XI глава
«Уважай себя настолько, чтобы не отдавать всех сил души и сердца тому, кому они не нужны и в ком это вызвало бы только пренебрежение.»
МАКСИМУС
Я не мог выкинуть из головы ссору с Сарой. Хотелось, чтобы она осталась рядом, чтобы нам не приходилось ночевать отдельно, но я все испортил. Но её обида терзала меня, мешая сосредоточиться, а ситуация с Амо лишь добавляла масла в огонь. В последнее время он ведёт себя слишком странно. Надеюсь, что он ничего не натворит. Амо заметил моё состояние и подошел, бросив мне дежурный насмешливый взгляд.
— Эй, ты хоть головой-то вертишь, когда ходишь? — ухмыльнулся он, усаживаясь напротив. — Похоже, у нас оба неудачные дни, друг.
— И ты тоже? — Я почувствовал, как любопытство перехватило на мгновение мое раздражение.
Обычно Амо был беззаботным, с ним легко было делить трудные моменты.
— Что случилось?
Амо вздохнул, и его взгляд стал странно отстраненным. Он редко выглядел таким уязвимым. Что-то явно его беспокоило, но он колебался, не зная, стоит ли мне рассказывать.
— Максимус, тут такое дело... — его голос понизился, и он продолжил чуть тише. — Я вижусь с одной девушкой.
Я напрягся, почувствовав, что дело не в простом романе.
— И кто же она? — настороженно спросил я.
Амо сделал паузу, потом, наконец, выдохнул, будто решаясь, и сказал:
— Грета. — он помолчал. — Грета Фальконе.
Мир будто остановился. Грета Фальконе — дочь Римо Фальконе, нашего заклятого врага. Её имя в наших кругах звучало как запретное слово, а связь с ней считалась опасным нарушением всех возможных правил.
— Ты с ума сошел? — прорычал я, не сдержав гнева. — Ты понимаешь, что это значит? Ты будущий босс, Амо! На кону всё. Это может уничтожить нас.
Амо бросил на меня тяжелый взгляд, но не отступил.
— Ты думаешь, я не знаю? — сказал он, почти с вызовом. — Я знаю, что это безумие. Но... я не могу её отпустить, Макс. Это не просто мимолетное увлечение. Я… люблю ее. Даже за все это время, я не смог выбросить её из головы.
Я замер, не веря своим ушам. Мой лучший друг, всегда холодный и расчетливый, вдруг оказался охвачен чувствами к женщине, которая могла стать причиной войны. И хуже того, он выглядел так, будто готов был идти до конца ради неё.
— Ты осознаешь, что это подставляет не только тебя, но и всех нас? — тихо сказал я, пытаясь не сорваться на крик. — Что будет с нами, с нашими семьями? Твои люди начнут задавать вопросы, они могут взбунтоваться!
Амо поморщился при упоминании наших семей, и его взгляд на миг потух. Я знал, что они близки, что он всегда заботился о них, о Саре тоже, как о младшей сестре, но даже это его не остановило.
— Никто ничего не узнает, — уверенно произнес он. — И никто не пострадает, я постараюсь это скрыть.
— Как ты собираешься это скрыть? — Я взмахнул руками, чувствуя, как гнев снова накатывает. — Ты думаешь, что любовь с дочерью Фальконе можно скрыть? Что Римо не узнает? Что твоя семья не поймёт, что происходит? Ты ставишь под удар всё, ради чего работал. Амо, ты будущий босс, а ведёшь себя как новичок!
Амо сжал кулаки, его лицо покраснело от моего натиска, но в глазах всё еще оставалась непоколебимость. Он встал, и мы оказались лицом к лицу, каждый твёрдо стоял на своем.
— Я делаю это ради себя, Максимус, — сказал он, понизив голос. — Ты не понимаешь. Я устал от того, что мои чувства, мои желания я ставлю на последнее место, потому, что думаю о каждом из вас. Я наконец нашел то, что хочу, и не собираюсь отступать.
— Ты хочешь ради неё рискнуть всем? — спросил я, чувствуя, как остатки моего терпения испаряются. — Ты хочешь поставить её выше нашей семьи? Ты уверен, что Грета стоит этого?
Амо отступил на шаг, его лицо потемнело, и я понял, что ударил его в самое сердце.
— Я сделаю это, потому что мне это нужно, — резко ответил он, глядя на меня с болью, но и с вызовом. — Родители меня поймут, когда-то это случится. Рано или поздно, но поймут.
Я ничего не ответил, чувствуя, как ярость и разочарование борются во мне. Он действительно был готов поставить любовь к дочери врага выше всего, даже выше своей семьи, и я не мог его остановить.
***
Я вернулся домой, ощущая себя так, будто только что прошел через бурю. Разговор с Амо оставил в душе глубокий след. Мы с ним всегда были как братья, но сегодня... его слова заставили меня почувствовать, будто он готов предать всё, ради чего мы сражались. Грета, черт побери. Какая-то девушка встала между нами и семьей. Тяжелые мысли вихрем крутились в голове, пока я не заметил, что в доме что-то по-другому. Едва запах специй и чего-то вкусного коснулся моего обоняния, как я понял: Сара была здесь. Она стояла у плиты, с улыбкой на губах, сосредоточенно мешая что-то в кастрюле. Эта картина почему-то согревала, оттесняя на время все мои тревоги.
— Привет, — хрипло позвал я, и она обернулась, улыбаясь, будто всё было как обычно.
— Максимус, ты как раз вовремя. Я решила приготовить ужин, — сказала она, снова вернувшись к кастрюле. — Ты, наверное, голоден.
Я сел на стул, ощущая, как гнев и разочарование, с которыми я пришел, постепенно растворяются в тишине нашего дома.
— Сара, — выдохнул я, не зная, с чего начать, — прости за всё, что произошло вчера. Я... просто запутался.
Она остановилась, посмотрела на меня, и её глаза смягчились.
— Ты не должен извиняться, — сказала она тихо. — Я знаю, что у тебя сложные времена. Если бы ты хотел поговорить...
Я почувствовал, как мои стены начали рушиться. Сара всегда была рядом, даже когда я сам отталкивал её. Она понимала меня так, как никто другой, даже Амо. И вот сейчас, когда я в глубине души знал, что её кузен идёт на поводу у своих чувств, угрожая всей нашей семье, я был благодарен, что она была здесь, рядом.
— Ты всегда знаешь, что сказать, правда? — усмехнулся я, опустив взгляд, чувствуя себя почти неловко. — Иногда мне кажется, что ты читаешь мои мысли.
Она улыбнулась, и в её глазах промелькнуло что-то мягкое, почти неуловимое. Она сделала несколько шагов ко мне, положив ладонь на моё плечо.
— Максимус, ты можешь мне довериться. Я знаю, что ты редко открываешься, но я здесь, если захочешь поговорить.
Я смотрел на её руку на своем плече, ощущая, как тепло её прикосновения пронзает меня, словно я нахожусь в безопасности. Может, мне стоило рассказать ей про Амо? Но как? Я не мог ставить её перед таким выбором – поддержать брата или сохранить верность семье.
— Просто пообещай, что всегда будешь здесь, — вырвалось у меня.
Я сам не понимал, почему это сказал. Но мне важно было знать, что, несмотря на все разногласия, есть кто-то, кто не бросит меня.
— Я никуда не денусь, — прошептала она, её голос был почти неуловимым, но уверенным. — Я всегда рядом, Максимус.
Вдруг я почувствовал, как она медленно обняла меня. Её руки мягко обвили мои плечи, и я, сам не зная зачем, прижал её ближе. Это было как спасение. Мы стояли так, и время остановилось. Я чувствовал её дыхание, её тепло, и с каждой секундой понимал, что это нужно мне больше, чем я себе признавал. Она отстранилась, взглянув мне в глаза. Я не смог сдержаться и опустил взгляд на её губы, которые так притягательно манили. Не думая, я наклонился и поцеловал её. Это был мягкий, почти случайный поцелуй, но в нём было столько всего, что я никогда бы не смог выразить словами. Я чувствовал её ответный поцелуй, едва уловимое движение, и внезапно понял, что между нами возникло что-то большее, чем простая дружба. Мы отстранились, каждый из нас поражен тем, что только что произошло. Её глаза искрились, но она тут же отвернулась, будто бы стараясь что-то скрыть.
— Наверное, еда уже готова, — пробормотала она, словно ничего не случилось. Но я знал, что и она чувствовала то же, что и я.
— Сара… — начал я, но она, избегая моего взгляда, занялась расстановкой тарелок. Мы оба не были готовы признать, что только что произошло, но этот момент связал нас еще больше.
За ужином мы сидели напротив друг друга, делая вид, что ничего не изменилось. Но каждый раз, когда наши взгляды встречались, между нами вспыхивало то чувство, что мы не могли игнорировать, но оба старались держать на расстоянии.
***
После ужина мы убрали посуду в молчании, будто не желая разрушить этот странный, почти уютный покой, поселившийся между нами. Казалось, что время остановилось, и все внешние проблемы: разговор с Амо, наше положение, мои чувства к Саре – все это временно исчезло. Сара, закончив вытирать стол, бросила на меня короткий взгляд, немного растерянный, но полный решимости. Я заметил, как её дыхание стало немного быстрее, и понял, что и она чувствует ту же странную близость, которую испытал я. Было трудно поверить, что после всех этих месяцев, когда мы были так близки и в то же время так далеки, между нами пробудилось нечто новое.
— Максимус… — тихо сказала она, неуверенно сжимая край полотенца в руках. — Я… не хочу уходить сегодня.
Слова прозвучали почти шепотом, но в этом был её собственный шаг навстречу мне. Я почувствовал, как сердце сжалось от её слов. Это было совсем не в её характере — оставаться у кого-то, и тем более у меня, после всего, что случилось, но она оставалась. Она выбрала меня.
— Оставайся, — сказал я, тоже не совсем уверенный в своем голосе, но не в силах скрыть улыбку. — Ты знаешь, что я всегда рад видеть тебя рядом, особенно сейчас.
Мы пошли наверх, и я проводил её в свою комнату, ощущая каждое движение как нечто особенное. В воздухе висело напряжение, наполненное чем-то новым, едва уловимым. Мы сидели на кровати рядом, и я не мог отвести от неё взгляда. В тишине комнаты казалось, что даже дыхание звучит громче. Сара сидела, чуть опустив глаза, а её пальцы нервно играли с краем одеяла. Её нерешительность была понятна, но именно этот момент, эта её уязвимость придавали ей особенное очарование.
— Ты выглядишь напряженной, — заметил я, пытаясь разрядить обстановку. — Мы можем просто поговорить, если тебе так будет спокойнее.
Она посмотрела на меня и, слегка улыбнувшись, кивнула.
— Наверное, это просто непривычно... Быть здесь, рядом с тобой. Я долго отдалялась, боялась довериться, — она снова отвела взгляд, словно собиралась с мыслями. — И даже сейчас, понимая, что я могу тебе доверять, мне трудно.
— Я знаю, — ответил я, глядя на её лицо. — Но ты здесь, Сара. Это уже многое значит.
Она с легким смущением посмотрела мне в глаза, но в её взгляде я видел тепло, которого не знал раньше. Её пальцы по-прежнему теребили край одеяла, и я осторожно накрыл их своей рукой, словно успокаивая её.
— Мне кажется, что я слишком много времени потратила на сомнения и страх, — сказала она, слабо улыбнувшись. — Я всё время думала, что наши жизни не совпадают, что я не должна вмешиваться в твою судьбу, но...
— Но что? — осторожно спросил я, чуть придвинувшись ближе, чувствуя, как её слова проникают в самую глубину.
— Но когда я увидела тебя сегодня… — она прижала свою руку к моей, сжав её крепче. — Я поняла, что мне нужно быть рядом. Я не хочу больше убегать.
Мы смотрели друг на друга, и каждое её слово словно снимало груз с моей души. Я тоже так долго закрывался от неё, боялся, что она отдалится, если увидит мою настоящую натуру. Но теперь она здесь, и, казалось, время остановилось.
— Ты даже не представляешь, сколько это значит для меня, — тихо ответил я. — Все это время я боялся потерять тебя, боялся, что ты выберешь жизнь подальше от всего, что связано со мной, с мафией... со всем этим.
Она улыбнулась, её пальцы скользнули вверх по моей руке, пока не коснулись моего лица.
— Знаешь, когда-то я думала, что лучше держаться подальше, что мне не место в этом мире. Но теперь… я не могу представить свою жизнь без тебя, Максимус.
Слова, которые я так долго хотел услышать, наконец были произнесены, и мне казалось, что я стою на грани чего-то неизведанного, нового, и этого уже нельзя было игнорировать. Моя рука мягко обняла её за талию, притянув ближе, пока наши лица не оказались на расстоянии дыхания друг от друга.
— Сара, — прошептал я, чувствуя её тепло, — ты важна для меня. И я обещаю, что всегда буду рядом.
Её глаза блестели, как будто она тоже чувствовала то, что и я. Медленно, почти нерешительно, я наклонился и коснулся её губ, и наш поцелуй стал тем самым моментом, что мы оба так долго ждали. Сначала он был мягким, осторожным, будто мы ещё боялись сблизиться. Я чувствовал, как она расслабляется в моих руках, как её руки обвивают мою шею, притягивая меня ближе. Каждый её вдох, каждый лёгкий вздох отзывались во мне. Я уже не мог сдерживаться, чувствуя, что хочу её больше, чем осмеливался себе признаться. Поцелуй стал глубже, наши губы слились, и в этом движении было столько чувств, которые копились в нас все эти месяца. Когда мы наконец отстранились, я смотрел на неё, пытаясь осознать, что всё это действительно происходит. Она слегка покраснела, её дыхание было немного сбивчивым, но в её глазах я видел то же самое желание, которое испытывал сам.
— Максимус, — тихо сказала она, её голос был наполнен теплотой, которую я никогда раньше не слышал. — Ты знаешь, что этот момент изменит всё?
Я улыбнулся и, осторожно коснувшись её щеки, прошептал:
— Возможно, но мне всё равно. Главное, что теперь ты рядом.
Она снова притянула меня к себе, и мы остались в этом моменте, погружённые в ощущения, которые наконец позволили себе испытать.