тихо позвала я, стараясь не привлекать внимания остальных.

Он не ответил сразу. Только через несколько секунд он повернул голову в мою сторону, но его взгляд был мутным, расфокусированным. Он будто не сразу понял, кто перед ним стоит. Я почувствовала, как холодок пробежал по спине. Нет. Нет. Нет. Я судорожно сглотнула, пытаясь не паниковать.

-Все нормально? - спросила я чуть громче, пытаясь придать голосу уверенность, которой у меня не было.

Уинстон: Да.. - пробормотал он, но его голос был хриплым, будто его горло пересохло.

Песок оседал на коже, забивался в обувь, прилипал к одежде. Воздух был тяжелым, горячим, пыльным, словно сам мир пытался задушить нас. Город позади уже наполовину исчез под песчаными дюнами, словно пустыня пожирала его, не оставляя даже надежды. Все вокруг дрожало в раскаленном мареве, и на мгновение мне показалось, что мы бредем не по земле, а по зыбкому, живому морю, которое в любой момент может поглотить нас. Томас стоял впереди, щурясь на горизонт. Он говорил, что нам осталось совсем немного, но я знала - он сам в это не верил.

Мы застряли в бесконечном, враждебном пространстве, где не было ни воды, ни тени, ни спасения. Даже ветер не приносил облегчения - он лишь поднимал песок, забрасывая его в лицо, заставляя жмуриться, кашлять, пригибаться ниже, как будто даже сама природа пыталась нас сломить. Я подняла руку, прикрывая глаза от палящего солнца, и посмотрела туда, куда указывал Томас.

Горы. Черные, массивные, возвышающиеся над пустыней, они выглядели как единственный выход. Но даже с того места, где мы стояли, было понятно - до них еще слишком далеко. Обманчиво близкие из-за своей высоты, на самом деле они находились на расстоянии многих часов пути. Если мы вообще сможем туда добраться.

Я посмотрела на Уинстона. Он уже не просто медленно шел - он почти волочил ноги. Глаза его были мутными, дыхание тяжелым, рубашка прилипла к телу от пота. Каждое его движение давалось ему с трудом, и я видела, как сильно он сжимает пальцы, будто пытаясь удержаться за ускользающую реальность. Но он не жаловался, что удивляло меня сильнее. Фрайпан подошел ближе, положил руку ему на плечо.

Фрай: Эй, как ты там?

Уинстон чуть дернулся, будто не сразу понял, что к нему обратились.

Уинстон: Нормально.. - его голос был хриплым, пересохшим, и это "нормально" звучало скорее как ложь, чем как попытка убедить нас.

Мы все знали правду. Он терял силы. И, возможно, терял себя. Я чувствовала, как пересохло горло не только от жары, но и от осознания, что помочь ему мы ничем не можем. Он боялся. Он боялся умереть так же сильно, как мы боялись потерять его. А я не знала, что страшнее - смотреть, как друг угасает на твоих глазах, или осознавать, что ты ничем не можешь это остановить.

Томас бросил тревожный взгляд на горизонт, на далекие горы, которые теперь казались еще дальше, чем мгновение назад. Мы уже знали, что нужно торопиться, но теперь время стало нашим врагом. Каждый шаг по песку забирал последние силы, каждый порыв ветра приносил с собой облака горячей пыли, оседавшей на лице, в легких, в глазах.

Томас: Нам нужно в те горы, - твердо сказал Томас, вытирая пот со лба и указывая вперед.

Ньют чуть покачал головой, окидывая взглядом бескрайнее песчаное поле перед нами. Даже он, всегда старающийся сохранять спокойствие, выглядел встревоженным.

Ньют: Далековато.. - пробормотал он, с трудом сглатывая сухость в горле.

Томас: Нам лучше не медлить, - голос Томаса прозвучал резко, почти отчаянно. Он понимал - каждая секунда на счету.

Мы двинулись дальше. Но стоило сделать всего несколько шагов, как раздался глухой звук - будто что-то тяжелое рухнуло в песок. Я резко обернулась. Уинстон. Его тело покачнулось вперед, ноги подогнулись, и он начал падать, даже не пытаясь выставить руки. Мое сердце пропустило удар.

Я тут же рванулась к нему, пытаясь подхватить, но он был слишком тяжелым, и я просто рухнула рядом с ним на колени, чувствуя, как сердце бешено колотится в груди.

Томас: Уинстон! - Томас бросился к нему, за ним остальные.

Грудь сдавило страхом. Песок осел вокруг, тонким слоем покрывая его лицо и волосы. Глаза были закрыты, дыхание едва уловимое, а губы сухие, потрескавшиеся. Он выглядел..плохо.

-Черт.. - я судорожно взяла его за плечи, помогая ребятам перевернуть его на спину. - Уинстон! Очнись!

Мои руки дрожали. Я похлопала его по щекам, надеясь, что он откроет глаза, что он подаст хоть какой-то знак, что он жив.

Фрай: Уинстон, слышишь меня? - голос Фрая сорвался, он тоже упал на колени рядом, его руки дрожали, когда он схватил друга за плечи. - Чувак, очнись, ну же!

Тереза сжала кулаки, ее взгляд метался между нами, как будто она искала хоть какое-то решение, какой-то выход, но его не было.

Тереза: Что нам делать?! - ее голос дрожал, в нем было отчаяние.

Я слышала тяжелое, сбивчивое дыхание Уинстона. Оно было таким слабым, что каждую секунду казалось - вот-вот остановится. Я смотрела на него, на его потускневшие глаза под полуприкрытыми веками, на его иссохшую кожу, и в горле встал ком.

Господи, как же ему хреново. Я знала, что он чувствует - этот страх, эту боль. Я знала, что он не хочет умирать. И этот страх передался мне, холодными пальцами сжав сердце. Я не могла потерять еще одного друга. Не здесь. Не так. Мир вокруг словно замер, оставляя нас в пугающей, удушающей тишине. Только тяжелое дыхание Уинстона - прерывистое, слабое - напоминало, что он все еще здесь, с нами. Но на как долго?

Лучше бы он просто умер, и не чувствовал ту боль и страх, что охватывали его. С каждым мгновением он становился все более чужим, все дальше ускользая от нас. Медленно, осознанно теряя себя. Теряя свою человечность. Он терял смысл жизни, который для нас всех был так важен, терял воспоминания, которые и так были почти стерты. Он терял надежду, что сможет выжить. И это было страшнее любого кошмара.

Аидеть это, знать, что ты не можешь ему помочь - это было убийственно. Страшнее было не только то, что он исчезал, но и то, что ты оставался жив, с этим грузом на плечах. Без него. Без того, кто был с тобой так долго. И ты будешь искать его в своих воспоминаниях, пытаться вспомнить те моменты, которые связаны с ним, но что если однажды ты тоже станешь одним из них? Забудешь его. Забудешь все, что было. И это уже будет не просто больно - это будет конец. Не только для него, но и для тебя. Ты будешь смотреть на мир сквозь чужие глаза, не зная, кем был раньше.

-

Мы шли по пустыне. Ветер выдувал песок в лицо, заставляя глаза слезиться. Минхо и Томас тащили Уинстона, а я не могла перестать думать, как мы оказались в такой ситуации. Мы собрали кое-какие металлические палки, обломки от разрушенных машин, перевязали их тканью, которая осталась от старых обивок. Все, что мы могли найти в этом пустом, мертвом мире. Мы с трудом передвигались по песку, но вот еще Уинстон, его тело было тяжким и беспомощным. И хотя идти по песчаным дюнам было тяжело, не представляю, как они его несли. Это было бы невозможно без взаимопомощи. Он был нашим другом. Мы не могли его бросить.

Мы менялись по очереди, тащили его дальше. Но когда мы прошли половину пути, началась буря. Сильный ветер дул прямо в лицо, царапал кожу песчинками. Нам нужно было найти укрытие, хотя бы на время. Мы с трудом нашли одно место, где можно было укрыться от песчаной стихии. Мы уложили Уинстона на песок, и я почувствовала, как весь мой организм замер, как будто земля под ногами вдруг потеряла всякую устойчивость. Солнце палило, жара становилась невыносимой, это было уже почти в разгар дня.

Я сняла кофту и завязала ее на бедрах, протерла виски руками, пытаясь не думать о том, что происходит. В голове крутился только один вопрос - когда это все закончится? Когда мы, наконец, найдем спасение, когда Уинстон поправится? Но мысли все время возвращались к тому, что, возможно, это уже слишком поздно.

И как раз в этот момент ко мне подсел Ньют. Он запустил свои руки в мои волосы, начали теребить их, и я почувствовала, как что-то внутри меня сжалось. Я нахмурилась, автоматически легонько ударив его по руке, пытаясь избавиться от этого раздражающего жеста. Но Ньют не обратил внимания на мой жест. Он продолжал, будто не замечая, что мне совсем не хотелось, чтобы кто-то трогал меня.

Ньют: У тебя песок в волосах, я лишь помогаю, - сказал он, стараясь сделать это в шутливой манере.

Он, как всегда, пытался разрядить атмосферу, но его слова звучали немного нервно, словно он пытался отвлечь меня, даже если сам не верил в то, что говорил. Я не ответила, просто стараясь собраться с мыслями. Знала, что Ньют пытался поддержать, но я была слишком поглощена тем, что происходило, чтобы воспринять его слова всерьез.

Минхо молча протянул нам железную бутылку с водой. Она поблескивала в лучах палящего солнца, раскаленная и тяжелая. Это была его бутылка, единственная, из которой он пил, единственная, которую он берег так, будто от нее зависела его жизнь. Но даже сейчас, когда каждый глоток казался драгоценным, он без колебаний протянул ее нам.

Я не взяла ее первой. Вместо этого передала Ньюту. Он посмотрел на меня с легким недоумением, но промолчал, лишь благодарно кивнул и сделал осторожный глоток - не спеша, не слишком много, ровно столько, чтобы смочить пересохшее горло.

Ньют: Спасибо, - сказал он хрипло, вернув бутылку Минхо.

Я поймала взгляд Минхо, полный молчаливого вопроса. Он не понимал, почему я отказалась. Почему не стала пить, когда мои губы давно потрескались, когда жажда саднила в горле, превращая каждый вздох в пытку. Он смотрел на меня, будто пытался прочитать мои мысли, и его глаза светились тихим укором. Я сама не знала, зачем. Может, это было что-то вроде наказания. Может, я не чувствовала, что заслуживаю облегчения, когда прямо передо мной умирал друг.

Томас вдруг поднялся и медленно пошел вперед, подальше от нас. Я видела, как тяжело он ступал, как опустились его плечи, как прямая спина вдруг стала выглядеть сломленной. Тереза последовала за ним, не говоря ни слова. Она, как никто, чувствовала, когда ему нужно одиночество.

А мы остались сидеть на песке. Тишина была удушающей. Я не знаю, сколько мы так просидели - секунды, минуты? Может, больше. Никто не говорил, но каждый из нас смотрел на Уинстона. И каждый видел одно и то же. Как жизнь медленно покидает его тело. Как его кожа бледнеет, а лоб покрывается потом. Как он борется, но не может победить.

Сострадание - странное чувство. Оно должно было нас объединять, но вместо этого разрывало изнутри. Оно делало нас слабыми, уязвимыми. Минхо первым не выдержал.

Минхо: Какой твой любимый цвет, Ньют? - спросил он вдруг, стряхивая песок с ботинок, будто это был обычный день, обычный разговор.

Ньют посмотрел на него, слегка нахмурившись, потом усмехнулся, будто оценил попытку отвлечь нас всех.

Ньют: Голубой. Хотя нет..синий.

Минхо: Круто. Мне нравится узнавать тебя лучше, - сказал Минхо с улыбкой что язвительно показывала ложь, но в его глазах читалось нечто совсем другое.

Ньют: Черт, я ошибся. Это черный, - Ньют закатил глаза, но в его голосе уже не было прежней насмешки. - Томас! Долго еще идти?! - крикнул он, словно пытаясь вернуть нас в реальность.

Томас: Не очень, - ответил Томас.

Ньют: Не очень убедительно, - проворчал Ньют, снова бросив взгляд на Минхо.

Фрай: Ты не очень помогаешь, Ньютик, - вмешался Фрай, натягивая ткань на колени.

Ньют: Ньютик? Ой, как мило, я сейчас упаду, - фыркнул Ньют.

Я улыбнулась, перебирая пальцами песок, наблюдая, как мелкие крупинки оседают между моих ладоней. Это было странное ощущение - будто я снова ребенок, играющий в песочнице, как все нормальные дети. Будто всего этого не существует. На мгновение мне казалось, что я могу просто закрыть глаза, и когда открою их снова, мы будем дома, а не в этой беспощадной пустыне.

Именно в этот момент раздался выстрел. Я вздрогнула. Резкий, глухой хлопок. Время будто замедлилось. Фрай подскочил, вырывая из рук Уинстона пистолет. Я услышала, как Томас и Тереза бросились обратно, их шаги заглушил ветер.

Томас: Что произошло?! - крикнул Томас, его голос сорвался, в нем была паника.

Фрай: Я не знаю, он очнулся и схватил пистолет! - выдохнул Фрай, сжимая оружие так крепко, что побелели пальцы.

Уинстон: Отдай его мне, прошу.. - прохрипел Уинстон.

Его голос был таким слабым, что я едва расслышала его. Он пытался подняться, но руки подламывались. Он задыхался. Его кожа побледнела, но лоб покрывался испариной, будто тело уже не могло решиться, замерзнуть ему или гореть. И вдруг его вырвало. Черная, густая жидкость. Она текла по подбородку, оставляя жуткие пятна на песке. Его скрючило, он снова повалился на спину, хватая ртом воздух, как утопающий, жадно, отчаянно.

Уинстон: Прошу..

Его голос был почти детским. Он дрожащими пальцами дотронулся до своей раны. Пошевелил бинт, и когда ткань отошла, мы увидели это.

Уинстон: Он растет..

Рана. Нет, это уже было не просто рана. Кожа вокруг нее посерела, черные, вздувшиеся вены расползались от центра, словно паутина. Края плоти почернели, начали загнивать. Я почувствовала запах - сладковато-металлический, приторный, но при этом до жути неприятный. В этот момент я вспомнила Бэна. Его лицо. Его крик. Его страх. Тогда они не смогли его спасти. Они просто избавились от него. Отправили на смерть.

-Мы не оставим тебя, - сказала я, но сама не поверила в свои слова.

Уинстон: Я не выживу..

Он посмотрел прямо на меня. Этот взгляд. Я чувствовала, как ледяные пальцы страха сжимают мое сердце. Я боялась не за него. Я боялась за себя. За то, что увижу, как он умирает. За то, что запомню его таким. За то, что понесу этот груз дальше. И самое страшное.. За то, что, возможно, однажды я стану одной из них. И забуду его. Забуду все.

Уинстон: Прошу..

Я слышала его голос, но он звучал так слабо, так жалобно, будто не принадлежал ему. Я смотрела на него, и перед глазами снова возник Бэн. Я вспомнила его страх. Его глаза, полные ужаса, когда он понимал, что теряет себя. Вспомнила, как он боролся, как молил о помощи, а они ничего не могли сделать. Они просто..отослали его умирать. И теперь мне казалось, что я чувствую его боль. Я знала, как сильно он хотел бы жить. Как бы цеплялся за любую возможность спастись. Как бы умолял нас хотя бы сделать это быстро. Без страха. Без мучений.

Но у него не было шанса. Гривер разорвал его, и он не смог сопротивляться. Я вжала ногти в ладонь, ощущая, как они впиваются в кожу, как оставляют болезненные следы. Я надеялась, что это поможет мне справиться с болью, хоть на мгновение заглушит страх. Но он не уходил. Я снова посмотрела на Уинстона.

Уинстон: Не дайте мне превратиться в одну из этих..тварей..

Его голос дрожал. Он не кричал, не звал на помощь. Он просто просил. Спокойно, как будто уже принял свою судьбу. Я слышала, как Минхо тяжело дышал рядом со мной. Видела, как Ньют медленно подошел к Фраю, выхватил у него пистолет, и тот без слов отдал ему его. В этот момент мне показалось, что даже солнце перестало светить, будто оно тоже не хотело быть свидетелем этого. Ньют аккуратно присел рядом с Уинстоном и положил оружие ему в руку.

Уинстон: Спасибо.. - его пальцы дрожали, когда он сжал рукоять.

Я почувствовала, как слезы подступают к глазам. Горло сжалось. Нет. Не сейчас. Я не должна плакать. Я стиснула зубы, развернулась, глубоко вдохнула, пытаясь остановить этот ком в груди, но он не уходил.

Уинстон: Теперь..уходите.

Мое сердце сжалось. Уйти? Просто развернуться и оставить его одного? Нет. Ни за что. Не тогда, когда он столько раз спасал нас. Не тогда, когда он пожертвовал собой ради меня. Почему я не могу ничего сделать?! Почему это так несправедливо?! Я не могла двинуться с места, но Ньют уже поднялся.

Ньют: Прощай, Уинстон..

Он сказал это ровно, без дрожи в голосе, но я знала, что внутри он кричит. Я видела, как сильно он сжал кулаки, как напрягся, уходя прочь, чтобы не смотреть. Следом за ним пошел Арис.

Я подняла глаза на Минхо. Он все еще стоял рядом со мной, но потом медленно опустился на колени перед Уинстоном. Я видела, как он сжимает зубы, как его плечи дрожат, как он борется с желанием сделать хоть что-то. Хоть что-то, чтобы спасти его.

Уинстон: Иди..

Голос Уинстона был тихим, слабым, но в нем все еще звучала решимость. Он не умолял, не просил. Он просто говорил, зная, что другого выхода нет. Его дыхание было прерывистым, с каждым словом ему становилось все тяжелее. Он умирал, и мы не могли ничего с этим сделать. Эта мысль жгла изнутри, будто кто-то сжимал мое сердце ледяными пальцами. Я знала, что он не хотел, чтобы мы видели его таким, чтобы мы запомнили его слабым и умирающим. Но как можно просто уйти и оставить его здесь одного?

Минхо молчал. Он стоял рядом, его плечи были напряжены, губы плотно сжаты, словно он пытался удержать внутри все, что разрывалось наружу. Его дыхание стало неровным, тяжелым, а пальцы сжались в кулаки так сильно, что побелели костяшки. Он провел рукой по лицу, будто стирая пот, но я знала, что это были слезы. Минхо никогда не позволял себе быть слабым, но сейчас он едва держался. Он глубоко вдохнул, будто надеясь, что это поможет ему справиться, но выдохнул резко, шумно, и стало ясно - ему не стало легче.

Он сделал шаг назад, но его ноги казались тяжелыми, словно он боролся сам с собой, не зная, сможет ли вообще уйти. Он остановился рядом со мной, плечом к плечу, но между нами повисла тишина, пропитанная болью. Мы не смотрели друг на друга, но нам это и не было нужно, чтобы понять - мы оба ощущали одно и то же. Страх, горечь, беспомощность. Ощущение, будто внутри что-то разрывается на части, и ты не можешь ничего с этим сделать. Мы оба боролись с этой болью, но справлялись с ней по-разному.

Один пытался дышать. Вторая боялась дышать. Я услышала, как Фрай и Тереза ушли. Их шаги становились все тише, пока окончательно не затихли вдалеке. Они оставили нас троих, будто давая нам возможность попрощаться. Я не могла заставить себя двинуться с места, не могла поверить в то, что происходит. Все казалось неправильным, несправедливым, не таким, каким должно быть. Разве так должно было закончиться? Разве Уинстон не заслуживал чего-то большего, чем вот так вот просто ждать смерти?

Я не могла поверить, что больше никогда не услышу его голос, не увижу его улыбки, не услышу его смеха. Совсем недавно он был с нами, говорил, шутил, дрался, смеялся. А теперь он умирал, и мы ничего не могли сделать. Эта реальность была слишком жестокой, слишком холодной, слишком больной. Я чувствовала, как внутри что-то ломается, как сердце сжимается, как все внутри меня протестует против происходящего. Но изменить ничего нельзя. И от этого было еще хуже.

Уинстон: Все в порядке..

Эти слова прозвучали слишком спокойно, слишком мягко. Я вздрогнула, судорожно вдохнула, чувствуя, как горло сжимается. Уинстон не должен был этого говорить. Не должен был нас успокаивать. Не тогда, когда он сам умирал. Это было неправильно. Это было несправедливо. Я сжала пальцы так сильно, что ногти впились в кожу, но даже боль не помогала заглушить то, что я чувствовала.

Минхо все еще стоял рядом, не двигаясь. Он тоже боролся с собой, я видела это по его напряженному взгляду, по тому, как дрожали его пальцы, как он стискивал зубы. Он не хотел уходить. Не хотел оставлять его. Но оставаться здесь было еще мучительнее. Я видела, как он вздрогнул, как его грудь резко вздыбилась на очередном вдохе. Он пытался держаться, но каждый новый звук, каждый новый взгляд в сторону Уинстона делал это только сложнее.

Я заставила себя сделать шаг назад. Это был всего лишь один шаг, но он казался самым тяжелым в моей жизни. Казалось, будто я предаю его, уходя. Будто подвожу его. Будто бросаю его одного. Но я знала, что так он хотел. И я знала, что выбора нет. Томас шагнул первым, его движения были медленными, неуверенными, будто он сам до конца не верил в то, что делает.

Томас: Мне жаль.. - его голос дрожал, и в этом дрожании было столько боли, столько грусти, что мне захотелось сжаться, спрятаться, закрыть уши.

Он не сказал больше ничего, просто молча схватил рюкзак и пошел прочь. Я смотрела ему вслед, понимая, что должна сделать то же самое. Что я тоже должна идти. Я сделала шаг. Потом еще один. Но перед тем как уйти окончательно, я остановилась. Я не могла просто уйти. Не могла не сказать ничего. Это был наш последний разговор. Последние слова. Последний взгляд. Я не могла просто развернуться и уйти, не оставив ничего. Медленно, тяжело, я повернулась. Наши взгляды встретились. Я знала, что вижу его в последний раз. И он тоже знал.

-Спасибо, Уин.. - я произнесла это так тихо, что сама едва услышала свой голос.

Он дрожал, прерывался, ломался. Слезы подступили к глазам, но я не позволила им пролиться. Я сжала губы, стиснула зубы, заставила себя стоять прямо, хоть внутри все разрывалось на части. А потом я развернулась и пошла прочь. Больше я не оглядывалась.

-

Мы молча шли по песку, стараясь не сбиваться с шага, не замедляться, не оглядываться. Каждый наш шаг сопровождался глухим шорохом, сливаясь с ветром, который неистово гнал песчинки по безжизненной земле. Никто не осмеливался заговорить. Мы просто шли, сосредоточившись на одном - уйти как можно дальше. Уйти до того, как раздастся звук. До того, как реальность окончательно накроет нас своей беспощадной рукой. Мы не хотели знать, сделал ли он это. Но понимали, что если нет - то будет еще хуже.

Если Уинстон не смог решиться, то его ждет судьба страшнее смерти. Он не останется собой. Он превратится в нечто, что не сможет контролировать себя. В существо, которое забудет, кем был. В проклятую тень, обреченную бесконечно жить в этом кошмаре. Мы не могли этого допустить, но и не могли ничем помочь. Это была его борьба. Его последний выбор. И нам оставалось только принять его. Но избежать этого звука нам не удалось.

Глухой выстрел прорезал воздух, будто разрывая его на части. Казалось, он эхом прокатился по пустыне, отскакивая от невидимых стен, чтобы снова ударить нас в грудь. Мы все резко остановились. Ноги будто приросли к земле. Мы не осмеливались повернуться, но не могли не смотреть в ту сторону, где оставили его. Тяжелая тишина окутала нас, давя на плечи, сжимая горло. Я сжала челюсть, пытаясь не позволить эмоциям взять верх, но знала - его больше нет. Он остался лишь воспоминанием в наших головах.

Как Галли. Как Бэн и Чак. Как Джефф и Алби. Я чувствовала, как Минхо медленно протянул ко мне руку, а затем осторожно переплел наши пальцы. Его ладонь была теплой, но дрожала. Я повернула голову и встретилась с его взглядом. В нем было все - усталость, боль, горечь утраты. И что-то еще. Намек на слезы. То, чего я никогда не видела в нем.

Минхо никогда не показывал слабость. И, видимо, его слабостью было терять друзей. Так же, как и того парня, Франка, о котором он мне когда-то рассказывал. Я не помнила деталей, но теперь понимала, что это значило для него. Он не мог смириться с потерями, но все равно шел дальше. Я крепче сжала его руку, словно пытаясь сказать: Ты не один. Он слегка кивнул, но ничего не сказал. Слов было не нужно.

Мы продолжили идти. Шаг за шагом. Вновь окутанные полной тишиной, от которой сводило с ума. Мы не говорили до самого заката, пока не нашли небольшое укрытие среди песчаных холмов. Там, в небольшой расщелине, не так сильно дул ветер. Мы разожгли костер, расставили рюкзаки вокруг него и сели, молча глядя на языки пламени.

Костер освещал наши лица, бросая неровные тени. На них не было ни капли радости, ни облегчения, ни надежды. Только усталость. Боль. Ощущение, что мы потеряли еще одну часть самих себя. Я подняла глаза и встретилась с Минхо. Он сидел напротив, его взгляд был направлен прямо на меня. Мы смотрели друг на друга сквозь красный свет огня, не произнося ни слова.

Я вспомнила тот вечер в глейде, когда впервые узнала его имя. Тогда он тоже сидел у костра. Тогда все было по-другому. Ньют сказал мне его имя, а я промолчала, запоминая. Тогда я чувствовала себя чужой среди них, скрывала свои эмоции, не доверяла никому. Но время изменило меня. Теперь я уже не боялась показывать свои страхи. И когда я, наконец, доверилась этим людям, они не отвернулись от меня. Они не посмеялись, не осудили, не отвергли. Они приняли меня. Они тоже показали свои страхи.

Теперь они - моя семья.

И я лучше умру, чем оставлю их позади.

Они единственное, что у меня есть. Единственная опора в этом мире, который хочет нас уничтожить. Без них я - никто. Без них меня просто не существует.

Минхо сидел на песке, сгорбившись, его локти упирались в колени, а в руках он вертел кинжал. Лезвие ловило слабые отблески от костра, отражая дрожащий свет в его темных глазах. Его пальцы двигались механически, крутя оружие между ладонями, словно это могло отвлечь его мысли, заглушить тяжелый груз, давящий на грудь. Челюсть была напряжена, губы сжаты в тонкую линию - все его существо словно сжималось под натиском осознания. Он не поднимал глаз, не смотрел ни на кого из нас, будто боялся увидеть в чужих взглядах подтверждение собственных страхов. В его позе было что-то отчаянное, но он не позволял этому вырваться наружу. Он боролся с чем-то невидимым, с тем, что, возможно, уже нельзя было изменить.

Минхо: Я думал, у нас иммунитет.. - наконец произнес он, но голос его прозвучал глухо, словно это признание стоило ему огромных усилий.

Его слова повисли в воздухе, и тишина, что последовала за ними, только усилила тяжесть момента. Тереза лежала на рюкзаках, положив голову на согнутую руку, и казалось, что она даже не слышала сказанного. Ее лицо оставалось спокойным, черты расслабленными, как будто происходящее не касалось ее вовсе. Но стоило Минхо заговорить, как она все же открыла глаза и устремила взгляд в темноту.

Тереза: Не у всех, - тихо сказала она, не меняя позы, словно этот факт был ей давно известен.

Ее голос звучал безразлично, будто она давно смирилась с этой мыслью, будто уже не оставалось ничего, что могло бы ее удивить. Я резко подняла голову, вглядываясь в нее, чувствуя, как внутри поднимается непонимание, смешанное с тревогой. Она не была с нами, когда Дженсон говорил о тех, кто не обладает иммунитетом. Она не слышала его слов. Откуда она это знала? Почему не сказала раньше? Этот вопрос повис в воздухе, но никто не решился задать его вслух.

После ее слов наступила долгая, гнетущая тишина, которая словно впивалась в нас острыми краями осознания. Каждый из нас пытался переварить услышанное, но мысли разбегались, не складываясь в цельную картину. Ньют заговорил первым.

Ньют: Если я не иммун.. - его голос был тихим, почти осторожным, будто он боялся озвучить эту мысль вслух. - И Уинстон тоже..Значит, мы все можем не быть ими.

Его слова, как молот, ударили по нашей шаткой надежде на спасение. Фрай судорожно сглотнул, шумно выдохнул и провел ладонью по лицу, словно пытаясь стереть выражение ужаса. Он отвел взгляд, устремив его на огонь, но по тому, как напряглась его спина, было понятно - его потрясло это не меньше, чем нас.

Фрай: Никогда не думал, что скажу это.. - его голос дрогнул, и он замолчал, собираясь с силами. - Но я скучаю по глейду.

Он попытался усмехнуться, но это выглядело жалко, словно тень настоящей улыбки, которая уже никогда не вернется. Я почувствовала, как его плечо вздрогнуло. Он не плакал, но я знала - он был на грани. Я потянулась к нему, осторожно коснулась его локтя, надеясь, что хоть этот жест даст ему каплю поддержки. Но я понимала, что никакие слова, никакие прикосновения не помогут.

Я повернула голову и посмотрела на Томаса, надеясь увидеть в его глазах хоть какую-то опору, но наткнулась на то, чего не могла понять. Его взгляд был тяжелым, наполненным чем-то таким, что я не могла разгадать. В нем не было страха или гнева, не было даже усталости, которую мы все чувствовали. В нем было нечто глубже.

-Томас.. - я произнесла его имя настолько тихо, что, наверное, только он и услышал. Он медленно перевел на меня взгляд. - Мы можем поговорить?

Мой голос был больше похож на мольбу, чем на просьбу, и я молча надеялась, что он не откажется. Он кивнул. Я почувствовала, как его напряжение усилилось, но он поднялся первым. Я последовала за ним, уходя прочь от костра, оставляя остальных в тишине.

Мы шли молча, не глядя друг на друга, пока слабый свет костра медленно не угас за нашими спинами. Томас сел первым, опираясь спиной о холодный металл. Я устроилась рядом, наши плечи соприкоснулись, как когда-то в глейде. Я помнила, как в тот день, когда Алби ушел в лабиринт, он сел рядом со мной в палатке, потому что доверял только мне. Тогда он еще не знал, во что мы все окажемся втянуты.

Я сжала губы, чувствуя, как в горле встал ком. Мне казалось, что с тех пор прошла целая вечность.

-Ты все делаешь правильно, - я старалась говорить уверенно, но мой голос предательски дрогнул.

Я не смотрела на него. Но знала, что он смотрит в небо.

-Если бы ты был не прав, мы бы не шли за тобой столько времени. Мы бы давно сдались. А тогда..что было бы с нами? - эти слова предназначались не только ему, но и мне самой.

Я боялась сломаться. Если мы сдадимся, если Томас сломается - все кончено. Я повернулась к нему и увидела, как он моргнул, сдерживая слезы.

-Даже не думай о том, что ты виноват в этом, - я наклонилась ближе, стараясь заставить его слушать меня. - Пожалуйста. Иначе мы все потеряем надежду.

Томас стиснул зубы, его плечи вздрогнули.

Томас: Если бы мы остались.. - его голос прозвучал так глухо, что я едва расслышала. - Возможно, все было бы иначе..

Я резко замотала головой.

-Остались в Глейде? - я чуть повысила голос, не в силах сдерживать эмоции. - Думаешь, если бы мы не выбрались, гриверы бы не вылезли? Думаешь, все были бы живы?

Он смотрел на меня, но молчал. Я села на колени перед ним, заставляя смотреть прямо в глаза.

-Мы бы погибли, Томас, - в моем голосе было столько боли, что мне стало страшно. - Припасы закончились бы. ПОРОК не держал бы нас там вечно. Как только они поняли бы, что мы не нужны, они бы просто избавились от нас.

Его взгляд дрогнул. Но я видела, что он слушает.

-Ты дал нам шанс выбраться. Я не хочу терять этот шанс. Я не хочу, чтобы потери ломали нас.

Его глаза наполнились слезами. Я почувствовала, как мое собственное зрение затуманилось.

-Ты мой друг, Томас. - эти слова прозвучали сильнее, чем я ожидала.

Мои руки крепко обхватили Томаса, сжимая его так, будто если я ослаблю хватку - он исчезнет, растает в этом холодном, беспощадном мире. Я чувствовала, как он сначала застыл, не сразу отвечая на объятие, словно не был к этому готов. Но потом его руки медленно сомкнулись вокруг меня, и я ощутила, как он вцепился в мою спину, будто искал в этом жесте хоть какую-то поддержку.

Он сжал меня сильнее, настолько сильно, что мне стало трудно дышать, но я не возражала. Наоборот, я почувствовала, как с каждым его тяжелым вдохом напряжение в его теле постепенно ослабевало. Будто этот момент - этот простой, но такой важный жест - смог согнать с его плеч хотя бы часть тяжести, которую он носил слишком долго.

Я закрыла глаза, прислушиваясь к его дыханию. Оно было тяжелым, прерывистым, как будто он сдерживал слезы, которые не мог позволить себе пролить перед другими. Но я чувствовала - где-то в глубине души он тоже устал, тоже нуждался в ком-то, кто скажет ему, что он не один.

-Ты не один в этом дерьме, Томас, - прошептала я, не разжимая объятий.

Он не ответил сразу, но я почувствовала, как его подбородок коснулся моей головы, как он чуть сильнее прижался ко мне, словно искал в этом объятии спасение.

Томас: Спасибо, - его голос был хриплым, едва слышным, но в этих простых словах было так много, что мне не нужны были объяснения.

-Обещай мне, что не будешь винить себя, - я чуть отстранилась, заглядывая ему в глаза.

Они были покрасневшими, наполненными усталостью, но в них больше не было той пустоты, что пугала меня раньше. Томас слегка усмехнулся, но это была грустная, усталая улыбка.

Томас: Не могу обещать, - честно признался он.

Я закатила глаза, чуть шутливо ткнув его кулаком в плечо.

-Ну, хотя бы попробуй, - наигранно недовольно сказала я, но в голосе было больше теплоты, чем раздражения.

Он кивнул, и я знала - он постарается. Мы еще несколько секунд сидели в тишине, пока он не вздохнул и не провел рукой по лицу, будто пытаясь стереть остатки эмоций.

Тишина легла между нами мягким покрывалом, едва слышно шуршал песок под легкими порывами ветра. Тут же от ребят вышел силуэт. Я все еще сидела на коленях, не в силах собраться с мыслями, когда Томас ушел, оставляя нас с Минхо наедине. Его силуэт растворялся в темноте, а вокруг нас было только пламя костра, отбрасывающее на лица теплые отблески. Минхо не стал тянуть с вопросом.

Минхо: Ну как твой сеанс утешения? - его голос был тихим, почти шутливым, но в нем звучала искренняя забота.

Он опустился на песок рядом со мной, сел боком, скрестив ноги, и внимательно посмотрел на меня, ожидая ответа. Я шмыгнула носом, пытаясь скрыть всю ту горечь, что скапливалась внутри, но он сразу заметил.

-Довольно неплохо, - слабо улыбнулась я, отводя взгляд. - Вот только я его провалила.

Я говорила это легко, с нотками смеха, но внутри ощущала пустоту. Мне хотелось дать Томасу те слова, которые могли бы его спасти, удержать от чувства вины, но хватило ли их? Или он по-прежнему корил себя за все, что случилось? Я боялась, что мои усилия были напрасны. Минхо покачал головой, чуть склонившись вперед, будто пытаясь заглянуть мне прямо в душу.

Минхо: Ты ведь знаешь, со мной тебе не нужно притворяться, - сказал он, его голос звучал мягко, но уверенно. - Если хочешь плакать, реви прямо при мне.

Я усмехнулась, чувствуя, как в груди поднимается тепло от его слов.

-Еще чего, - хмыкнула я, пытаясь скрыть смущение. Но он не отступал.

Минхо: К тому же, - добавил он, улыбаясь своей фирменной ухмылкой, - ты добавишь мне воды в бутылку.

Я не смогла удержаться и рассмеялась. Впервые за долгое время мой смех был не натянутым, не истеричным - просто легким, живым. Минхо всегда умел разрядить даже самую тяжелую атмосферу, всегда находил слова, которые заставляли хотя бы на мгновение забыть о кошмаре вокруг. Но этот момент длился недолго.

-Я боюсь, - призналась я, опуская голову. - Что если все, ради чего мы стараемся, ничего не стоит? Что если то, что нас ждет, ничем не отличается от этого?

Я не ожидала, что смогу сказать это вслух. Эти мысли грызли меня изнутри долгое время, но я всегда гнала их прочь. Сейчас же они вырвались наружу, обнажив страх, который я так тщательно скрывала. Минхо не сразу ответил. Я почувствовала, как он подался ближе, и в следующий миг его большие, теплые ладони обхватили мое лицо, заставляя меня смотреть на него.

Минхо: Не отличается, - тихо сказал он. - И не будет отличаться, пока мы сами не сделаем его другим.

Я замерла, чувствуя, как его пальцы чуть сильнее сжали мои щеки, заставляя меня поднять на него взгляд. В его темных глазах было столько тепла, столько уверенности, что на мгновение я действительно поверила в его слова. Но вместе с этим я увидела и другое. То же самое, что было внутри меня. Страх. Он так же боялся. Так же не знал, что ждет нас впереди. Так же терялся в этом безумном мире, где мы вынуждены были бороться за каждый день, за каждую минуту.

Минхо: Ты можешь бояться, - сказал он, глядя прямо в мои глаза. - Это не страшно. Страшно потеряться в этом страхе.

Я сглотнула, чувствуя, как его слова проникают глубже, оставляя в душе теплый след. Он не отрывал от меня взгляда, будто пытаясь донести до меня что-то важное, что-то, что я должна была понять.

Минхо: И я не допущу, чтобы ты пострадала, - продолжил он, его голос был твердым, полным решимости. - Если тебе и суждено пострадать, то я буду рядом.

Эти слова ударили меня сильнее, чем я ожидала.

-А что если я не тот человек, ради кого стоит жертвовать? - тихо прошептала я, опуская глаза.

Минхо наклонился ближе, его теплое дыхание коснулось моей кожи, заставляя мое сердце забиться быстрее.

Минхо: Тогда я предпочту взять все страдания только на себя, - сказал он так просто, будто это был не подвиг, а единственно верное решение.

Я застыла, чувствуя, как по коже пробежали мурашки.

-Почему?.. - едва слышно спросила я, боясь услышать ответ.

Он улыбнулся. Легко, по-доброму, с той самой искренностью, которая всегда была в нем.

Минхо: Потому что я не хочу тебя терять, огонек, - его голос стал тише, но в нем звучала неподдельная нежность. - Ты засела в сердце, не давая мне возможности забыть о тебе хоть на минуту.

Я тут же приблизилась ближе, просто потому что хотела быть рядом. Хотела большего? Хотела чтобы мои мысли подтвердились? Но поступала ли я правильно, или он не это имел ввиду? Но Минхо быстро избавил меня от всех этих мыслей.

Я почувствовала, как мир вокруг нас замедлился, сужаясь до одного момента, до одного ощущения - до его губ, мягко прикасающихся к моим. Минхо действовал осторожно, будто боялся, что я сейчас отстранюсь, что я исчезну. Его руки по-прежнему держали мое лицо, его большие, теплые ладони нежно обхватывали мои щеки, словно они были чем-то хрупким, чем-то, что нужно оберегать.

Я не отстранилась. Наоборот, я позволила себе забыть обо всем, что нас окружало. О пустыне, о страхе, о боли. О том, что ждет нас впереди. Я просто закрыла глаза и доверилась этому мгновению, этой тишине, в которой был только он. Я взяла его затылок в свои руки, провела пальцами по его волосам, слегка сжимая их и притягивая его голову ближе к своей. Наши губы слились в одно целое, я никогда не думала, что поцелуи могут быть такими приятными. Я чувствовала его дыхание, его тепло, и все вокруг меня исчезло, оставив только нас двоих в этот момент.

Его губы двигались неспешно, бережно, как будто он хотел убедиться, что я здесь, что я чувствую то же самое. Не было никакой спешки, никакого отчаянного желания удержать что-то, что ускользает. Только тепло.

Мои руки скользнули вниз по его шее, притягивая его ближе ко мне. Я чувствовала, как его пальцы слегка ласкают мою спину, пробуждая во мне трепетное приятное чувство. Я наклонилась ближе, наши губы снова встретились. Я наслаждалась каждым мгновением, чувствуя, как наши сердца бьются в унисон. Его руки начали скользить вниз по моей спине, притягивая меня ближе, пока между нами не осталось никакого расстояния. Я прижалась к нему всем телом, чувствуя, как он отвечает на мои прикосновения с той же нежностью.

Его пальцы слегка сжались, но не с силой, а с нежностью. Его дыхание стало чуть глубже, когда он отстранился всего на пару миллиметров, прижимаясь своим лбом к моему, будто давая мне возможность решить, хочу ли я продолжать.

Но я уже сделала свой выбор. Я почувствовала, как сама подаюсь вперед, сокращая эту крошечную дистанцию. Наши губы вновь соприкоснулись, и в этом движении было больше уверенности, больше скрытых слов, которые мы не могли сказать вслух. Я чувствовала, как Минхо расслабляется, как он прижимается чуть крепче, позволяя себе забыться так же, как и я. В этот момент не существовало ничего, кроме него.

Только тепло его рук. Только тихий стук наших сердец. Только он - моя единственная надежда в этом темном, беспощадном мире.