Сладкое забвение

«— Какая из всех жизней правильная?
— Каждая из этих жизней правильная. Каждый путь правильный. Всё на свете могло быть другим, но иметь тот же смысл.»

МАКСИМУС

После небольшого сдвига в отношениях с Сарой, я чувствовал, что наконец обретаю нужный покой. Стоит мне переступить порог дома, как большинство проблем сваливаются на мои плечи. После очередного спора с Амо, что его встречи с Гретой не принесут ничего хорошего, он просто игнорировал меня. Но этот покой оказался кратким. Вместе с Ромеро я вновь отправился на поиски не ради выгоды или влияния, а чтобы отыскать тех, кто посмел тронуть Сару. Я видел, как Ромеро сдерживает своё беспокойство и гнев — его напряжённые, но молчаливые движения говорили об этом лучше слов. Его взгляд, тот самый яростный взгляд отца, который я давно научился узнавать, горел в темноте, и я знал, что в этой миссии у нас одна цель. На этот раз нас объединяло нечто большее, чем просто обязанности. Мы остановились у старого склада на окраине города, где по слухам скрывались те, кто так безжалостно и подло расправился с Сарой. Пока мы осматривали местность, чтобы спланировать подход, Ромеро неожиданно нарушил тишину. Я обернулся к нему, чувствуя его пристальный взгляд на себе.

— Знаешь, Максимус, — произнёс он тихо, но с такой твёрдостью, что слова резонировали в тишине, — за всю свою жизнь я не часто позволял себе доверять кому-то настолько. Но с тобой — по-другому. Я горжусь тем, как ты заботишься о моей дочери. Не каждый решился бы на то, что делаешь ты.

Эти слова словно бы ударили меня. Было и больно, и неожиданно приятно. Я привык к тому, что мои поступки не получают одобрения, и даже не ждал его. Но теперь этот момент  то, как он открылся мне, казался чем-то значимым.

— Спасибо, Ромеро, — пробормотал я, глядя в сторону. — Но прошу тебя, не говори об этом Саре. Она не должна знать, что я наказываю каждого, кто был причастен к её страданиям. Пусть она думает, что её мир по-прежнему безопасен, даже если это — лишь иллюзия.

Ромеро кивнул, но его взгляд оставался напряжённым.

— Я понимаю, Максимус, — ответил он, и его голос смягчился. — Знаешь, защищать свою дочь — это одно, но я никогда не думал, что кто-то ещё сможет так же глубоко прочувствовать её боль. Это то, за что я тебе по-настоящему благодарен.

На мгновение в его глазах я увидел не просто своего соратника или главу семьи, но человека, который искренне переживал за того, кто ему дорог.

— Иногда мне кажется, что она ни за что не простит нас за эти тайны, — сказал я тихо, словно бы признаваясь самому себе. — Она заслуживает правды, но я не готов отпустить её в этот мир, зная, что каждый день может стать для неё последним.

Ромеро вздохнул, с тяжестью, которую я редко слышал от него.

— Сара сильнее, чем мы оба думаем, Максимус. Но иногда, действительно, незнание — это единственное, что может защитить её от этого мира. Мы не в праве разрушать её веру в спокойствие и безопасность, даже если понимаем, что это ложь.

Мои мысли прервал резкий звонок телефона. На экране высветился номер моего отца. Он редко звонил, и я сразу понял, что дело серьёзное.

— Алло, — ответил я, на секунду замерев в ожидании плохих новостей.
— Максимус, — голос отца звучал резко, как всегда, но я чувствовал, что на этот раз за этим стояла тревога. — Дела идут плохо. Лука требует, чтобы все немедленно собрались. Это срочно.

Я посмотрел на Ромеро, и он, словно почувствовав, кивнул. В нашем мире подобные собрания не были рядовым событием; это означало, что что-то нарушило привычный порядок. Возможно, угрожает всем нам.

— Понял, отец, мы будем, — ответил я, убирая телефон и поворачиваясь к Ромеро. — Кажется, босс ждёт нас. Что-то серьёзное надвигается.

Ромеро лишь хмыкнул, его спокойствие было обманчивым, скрывающим внутреннее напряжение.

— Вернёмся к этим людям позже, Максимус. — Его голос снова обрел привычную жёсткость. — Сара всё ещё нуждается в нас, и мы не имеем права подвести её.

Мы сели в машину и поехали к Луке, молча переваривая разговор.

***

После тяжелого собрания, где мы обсудили очередные шаги Римо Фальконе, я вернулся домой к Саре. Усталость и напряжение от последних дней наползали, как тёмные тучи, но, переступив порог квартиры, я сразу почувствовал лёгкость. Моя маленькая отдушина — Сара. Её присутствие меняет всё.

Сара была дома, погружённая в свои дела, но как только она увидела меня, её лицо озарилось тёплой улыбкой. Она подошла, и я обнял её, ощущая, как постепенно отпускает усталость.

— Сегодня был тяжёлый день, — сказал я, поглаживая её по спине. — Давай поужинаем вместе, просто ты и я. Я хочу провести этот вечер с тобой, отвлечься от всего этого.

Она посмотрела на меня, и в её глазах я увидел радость. Она кивнула, сдерживая улыбку, но её радость была очевидна.

— Я как только буду готова спущусь вниз, приготовлюсь, — ответила она, и в её глазах мелькнула искорка. — Дай мне пару минут, ладно?
— Конечно, — улыбнулся я.

Я устроился на диване и ждал, как Сара сбегала, чтобы переодеться. Она не задержалась, и, когда вернулась, я на мгновение застыл, не в силах отвести от неё взгляд. Она выглядела потрясающе. Её платье, лёгкие украшения, блеск в глазах, всё это делало её невероятной.

— Ты потрясающая, — выдохнул я, подойдя к ней ближе. Я скользнул рукой по её плечу, нежно притянув к себе. — Каждый раз, когда я смотрю на тебя, я будто вижу еще одно яркое солнце.

Сара слегка покраснела, но улыбнулась. Я не мог сдержаться и, прижав её к стене, наклонился ближе. Она закрыла глаза, чувствуя моё дыхание рядом, и, казалось, всё вокруг исчезло, но в этот момент раздался резкий стук в дверь. Мы оба вздрогнули. Я нехотя отступил, и Сара с лёгкой неохотой направилась к двери, бросив на меня извиняющийся взгляд. Я стоял и ждал, раздражённый тем, что кто-то прервал наш момент. Когда Сара открыла дверь, я увидел Крессиду, жену Амо. Она ворвалась в квартиру, не обращая внимания ни на Сару, ни на меня, словно что-то срочно искала. Её взгляд был злым и раздражённым.

— Где он? Где Амо? — требовательно спросила она, оглядывая комнату, словно ожидая увидеть его прямо здесь.
— Его здесь нет, — спокойно ответила Сара, стараясь не терять спокойствия и не обращать внимания на резкость Крессиды.
— Нет? — фыркнула Крессида, обводя взглядом нашу квартиру. — Конечно, нет. Конечно, он не будет тут с… — её взгляд задержался на Саре, и в её глазах мелькнула презрительная усмешка. — Со своей сестрой шлюхой.

Я почувствовал, как внутри меня поднялась ярость. Эти слова, это презрение в голосе… Я был готов сорваться. Сара опустила взгляд, и я видел, как эта рана, едва зажившая, снова была обнажена грубостью Крессиды.

— Ты перешла черту, — спокойно, но сдержанно произнёс я, делая шаг к Крессиде. Она на мгновение отступила, но не удержалась от ещё одной усмешки. — Уходи. И больше никогда не возвращайся сюда.
— Что? — её глаза широко раскрылись от удивления и злости, что жену будущего капо выставили из дома, но я продолжил, с трудом сдерживая себя.

— Я не позволю тебе так говорить о ней. Слышишь? Никто не посмеет обращаться с Сарой так. Никто. И этот свой тон оставь для других, но не для моей жены.

Крессида ещё мгновение смотрела на меня, словно обдумывая, что сказать, но видя мою решимость, только фыркнула и развернулась к двери. Я закрыл дверь, как только она ушла, не давая ей ни малейшего шанса на возвращение. Сара стояла неподалёку, её взгляд был грустным. Я подошёл к ней и мягко обнял, проведя рукой по её волосам.

— Забудь о ней, — сказал я, нежно приподняв её лицо, чтобы посмотреть ей в глаза. — Она не стоит твоих слёз, ни одного твоего переживания.

Я наклонился и поцеловал её, мягко и бережно, пытаясь этим поцелуем прогнать весь её страх и боль. Её руки обвились вокруг меня, и я почувствовал, как она доверяет мне всю свою хрупкость, все свои чувства.

— Всё хорошо, — сказал я, улыбнувшись, когда мы отстранились. — Ты со мной, и никто не сможет тебя обидеть. Никогда.

Она кивнула, и в её глазах снова появился тот огонёк, который я так любил видеть.

— Так… ресторан? — тихо спросила она, и её голос снова обрёл лёгкость.
— Конечно, — ответил я, беря её за руку.

Мы вышли из дома, оставив за дверью всё плохое. В этот вечер я был решительно настроен подарить ей немного счастья, которого она заслуживает.

***

Мы приехали в самый лучший ресторан Нью-Йорка. Огни свечей отражались в хрустале бокалов, и, казалось, сами стены этого места дышали атмосферой уюта и элегантности. Я едва сдерживал себя, чтобы не сказать всё сразу, чтобы выразить, как много для меня значит Сара, но решил подождать, пока мы утонем в этой беседе, пока она раскроется мне снова, как в первый раз.

— Что же, с чего начнём? — с улыбкой спросила она, поднимая на меня глаза. — Может, обсудим твои любимые книги? Ты никогда не рассказывал, что предпочитаешь читать, но Кара рассказала мне все за тебя.

Я улыбнулся её вопросу, такому простому и бесхитростному, но такому естественному для нас.

— Если честно, я уже давно ничего не читал. Больше увлекался в подростковом возрасте, когда жизнь в мафии не требовало многое, но я предпочитаю те книги, которые дают мне пищу для размышлений. Романы о жизни, о выборах, о том, как важно не упустить своё счастье, — ответил я. — А у тебя? Какие книги затронули тебя больше всего?

Сара слегка покраснела, как будто её смущало говорить о своих предпочтениях, но всё же ответила:

— Мне нравятся книги о поисках себя. Где герои делают ошибки, учатся на них, ищут ответы… Я, наверное, всю жизнь ищу что-то своё, — призналась она, глядя в сторону. — Хотя, может быть, я уже нашла.

Её слова заставили меня задуматься. Я взял её за руку, и она удивлённо посмотрела на меня, а я почувствовал, как бьётся её пульс, чувствуя себя вдруг так же ранимым и уязвимым, как она.

— Ты для меня – как свет, Сара, — тихо произнёс я. — Я не думал, что человек способен так сильно повлиять на другого. Ты изменила меня, перевернула всё с ног на голову. Я счастлив, что мы вместе, что у меня есть ты.

Она покраснела ещё сильнее, её глаза загорелись. Несколько секунд мы сидели молча, просто держась за руки и, казалось, чувствуя друг друга на каком-то другом уровне. Мы болтали ещё долго, переходя с одной темы на другую: о детстве, о тех мечтах, которые нас вели, о смешных моментах, которые остались в памяти. Она рассказывала мне, как любила играть в прятки в саду, как засыпала, глядя на звёзды, и я чувствовал, что узнаю её с новой стороны, каждое её слово — словно частичка её души, которую она доверяет мне. Когда мы завершили ужин, Сара, вдруг улыбнувшись, предложила:

— Пошли домой пешком, я не хочу ехать на машине. Дождь только добавит этому вечеру волшебства.

Мы вышли под моросящий дождь, укрылись под зонтом, но через пару минут она неожиданно отложила его в сторону, подставив лицо каплям. Я не успел ничего сказать, как она, смеясь, взяла меня за руку и потянула вперёд. Мы брели под дождём, как дети, не думая о том, что на нас смотрят, просто наслаждаясь моментом.

— Помнишь, как мы встретились впервые за долгое время в подростковом возрасте? — вдруг спросила она, оборачиваясь ко мне с загадочной улыбкой.
— Конечно, — кивнул я, вспоминая тот первый взгляд, который она бросила в мою сторону. — Я тогда подумал, что ты слишком смела для своего возраста. У тебя был такой взгляд, будто ты знала всё, что будет дальше.

Она засмеялась, вспоминая:

— А ты показался мне неприступным и хмурым. Думала, что ты просто недружелюбен, но потом поняла, что это лишь твоя маска. Ты всегда был серьёзным, но добрым.
— Но, я добр только к своей семье, Сара. Для других, я жестокий, беспощадный и грубый. — тихо сказал я, а затем добавил: — Сначала я думал, что ты бросаешь вызов всему, во что я верил, но потом понял, что именно это мне и нужно, — сказал я, глядя ей в глаза. — Ты позволила мне узнать себя. Ты стала тем, кто позволил мне увидеть всё, что я пытался скрыть даже от самого себя.

Она взяла меня за руку, и мы продолжили идти, погружаясь в тихий разговор. Мы говорили о наших планах на будущее, о том, чего нам не хватало раньше, о том, как мы мечтаем о доме, полном тепла и счастья. Я рассказывал ей о своём детстве, о тех вещах, которые казались мне пустяками, а она рассказывала, как всегда хотела кого-то, кто поймёт её. В какой-то момент она остановилась и посмотрела на меня. Её лицо было мокрым от дождя, волосы прилипли ко лбу, но её взгляд был полон нежности и искренности.

— Максимус, я всегда думала, что люди приходят и уходят. Что мы все остаёмся в итоге одни. Но с тобой я чувствую, что хочу остаться навсегда. Ты для меня – это не просто случайность. Я верю, что мы были созданы друг для друга.

Я обнял её, позволив себе не сдерживать эмоции. Мы стояли под дождём, окружённые тишиной города, и казалось, что мир замер, предоставляя нам всё пространство, всю свободу, чтобы выразить то, что мы чувствуем. В конце её слов я не смог сдержаться, все чувства, накопившиеся за вечер, переполняли меня. Я посмотрел на неё, стоящую под дождём, с мокрыми прядями, прилипшими к лицу, с глазами, полными ожидания и нежности. Её слова звучали в моей голове эхом, и я осознал, что больше не могу держать это в себе. Медленно, словно боясь разрушить момент, я провёл рукой по её щеке, убирая прядь волос. Сара смотрела на меня, её дыхание стало чуть быстрее, и между нами повисла тишина, наполненная смыслом, словами, которые не нужны были, потому что всё было понятно без них. Я наклонился к ней и, почувствовав её тёплое дыхание, осторожно коснулся её губ. Наш поцелуй был нежным, осторожным, но в нём было столько тепла и нежности, что мир вокруг будто исчез, оставив только нас двоих под дождём. Она ответила мне, её руки легли мне на плечи, и я крепче обнял её, словно боялся, что этот момент может закончиться слишком быстро. Капли дождя стекали по нашим лицам, смешиваясь с дыханием, и всё казалось каким-то нереальным. Мы стояли в объятиях, не обращая внимания ни на мокрую одежду, ни на холодные капли, потому что в этот миг существовали только мы, наши чувства и это искреннее, безмолвное признание друг в друге. Когда мы наконец отстранились, её глаза были полны блеска, а лёгкая улыбка играла на её губах.

— Я хочу тебя, Сара. Хочу в любой форме, — тихо прошептал я.
— Я тоже, давай сделаем ещё один шаг вперёд... — она застенчиво опустила взгляд в низ, но я знал, каких усилий ей даётся это решение.
— Ты уверена в этом? Я не хочу, чтобы...
— Уверена!

Я внимательно посмотрел ей в глаза, они были полны решимости. Мы взялись снова за руки и направились домой.